 |
Знания об успехе меняют мир
|
|
|
|
Знания по математике или физике культивируются в нашем обществе уже сотни лет, а некоторым сведениям в области литературы, философии даже тысячи лет. Но могут ли они в корне изменить вашу жизнь? Миллиарды людей становятся образованными, но знание ими Вергилия или химической формулы золота не гарантирует им, что они станут богатыми, счастливыми – одним словом, успешными людьми.
В наше время людям нужны особые знания – знания законов успеха!
Сегодня я горжусь тем, что являюсь одним из ведущих тренеров успеха в области предпринимательства, бизнеса, в области оздоровления без таблеток. Мы создали Институт эффективного оздоровления. В нашем Институте мы учим людей, как зарабатывать деньги, как быть уверенным в себе, как управлять своей жизнью и жизнью близких, как стать в конечном итоге хозяином своей судьбы. Методика Института – это самый передовой опыт в области психологии и в области успеха. Мы собираем знания со всего мира, собираем опыт самых выдающихся людей на земле. Анализируем, систематизируем и при помощи самых современных методик передаем эти знания миллионам людей.
Вы, дорогой читатель, приняли решение изменить свою жизнь. Да, это так! Эта книга попала вам в руки не случайно – вы ищете возможность максимально реализовать себя, вы ищете нужные знания. Вы спросите: «С чего начать?»
Подойдите к зеркалу – вот точка приложения ваших усилий! Конечно, все начинается с себя. Нужно начинать учиться успеху. Нужно брать правильные книги. Книга Наполеона Хилла «Думай и богатей» должна стать вашей Библией и не сходить с вашего рабочего стола. Она должна стать началом вашей библиотеки, где вы будете собирать вдохновляющие, заряжающие энергией книги. Книги, которые написали сами успешные люди, или рассказы об успешных людях. Чтобы измениться, нужно стать самым старательным учеником и без сожаления отбросить коросту старых знаний, если они до сих пор не привели вас к успеху.
|
|
|
К сожалению, в области успеха сегодня много лжеучителей. Самый лучший тест для тренера успеха – это простой вопрос: «А что ты построил в своей жизни? Какой завод? Какую компанию? Какой бизнес запустил? Сколько миллионов долларов лично ты заработал? На каком проекте? Какими крупными компаниями ты руководил?» В ответ эти горе-учителя обычно только хлопают глазами...
Скажите, как человек, который не заработал ни одного миллиона долларов, может научить вас зарабатывать деньги?
Как бы то ни было, наука побеждать, наука успеха в нашей стране развивается, и я счастлив, что стою у истоков развития этого нужного благородного дела.
Обычно я на каждые выходные вылетаю в какой-нибудь город, в какую-нибудь страну и провожу там свой мастер-класс. В мае 2005 года я поставил перед собой большую задачу: за 27 дней облететь 27 городов.
Как охватить все эти города? Как побывать в каждом и успеть вовремя добраться до другого, ведь они разбросаны на огромных расстояниях друг от друга? Естественно, только на самолете.
Я арендовал на месяц хороший скоростной реактивный самолет. Конечно, такое удовольствие дороговато, обычно это стоит в среднем около 10 тысяч долларов в день, но по-другому, с учетом слабого развития в России региональной авиации, успеть было невозможно.
Дальше – гостиницы. Мои помощники составили план поездки, рассчитанный буквально поминутно, и заказали на эти дни номера. Я не любитель эксклюзивных апартаментов, поскольку, для того чтобы хорошенько выспаться и отдохнуть, я совершенно не нуждаюсь в барах, плазменных телевизорах и дорогих коврах. Поэтому эта часть тоже была решена сравнительно быстро.
|
|
|
Самое большое неудобство мне, пожалуй, доставил заказ одежды. Когда ты каждый день выступаешь перед людьми, которых ты глубоко уважаешь, естественно, нужно выглядеть с иголочки. В месячном турне, когда ты засыпаешь в одном городе, а просыпаешься уже в другом, это практически невозможно, если только не возить с собой целый штат визажистов. Но с этим я расправился тоже очень просто.
Я заказал одежду в специальном ателье, где сделали компьютерный обмер и подобрали по моей фигуре рубашки, галстуки и брюки с тем расчетом, чтобы этой рабочей одежды мне хватило на весь месяц. В назначенный день менеджер привез мне в офис мою одежду, где на каждой рубашке, на каждых брюках были аккуратно вышиты мои инициалы DVV.
Итак, гостиницы заказаны, самолет под парами, одежда сшита. Вперед, на встречу к моим друзьям!
