 |
Теперь, час спустя, Кертис стоял передо мной и отвечал на мой вопрос.
|
|
|
|
– Дальше.
– Ага.
Он сел рядом на ступеньку, и мы немного посидели молча. Через несколько минут к нам подошла Меган из фирмы Марка. В отличие от последнего раза, когда мы с ней виделись, а так же когда я был в этой церкви, я не чувствовал усталости. Я хорошо отдохнул, у меня была ясная голова, и я наслаждался бытием. Это самое лучшее состояние ума, но оно хрупко, и разговоры и размышления лишь опять затуманивают и затемняют его.
– Могу я поговорить с вами откровенно? – спросила Меган. – Не похоже, что вы подпишетесь на наши услуги, значит, я не обижу своего босса.
Приятно, что она раскрыла карты.
– Да, конечно, вы можете говорить откровенно.
– Я не уверена, что люди захотят платить двадцать долларов за духовную книгу, в которой их называют детьми, а их духовные верования экскрементами. Мне кажется, люди ищут то, что может улучшить их жизнь в каком-то осязаемом смысле, внести положительные изменения, сделать их счастливее, удовлетворённее.
– Полностью согласен с вами, – сказал я.
– Но ваша книга ничего подобного не делает. Вам, похоже, нечего сказать хорошего о других путях, других верованиях, о любых верованиях, по всей видимости. Вы признаёте свою нетерпимость, что для меня означает закрытость вашего ума. Ваша позиция довольно надменна, как будто вы правы, а все, кто не согласен с вами, просто не имеют значения, не принимаются в расчёт. Вы высказываетесь против медитации, буддизма, христианства, и всего остального. Вы не оставляете места для взглядов или убеждений кого-то другого. Мне кажется, это ограниченность. Я думала, что духовный мастер должен быть открытым ко всем точкам зрения и охватывать все пути. У вас всё совсем наоборот, как будто больше ничьи взгляды вообще не могут иметь значения.
|
|
|
– Должен согласиться с этим, – сказал я.
– Не важно, согласны вы с этим или нет, если вы не собираетесь что-либо менять. Ведь вы не собираетесь, не так ли?
– Я не смог бы перестроиться таким образом.
– Не понимаю, почему вы не смогли бы, если б захотели. По-моему, для этого требуется всего лишь войти в контакт со своей человеческой природой. Похоже, вы исключили эту часть, но вы могли бы изменить это. Вы так много говорите о страхе, вы говорите, что мы существа, основанные на страхе, но может быть, мы существа, основанные на любви, а вы как-то закрылись от этого. Вы думали о такой возможности?
Я кивнул.
– Знаете, мы все вместе находимся здесь, и единственное, что мы имеем, это друг друга. По-моему, это позор закрываться стеной от чувства связи со всеми, и пытаться убедить других людей сделать то же самое кажется мне неправильным. Вы очень мощный, убедительный писатель, и я боюсь, что многие люди, прочитав вашу книгу, просто, ну, не знаю, убегут от жизни. Я знаю, что вы не так это видите, но может быть, вам стоит над этим подумать. Попытайтесь понять, что люди не роботы, и они не могут просто выключить свои эмоции просто из-за того, что прочитали какую-то книгу. Вы не задумывались над этим?
– Конечно. Я работаю над ещё одной книгой, которая, вероятно, вам понравится больше.
Она посмотрела на меня скептически.
– Я не знаю, откровенны ли вы со мной, поэтому оставлю на этом. Мне очень понравилась ваша книга, но чем больше я думала о ней, тем больше понимала, насколько я не согласна с вами на самом глубоком уровне. Вообще, я хочу поблагодарить вас, потому что ваша книга помогла мне пересмотреть свои собственные убеждения, и это сделало их ещё сильнее, поэтому она оказала действительно сильное влияние на меня, и я должна сказать вам спасибо за это.
