Приоритеты в макроэкономических целях Российского правительства

Конечной целью производства является потребление, а главной макроэкономической целью государства, его самоцелью выступает рост уровня жизни населения. Поэтому при всем многообразии макроэкономических ориентиров деятельности любого кабинета министров безусловный приоритет должен принадлежать тем из них, которые напрямую работают на народное благосостояние.

При определении приоритетов в макроэкономических целях российского правительства следует исходить из того, что Россия является страной относительно низкого уровня экономического развития? В начале 90-х гг. по уровню экономического развития и уровню жизни Россия в 4-5 раз отставала от США и большинства западноевропейских стран. Это отставание в последние годы еще более возросло. Поэтому главной долгосрочной целью экономической политики должно стать сокращение отставания, повышение темпов экономического роста, а на этой основе - и подъем уровня жизни населения нашей страны. России требуются колоссальные средства для финансирования бюджетных отраслей, для поддержки социально уязвимых слоев населения, реконструкции устаревшей производственной и социальной инфраструктуры, для поддержания разумного уровня обороноспособности, для хозяйственного освоения северных и восточных территорий. Эти средства можно получить лишь тогда, когда страна станет богатой, для чего и требуются высокие темпы экономического роста. "Темпы - превыше всего" - эта идеология догоняющего экономического развития стала одной из наиболее характерных черт российского общественного менталитета на протяжении столетий. Именно ею руководствовались практически все российские реформаторы - Петр I, Александр II, С.Ю. Витте, П.А. Столыпин. Именно она стала формулой сталинской реконструкции: "Мы должны преодолеть за 10 лет тот путь, который другие страны прошли за 100 лет, иначе нас сомнут". Н.С. Хрущев, в свою очередь, выдвигал лозунг "Догоним и перегоним". Бесспорный приоритет цели экономического роста страны признавался и в горбачевском раннеперестроечном "ускорении".

Между тем в России цели экономического роста, как и цели повышения уровня жизни, увеличения производительности труда и эффективности производства, снижения безработицы, расширения сбыта российской продукции на внутреннем и мировом рынках, до конца 90-х гг. оказались отодвинутыми на задний план и даже не упоминались в официальных программных документах. Инструментальные цели - такие, как стабильность и конвертируемость рубля, открытость национальной экономики, темпы приватизации и т.п. - вытесняли стратегические ориентиры благосостояния, превращаясь в самоцели. Вместо показателей уровня и качества жизни, объема производства и экономической эффективности в качестве оценочных и отчетных показателей использовались показатели количества приватизированных показателей, темпов инфляции, доли свободных цен и другие, отражающие инструментальную, а не целевую составляющую экономической политики. В условиях катастрофического падения производства, уровня жизни, разрушения научного и оборонного потенциалов власти рапортуют о якобы имеющихся успехах, основываясь на нередко бессмысленных показателях. Фигурирующие в Заявлении правительства и Центрального банка России в адрес Международного валютного фонда инструментальные цели - обеспечение свободного функционирования рынка товаров и доступа к факторам производства, достижение устойчивости платежного баланса и снижение инфляции - важны лишь для осуществления контроля над проводимой правительством политикой и создания условий для иностранного капитала. Общественному сознанию навязывается мысль о естественности и даже объективной предопределенности глубокого экономического спада и обнищания населения в период реформ. На самом же деле требуется смена концепции регулирования экономики в направлении признания главенства экономического роста как естественной цели экономической политики в любой стране.

Нельзя не заметить и того очевидного обстоятельства, что сегодня в рамках и радикальных, и консервативных вариантов экономической политики в России выдвигаются в общем-то сходные цели:

1. поддержка уровня жизни населения, а затем и его повышение;
2. взятие под контроль инфляции и вслед за этим достижение финансовой стабилизации;
3. обеспечение уровня инвестиций, необходимых для сохранения и упрочения производственного и научно-технического потенциала;
4. стабилизация производства, занятости а затем их подъем;
5. ускорение рыночных преобразований для быстрейшего задействования механизмов, способных в значительной степени самостоятельно достичь всех указанных целей;
6. прекращение роста внешней задолженности.