Это месячное турне стало для меня хорошим испытанием на выносливость. Время для меня в тот момент перестало существовать в том виде, как мы его привыкли понимать: день, ночь, сон, завтрак, обед, ужин. Сплошная волна работы, сплошная река встреч, школ и расставаний. Я давно уже не переживаю по поводу бессонницы или недосыпаний. Ну не поспал пару-тройку дней, потом где-нибудь отоспишься в длинном перелете. Удивляюсь, когда люди переживают по поводу бессонницы. Вместо того чтобы во время бессонницы взять интересную книжку, почитать или поработать, они начинают глотать всякие таблетки и тем самым убивают себя. Время бессонницы всегда можно провести с толком. Я в такие моменты сразу начинаю разгребать те дела, которые раньше откладывались из-за отсутствия времени. Благодаря бессоннице ты можешь сделать вдвое больше! Но, конечно, когда прилетаешь из России в Америку или из Москвы во Владивосток, испытываешь дополнительные перегрузки, так как часовые пояса сменяются. Времени на адаптацию нет, как нет и времени на отдых.
На одиннадцатый день, признаюсь честно, я почувствовал серьезную усталость. Даже в какой-то момент стал ругать себя за то, что выбрал такой жесткий, нечеловеческий ритм мастер-классов. Но задал себе вопрос: «Кто принял это решение?» Ответ был однозначный: «Я сам!» Кто-нибудь заставлял меня это делать? Нет. Я сам захотел за короткое время посетить как можно больше городов и как можно большему количеству людей передать знания. Все, стисни зубы и работай дальше. Ты же сам учишь людей, что человеческие возможности безграничны. Это действительно так.
|
|
|
Вернувшись в Москву, я посчитал, что за это время провел в воздухе более 60 часов. Я встретился более чем с 15 тысячами человек. И это самое главное. Людям не нужно тратиться на билеты и приезжать в Москву. Умнее было прилететь мне самому и передать ту важную информацию, которая реально меняет жизнь людей к лучшему.
В первые три дня после турне я сильно скучал без мастер-классов. Усталость проходит, перегрузки проходят, их просто забываешь. А просветленные глаза людей, слова любви и благодарности, море бурных эмоций остаются с тобой на всю жизнь.
Ставя перед собой максимальные задачи, нагружая себя донельзя, мы становимся сильнее. Только через пот, слезы, бессонные ночи, нечеловеческие перегрузки мы можем добиться совершенства.
Пишу эту главу, и в памяти всплывают те мастер-классы, где я максимально выкладывался в работе. Чего стоит один наш 24-часовой мастер-класс! Проходил он в 2002 году в Подмосковье на турбазе «Покровское».
В самом начале я объявил залу о своей, на первый взгляд, безумной идее: «Зачем нам работать двое суток по 12 часов, давайте всю программу пройдем за 24 часа!» В зале было 500 человек – люди самых разных профессий, самых разных национальностей. Возраст – от 14 до 82 лет. Я рассказал залу о безграничных возможностях человека и своим энтузиазмом зажег каждого человека в зале. Все проголосовали за то, чтобы включиться в этот суточный марафон!
Руководство турбазы, узнав о нашем безрассудстве, пожало плечами. Сказали: «Ничего у вас не получится! К утру они все у вас будут клевать носом!»
Но мосты уже были сожжены. В первой части мастер-класса я научил слушателей управлять своей энергией и своим эмоциональным состоянием. Я объяснил им, что они проведут эти 24 часа не только в прекрасном настроении и с ясным сознанием, но их эмоциональное состояние и энергия будут только повышаться.
|
|
|
Ребята мне поверили, и мы ринулись в бой.
Это был действительно удивительный мастер-класс. Вспоминаю, как мы делали мое любимое упражнение – хождение по углям.
Ночью рядом с лекционным залом раскладывается огромный десятиметровый костер. Мы со слушателями выходим к этому костру и окружаем его тесным кольцом. Звучит музыка, и я объясняю, что огонь – это явление, которое вызывает в каждом человеке, животном и даже растении, страх. Страх огня записан в нас на уровне генов. Я попросил каждого участника мастер-класса представить, что огонь на самом деле – это его личный страх, его болезни, его бедность. Это жадно пожирающее все пламя – наша самая большая проблема, которая мешает нам жить и развиваться...
Заходим в зал. В течение полутора часов я учу своих слушателей, как управлять своей волей, как концентрировать свою энергию, как раскрыть в себе внутренний источник силы.
