 |
Он тоже заметил Тома, но не выдал этого, только губы дрогнули в еле уловимой улыбке.
|
|
|
|
– Вы знаете, что для поступления в нашу академию, - продолжила ректор, - необходимо сдавать экзамены, а чтобы студенты зачислялись сразу на четвертый курс, скажу честно, на моей памяти такое впервые, - она повернулась и тепло посмотрела на нового студента. – Для тех, кто не помнит, сообщу, что в прошлом году Билл выиграл Национальный конкурс имени Альбрехта Дюрера и вошел в десятку лучших художников на Международной выставке в Риме. Сейчас любое учебное заведение в Европе будет гордиться таким выпускником, нам очень повезло, что Билл выбрал нас. Прошу любить и жаловать.
Группа приветственно похлопала, а ректор указала Биллу на аудиторию и дотронулась до его плеча. Он окинул взглядом группу, улыбнулся Тому и уверенно направился к нему.
- Билл Каулитц, - протянул он руку, садясь рядом.
- Том… Том Краус.
- Рад знакомству, - вежливо улыбнулся Билл.
Том кивнул, скрывая волнение за улыбкой.
- И я рад… Хотя обычно я узнаю имя перед тем, как кого-то поцеловать.
Билл прищурился и подставил кисть под подбородок.
- Ты его узнал, значит, осталось только получить мое согласие.
Том не смог сдержать широкую улыбку, расползающуюся по лицу.
- Завидная самоуверенность.
Очевидно, услышать такое не было для Билла новостью, он только пожал плечами.
- Собираешься участвовать?
- В чем?
Билл указал на ректора, которая продолжала говорить.
- Отборочный тур состоится двадцатого декабря, у вас есть около трех месяцев, чтобы подготовить свои работы. Условия конкурса будут вывешены на информационной доске, но могу сказать, что они полностью соответствуют требованиям предыдущих лет. Любой формат, любая техника, любой сюжет, кроме призывов к войнам, насилию, нетерпимости и так далее, вы в курсе. Конкурс будет проходить в два этапа: полуфинал и финал. Это может быть одна работа, может быть две, но я не советовала бы вам разбрасываться. Работы оценивают двадцать два профессионала. Прежде всего, они художники разного стиля, разного направления. Ваша задача понравиться всем им, тогда оценки будут максимальными. Не пытайтесь их удивить, это уже практически невозможно. Не старайтесь играть на их чувствах и моральных ценностях, потому что они совершенно разные люди, и вы не угадаете, где попадете в точку, а где впросак. Просто сделайте хорошую работу. Покажите хорошую технику, нескучный сюжет и этого будет достаточно для высоких оценок. Желаю вам удачи. Извините, что заняла ваше время, - последние слова она произнесла, обращаясь к преподавателю.
|
|
|
- Она говорит ерунду, - вынес вердикт Билл.
- Почему? По-моему, все логично.
Том невольно любовался тонким профилем. Сейчас у него впервые появилась возможность рассмотреть Билла вблизи, и он не собирался ее упускать. Выразительные карие глаза были слегка подведены, тени от ресниц падали на бледные щеки, придавая ему сходство с фарфоровыми куклами, длинные черные стрелки бровей слегка скрывала непослушная челка, которую он иногда поправлял рукой или откидывал резким взмахом головы. Он был очень худ и выглядел совсем юным, Том решил, что ему, возможно, нет и восемнадцати. Черная рубашка с расстегнутым воротом идеально облегала тонкую фигуру. В памяти всплыли ощущения тепла под пальцами, гладящими шелковую ткань. Том сжал кулаки и мотнул головой, заставляя себя перевести взгляд выше. Сейчас он мог лучше рассмотреть часы с массивным серебряным браслетом, слишком большим для изящной руки. Кроме времени часы показывали еще несколько цифр, очевидно, у них были какие-то дополнительные преимущества, назначение которых Том не понял.
|
|
|
- Да, но в этом и проблема, это не искусство, если все построено на логике, - его голос вывел Тома из задумчивости.
- Гений – это один процент таланта и девяносто девять процентов труда,* – поучительным тоном цитировал Том, сам не веря в то, что сказал это.
- Эдисон не был гением, он был бездарностью. Девяносто девять процентов его изобретений краденные, - в голосе Билла сквозила легкая досада.
- Что же, по-твоему, гений?
- Гений… властвует над хаосом, - произнес он, задумчиво глядя вверх.**
Том вздохнул и нахмурился.
- С гением трудно поспорить, верно?
Билл улыбнулся.
- Ты можешь попробовать, хотя это и бесполезно.
- Что же ты здесь делаешь? Я имею в виду, ты уже добился того, ради чего все стремятся сюда поступить. Вряд ли тебя научат чему-то новому.
- Мне стало скучно.
Том удивленно приподнял брови и развел руками, выражая непонимание.
- А как же известность, толпы поклонников, модные вечеринки и автографы?
Билл перевел на него взгляд.
- Проснись, если ты ждешь поклонников и автографов, ты выбрал не ту профессию. Это высокое искусство, а не массовое, я не собираю стадионы на выставках. В определенных кругах достаточно известно мое имя, но мои картины продаются через агентов, а те, для кого я их пишу, не знают меня в лицо. И это к лучшему.
- Почему?
Брюнет неопределенно махнул рукой.
- Тут есть свои законы. Когда тебе агент называет художника, рассказывает о конкурсах, в которых он стал лучшим, показывает образцы работ, не сложно поверить в то, что он гений. Но когда этот человек перед тобой… Ты ведь не веришь в то, что сидишь рядом с гением?
Том ухмыльнулся.
- Я не видел твоих картин.
Билл кивнул.
- А если я скажу, что их очень трудно увидеть? Их нет в галереях. У меня самого их только две, которые я недавно закончил, и их заберут на следующей неделе. Все они распроданы для частных коллекций.
Том недоверчиво посмотрел на своего нового соседа.
- И все-таки я не понимаю, что ты здесь делаешь.
Глаза Билла заблестели. Он подвинулся ближе и наклонился почти к самому уху.
- Может быть, я пришел не учиться, а учить?
|
|
|