Различие же предлагаемых вариантов состоит в том, какие приоритеты присваиваются этим макроэкономическим целям:

Радикальный вариант: (6) - (2) - (5) - (1) - (4) - (3).

Консервативный вариант: (4) - (1) - (3) - (6) - (2) - (5).

С 1992 г. одним из главных приоритетов радикально настроенного правительства является положительный торговый баланс как способ сокращения внешнего долга России и победы над инфляцией (через сокращение расходов бюджета на обслуживание внешнего долга). Для этого неуклонно наращивался экспорт энергоносителей и сырья. Между тем обозначившаяся с середины 80-х г.г. долгосрочная тенденция к снижению относительных цен на эти товары на мировом рынке делает бесперспективной подобную ориентацию и требует во внешнеэкономической политике перехода от экспорта сырья и экспорту продукции обрабатывающей промышленности.

Правительством также была принята на вооружение концепция, по которой в условиях высокой инфляции невозможны реальные сбережения и инвестиции, не исчезнут нехватка оборотных средств и неплатежи, невозможен подъем производства. Отдавая тем самым приоритет контролю за инфляцией, радикалы пытаются достичь этой цели средствами ограничения денежной массы. Поддержка производства и инвестиций при этом подчинены приоритетам жесткой денежно-кредитной политики. Им же тем более подчиняется цель поддержки уровня жизни населения, поскольку антиинфляционная политика и ускоренные рыночные преобразования способны в краткосрочной перспективе усилить трансформационный спад и временно снизить уровень жизни. Расчет радикалов - на то, что скорейшая финансовая стабилизация, быстрая приватизация и другие институциональные изменения позволят в относительно короткие сроки миновать самую тяжелую фазу кризиса (пусть даже ценой его углубления), чтобы потом появились здоровые рыночные стимулы для инвестиций и экономического роста страны.

Поскольку во властных структурах России до самого последнего времени преобладали радикально настроенные политики, то подобные взгляды отражались в приоритетах российского правительства, в частности, в структуре расходной части федерального бюджета. Именно в фактических расходах бюджета, в их отклонениях от запланированных в законе находят отражение реальные (в отличие от нередко декларируемых) приоритеты правительства. И в последние годы, как отмечает С. Глазьев,- "наиболее приоритетными являются расходы на обслуживание государственного долга, в то время как расходы, наиболее целесообразные с точки зрения обеспечения экономического роста (на науку, образование, инвестиции) в реальных решениях не рассматриваются в качестве приоритетных и фактически финансируются по "остаточному принципу"".

В рамках консервативного варианта борьба с инфляцией в существующих политических условиях отодвигается на второй план, ибо связанные с поддержкой производства дотации и льготные кредиты, а также социальные программы требуют немалых денег. Российскому правительству предлагается в соответствии с рекомендациями кейнсианской теории временно - хотя бы на период экономического спада - примириться с бюджетным дефицитом и галопирующей инфляцией. Но если меры по поддержке производства дадут результат, то рост товарной массы признается способным догнать денежную массы и затормозить рост общего уровня цен. Утверждается также, что до решения об ускорении реформ необходимо принять антикризисные меры, которые поддержат производство и население, даже если придется рыночные реформы приостановить. Не следует также стремиться в условиях кризиса к стремительному сокращению внешней задолженности государства, ограничиваясь лишь исключением ее неуправляемого роста.