Снова выходим к костру. Теперь он прогорел, и мои помощники выложили из углей пламенеющую, пышущую жаром дорожку. Звучит жизнеутверждающая музыка, и под этот бравурный марш абсолютно все участники включают всю свою энергию и бесстрашно проходят босиком по горящим углям! Каждый!
Обычно такие подвиги совершают люди, которые тренируются с детства – шаманы, колдуны, огнеходцы. Они держат это искусство в страшном секрете, поражая и восхищая людей своими возможностями. Представьте теперь, что чувствует обычный человек, неуверенный в себе, с болезнями, со своими страданиями, когда вдруг сам, без чьей-либо помощи преодолевает огненное море.
Я – прошел! Я – победитель! Все его страхи рассыпаются, как разбитое стекло.
Представьте темную комнату, куда грязное, закопченное стекло не дает проникать свету. Вы берете молоток, бьете по этому стеклу, оно рассыпается на мелкие кусочки, и комната заливается прекрасным солнечным светом, мир меняется. То же самое происходит и у нас на мастер-классе. Человек просто разбивает – раз и навсегда! – свои болезни, свою бедность, свою неуверенность и начинает жить заново. Мастер-класс можно сравнить со вторым рождением человека. За эти часы происходят настоящие чудеса!
И вот утро. Мы отработали 24 часа. Работники «Покровского» уже толпятся возле двери зала, чтобы посмотреть на нас, измученных и сонных.
Распахивается дверь, все видят весело смеющихся, активных, бодрых людей, которые отработали 24 часа и на подъеме, с триумфом заканчивают мастер-класс. Я же, закончив тренинг, прыгнул в автомобиль и поехал в офис проводить совещание.
Обычно я учу своих учеников никогда не хвастаться, не говорить людям, что вы обладаете и управляете мощной силой. Люди в это все равно не поверят.
|
|
|
Пока человек сам не изменит себя, не пройдет по углям, ничего доказать ему невозможно.
Большинство людей живут в своем маленьком сером мирке и все окружение, все родственники, вся история их предков, которую они могут проследить, говорит им о том, что они – обычные. Живи и не высовывайся! Куда ты со своим свиным рылом в калашный ряд! На самом деле люди просто не знают о своих великих возможностях.
Не могу не рассказать еще об одном удивительном мастер-классе.
У меня возникла идея: что, если совместить обучение с отдыхом? Сказано – сделано! Я зафрахтовал самый большой корабль на Черном море. Многопалубная белоснежная махина водоизмещением 10 тысяч тонн! И пригласил на свой семинар 540 человек из числа наших лидеров. Когда я поделился своей идеей со своей командой, все меня горячо поддержали. Семь дней обучения, да еще и путешествие по разным городам и странам – это здорово!
Попросил своего друга Игоря Львовича Якименко заняться административной частью путешествия. Когда Игорь Львович приехал к владельцам корабля, он попытался им объяснить, что поедут 540 человек, которые вообще не употребляют спиртного на отдыхе.
Представляете, как нелепо звучали его слова для опытных рестораторов и барменов, которые всю жизнь плавали в круизах, и львиную часть дохода которых составляли именно продажи спиртного! Они посмеялись над его «наивностью».
И вот 20 октября 2004 года 540 счастливчиков собрались на речном вокзале г. Сочи. Перед нами стоял многопалубный белоснежный лайнер, мы разместились в комфортабельных каютах. В первый же день путешествия наш корабль попал в сильнейший шторм. В шесть часов вечера у меня был первый тренинг. Корабль болтается из стороны в сторону, кому-то уже плохо. Но разве может какая-то стихия помешать нам в выполнении намеченного плана?
Выхожу в конференц-зал, держусь за какую-то опору и начинаю тренинг. Корабль качает ужасно, и я смотрю на своих слушателей то сверху вниз, то, наоборот, снизу вверх. Я даже стал сомневаться в правильности нашей идеи. Неужели придется вести обучение в таких условиях, когда люди не могут нормально стоять, а кому-то уже плохо?
Но судьба помогает решительным и смелым. Наутро мы наслаждались прекрасной солнечной погодой и не могли наглядеться на лазоревую голубизну тихого, присмиревшего моря.
Свежий морской воздух, чайки, улыбки на лицах. Люди выходили в портах, гуляли по городам, занимались шопингом, наслаждались жизнью – мы действительно попали в десятку.
На корабле только докторов наук было 17 человек, а кандидатов наук просто не счесть. Я пригласил в наше турне Владимира Борисовича Толстогузова – выдающегося ученого в области биохимии. Он специально прилетел из Швейцарии, чтобы присоединиться к нашему путешествию. Этот удивительный ученый подарил нам глубочайшие знания в области зарождения жизни на земле, в области иммунной системы, в области питания. Он свободно владеет пятью языками, редактирует несколько ведущих научных журналов и является четырежды доктором наук в области истории, химии, физики и экономики. Владимир Борисович буквально покорил нас гениальностью и простотой изложения, казалось бы, самых сложных мировых открытий.
