Лингвистические основы перевода

!. ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ ПЕРЕВОДА

Перевод с одного языка на другой — это создание текста на другом языке, равнозначного в смысловом и стилистическом отношении оригинальному тексту.

Равнозначность перевода предполагает, что человек, слышащий или читающий перевод, должен: 1) получить всю ту информацию, сообщаемую в тексте, которую получает лицо, слушающее или читающее оригинал, 2) получить то же впечатление о настроении говорящего или пишущего, которое получает слушающий или читающий оригинальный текст, о его отношении к высказываемому и об эмоциях, которые он желает вызвать, 3) получить то впечатление о личности говорящего или пишущего (например, о его профессии, особенностях интеллекта и т.п.), которое получает человек, слушающий или читающий оригинальный текст.

Первое требование называется требованием смысловой (семантической) точности, второе и третье требование вместе составляют требование точности стилистической.

Как мы можем, исходя из такого понимания смысловой точности, проверить, нет ли в переводе смысловых ошибок. Идентичность информации здесь можно проверить посредством постановки вопросов. Существование смысловой ошибки в переводе доказывается только тогда, когда мы можем поставить такой вопрос, касающийся содержания текста, на который человек, прослушавший (прочитавший) оригинальный текст, и человек, прослушавший (прочитавший) перевод, дадут разные ответы (в частности, и тогда, когда читатель перевода не сможет ответить на вопрос по содержанию текста, на который отвечает человек, читавший оригинальный текст). Разумеется, при этом предполагается, что читатель обоих текстов обладает теми же

предварительными сведениями (например, если один и тот же человек прочтет сначала перевод, а потом оригинал). Приведем несколько элементарных примеров.

При переводе с русского языка на испанский фраза «Среди членов Конгресса — 250 американцев» переведена так: "Entre los miembros del Congreso figuran 250 americanos". Ошибку перевода можно выяснить, задав, например, такой вопрос человеку, слушавшему русский оригинал, и человеку, слышавшему испанский перевод: «Сколько граждан США было на конгрессе?» Тот, кто слышал русский текст, ответит: «250». Тот же, кто прочтет испанский текст, не сможет ответить на такой вопрос, ибо такой испанский текст означает: «Среди делегатов Конгресса — 250 представителей стран Западного полушария». Испанский перевод, оказывается, сообщает не ту информацию, какую содержал русский оригинал.

Другой пример: название французского фильма «Le grand chef» переведено на русский язык как «Великий вождь». Ошибка перевода выясняется, если мы зададим французу, прочитавшему название фильма по-французски, и русскому, прочитавшему перевод названия по-русски, один и тот же вопрос: «Произведение какого автора, по вашему мнению, экранизировано в этом фильме?» Француз ответит: «По всей видимости, рассказ О’ Генри». Действительно, рассказ О’ Генри «Вождь краснокожих» называется по-французски «Le grand chef». Русский, прочитав название «Великий вождь», не сможет, конечно, догадаться, какое произведение экранизировано.

Переводя научную статью с испанского языка на русский, название статьи "El observatorio del volcán Paracutin" перевели так: «Вулканологическая станция на вулкане Паракутин». Смысловая ошибка обнаруживается, если зададим вопрос: «Находилась ли станция непосредственно на горе или около нее?» Человек, прочитавший русское название (в отличие от испанского читателя), скажет: «Станция находилась на горе» и при этом исказит истину (которую можно выяснить из текста статьи). Название статьи следовало бы перевести так: «Вулканологическая станция у вулкана Паракутин». Название статьи "Su pueblo natal" переведено как «Местечко, где он родился». Зададим читателю русского текста и читателю испанского текста вопрос: «Как вы думаете, в какой стране родился герой?» Прочитав заглавие в русском переводе, читатель ответит:

«Видимо, где-то в Польше, на Украине, в Белоруссии или в Прибалтике». Действительно, слово местечко по-русски применяется к маленьким городам именно этих районов Восточной Европы. Перевод с помощью слова местечко был бы уместен, если бы герой родился действительно в этих местах. В противном случае уместно слово «селение» или какое-нибудь другое, соответствующее русскому словоупотреблению в отношении соответствующих стран.

Из ответов на этот вопрос становится ясно, что читатель перевода получил не те сведения, которые получает читатель оригинала. Следовательно, перед нами смысловая ошибка.

Разумеется, здесь речь идет не столько о практическом методе проверки точности перевода, сколько об осмыслении понятия «смысловая точность». Переводчик должен уметь сопоставлять два текста (оригинал и перевод, или два варианта перевода) по смыслу — т.е. не по смыслу отдельных слов, а по смыслу сообщения, содержащегося в тексте.

