 |
Глава 1. Анализ обыденной повседневной жизни
|
|
|
|
Министерство Образования и Науки Российской Федерации
Федеральное Государственное Бюджетное Образовательное Учреждение высшего профессионального обучения
«Государственный Университет Управления»
Институт Управления и Предпринимательства в социальной сфере
Кафедра Социологии и Психологии Управления
Реферат на тему:
«Феноменологическая социология и этнометодология»
Выполнила:
студентка 1 курса 1 группы
Кеквеева Г.С.
Проверил:
доцент, к.ф.н.
Кудинов И.Н.
Москва 2011
Содержание
Введение
Глава 1. Анализ обыденной повседневной жизни
Глава 2. Анализ разговорной речи
Глава 3. Этнометодологическая герменевтика
Заключение
Список литературы
Введение
Значительное влияние на развитие ряда разделов современной западной социологии оказала так называемая феноменологическая социология, оригинальная версия которой была разработана австрийским философом, социологом, профессором социологии нью-йоркской школы социальных исследований Альфредом Шюцем (1899-1959). Он опирается на идеи Э. Гуссерля, М. Вебера и американского философа и психолога У. Джеймса. Его основные работы -«Феноменология социального мира» (1932),«Собрание статей» (1962-1966), «Структуры жизненного мира» (1972). А. Щюц пишет, что существует множество миров человеческого опыта - миры сновидений, душевных болезней, игр и фантазий, научных теорий, религиозной веры, искусства. Он называет их конечными областями значений. Повседневность - это лишь одна из таких «сфер реальности», отличающаяся особыми характеристиками. Повседневность характеризуется бодрствующим напряженным вниманием к жизни, воздержанием от всякого сомнения в существовании мира и в том, что он мог бы быть иным, чем представляется бодрствующему и действующему индивиду. Повседневность - это сфера опыта, который индивид разделяет с другими людьми. Повседневность - интерсубъективный жизненный мир, который изначально воспринимается индивидом как существующий объективно и как общий для него и других.
|
|
|
Однако, в рамках феноменологии правомерным считается вопрос о том, почему мы воспринимаем мир как единый и объективно существующий? Ведь каждому очевидно лишь то, что он живет в том мире, который непосредственно наблюдает. Каждый человек живет в своем собственном социальном мире, потому что придает собственные значения окружающим вещам, людям и их действиям. Мы замечаем, выбираем из потока чувственных ощущений лишь то, что для нас значимо, для чего в нашем языке уже существуют слова, что укладывается в некоторую существующую в нашем сознании типологию. Какие-то вещи и существа в окружающем нас мире воспринимаются нами лишь как носители типических характеристик, но иногда нас интересуют их уникальные индивидуальные черты - в зависимости от их значения и ситуации. Социальный мир индивида - это некоторое смысловое пространство, которое формируется его социальными действиями. В этом мире существует не только сам индивид, но и другие люди, с которыми соотносятся его социальные действия. Но это социальное пространство централизовано, это его пространство, которое он конструирует, а не универсальное пространство, в которое он помещен. От смысла действий индивида, от его целей, зависит типизация восприятия других людей, их перемещение к центру или горизонту его пространства.
А. Щюц вводит понятия биографический детерминированной ситуации и системы релевантностей («релевантный» - уместный, относящийся к делу, имеющий значение в данном контексте). При этом А. Щюц опирается на концепцию определения ситуации У. Томаса. Определение ситуации человеком биографически детерминировано, т. е. имеет свою историю, связано со всем предшествующим опытом человека. Как таковое оно уникально, дано этому человеку и никому другому. Биографически детерминированная ситуация предполагает определенные возможности будущей практической или теоретической деятельности, ее цель. Эта цель как раз и определяет элементы, которые являются релевантными по отношению к ней. Система релевантностей в свою очередь определяет элементы, которые составят основу обобщающей типизации, и черты этих элементов, которые станут характерно типичными или, наоборот, уникальными и индивидуальными.
|
|
|
Совокупность критериев, с помощью которых личность организует чувственный опыт в значимый мир, называется значимым контекстом. У каждого человека свой значимый контекст, на основе которого формируется собственное представление о социальном мире. Но тем не менее основные типизации, как и слова родного языка, мы усваиваем в результате первичной социализации. В частности, мы усваиваем два само собой разумеющихся (в рамках естественной установки) правила социальной жизни, позволяющих преодолеть различия индивидуальных перспектив и воспринимать мир как единый: 1) правило взаимозаменяемости точек зрения (я и любой другой человек верим, что будем одинаково воспринимать наш общий мир, если мы поменяемся местами так, чтобы мое «здесь» превратилось в его, а его «здесь», которое для меня сейчас «там» - в мое); 2) правило совпадения систем релевантностей(я и любой другой человек принимаем на веру тот факт, что несмотря на уникальность наших биографических ситуаций, различие используемых нами систем критериев значимости несущественно с точки зрения наличных целей). Эти, как их называет А. Щюц, идеализации ведут к формированию такого индивидуального знания об объектах и их характеристиках, которое выступает как знание каждого человека. Оно представляется объективным и анонимным, т.е. отделенным и независимым от индивидуальных определений ситуации.