Но запомнился мне наш необычный мастер-класс удивлением обслуживающего персонала. Бармены и рестораторы были просто нокаутированы – в первый день они не продали ни капли алкоголя, во второй день произошло то же самое, и на третий день никто из нашей команды не покупает у них ни грамма спиртного... Тогда они объявили о наступлении «Нового года». А дело было летом. Это был просто отчаянный маркетинговый ход!
Новый год! Праздник! Бармены в костюмах Деда Мороза протирают бокалы, предвкушая наплыв желающих расслабиться: ведь на Новый год пьют хотя бы шампанское. Но усилия тщетны. Мы с удовольствием подхватили идею, пели, дурачились, разыгрывали друг друга и танцевали. Но к стойке так никто и не подошел... На лицах барменов была растерянность. Финал же их финансового краха был просто уморителен.
Это произошло в последний день. Наши ребята случайно подслушали разговор двух барменов. Один другому говорит: «Все бесполезно. Это же чокнутые, это же полные идиоты!» На что другой ему отвечает: «Все равно я их сломаю!» Он выносит ящик шампанского и ящик водки – на середину ресторана и громко объявляет: «Дорогие друзья! Я хочу сделать вам подарок. Совершенно бесплатно хочу угостить вас этими прекрасными напитками. Подходите и разбирайте!»
Никто из 540 человек даже бровью не повел. Зато одна из слушательниц наших курсов подошла к изумленному покрасневшему парню и сказала: «Молодой человек! Мы тоже хотим сделать вам подарок. Возьмите, пожалуйста. Я с удовольствием дарю вам этот замечательный безалкогольный бальзам!»
Вернувшись с бальзамом в руках, совершенно ошарашенный, к своему коллеге, этот бармен горестно сказал: «Ты прав. Они точно чокнутые...»
Представляете, 540 человек радовались, веселились, прыгали, как дети. Проводили КВНы, дискотеки, всевозможные веселые конкурсы, обсуждали глобальные мировые тенденции в науке и в политике. И при этом никто не выпил ни капли алкоголя!
Когда мы делали упражнение «Праздник», веселились, накачивали свое эмоциональное состояние, вице-президент нашей компании Ольга Александровна Смирнова, проводя разминку, громко кричала в микрофон: «Друзья, я вас не слышу! Друзья, я вас не слышу! Громче!». В этот момент все смеялись, свистели, дурачились громче в два раза.
И еще один диалог – между двумя официантками. «Слушай, странные эти ребята. А старшая-то у них глухая. Постоянно кричит: „Я вас не слышу. Я вас не слышу“.
Потом одна говорит другой: «Это, наверное, какая-то секта. Посмотри: не напиваются, ходят веселые, прыгают, как дураки, кричат и хлопают. Точно, секта». – «Нет, – говорит другая, – сектанты бедные, а эти богатые. Заказали целый корабль. Это точно не секта».
Меня лично всегда забавляют оценки людей, которые со стороны смотрят на мои бизнес-семинары, на мои тренинги. Я всегда очень по-доброму отношусь к их непониманию, потому что точно знаю: если бы я шесть лет назад, будучи классическим бизнесменом, который не выходит из своего бизнес-мира, живет своей бизнес-жизнью: совещания, переговоры, презентации, перелеты, конференции, – попал на такое мероприятие и увидел, что взрослые дяди и тети прыгают, радуются, веселятся без всякой причины, я бы тоже подумал, что это какая-то секта или какие-то сумасшедшие.
К сожалению, в современном мире мы привыкли ходить хмурыми, делать серьезный вид. Привыкли к таким правилам жизни, которые нас разрушают, воруют наше счастье, нашу энергию, нашу любовь. Так поступают все. Мы так привыкли. Тысячи лет люди вели себя именно так.
Большинство людей ничего не знает о мировых открытиях в области физиологии, психологии, сознания, подсознания. Они не верят, что могут изменить свою жизнь всего лишь за один мастер-класс.
Я тоже думал, что после 28 лет переделать свой характер, свою жизнь просто невозможно. Сегодня я понимаю, что это чушь.
Спасибо, судьба! Спасибо за те страшные страдания, которые ты мне послала. Спасибо, матушка-природа! Спасибо за те испытания, которые мне пришлось преодолеть. Только благодаря этому я стал сильным. Только благодаря этому я могу изменять жизнь людей.