Между тем мифом является существование альтернативы: борьба с инфляцией или подъем производства. Данные важнейшие цели - не взаимоисключающие, а взаимодополняющие, требующие скоординированной политики государства, направленной на их одновременное достижение. Методологически порочной является такая логика рассуждений: если сначала поднять производство, произвести товары, то инфляция сама собой исчезнет. Заблуждением следует признать и альтернативный взгляд, будто бы любое ограничение дефицита госбюджета и кредитной экспансии является антипроизводственным. Напротив, именно результативная антиинфляционная политика признается в качестве важнейшего фактора, толкающего производство вверх. Б. Федоров резонно замечает, что "сторонники" подъема производства всегда забывают сказать, за счет чего они его собираются поднимать. Да, есть некий (до определенного предела) резон в реализации концепции дефицитного финансирования. Но одно дело если возрастающий вследствие поддержки производства бюджетный дефицит покрывается - как в послевоенной Германии, Японии - за счет роста внешнего и внутреннего долга, привлечения дополнительных средств (часть которых пойдет на реальные инвестиции в народное хозяйство). И совсем другое - если дефицит покрывается в основном за счет эмиссии денег и раскручивания инфляционного механизма, мгновенно обесценивающего выделяемые на подъем производства финансово-кредитные ресурсы.

В сложившихся условиях борьба с инфляцией и борьба со спадом и безработицей не являются альтернативами. Всякое правительство, проводя комплексное лечение больного - переходной российской экономики - будет вынуждено совместно решать эти задачи, оставаясь в крайне узкой области разумных решений.

Предположим, правительством поставлена обособленная задача преодоления спада, протекающего в условиях инфляции. Для этого необходимы прежде всего крупные инвестиции, которые были бы направлены на рост производства. Такого рода инвестиции требуют:

1. переоценки имеющихся производственных фондов, находящихся как в собственности государственных предприятий, так и предприятий всех других форм собственности;
2. индексация амортизационных отчислений, поскольку без этого невозможно не только расширенное, но даже простое воспроизводство выбывающего оборудования;
3. индексация заработной платы, поскольку без повышения хотя бы номинального уровня доходов работников невозможно обеспечить сколько-нибудь интенсивный и производительный труд, а значит и экономический рост;
4. предоставление дешевых кредитов и понижение налогов, поскольку налоги на прибыль предприятий, превышающие некий предел, оказывают дестимулирующее воздействие на деловую активность.

В условиях сохраняющегося огосударствления экономики главным источником финансовых ресурсов для решения всех этих задач является государственный бюджет. Однако он и без того сверх меры дефицитен. Если же мы добавим к уже имеющейся инфляционной нагрузке, связанной с дефицитом бюджета, необходимость получить откуда-то дополнительные финансовые ресурсы для инвестиций, переоценки фондов, индексации амортизационных отчислений и заработной платы, дешевого кредита, да при этом еще снизим налоги, то инфляционная нагрузка на госбюджет возрастет неимоверно, а единственным источником финансирования всех этих вливаний в экономику окажется простое печатание денег. Следовательно, попытки бороться со спадом вызывают (если мы используем традиционные меры регулирования) огромную инфляцию. А в условиях такой инфляции неизбежно дальнейшее усиление спада, поскольку обесценение денег и кредита приведет к дальнейшему обесценению фондов, амортизационных отчислений, заработной платы и т.д. Круг замкнулся.

Безусловно, этот замкнутый круг можно было бы разорвать, если бы в переходной экономике нашлись возможности для крупных инвестиций за счет других источников, нежели инфляционное финансирование через госбюджет. Такие источники можно найти либо в отечественном частном секторе, либо в помощи других стран. В нынешней России эти возможности невелики.

Итак, бороться с экономическим спадом инфляционными мерами (а иных мер, как выяснилось, реально нет) - это означает в конечном счете углубить спад. Но может быть реально преодолеть инфляцию, протекающую в условиях падающего производства?

Для осуществления антиинфляционных мероприятий необходимо резкое снижение объемов инфляционного финансирования и кредитования: свертывание социальных и других расходов из государственного бюджета; отказ от индексации амортизационных отчислений и заработной платы или осуществление ее в относительно незначительных масштабах, прекращение поддержки государственных предприятий. Негативные последствия подобной политики уже имеют эмпирическое подтверждение в России и ряде других постсоциалистических стран. Антиинфляционная монетаристская модель вызывает в экономике либо волну массовых банкротств, прежде всего в промышленном секторе, либо массовую натурализацию производства в самых разнообразных формах - от нарастания бартерных сделок и взаимных долгов предприятий до прямого свертывания производства. Но в любом случае это означает лавинообразный спад. Массовые банкротства - это прямая деиндустриализация страны. Массовая натурализация производства это резкое снижение эффективности и тем самым все тот же экономический спад.