Этнометодология, основанная Гарольдом Гарфинкелем (р. 1917), «Исследования по этнометодологии» (1967), разделяет многие идеи символического интеракционизма и феноменологической социологии. Само название «этнометодология» происходит от слов «этнос» (люди, народ) и методология (наука о правилах, методах) и обозначает «науку, исследующую правила повседневной жизни людей». В этнометодологии речь идет прежде всего не о методах самой науки, а о методах описания и конструирования социальной реальности, которые используются людьми в их повседневной обыденности. Причем этнометодологи особенно подчеркивают тот факт, что описание социальной реальности тождественно ее конструированию.
|
|
|
Наряду с теоретической процедурой феноменологической редукции, Г. Гарфинкель придумывает экспериментальные ситуации, в которых разрушается привычное определение ситуаций, обнажая ожидания, соответствующие здравому смыслу.
Сами по себе человеческие взаимодействия и образующаяся в их результате социальная реальность могут быть не только субъективными, но и иррациональными. Однако применяемые людьми методы их интерпретации, язык описания таковы, что свойства объективности и рациональности неизбежно привносятся в них. Участвуя во взаимодействии, индивид неизбежно анализирует все происходящее и выражает результаты своего анализа в общепонятных терминах. Принимаемые нами в качестве объективных черты социальной реальности объективны лишь потому, что мы выражаем их в терминах их общих свойств. Эти общие свойства не обязательно присущи самим объектам, но приписываются им в ходе их описания. Вербальное выражение придает описываемому опыту рациональный, связный и систематический характер, делает его осмысленным и рациональным. Социальный порядок поэтому возникает лишь ситуативно, как результат описанных элементарных взаимодействий.
Опыт кажется рациональным, поскольку включен в общий для данной аудитории контекст. В обыденной речи используются индексичные (указательные) выражения, описывающие объекты с точки зрения их особенных уникальных качеств на фоне некоторого контекста, который обычно предполагается известным всем и не требующим уточнения. Однако люди лишь делают вид, что им все ясно, когда окончательная ясность отсутствует. Согласованная социальная жизнь возможна лишь потому, что люди готовы переносить неопределенность и интерпретировать свои и чужие иррациональные поступки в качестве осмысленных.
|
|
|
Глава 1. Анализ обыденной повседневной жизни
В последнее время особое внимание исследователей привлекли себе два понятия - обыденная жизнь и повседневность, определяющие особую сферу и способ жизни. Для любой науки, гуманитарной или естественной, знакомый мир здравого смысла повседневной жизни представляет неизменный интерес. Для социологии этот предмет первостепенной заботы. Приведенные ниже примеры и небольшие эксперименты в этой главе, - попытка выявить некие ожидания, которые придают банальным сценам знакомый обыденный характер, и соотнести эти сцены со стабильными социальными структурами повседневных действий.
Поведение, нормы, ценности тех или иных социокультурных групп - все что включает в себя понятие повседневность, иногда представляются необычными для посторонних наблюдателей, это связано с тем, что человек не может исследовать повседневность отстраненно, он включен в нее непосредственно, более того, он обладатель собственной повседневности, и у исследователя свои представления о должном.
Для начала можно проанализировать одну из сцен повседневной жизни одного из студентов Г. Гарфинкеля (именно он порекомендовал провести данный эксперимент). Придя домой, студент должен будет наблюдать за своими действиями, за действиями домочадцев, при этом считая их незнакомыми посторонними людьми. «И так, придя домой уставший, я присел на диван передохнуть. Из соседней комнаты ко мне вышла улыбчивая женщина невысокого роста и спросила меня: «Ну как дела?» На что я вежливо ответил: «Спасибо за неравнодушие, у меня всё хорошо». Бросив на меня недоумевающий взгляд, женщина направилась на кухню, где хлопочет с выпечкой пожилая женщина. Обе дамы с интересом обсуждали свои кулинарные способности, делясь друг с другом особенными рецептами. По-видимому на запах выпечки из соседней комнаты на кухню направился довольно упитанный мужчина. Принявшись дегустировать булочки, он с удовольствием слушал разговор женщин». Продержавшись минут пять, экспериментатор «вышел из этого состояния» (остановил эксперимент, «стал самим собой»), т.к. чувствовал себя довольно непривычно и неловко.