Про ВАЗ и про нас
Сегодня, оглядываясь назад, я спрашиваю себя: почему я столько лет посвятил машиностроению? Почему, если меня всегда тянуло преподавать, я тратил годы на создание новых производств?
Тем не менее мой уход в машиностроение выглядел вполне логично.
В то время мне казалось, что в карате я добился своего предела. Я уже стал неоднократным победителем межрегиональных боев и, поскольку карате не является олимпийским видом спорта, просто не видел для себя перспективы – куда двигаться дальше?
Тренерская работа в детской спортивной школе, конечно, была отдушиной в жизни, но она не приносила достаточно денег, чтобы прокормить семью, – к тому времени я уже женился, и у нас родилась дочь Кристинка.
В то же время, бывая на практиках на Волжском автомобильном заводе, я не мог не восхищаться масштабом этого гиганта автоиндустрии. Весь наш город был, по сути, придатком ВАЗа. Практически все мои знакомые и друзья работали или на самом ВАЗе, или на предприятиях, так или иначе с ним связанных.
Поэтому мое решение связать свою жизнь с ВАЗом было вполне предсказуемо.
Я чувствовал в себе способность управлять большими массами людей, знал, какие изменения нужно провести в первую очередь. Вдохновляло и то, что в стране началась перестройка.
Мы все, особенно молодежь, не только задумывались о судьбе нашей страны, но и чувствовали необыкновенную веру в свои силы, возможность изменить то, что нам не нравилось.
Но если копнуть глубже, вернуться к самым истокам – заняться машиностроением на самом деле меня подвигло то, что я всегда любил мастерить, делать что-то своими руками. В детстве это были нехитрые механизмы и приспособления, потом – занятия авиамоделизмом. А будучи студентом, я сделал три рацпредложения по облегчению труда рабочих на ВАЗе. Больше всего меня привлекало решение инженерных задач: как сделать какой-то механизм проще, технологичней, дешевле; как рациональней организовать процесс. Машиностроение мне тогда казалось той отраслью, с которой начнется преобразование и повышение конкурентоспособности всей нашей промышленности.
Я попал в один из уникальных цехов ВАЗа. В КВЦ (корпус вспомогательных цехов) выпускали сложный зуборезный инструмент для изготовления гипоидных, то есть практически бесшумных, автомобильных передач. Тогда это были самые передовые технологии в области металлообработки.
Под моим началом оказались настоящие мастера, асы своего дела. Я с уважением называл их кулибиными за их незаурядную сметку и хваткий ум. Это Владимир Николаевич Баранкевич, Маяк Маркович Розов, Вячеслав Александрович Редькин. За плечами каждого из них стояли десятки изобретений и рацпредложений, по уровню своего мышления они заткнули бы за пояс любого академика. При всем при том они работали обыкновенными слесарями и не имели никакого поля деятельности для приложения своих «золотых» мозгов.
И представьте, какой стыд я испытывал перед ними, когда в конце месяца мне приходилось делить скудную 200-рублевую премию на 40 человек. Кроме мастеров-асов в цехе работали и лентяи, и прогульщики, но премию нельзя было давать все время одним и тем же. Приходилось лавировать, но недовольные находились всегда.
Я понимал, что эти производственные отношения и такая система оплаты безнадежно устарели, они несправедливы по самой сути, и, со всей своей молодой энергией, решил, что все это можно и нужно изменить коренным образом – хотя бы на уровне цеха. Разработал модель перевода цеха на хозрасчет и выставил свою кандидатуру на выборы начальника КВЦ.
Но иерархические жернова ВАЗа смололи в муку мою инициативу. Пост начальника цеха занял зять одного из руководителей производства, а я, распрощавшись со своими кулибиными (как потом оказалось, ненадолго), ушел на строительство здания научно-технического центра ВАЗа.
Новая работа на первых порах поглотила всю мою неуемную организаторскую энергию. Центр строили генеральные подрядчики, а я курировал их работу как представитель ВАЗа. Темпы строительства были очень высокими, и мне приходилось проводить на площадке круглые сутки. Не счесть трудовых подвигов, которым я стал свидетелем.
Мы работали под девизом: «Сделай или умри!»
К примеру, нам поставили задачу: до 1 января закрыть цех от зимнего холода. Это в громадных километровых помещениях, где только ворот требовалось установить два десятка, не считая огромных окон и огромного количества щелей! Свою задачу мы выполнили: последние ворота ставили уже в темноте, под светом прожекторов, 31 декабря. После чего я слег с дикими спазмами в желудке, хотя до этого не болел ни язвой, ни гастритом.