Этот спад не может не вызвать еще более резкого падения доходов государственного бюджета (одна из причин: в переходной экономике присутствует мультипликативный эффект неплатежей в госбюджет при ухудшении финансового положения предприятий, причем неплатежей существенно больших, чем этого можно было бы ожидать исключительно в результате сокращения доходов при прежних налоговых ставках). А возрастающий вследствие этого бюджетный дефицит порождает дальнейшее раскручивание инфляционной спирали.

Таким образом, борьба с инфляцией в переходной экономике за счет экономического спада или борьба с экономическим спадом за счет инфляции в равной степени являются бесперспективными для преодоления социально-экономического кризиса. Следовательно, сегодня в России нет классического выбора между инфляцией и безработицей. Нам еще долго придется жить имея и то, и другое. Без инфляции нельзя избежать обвального краха значительной части отечественного экономического потенциала, без безработицы мы не начнем процесс "выбраковки" нежизнеспособных производств и не сможем обуздать аппетиты наших промышленных монополистов. Весь вопрос в мере инфляции и мере безработицы. И успех или неудача в поисках этого оптимального сочетания зависит не от приверженности правительства марксизму, кейнсианству или монетаризму, а от его профессионализма, маневренности и чувства меры и прежде всего от степени его контроля над ситуацией в стране.

Следует учитывать, что сегодня небольшая инфляция (около 3-4 % в месяц) в России попросту необходима:

• для перестройки ценовых соотношений;
• для обеспечения минимальных стимулов производству и предпринимательству (подогрев экономики в условиях, когда рубль еще не является достаточным стимулом: хотя бы побольше этих рублей из-за инфляции).

При высоких темпах инфляции не только не будет оживления производства, но, напротив, им становится невыгодно заниматься. По мнению Н. Шмелева, предельный уровень инфляции в нашей стране, при котором еще может развиваться производство, составляет 25-30% в год. Если темпы роста общего уровня цен не выйдут за эти пределы, и если регулярно (скажем, раз в 3 месяца) будет производиться индексация зарплаты, пенсий, стипендий, депозитов, процента, долгов, основного и оборотного капитала, то такая умеренная и контролируемая инфляция, вызывая удешевление кредита, может породить определенный рост инвестиций и ускорение экономической динамики российского общества

Россия никак не может выйти из круга "дурной цикличности": либо ускорение инфляции при смягчении проблемы неплатежей, либо подавление инфляции ценой стремительного разрастания масштабов неплатежей, порождаемого ими спада производства и безработицы. Открыто проинфляционная политика, массированный без разбора (неселективный) вброс денег в российскую экономику, ослабляя на время проблему неплатежей, вгоняет страну в очередную инфляционную фазу этой "дурной цикличности". При столь же тотальной, неселективной антиинфляционной политике, как это происходит сейчас, неизбежны дальнейший спад производства, резкий скачок безработицы и взрывоопасное ухудшение общей социальной ситуации.

Между тем эта дилемма- либо инфляция, либо неплатежи (со спадом и безработицей) - в значительной мере является искусственной. Существует третий, срединный путь между этими двумя крайностями: умеренный, "точечный" вброс денег в экономику, в ее наиболее узкие места и вместе с тем проведение целенаправленной политики подавления главных причин инфляции. Речь идет прежде всего о таких аспектах этой политики, как выравнивание доходов и расходов бюджета, антимонопольное регулирование, структурные преобразования вплоть до закрытия нежизнеспособных производств, массированная поддержка мелкого и среднего предпринимательства, стимулирование притока иностранных инвестиций. Вопрос лишь в том, достаточно ли у нынешнего руководства страны понимания проблемы. профессиональной подготовленности и решимости проводить эту политику третьего пути в жизнь.