Люди, отношения и действия были описаны без связи с их историей, с местом сцены развития обстоятельств жизни, без связи со сценами как структурами событий, релевантными для самих участников. Ссылки на мотивы, правильность, субъективность и социально стандартизированный характер событий обычно были опущены. Описания можно было принять за описания, сделанные человеком, наблюдавшим за происходившим сквозь замочную скважину, оставившим в сторону большую часть того, что ему известно общего с испытуемыми о тех сценах, на которые он смотрит, словно пишущий наблюдал за сценами в состоянии некоторой амнезии своих знаний о социальной структуре, основанных на здравом смысле.
|
|
|
Г. Гарфинкель также рекомендовал в порядке эксперимента вести себя дома так, как если находишься в гостях: просить разрешения помыть руки, неумеренно хвалить все, что подают за стол и т. д. Другой экспериментальный прием заключается в том, чтобы сделать вид, что не понимаешь смысл простейших повседневных обращений. Например, экспериментатора спрашивают: «Как дела?», а он уточняет: «Какие дела? Что значит как? Какими конкретно из моих дел ты интересуешься?». Еще один прием заключается в том, что во время беседы с человеком, экспериментатор приближает к нему свое лицо, ничего при этом не объясняя.
Такое поведение разрушает привычную ситуацию, выявляет особенности поведения, которое будучи повседневным и привычным, далеко не всегда осознается, будучи своеобразным фоном, на котором разворачиваются наши взаимодействия. Совокупность привычных, не всегда осознаваемых способов (методов) поведения, взаимодействия, восприятия, описания ситуаций называется фоновыми практиками. Изучение фоновых практик и составляющих их методов, а также объяснение того, каким образом на основе этих практик возникают представления об объективных социальных институтах, иерархиях власти и других структурах - основная задача этнометодологии.
Можно добавить, что повседневные действия - это совокупность выработанных «условных рефлексов» или привычек. Приведем такой пример (довольно критикующий), все студенты прежде чем попасть в какой-либо корпус нашего университета должны «преодолеть» контрольно-пропускной пункт, где по сути должны требовать студенческий билет и проверять его принадлежность. Однако, наши уважаемые охранники столь халатно относятся к этой обязанности, что мы (все студенты) привыкли лишь слегка приоткрыть билет и незамедлительно пройти (как мы видим, сформировалась фоновая практика). И когда на КПП вдруг вас останавливает охранник, внимательно рассматривая билет, одобрительно кивает и пропускает, сразу возникает мысль, что произошел какой-то казус, связанный с проникновением на территорию университета постороннего лица. То есть такое поведение охранников нарушают привычную ситуацию.
Еще один пример, связанный с фоновыми практиками. Довольно известен нам голливудский фильм «Дьявол носит Prada», где главная героиня (требовательный, строгий босс мегатиражного журнала моды) своеобразно оценивала новые наряды дизайнеров: если во время просмотра одежды, она слегка кивает головой и замедленно моргает, то увиденное ей по вкусу, но если она поджимает губы, значит она разочарована работой дизайнера. Но ведь она никогда и никого не инструктировала, а ее подчиненные понимают смысл этих жестов, т.к это представляет собой совокупность выработанных на протяжении времени, привычных способов взаимодействия.
Сложность познания повседневности заключается в том, что она представляет собой феномен, который постоянно развивается, включает новые формы реальности, испытывает на себе любые социальные изменения. Повседневность включает в себя деятельностные, коммуникативные, ментальные структуры мышления, в связи с чем, в социальной философии достаточно полно исследованы и интерпретированы качественные характеристики локальных проявлений повседневности, но отсутствуют разработки в области общей теории повседневности. Проблематичность изучения повседневности также связана с тем, что она включена во все социальные отношения, она является атрибутом социального бытия личности и общества. Создавая схемы познания повседневности, исследователь включается в диалог целого ряда гуманитарных наук. Именно такой подход позволяет осуществить более детальное «прочтение» структур повседневности. Но несмотря на многообразие форм повседневности и междисциплинарный характер ее исследования, мы утверждаем, что проблема повседневности является социально-философской, т.к. она связана с анализом коммуникативного функционирования социальных субъектов.
|
|
|
