Галимова Н. Касьянова чепуха // Московский комсомолец, 12 декабря 2006 г.

Вопрос-ловушка – это вопрос из разряда «Вы уже бросили пить?», любой ответ на который будет не в пользу собеседника, так как он должен признать, что он либо пьет сейчас, либо пил раньше. Несмотря на общеизвестность этой уловки, журналисты продолжают ею активно пользоваться. Вот еще один вопрос Натальи Галимовой из того же интервью с Михаилом Касьяновым:

«Допустим, на президентских выборах вы, вопреки собственным прогнозам, не победите. А наберете 2–3%. Как кандидат Малышкин. Вы готовы к тому, что вас причислят к политическим маргиналам?»

При намекающем вопросе истинная цель вопроса вначале скрывается. Собеседника спрашивают о некоем общеизвестном факте, а затем, отталкиваясь от этого факта, задают вопрос, который выставляет собеседника в невыгодном свете. Вот фрагмент диалога: «Вы слышали про парниковый эффект?» – «Да». – «Знаете его главную причину?» – «Да, выхлопные газы автомобилей?» – «И как вам тогда совесть позволяет ездить на автомобиле?».

Усилительный вопрос повторяет высказывания собеседника в более жесткой, категоричной форме. Цель такого вопроса – заставить собеседника опровергать только что сказанное и, таким образом, представить его как человека, не имеющего твердого мнения. Если собеседник заявляет, что такого он не говорил, журналист может привести другую, уже правильную цитату со словами «И это вы тоже не говорили?»

Но самый сильный способ вывести собеседника из себя – провоцирующий вопрос о причинах психологического состояния собеседника. Например, «Почему вы так нервничаете?», «Чего вы так разозлились?». После такого вопроса может последовать взрыв эмоций. Не исключено, что интервью на этом закончится, и журналиста выставят за дверь. Но своей цели – спровоцировать скандал – журналист достигнет.

Движение в интервью может происходить в четырех направлениях – вперед, в сторону, назад и буксовать на месте.

Движение вперед – это постепенное исследование одной темы либо переход от темы к теме. В первом случае движение медленное, во втором – быстрое. Оптимальная скорость выбирается применительно к каждому случаю, однако журналисту следует избегать крайностей – как чрезмерного углубления в тему, когда вопросы начинают касаться деталей, не интересных широкому кругу читателей, так и чрезмерного ускорения, когда журналист после одного вопроса по данной теме переходит к следующей, потом к еще следующей и в результате ни одну из тем не раскрывает более или менее полно. Подобное интервью может напоминать вид из окна скоростного электропоезда, когда стоит какому-нибудь пейзажу начаться, как он тут же и заканчивается.

Движение в сторону происходит тогда, когда с основной темы разговор соскальзывает на детальное обсуждение какого-либо из ее аспектов. Здесь также нужно действовать по обстоятельствам, но в любом случае не потерять контроль за временем и сохранить его достаточный запас для того, чтобы задать все основные вопросы по теме или нескольким темам интервью. Возвращение на основную магистраль беседы происходит при помощи описанных выше открывающих либо фильтрующих вопросов.

Движение назад случается, если журналист требует уточнения и разъяснения уже сказанного. Иногда в этом есть смысл, но в стратегическом плане движения назад следует избегать, так как время тратится, а развития темы не происходит.

Буксовать на месте интервью начинает тогда, когда журналист ставит под сомнение высказывания собеседника и начинает с ним спорить. Затевать спор очень рискованно. Он всегда съедает много времени, и может получиться так, что свои вопросы журналист попросту не успеет задать и уйдет ни с чем. В крайнем случае, вступать в спор можно в конце интервью, когда ответы на основные вопросы уже получены.

Что касается оптимальной продолжительности интервью, то практика показывает, что одна минута устной речи при расшифровке интервью равна примерно 10 машинописным строчкам. Исходя из этого следует соизмерять время разговора с отведенной для этого площадью в газете или журнале. Если объем текста должен составить 100–150 строк (2–3 страницы – стандартный размер интервью), то не имеет смысла разговаривать больше 25–30 минут (с учетом того, что устная речь при переводе в письменную всегда уменьшается по объему за счет более четких формулировок, вычеркивания повторов и т.д.). За это время журналист обычно может задать три главных вопроса (затронуть три темы) и по 3–4 дополнительных вопроса к каждому из них. Для дополнительных вопросов действует правило, что их лучше задавать «вглубь», чем «вширь», то есть уточнять детали уже сказанного, а не спрашивать о новых фактах такого же порядка.

При расшифровке диктофонной записи следует вслушиваться в сказанное, стремиться понять, почему человек сказал именно то, что сказал, и писать не столько то, что сказано, сколько то, что человек хотел сказать, привязываться к значению сказанного, а не к конкретным словам. Окончательный текст не обязательно должен представлять собой стенограмму разговора, он должен передавать «дух» беседы, а не «букву». Вопросы журналиста вообще допустимо переписать, чтобы они лучше подходили под ответы собеседника. Если на какие-то вопросы собеседник дал банальные ответы, эту часть интервью можно выбросить. Зато если интервью касается какого-то сложного предмета, то в слова журналиста можно вписать вводную объясняющую информацию, чтобы сделать текст более понятным читателям. Впрочем, иногда дополнительную информацию к предмету интервью размещают в виде отдельной справки.

Также необходимо следить за ритмом разговора. Чтобы интервью не выглядело монотонным, в нем должны чередоваться длинные и короткие абзацы, пространные рассуждения и мгновенные обмены репликами. Если сравнить интервью со спортивным поединком, наверное, наилучшим образом подойдет настольный теннис, где вначале шарик летает между игроками с небольшой скоростью, потом темп ускоряется все больше и больше, пока кто-то не ошибется. Затем новая подача, и все повторяется сначала.

Российское законодательство обязывает предоставлять собеседнику текст интервью для визирования. В то же время не следует позволять собеседникам злоупотреблять этим правом. Исправления допустимы только в том случае, если журналист исказил слова собеседника, либо если за время, прошедшее с момента интервью, произошло нечто, заставившее собеседника изменить свои взгляды. Например, появились доказательства невиновности какого-то человека, которого ранее все, включая собеседника, считали виновным. В одной из крупных российских газет действуют такие правила согласования интервью:

· Не подлежат согласованию заголовок и лид интервью;

· Интервьюируемый не имеет права снимать вопросы журналиста (в этом случае вопрос пойдет в тексте без ответа), дописывать то, чего он не говорил, и править стиль интервью.

На практике нередко возникают случаи, когда собеседник дает достаточно откровенное интервью, а при согласовании заменяет свои наиболее яркие и скандальные фразы на нейтральные и безликие. Например, рассказывает, что на досуге пьет водку, причем убежден, что перепить его невозможно, так как у него «по-особому устроен организм». После согласования же данная фраза заменяется на «предпочитаю активный отдых и чтение классической литературы». Возвращенный журналисту после такого «визирования» текст может оказаться и вовсе непригодным для публикации с учетом стандартов соответствующего издания. В этом случае журналист может действовать четырьмя способами:

1. Отказаться от публикации интервью.

2. Поставить собеседника перед выбором – либо он возвращает текст в исходный вид, либо возмещает журналисту гонорар, который тот недополучит из-за отказа от публикации интервью. Иногда подобный «торг» приносит успех.

3. Сообщить собеседнику, что его нынешние «исправленные» ответы редакцию не устраивают, и потребовать новой беседы для получения других ответов на эти же вопросы.

4. Публиковать интервью в первоначальном виде, а в случае конфликта ссылаться на диктофонную запись разговора. Отношения журналиста (и редакции) с собеседником на некоторое время, вероятно, будут испорчены, но судебное преследование журналисту не грозит. Опровергать в суде записанные на диктофон свои собственные слова, как показывает практика, никто не будет.

Необходимо различать интервью как метод сбора информации в журналистике и интервью как жанр, когда текст оформляется в виде вопросов журналиста и ответов собеседника. Интервью в зависимости о темы бывают трех видов – предметное (о положении вещей в какой-то сфере деятельности), личностное (о человеке) и предметно-личностное (о человеке в привязке к какому-то делу). Виды вопросов, используемых в интервью: открытые вопросы (с вопросительным словом) и закрытые (предусматривающие ответ «да» или «нет»); вопросы в зависимости от функции в интервью – предметные (для получения информации), управляющие (для управления диалогом) и поведенческие (для манипулирования собеседником). Направления движения разговора в интервью – вперед, в сторону, назад, на месте. Соотношение устной и письменной речи – 1 минута=10 строчкам. Исправления при согласовании интервью допустимы, если журналист исказил слова собеседника, либо если за время, прошедшее с момента интервью, объективно произошло нечто, заставившее собеседника изменить свои взгляды.