Детальное исследование библейских текстов

Во-первых, прежде чем мы представим вам следую- щую главу, мы должны прояснить значение, которое Рамта придает словам Иегова и Яхве. В иудаизме и хри- стианстве они считаются вариациями одного слова Йхвх (ТИП), которое обозначает Бога, создателя небес и земли и покровителя народа Израилева. В древнееврей- ском алфавите нет букв для гласных звуков. Это ослож- няет прочтение данного слова, которое также известно как Тетраграмматон (Четырехбуквие). К тому же слово Йхвх со временем стало объектом настолько сильного религиозного почитания, что его произнесение вслух было вообще запрещено. Ученые до сего дня не знают точно, как это слово изначально произносилось. Со II или III столетия до н. э. заменителем этого священного имени Бога стало еврейское слово Адонай, означающее «Господь».

В период со II столетия до н. э. по VIII столетие н. э. еврейские ученые, известные как масореты, добавили в священные иудаистские тексты так называемые «огласовки» — специальные значки для гласных. И в Йхвх, или Тетраграмматон, масореты вставили гласные звуки слова Адонай — очевидно, для того, чтобы напомнить будущим читателям о слове-заменителе, которое следо- вало читать вместо оригинала. Так имя Йхвх преврати- лось в Йаховах, или Иегова.

Но свидетельства, собранные отцами христианской церкви, указывают на то, что изначально это имя про- износилось как Яхве и происходило от древнееврейского хава («быть»). Это хорошо согласуется с традицио ным толкованием имени Бога, которое получил Моисей в эпизоде с горящим кустом, — «Я есмь Сущий»*. И в современном мире именно Яхве считается правильным

произношением Тетраграмматона. Итак, в иудеохри- стианской традиции Яхве и Иегова — это просто два варианта одного имени.

В истории же Рамты Иегова и Яхве — это имена двух отличных существ, конфликтовавших друг с другом и имевших прямое отношение к ходу эволюции челове- ческой цивилизации. Иегова в терминологии Рамты понимается как Бог народа Израиля, Бог Авраама, Исаака и Иакова, Бог Моисея и Бог царей и пророков Израиля. Тот же Бог, которого Рамта называет Яхве (точнее, Йехве), трактуется им как существо, ответственное за работу Творения.

Человек, о человек, как нежен был Бог, создавая человека, потому что нежна была его любовь к нему! И когда образ был помещен на землю, безмолвный в своем небытии, человек обрел жизнь от дыхания Бога.

Это был час, как вы бы это назвали, когда первая мечта о человеке была воплощена. Он был сотворен существами, называемыми Ишум и Яхве. И эти две сущности вместе, друг с другом, более всего желали стать частью создаваемой ими формы, и даже форм, как это было в то время.

Исход, 3:14.

Яхве создал своего человека, и остальные Боги начали создавать своих. И те, кто в тот час своей эволюции были заняты созерцанием, что называется, истоков, те Боги, кто размышлял о началах, решили эволюционировать, став этим удивительным творением Яхве и Ишума. И вот они собрались вместе, и каждый отделил от себя свою часть*.

В самих священных еврейских текстах имеется явное указание на то, что, те отрывки, в которых, как традиционно полагают, упоминается единственный, абсолютный Бог, в действительности являют собой излишнее упрощение изначальных источников. Сама Книга Творения не является в полной мере оригинальным изобретением иудаизма. Она содержит явные параллели с гораздо более древними традициями — в частности, с шумерской литературой**. Библия использует несколько различных имен Бога, которые не являются просто прилагательными или описательными терминами, относящимися к Высшему Существу: например, Эл, Элохим, Элоа, Йхвх и Адонай, а также загадочные термины ануннаки и нефалим. Это разнообразие имен Бога и божественности является указанием на ассимиляцию разных иностранных традиций, встречаемую в Библии.

Образ Высшего Существа, Бога, в еврейских текстах заключает в себе противоречивый парадокс, связанный с природой Бога, который ставил в тупик теологов на протяжении всей истории. Этот конфликт идей по- родил плодородную почву для расхождений во взгля- дах между теми, кого называют ортодоксами, и ерети-ками. Одна из самых первых интерпретаций Библии, которую ранние христиане признали ересью, — так называемое маркионитство. Основатель этого учения Маркион Синопский (ок. 85—165 гг. н. э.) ясно видел различия между гневным Богом Израиля и любящим Богом, которого проповедовал Иисус Христос. И он не [рассматривал их как одно и то же существо. Бог-Творец описывается в Библии как абсолютное добро и источник всего бытия, и все же он также изображается как своенравный, импульсивный, ревностный, кровожадный, нетерпимый, склонный к геноциду и психозу Бог.

* «Происхождение и эволюция человеческой цивилизации», с. 148149 русского издания..

* См., например, «Энума Элиш: Семь табличек Творения: вавилонские и ассирийские легенды о сотворении мира и человечества».

Эта дихотомия представляет собой настоящую теологическую и философскую проблему, которая традиционно не подлежит обсуждению и приукрашивается проповедями всех религий, основывающихся на этих текстах, слепой преданностью и превосходством веры. Появление зла в противоположность концепции добра, любящего Бога — это самый очевидный повод для конфликта, возникающий из этих текстов, также как и неразрешимая проблема неотде- лимости Бога от сотворенной Вселенной и его превосходства над ней. Описание истинных начал творения в Пустоте, данное Рамтой, снисхождение Бога через семь уровней сознания и энергии и его рассказ, в частности, о Боге Израиля объясняет, напротив, что информация, представленная в священных еврейских текстах, относится к реальности гораздо более сложной и глубокой, чем та, что кажется очевидной. Множество внесенных при издании Библии изменений, выявленных библейскими учеными посредством техники литературной и исторической критики, а также критики формы, часто указывают на литературные и философские источники, которые значительно расходятся с традициями самого иудаизма. Последовательная и рациональная научная интерпретация Рамтой библейских концепций творе- ния «по образу Божию»*, «дыхания жизни»** и стоящей за ними науки, описанная в первой книге этой серии***, предлагает важные ключи, открывающие значение этих историй, каким оно могло быть изначально. Она также демонстрирует, что они явно потеряли свой особый интерпретационный контекст.

Библия стала объектом настоящей критической про-верки довольно недавно, с возникновением движения Ренессанса и появлением первых переводов Библии на разговорный язык. Один из основных тезисов дви-жениЯ протестантской реформации — это серьезное исследование Библии, которое подразумевало применение новых критических методов в исторической и литературной научной среде. Среди первых критиков Библии были философы XVII века Томас Гоббс, Барух Спиноза и Ришар Симон. Тем не менее наиболее значительное критическое исследование Библии — литературное, историческое и археологическое — было в основном предпринято немецкими учеными в течение XVIII и XIX веков****. Их доскональный подход к изуче-нию священных текстов выявил, что некоторые важные библейские утверждения и факты авторства находятся в противоречии с имеющимися историческими и археологическими свидетельствами и доказательствами*.

* СМ-Быт. 1:26-27.

** Быт. 2:7.

*** См.- «Происхождение и эволюция человеческой цивилизации», гла-вы 2 и 3.

Классический труд, предлагающий данную линию исследования, книга немецкого философа, богослова/музыканта и физика Альберта Швейцера «Поиски исторического Иисуса: их критическое исследование от Реймаруса до Вреде».

Любопытно, что самые древние археологические доказательства, — в особенности, полученные из Египта, Вавилона, а также шумерского происхождения — не противоречат предложенной Рамтой последовательности описания событий, происходивших вокруг народа Израиля, и их взаимодействия с Иеговой и его грозной силой.