Но как бы я ни работал, я видел, что мой труд – это капля воды в море. Как бы я ни старался изменить что-то в существующей системе производственных отношений, мои усилия пропадали, поглощаемые громадой гигантского, циклопического производства. Я понял, что это не мой путь, но не представлял, где и как я могу реализовать свои амбиции.
Я любил решать технические задачки. А если есть любовь к задачкам, задачка обязательно найдется.
Однажды, гуляя по Москве со своим приятелем Игорем Ладониным, мы купили пакет вкусных хрустящих картофельных чипсов. Нужно отметить, что в годы моей молодости на весь Советский Союз с населением более 260 миллионов человек чипсы выпускали всего два завода. Один завод находился в Прибалтике, а другой в Москве.
В общем, чипсы тогда были в диковинку.
Стоял прекрасный солнечный зимний день, мы шли по улице и с удовольствием лакомились этим хрустящим чудом. Мне, как инженеру, стало интересно: как можно так тонко и ровно нарезать картофель, да еще в таких больших количествах? Затем я задумался: картофеля и подсолнечника в России с избытком. Если создать оборудование небольшого размера, которое могли бы использовать люди в маленьких городках, в деревнях, то можно сделать огромный бизнес, заработать деньги и создать сотни тысяч новых рабочих мест!
Эврика!
С этой минуты я не мог думать ни о чем другом. Все остальное мне стало неинтересно. Как сделать машину, как наладить серийный выпуск таких машин? Эта мощная идея превратилась в мою заветную цель и захватила все мое существо. Я не мог дождаться, когда приеду в Тольятти и окажусь на заводе в своем КВЦ. Поскольку цех был уникальным, в нем сосредоточилось самое сложное высокоточное оборудование, позволявшее сделать в области механики и машиностроения практически все.
Эту идею я выложил своим кулибиным. У нас всегда были хорошие отношения, но на этот раз, я думаю, их привлекла сама сложность и нестандартность задачи, бросившая вызов их таланту. И они, умудренные опытом мастера, которым было уже далеко за 40, на удивление легко поддержали меня, мальчишку. Мы решили в нерабочее время помозговать над чудо-машиной.
С чего начать? Решили начать с главного – c картофелерезки. Первое решение, которое пришло нам в голову, – это изготовить несколько десятков очень тонких ножей и натянуть их, как натягивают ленточки. У нас получилось что-то наподобие гребенки из многих стальных тонких, остро заточенных ножей. Но когда мы попробовали нарезать этой гребенкой картофель, у нас ровным счетом ничего не получилось. Один нож легко разрезал картофелину на две половины, потому что половинкам есть куда расходиться, но когда ножи стоят рядом, то картофелина раздавливалась на мелкие кусочки. Поэкспериментировав с «гребенкой», мы стали думать еще упорнее.
Первые неудачи разожгли в моем сердце настоящую страсть. Мы опробовали десятки способов нарезки, постоянно собирались, обсуждали, делали мозговые штурмы. Хотя никому из кулибиных я не платил зарплату, моя команда точно знала, что, если мы добьемся успеха, они заработают большие деньги.
В конце концов мне в голову пришла простая мысль: почему бы не съездить на сам московский «Колосс» и не посмотреть, как устроены западные машины? Ведь проще создавать машину, используя уже имеющийся опыт.
Недолго думая, я пришел на фабрику и прикинулся студентом, который делает курсовую работу в политехническом институте. Я объяснил, что мне очень важно посмотреть технологический процесс, иначе курсовая не получится. В то время в Советском Союзе не существовало понятия «коммерческая тайна», люди были очень отзывчивыми, открытыми и простыми. Мне с удовольствием показали всю фабрику. Надев белоснежный халат, я вместе с начальником производства подошел к заветной машине. Машина была огромна, как паровоз, она гудела, излучала жар, отовсюду текла вода, свистел сжатый воздух. Вкусно пахло жареным картофелем.
Более волнующих минут в жизни у меня не было. Мы столько сил отдали, чтобы узнать, как решить эту задачу, и вот, наконец, я получу ответ...
Решение оказалось простым до гениальности: вращалась огромная центрифуга, раскручивала картофель, и он прижимался к стенкам барабана, где стояли восемь тонких ножей. С каждым кругом с картофеля срезалось восемь тонких, прозрачных ломтиков. Так как скорость была огромна – несколько тысяч оборотов в минуту, производительность у этого простого и удивительного механизма была невообразимой: десять тонн чипсов в час. Я стоял и смотрел как завороженный.