Масштабы искусственного сжатия денежной массы в стране позволяют надеяться, что подобные "точечные" вливания новых бюджетных денег либо вообще не отразятся на инфляции, либо она повысится дополнительно в пределах 2% в месяц. В случае постановки такой цели вопрос будет заключаться лишь в том, чтобы выбрать объекты первоочередной "расшивки" и определить необходимые для этого пределы увеличения денежной массы.

Вывод: единственно разумный образ действий состоит в сочетании жесткой (но не предельно) финансово-кредитной политики, не дающей инфляции более 40% в год, с избирательной государственной поддержкой предприятий, оказываемой лучше всего под проекты инвестиций или реорганизации при посредничестве банков или других неправительственных финансовых институтов. Т.е. поддержка предприятий идет не столько из бюджета, и не только за счет бюджетного дефицита. Если разработан эффективный проект, то банки помогают кредитами, а прибыль делится условно пополам.

В первые годы реформ в постсоциалистических странах вопрос о том, является ли денежная стабилизация необходимой предпосылкой восстановления экономического роста или, напротив, только рост объема производства позволяет стабилизировать финансы и денежное обращение, широко дискутировался в экономической литературе. К настоящему времени этот вопрос прояснился. На основе анализа данных, характеризующих развитие стран Латинской Америки, Азии и Африки, доказано, что высокая (превышающая 40% годовых) инфляция создает серьезные препятствия на пути экономического роста. Последние исследования показывают, что данный вывод в полной мере относится и к постсоциалистическим странам. В подавляющем большинстве случаев рост ВВП начинается лишь после того, как при помощи проведения соответствующей денежной политики удается подавить инфляцию до достаточно низких значений. Правда, в качестве контрпримеров, призванных продемонстрировать возможность устойчивого роста при высокой инфляции, до последнего времени приводили опыт Болгарии и Румынии. Развитие событий в Болгарии в 1996 г. (сочетание вспышки инфляции и падения производства, возобновление тотального дефицита на рынке, очередей и ряда других атрибутов плановой экономики) позволяют снять вопрос об устойчивости роста в этой стране. В Румынии сочетание ускорения инфляции и снижения темпов экономического роста в 1996 г. не позволяет говорить об его устойчивости в этой стране. В общем случае экономический рост возобновляется примерно через два года после запуска серьезной программы финансовой стабилизации. В странах, к 1995 г. начавших экономический рост, средняя продолжительность переходной рецессии составляла 3.6 года (среднее падение объемов производства - 33.6%).

Таким образом, снижение инфляции до уровня ниже 40% если и не выступает в качестве достаточной предпосылки устойчивого экономического роста, то по меньшей мере является необходимой.

Правительства некоторых постсоциалистических стран (Польши, Чехии, Словакии, Словении и др.) оказались способными осознать данную закономерность и реализовали энергичную программу дезинфляции. Именно эти страны раньше других начали наращивать объемы производства. В других (России, Беларусь, Казахстан, Украина и др.) правительства в течение длительного периода пытались решать проблемы выхода из кризиса за счет ускорения темпов роста денежной массы, обосновывая это заботой о поддержании производства и решении социальных проблем. Результаты были стандартными, хорошо описанными в литературе, посвященной экономике популизма: ускорение инфляции, бегство от национальных денег, резкое падение валютного курса, долларизация экономики, усиление социальной дифференциации и дальнейшее падение производства. В таких странах трансформационный спад оказался более продолжительным и глубоким. В некоторых случаях, чтобы убедить правительства в том, что программу денежной стабилизации все-таки придется реализовывать, потребовалось несколько всплесков инфляции. Опыт показал: постсоциалистическую денежную стабилизацию можно откладывать, но от нее нельзя отказаться.