Требования смысловой точности ничего общего не имеют с требованием буквального перевода. Буквалистический перевод очень часто бывает весьма далек от смысловой точности. Это можно видеть хотя бы из приведенных выше примеров со словом «американский» и с переводом названия фильма «Вождь краснокожих». Переводчик имеет право отходить от буквального перевода слов во имя достижения общей точности смысла и стиля.

На практике это значит, что переводчик, уяснив себе смысл текста, должен передать его на русском языке теми средствами, которые наиболее адекватно передают этот смысл.

Несколько иные требования предъявляются к переводу юридических и дипломатических текстов. Здесь, при прочих равных условиях, мы должны выбирать из всех правильных (в смысловом и стилистическом отношении) переводов тот, который наиболее буквален. Но, учитывая желательность такого пословного соответствия, мы все же никогда не должны жертвовать ради этого смысловой или стилистической точностью. Точный, но не буквальный перевод всегда безусловно лучше буквального, но не точного.

Требование стилистической точности ставит перед переводчиком серьезные и не просто решаемые задачи. Для переводчиков устных ораторских выступлений с испанского языка на русский основная трудность связана с

различиями стилистических систем этих двух языков. В русском языке ораторские выступления стилистически довольно близки к деловому или научному стилю. Таковы нормы ораторского стиля в русском языке. Всякое отклонение от этой нормы (например, непомерно широкое употребление возвышенных и патетических слов) будет восприниматься как намеренное отклонение от нормы или даже как неумение владеть стилем (последнее обычно вызывает комический эффект). В испанской стилистической системе ораторская речь далека от сухой деловой и во многом близка к поэтической речи. Нормой для испанской ораторской речи оказывается обилие возвышенных, патетических слов, изысканных синонимов, необычных сравнений, образов и пр. Поскольку это норма, она и воспринимается как обычное следование канонам ораторской речи. При буквальной передаче стилистических особенностей испанского ораторского стиля на русский язык получается часто не тот эффект, который вызывает испанский текст у носителя испанского языка: получается отклонение от нашей стилистической нормы, непомерная — в отношении наших норм — напыщенность, которая воспринимается как нечто странное или подчас комическое.

Приведем пример. При возобновлении занятий в небольшой военной школе в Мексике начальник училища произносит речь, начинающуюся словами: La órbita helicoidal que nos impone la ley de nuestra existencia vuelve a reunimos hoy en este recinto. Если мы вздумаем переводить это стилистически буквально, то получим: «Винтообразная орбита, навязываемая нам законом нашего существования, вновь соединяет нас сегодня в этом помещении». Разумеется, такой перевод может вызвать лишь улыбку, да и вряд ли он будет понятен. В таких случаях следует приближать стиль перевода к тому стилю, который принят для ораторских выступлений в стилистической системе русского языка. Это значит, что нужно в некоторой степени снижать стилистическую напыщенность.

С другой стороны, мы не можем идти по этому пути слишком далеко. Не всегда можно полностью и до конца уподоблять испанский ораторский стиль привычному русскому. Если мы это сделаем, мы подвергнемся другой опасности: текст, во всех отношениях подобный русскому ораторскому выступлению, будет полностью лишен национального колорита стран испанского языка и, что особенно

опасно, может приобрести национальный колорит языка перевода. Тем самым мы нарушим третье требование к переводу: человек, слушающий (читающий) перевод, должен получить то же представление о личности говорящего (пишущего), что и человек, слышавший (или читавший) оригинал.

Получается, что переводчик, сталкивающийся с ораторским текстом, особенно насыщенным возвышенными словами, изысканными синонимами и пр., должен снижать возвышенность стиля, но лишь до некоторой степени. Переводчик должен стремиться сохранить некоторое впечатление возвышенности стиля, которое будет создавать испанский или латиноамериканский национальный колорит. Приведенная выше фраза из речи начальника училища может быть переведена, если мы отойдем от буквального смысла слов и передадим общий смысл фразы более подходящими средствами русского языка, например, так: «Сейчас, как и в прошлые годы, мы вновь встречаемся с вами в этом зале после каникул; встречи, расставания и новые встречи — таков круговорот жизни нашего училища». В таком переводе сохраняется некоторый оттенок «красивости» оригинала, ассоциируемый в нашем сознании со спецификой романских стран, но, с другой стороны, устранена излишняя образность оригинала и возвышенность его словаря, производящая, с точки зрения наших норм, комическое впечатление.

Особенно большой перестройки требует ораторский текст в тех случаях, когда ораторское выступление касается не очень важного повода (открытие выставки детского рисунка, выступление в прениях на научной конференции и т.п.) — то есть тогда, когда напыщенность стиля в русском переводе особенно нетерпима. Если же мы переводим речь на важную политическую тему, выступление в международной организации и т.п., то в этом случае возвышенность стиля в русском переводе может восприниматься как нечто не выходящее за рамки допустимого (ибо соответствует важности содержания), и в таких случаях можно зачастую обойтись и без стилистической перестройки.