Там же я узнал еще одну очень важную вещь: нужно вымывать из картофеля крахмал, иначе чипсы получатся жесткими и невкусными.
Окрыленный, я приехал домой и, собрав своих мужиков, выложил им все, что узнал. Они почесали свои «золотые» головы, и мы с утроенным рвением продолжили создание нашего первого механизма.
Нужно сказать, что в то время я параллельно занимался большим количеством дел. Учился на вечернем отделении института, работал на заводе, создавал наш первый кооператив со смешным амбициозным названием «Пландем», что расшифровывалось как «План. Делаем миллионы», занимался нашим чипсовым агрегатом. Вообще, я все в жизни делаю параллельно – это единственный способ сжать время.
И вот мы начали творить чудо. Поверьте, друзья, создание нового оборудования, решение даже простых технических задач можно сравнить только с чудом.
Представьте, у вас нет ничего, есть только задача – сделать хрустящий картофель, создать оборудование, которое было бы простым в обращении, чтобы его мог использовать любой фермер. Вы не знаете, как оно будет выглядеть, сколько оно будет занимать места, круглым оно будет или квадратным, – вы ничего не знаете.
Вы просто начинаете творить.
Момент творчества опьяняет, он является моментом концентрации вашего интеллекта, ваших знаний, вашего трудолюбия и вашего упорства. В этот момент совершенствуется ваш дух.
Чертим эскизы, спорим, обсуждаем. К сожалению, я тогда много курил, и все наши обсуждения проходили в рабочих курилках. Как только наступал перерыв на обед, вместо того чтобы бежать в столовую, мы собирались тесным кружком единомышленников, закуривали, раскладывали бумаги, брали карандаши и начинали чертить и спорить. Каждый предлагает свою идею, свою версию, она тут же разбивается в пух и прах каким-нибудь метким замечанием, появляется новая, и так до бесконечности.
В итоге появляется машина. Сначала это просто набор железяк. Но постепенно, шаг за шагом, она вырастает, как из зерна вырастает колос. А момент испытания – это всегда особый момент в жизни любого творца. Будет работать или не будет? Правильно мы все решили или нет?
Никогда не забуду первое испытание нашей картофелерезки. Запустив ее, мы собрались вокруг и стояли завороженные, с широко раскрытыми глазами. Двигатель загудел, через редуктор все это передается на турбину, которая должна раскрутить наши картофелины со скоростью несколько тысяч оборотов в минуту. И вот Маяк Маркович Розов с трепетом высыпает первое ведро картошки в гудящую, прыгающую, трясущуюся машину.
Прошли доли секунды. И вдруг на нас словно золотой дождь обрушились тысячи тонких, прилипающих, пропитанных водой и крахмалом ломтиков картошки! Как мы ликовали! Как радовались нашей победе!
Грязные, мокрые, в крахмале жали друг другу руки, обнимались, хлопали друг друга по плечам. Этот момент был одним из самых счастливых в моей жизни!
Итак, первую задачу мы решили. Но тут же перед нами выстроилась длинная цепочка других, не менее важных задачек. Как сделать, чтобы крахмал вымывался? Чтобы картофель подсушивался? Чтобы прожаривался в кипящем масле равномерно? Как сделать, чтобы масло с чипсов стекало, как фасовать, как запаивать пакетики?
Бесконечное число задач. И каждую должен решать механизм: простой или сложный, но этот механизм состоит из десятка, а то и сотни деталей. Его нужно придумать, разработать, создать.
Мы решали одну задачу за другой, но пришел день, когда я понял: денег не хватает. Тренерским трудом я зарабатывал очень прилично, но этого заработка было явно недостаточно, чтобы покупать материалы и оплачивать работу людей.
Да, я и тройка кулибиных работали бесплатно, за идею, за будущую прибыль, за перспективу. Но чем сложнее становилась машина, тем больше требовалось привлекать сторонних мастеров. А это уже деньги.
И вот мы остановились. Материалы купить не на что, подрядчикам платить нечем. Я всегда знал, что из любого положения есть достойный выход.
Самое главное – направить на решение задачи весь свой интеллектуальный потенциал, весь свой дух, все время, которое у тебя есть, даже когда ты спишь. И выход обязательно найдется.
Но об этом позже.
Хронометраж моих будней
Когда мы занимались машиностроением, мне одновременно приходилось выполнять очень много обязанностей. Во-первых, я был разработчиком и инженером. Во-вторых, продавцом. В-третьих, я лично рекламировал нашу продукцию, являясь и рекламным, и пиар-агентством в одном лице. Кроме того, мне самому приходилось участвовать в решении очень многих вопросов производства и выпуска готовой продукции.