Все государства СНГ (кроме Молдавии) провели по меньшей мере по одному эксперименту с популистской политикой, пытаясь решить проблемы развития за счет ускорения роста денежной массы и эмиссионного финансирования бюджета. Так, на Украине форсированный рост денежной массы в течение 4 квартала 1992 г. - трех первых кварталов 1993 г. привел к быстрому снижению курса национальной валюты, падению доверия населения к национальным деньгам, росту долларизации экономики. Украинские власти винят в происходящем валютных спекулянтов и в конце лета 1993 г. закрывают межбанковскую валютную биржу. Осенью 1993 г. экономика переходит в режим гиперинфляции, скорость денежного обращения быстро растет, темпы роста цен существенно опережают темпы роста денежной массы. Правительство отвечает на это расширением административного контроля цен и возвратом к экономике дефицита. Реальная заработная плата, превышавшая в 1992 г. российский уровень (109% к российскому), ко 2 кварталу 1994г. снижается до 44 % российской. К осени 1994 г. украинские власти убеждаются в бесперспективности пребывания экономики в инфляционном режиме, необходимости поворота к политике либерализации и финансовой стабилизации.

В России инфляционный "эксперимент" носил более мягкий характер. К началу 1994 г. были созданы основные экономические предпосылки денежной стабилизации и решена проблема рублевой зоны. Темпы увеличения денежной массы в последние месяцы 1993 г. были устойчиво низкими, темпы роста цен быстро падали. Однако предшествующие годы кризисного развития подорвали базу политической поддержки стабилизационной политики. Правительство с апреля 1994 г. резко повышает темпы роста денежной массы. Последовавшие за этим повышение темпов инфляции, рост доли малообеспеченных слоев населения, резкое падение реальной заработной платы привели правительство к выводу о бесперспективности проинфляционной политики, необходимости проведения денежной стабилизации. Данный негативный опыт должен быть учтен в конце 1998 г., когда социальная база возобновления проинфляционного курса в нашей стране опять расширилась.

Конечно, после преодоления финансового кризиса 1998 г., то есть после приведения темпов роста цен в приемлемые границы, возникнет необходимость внесения некоторых корректив в приоритеты экономической политики. В связи с тем, что спад в России оказался намного более глубоким, чем ожидалось, остановка его объективно становится проблемой номер один. Уже в 1996 г., после достижения невысокого (менее 40 % годовых) уровня инфляции, правительство России должно было бы выдвинуть цель экономического роста в качестве главного приоритета проводимой им экономической политики. Нынешнего кризисного состояния отечественной экономики можно было бы избежать, если бы подобная смена приоритетов макроэкономического регулирования изменила положение в российской промышленности, т.е. если бы удалось превратить развитие промышленности, производства и инвестиций вместо экспорта сырья и капитала в движущую силу экономической политики.

Столкновение в современной России различных представлений о политических приоритетах (экономический рост при забвении инфляции; финансовая стабилизация с отдалением во времени цели поддержки отечественного производства и др.) происходит из-за того, что любая рациональная стратегия развития российской экономики неизбежно влечет за собой сокращение прибыли тех, кому была выгодна ранее осуществлявшаяся экономическая политика. Например, не секрет, что любая рациональная политика, направленная на спасение национальной экономики, будет подразумевать подчинение экспорта энергоресурсов и металлов интересам российской обрабатывающей промышленности, а также возврат большей части вывезенного из страны капитала для инвестирования в промышленность России.

Признав необходимость корректировки приоритетов, правительство России должно проводить умеренную финансово-экономическую политику, в рамках которой необходимо находить в каждый данный момент оптимальное сочетание между целями подавления инфляции и поддержки производства - главных макроэкономических целей на обозримую перспективу. Но после нахождения этого сочетания правительству не следует допускать значительных компромиссов в принципиальных вопросах экономической политики. Политика компромиссов не гарантирует ни поддержки, ни даже нейтральности тех политических сил, с которыми реформаторы идут на соглашения. Такая политика лишь подрывает политические позиции реформаторов и увеличивает силу их политических оппонентов.

Природа кризиса переходной Российской экономики

⇐ Предыдущая19202122232425262728Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: