Снегурочка - не миф о смерти

Фрейд утверждал, что знание мифологии является необходимым для успешной работы каждого аналитика, без знания мифологии невозможно понимания содержания бессознательного. Согласно современному пониманию, миф предлагается индивиду как социально приемлемая версия инфантильных желаний, позволяющая отказаться от их непосредственного удовлетворения (Психоаналитические термины и понятия. 2000. С. 109). Мифы близки бессознательному не только содержанием, но способом его организации, что позволяет бессознательному понимать те смыслы, которые остаются закрытыми для сознания. Выявление связи тех или иных образов с мифологической первоосновой позволяет понять их бессознательное значение (их неосознаваемый смысл, тот смысл, которым улавливает в нем бессознательное).

Ближайший источник образа Снегурочки - одноименная пьеса - сказка А.Н. Островского, имеет очень сложное строение (подробный анализ см. Улыбина, 2001). Текст с аналогичным сюжетом (включающем приход Снегурочки из лесу и любовную историю) не встречается ни в сборниках Афанасьева, ни в других известных собраниях народных сказок. Возможно, существовал какой-то исходный вариант сказки, но он мало известен. Однако Островский не на пустом месте фантазировал. Его пьеса - это свободный перевод календарных обрядов древних славян на язык драматургического произведения. Сам феномен такого перевода достаточно интересен, так как предполагает переход к языку совершенно иной организации. Ритуальное обрядовое действие строится по законам мифологического сознания, что делает невозможным точное переложение на иной, не мифологический уровень описания. “Мифологическое сознание принципиально непереводимо в план иного описания, в себе замкнуто – и, значит, постижимо только изнутри, а не извне”, – отмечают Ю.М. Лотман и Б.А. Успенский (1992, Т. 1. С. 67). Результатом такого перевода явился текст, в пространстве которого содержатся не совпадающие сообщения, звучащие одновременно на разных языках. Содержание этих сообщения в одних случаях дополняют, а в других - противоречат друг другу.

В пьесе можно выделить как минимум три сюжета, разворачивающихся в разных реальностях. Первичным является сюжет календарного обряда, в котором действуют природные силы, элементы макрокосмоса. Перевод осуществляется на язык драмы, в которой действуют люди, вступающие в отношения любви, ревности, соперничества. Пересечение пространства сверхличностного календарного обряда, повествующего о едином и вечном ритме природы с пространством драмы, расположенной в области межличностных отношений, происходит в третьем, внутриличностном пространстве, в котором осуществляется развитие человека и переход в следующую возрастную группу.

Время в этих пространствах течет по разному. Время календарного обряда - это мифологическое время, оно замкнуто, циклически организовано, в нем происходит постоянное повторение одних и тех же событий, “прошлое циклически оживает в настоящем - или, что точнее, настоящее, стремясь к будущему, периодически возвращается к прошлому... Прошлое, настоящее и будущее предстают тогда как реализации некоторых исходных форм - иначе говоря, повторяются в виде формы, в которую облекаются индивидуальные судьбы и образы” (Успенский, 1994. Т. 1. С. 28). Понятия “начала” и “конца” в таком времени не имеют смысла. Смерть героя выступает лишь как один из этапов, за которым следует новое рождение, жизнь и снова смерь, и так постоянно. В ритуале инициации посвящаемый переживает символическую смерть, обозначающую разрыв с предыдущим состоянием и новое рождение. В фольклоре, в народных сказках при естественной трансформации мифологических сюжетов, герой либо временно умирает, воскрешаемый живой водой, либо засыпает, проваливается в колодец, ныряет в котел с кипящей водой и, в любом случае, проходит это испытание с выгодой для себя, став красивее, сильнее, богаче.

У Островского мифологический сюжет пересказывается почти буквально, что, в свою очередь, вносит изменения на смысловом уровне. Время пьесы - историческое время, оно линейно, безгранично и происходящие события имеют единичный, уникальный характер, начало и конец абсолютны, смерть является прекращением существования героя. В пьесе события, относящиеся к мифологическому времени, представлены как принадлежащие историческому, в результате чего символическая смерть, входящая в ритуал инициации, становится реальной смертью, за которой возрождения и обновления не предполагается.

В результате такого несовпадения возникают противоречия во внутриличностном пространстве. На уровне сознания время линейно, на уровне бессознательного - циклично. Так что происходящее может по разному восприниматься сознанием и бессознательным.

Время, охватывающее события пьесы совмещает и мифологические, и реальные элементы. Действие разворачивается в четко указанных временных рамках - между двумя сходными праздниками, Масленицей и Ярилиным днем. Оба праздника по традиции сопровождаются ритуальным уничтожением кукол-чучел. И оба ритуала представлены в пьесе, но с разной мерой условности, в разном времени и разном психологическом пространстве. Масленица появляется в своем натуральном виде - соломенного чучела, а воплощением второго ритуала можно считать Снегурочку, которая гибнет в Ярилин день, выполняя функцию жертвы, приносимой богу, чтобы смягчить его гнев. Об этом открыто говорится в самой пьесе: “Какая жертва готовится ему! При встрече солнца / вручим ее счастливому супругу” (Цит. по Островский А.Н., 1977. Т. 7).

Мифологический образ по ходу пьесы как бы оживает и приобретает все большую реальность и человечность, сохраняя связь с архаической основой. В результате финальный мифологический смысл гибели Снегурочки становится психологической реальностью индивидуального сознания практически без изменения. Что раскрывает глубинную амбивалентность влечения к смерти, которая на уровне мифа, для бессознательного выступает позитивно, как временное состояние, не прекращающее вечную жизнь, а для рационального индивидуального сознания - негативно, как абсолютное окончание жизни. В первом случае можно говорить о проявлении мортидо, стремления к смерти в чистом виде, во втором - в связанном, соединенном с либидо.

Так что пьеса о Снегурочке это миф о смерти, ставший не совсем мифом.