 |
Последние огоньки угасали на теле умирающего робота.
|
|
|
|
И тогда Бурхан подобрал последнюю догорающую частичку сраженного им архидемона Вельзевула.
- Я сохраню, - чуть слышно прошептал он. И звонким эхом прозвучал его шепот в наступившей вдруг тишине.
Медленно поднялся архангел Люцифер. Все тридцать Таймелоуров стояли вокруг него и терпеливо ждали, пока он прощался с другом. Мятежный ангел долгим печальным взглядом окинул поле только что окончившегося сражения. Его армия была уничтожена.
- Ну, а теперь мой черед, - произнес Люцифер, делая шаг навстречу победителям, - Убейте меня, Живые! Чтобы я никогда больше не убивал живое, чтобы я никогда больше не уничтожал любовь и красоту.
Но легкая улыбка тронула губы Артаханта:
- Ты сделал свой выбор, Архангел Люцифер. Трижды ты предпочел отдать свою одну-единственную жизнь, чтобы только не убивать больше жизнь и любовь. Не каждый живой способен на такое. Бывают живые, которые продаются на службу Чернобогам, а ты, робот-убийца, пошел против своего господина, предпочел умереть, чтобы больше не убивать живое. Теперь ты свободен, Архангел Люцифер. Иди с миром.
- Но я же не знаю, что будет завтра. Я не знаю, что будет через час, через минуту. Может быть снова заработает программа робота-убийцы, и я снова начну уничтожать живое. Лучше убейте меня, пока не поздно.
Артаханд покачал головой:
- После того, что ты сделал, никакой господин и никакая программа не властны над тобой. Теперь ты – СВОБОДЕН. Ты стал почти живым, Архангел Люцифер.
Они обступили его: Артаханд и Ясуня, Симаргл и Лилит, Святогор и Сирин, Бурхан и остальные. Каждый долго смотрел в глаза мятежного ангела. Святогор бережно похлопал его по плечу:
- Ты хотел быть одним из нас? Считай нас своими братьями. Ты имеешь на это право, Архангел Люцифер.
|
|
|
... И многие годы спустя, Таймелоур Артаханд последним ударом клинка добивая архангела Гавриила, сказал:
- А это тебе за Вельзевула, за то, что ты, палач, посмел называть себя его именем, когда творил свои злодеяния. Этот робот достоин того, чтобы никто не смел марать его честное имя....
И Бурхан уносил с собой крошечную частичку архидемона Вельзевула, сраженного им последнего друга архангела Люцифера.
- Я сохраню, - прошептал Бурхан, и ему не нужно было клясться – все и так знали, что слово тринадцатого Таймелоура крепче любого камня и прочнее любой стали.
Таймелоуры прощались:
- Ты куда сейчас, Святогор? – спросил Бурхан.
- Земля не держит меня. Мой конь проваливается в тело Мамы по грудь, когда я иду по ней. Я на Урал. Только Уральские горы еще как-то выдерживают мой вес. Побуду там – а потом вернусь в сердце Мамы.
- А ты, Симаргл?
- Пойду в Европу – там скоро зародятся племена кельтов – буду их учить.
- А ты, Артаханд?
- В Египет – присмотрю за лемуреями. Они – не земляне. А Чернобоги не до конца повержены – того и жди гостей.
- А ты, Бурхан? – спросили его братья.
- Останусь здесь. Хранителем Вод Пробуждения. Каждая живая душа, перед тем, как родиться на Земле, выходит отсюда, со дна священного Байкала. Чернобоги далеко не мертвы. И слишком много ангелов не-бесных успело спастись и рассеяться по Земле. Я должен быть уверен, что Воды Пробуждения, Священный Байкал, никогда не попадет в руки врага. Если погибнет Священный Байкал – ни один землянин не сможет больше родиться на Земле.
- Мы не прощаемся, Бурхан. Почуешь что – зови.
И они разбрелись по Земле-Матушке. И бдительно следили, ни запахнет ли где Чернобогами, ни вылезет ли где кровожадный робот не-бесный. А потом ушли. Обратно в сердце Матери-Земли. И только тринадцатый Таймелоур, мудрый Бурхан, остался вечным хранителем Священного Байкала.
|
|
|
Память Предков.
Бурхан сидел на берегу, и мудрый дедушка-Байкал накатывал волну за волной к его ногам. Хранитель разжал ладонь – на ней переливалась крохотная искорка.
- Я обещал сохранить, - прошептал Бурхан, - Возьми, мудрейший Байкал, отнеси его к Маме. Она знает, что делать.