Сегодня, когда я вспоминаю тот свой рабочий ритм и то количество задач, которые параллельно решал, мне кажется, что это был не я. Такой объем работы просто не под силу одному человеку! Но тогда нам даже в голову не приходило измерять нашу работу, задумываться о нагрузках. Линия по производству машин, делающих чипсы, была уже налажена, и каждый день с конвейеров сходили тысячи маленьких агрегатов, расходящиеся по всей стране. Мы же были увлечены новой мечтой – построить 100 тысяч маленьких хлебопекарен, создать миллион рабочих мест, накормить свежим хлебом самые отдаленные регионы и села. Я не обращал в тот момент внимания ни на свою одежду, ни на машину, на которой езжу, ни на квартиру, в которой живу. Ни на что, кроме самого главного – работы.
У Владимира Яковлевича Ворошилова – гениального телеведущего и мэтра нашего телевидения – был любимый тост. Когда заканчивался прямой эфир «Что? Где? Когда?», все собирались на фуршет. Выглядело это очень просто, демократично: нарезанные на скорую руку бутерброды с ветчиной и сыром, минеральная вода, шампанское, соки. Совершенно измотанный Владимир Яковлевич брал в руки бокал и говорил: «Я хочу выпить за самую любимую женщину в мире. С ней я ложусь спать, с ней я провожу все свое время, ею я восхищаюсь, ей я поклоняюсь. Если я предам ее, она может меня убить. Я поднимаю бокал за свою любимую работу!»
Хронометраж моих будней сохранился в моих рабочих дневниках. Выглядели эти будни примерно так.
Глубокая ночь. Я сижу за чертежным столом, делаю эскизы или чертежи, просматриваю готовую деталировку, и у меня создается впечатление, что эта чертежно-конструкторская работа никогда не кончится. Пока у нас есть только печка, но вся хлебопекарня состоит из тысяч разных элементов. Каждый из них нужно прочертить, рассчитать их соединения, – это кипа чертежей, гора нерешенных инженерных, технологических вопросов. И за все отвечаю я лично. Я понимаю, если я этого не сделаю, все пойдет насмарку, множество людей потеряют работу. Несколько лет нечеловеческого труда можно будет просто выкинуть в корзину. Несмотря на усталость, несмотря на слипающиеся веки, напрягаю всю свою волю и решаю очередную техническую задачу. Ну, все! Четыре часа утра, пора поспать, иначе не смогу эффективно работать.
Я не засыпаю, а выключаюсь, как электрическая лампочка. Когда вы нажимаете выключатель, свет мгновенно исчезает. Так же выключается мое сознание: доля секунды – и я проваливаюсь в глубокий свинцовый сон.
5 часов 30 минут. Просыпаюсь без будильника: за годы перегрузок мозг научился включаться в нужное время сам. Со студенческих лет пользуюсь часами, которые светятся в темноте: приоткрываю глаза и вижу, что есть еще 30 минут. Закрываю глаза и просыпаюсь ровно через 30 минут.
За все эти годы я проспал только один раз, и то когда не было назначено встреч, не было обязательств перед другими людьми.
6 часов утра. Автоматически, за считанные минуты привожу себя в порядок. Не занимаюсь ни зарядкой, ни физическими упражнениями, – просто некогда, вся жизнь превратилась в сплошную работу.
6 часов 30 минут. Перед подъездом дремлет в машине мой бессменный водитель, воспитанник и друг Игорь Голубко. Едем на работу. То, что судьба послала мне такого толкового парня, такого помощника с его добрым сердцем и искренней заботой, – дорогого стоит. Он не просто был моим водителем, он был настоящим моим помощником, адъютантом, и я, конечно, до сих пор благодарен этому человеку, всегда называвшему меня «батей».
7 часов. Офис уже гудит. Вся команда в сборе. В каждом кабинете горит свет: идут телефонные переговоры c Дальним Востоком, Сибирью, Уралом. Ощущение, словно у ребят и не было короткой бессонной ночи. В то время все офисы, все фирмы в Тольятти начинали работу с 9-10 часов, но у нас такой роскоши не было. Мы не могли себе позволить потерять ни часа.
Я сижу в рабочем кабинете, и мой мозг работает, как компьютер. Заходит руководитель одного из подразделений, мы обсуждаем закупки комплектующих и материалов, из которых делаются наши хлебопекарни.
Сегодня при стабильно работающей экономике при помощи Интернета найти что-либо очень просто. Но в тот страшный период «шоковой терапии», когда большинство заводов остановилось, <
|
|
|