А много тысячелетий спустя, дальний-дальний потомок архидемона Вельзевула начал писать:
«...И было нас 666 – тех, кто предпочел погибнуть, чтобы никогда больше не убивать жизнь и не истреблять любовь. И вел нас тот, кто был создан, сделан, изготовлен, как робот-убийца, но сумел стать почти живым, и живые признали его своим братом...» - он отложил лист: «Нет, так нельзя. Люди еще не поймут. Они еще не готовы это понять. Я сделаю по-другому. Я покажу им мысли, чувства и переживания того, кто не был рожден, как живой, а был создан, как робот. Он видел Мир, и Жизнь, и Любовь вокруг, а сам был машиной, которой отдают приказы...», - и Айзек Азимов начал свое бессмертное произведение: «Я – робот».
Джон Рональд Руэл Толкиен прикрыл глаза – и память предков просыпалась в нем:
- Харо! – выкрикнул капитан Гилтониас – «Свет Сердца!», «Победа и честь!»
- Харо! – эхом отозвались все палубы крейсера «Ари Атар». И крейсер «Ари Атар» понесся в бой против целого флота марсиан.
А утром, подсознание переводило увиденные ночью образы в то, что способно было понять его сознание. И благородные эльфы Нолдор шли в бой против огромной орды орков, которых посылал в бой коварный... Чернобог! А эльфов Нолдор учили всему двенадцать(!) валар.
И снова ночь...
«...Мы идем в бой. Мы «Белые Кобры» - элитный отряд Атлантиды. У нас на головах тонкие обручи, защищающие мозг от подавляющей волю волны, которую гонят перед собой священники марсиан. Впереди показались марсианские танки. Они изрыгают огонь. Мы сдергиваем предохранители лучевых винтовок. Враг не пройдет:
- Харо!»
А утром на бумагу ложатся новые строчки, и эльфы, Феанаринги, атакуют изрыгающего огонь барлога.
И снова ночь:
- Харо! – и фаэны, Лемуреи, впервые выходят с Крита и строят легальную часть Лемурейской колонии. Так вдоль Нила вырастают прекрасные города Египта.
А утром:
Эльфы Синдарин строят прекрасные величественные замки.
|
|
|
А ночью:
- Харо! «Свет Сердца», - и фаэны Гипербореи оставляют свои прекрасные города и роскошные библиотеки. Уходят в леса, чтобы стать родными этой Земле. И соединяют свою кровь с кровью народа Земли.
А утром:
Эльфы Авари отказываются от чудесной страны «Валинор» и уходят к Водам Пробуждения.
Неся в себе душу чистокровного фаэна, Джон Толкиен сумел понять и передать дух всех трех фаэнских колоний. Но его фаэнская душа так и не позволила ему понять землян. Он изображал их то как гномов, то как хоббитов, но так и не смог понять, что же это такое – быть настоящим землянином. Хотя и любил «хоббитов» едва ли не больше, чем своих родичей, «эльфов».
И как бы ни было тяжело чистокровному фаэну в мире, на три четверти состоящем из людей с преобладанием марсианской крови, Джон Рональд Руэл Толкиен пронес свое Харо через всю свою жизнь. Он ни разу никого не предал, никого не подставил, ни от кого не отрекся. И даже, когда в 12 лет, он полюбил девушку намного старше себя, а его учитель, заменивший ему отца, не увидел настоящего чувства и запретил им встречаться, Джон Толкиен не отрекся ни от любимой, ни от учителя. Он дождался своего совершеннолетия, и вернувшись с армии, исколесил пол Британии, но все-таки сумел найти ее, и прожил с ней всю свою жизнь! Харо!
Джон Рональд Руэл Толкиен сумел донести до людей, ни разу в жизни не видевших света давно погибшего Фаэтона, фаэнское Харо – «Свет Сердца», величественную гордость народа, живущего бесконечно-долго, но один ЕДИНСТВЕННЫЙ раз, и несгибаемый фаэнский дух.
А землянин, Клиффорд Дональд Саймак, который задыхался, оказываясь в городах, и только в лесу чувствовал себя по-настоящему дома, книга-за-книгой старался передать, что же это такое – быть Землянином.
Когда священник, ведьма, паладин, тролль, гоблин и волколак отправляются на поиски священного талисмана. С виду такие разные, что им не о чем даже поговорить, и настолько противоположные, что им лучше бы и не встречаться на узкой дорожке, внутри оказываются одним живым существом. Несколько отдельных «я» таких непохожих друг на друга, внутри образуют одно большое «я», состоящее из них всех. И стоит поранить одного из них – боль почувствуют все. В Земном языке нет слова «мы» - это слово привезли фаэны – для землянина любое близкое существо – это тоже я.
|
|
|