– О, хорошо, на здоровье.
|
|
|
– Надеюсь, что если вы собирались воспользоваться нашей компанией для своего пиара, то не передумаете из-за моих замечаний.
– Нет, я очень благодарен вам за ваши замечания.
Она кивнула, опустила взгляд на свои руки, вновь кивнула и вошла в здание церкви.
– Раскритиковали вас, – сказал Кертис.
***
Говинда планировал сначала сам поговорить с группой, и я оставил ему уйму времени для этого. Он обещал объяснить им моё повторное приглашение в очень сдержанном ключе, не упоминая о книге и не используя таких слов, как просветление или мастер – просто сказав, что я особый гость, которого некоторые могут припомнить. Замысел был в том, что я буду участвовать в дискуссии, а не произносить речь перед всей группой. Кертис и я тихо вошли и нашли всех медитирующими. Мы молча встали в дверях, и я огляделся, чтобы увидеть, кого я узнаю. Они, должно быть, обзвонили всех активных участников сат сангов, поскольку сегодняшнее собрание было больше разновидностью нью-эйдж, чем группа Гиты, которую я видел тогда в подвале. В этот раз я не стану дожидаться банки из-под кофе. Неделю назад я дал Говинде денег и попросил организовать лучшее место и лучшие закуски. Он сделал, как я просил, и арендовал более приятный зал для собраний на верхнем этаже со множеством мест для сидения, большими окнами на двух стенах, высокими потолками, адекватным освещением, и не пропитанный табачным зловонием. Был также более широкий выбор закусок, включающий также и постные печенья, два кофейных автомата – с обычным кофе и без кофеина, и настоящие сливки. Я был рад этим небольшим усовершенствованиям. Моэм говорил, если будете просить лучшего, то скорее всего получите, что является практически золотым правилом в царстве сна: Просите и будет вам. Этот зал, возможно, нельзя было назвать самым лучшим, но шаг был сделан в верном направлении.
Медитация подходила к завершению, все потихоньку оживали; вставали и приветствовали друг друга, наполняли чашки и тарелки, болтали. Был здесь Барри на кресле-каталке, ещё некоторых я узнал с прошлого раза, включая студентку, к которой прижимался Кертис, Рохана и нескольких других. Марк был здесь со своей женой. Стулья были расставлены вокруг подиума, но сейчас все собирались в маленькие группки, и всё перемешалось. Я сел рядом с Марком и пятью-шестью другими, и молча стал слушать их разговор. Спустя несколько минут Марк перевёл разговор на меня, и в течении следующих десяти минут мы говорили о некоторых моментах из моей первой книги. Другие маленькие группы как бы притянуло силой гравитации к нашему разговору, и все сгрудились в одну плотную, довольно беспорядочную группу.
|
|
|
Мне не хотелось здесь, сидя в окружении этих людей, говорить о книге. В изначальный план с Говиндой не входило даже упоминание о ней. После третьего или четвёртого вопроса я спокойно заметил, что лишь несколько человек здесь читали её, поэтому лучше было бы найти предмет, интересный более широкому кругу. Меган, однако, не желала менять тему.
– Я одна из тех немногих, кто читал её, – сказала она, – и я уже поделилась с вами некоторыми своими соображениями при встрече. Мне интересно, можете ли вы объяснить нам, почему вы думаете, что люди должны покупать вашу книгу.
Фу ты. Именно этого я надеялся избежать. Прямо с порога мы попали на интеллектуальный рынок. Меня изображают как слугу своей жадности или суеты, а они, мол, скептические потребители, интересующиеся, стоит ли покупаться на мои маленькие фантазии. Меган загнала меня в этот угол, и теперь я должен мягко, но решительно, выйти из него.
– Думаю, что почти все здесь даже не подозревали о существовании книги, – ответил я.
Я огляделся, и убедился в том, что так оно и было.
– Насчёт того, почему кто-то должен покупать её, мне нечего сказать. У нас с вами была деловая встреча, где мы обсуждали рекламу этой книги. Разве я был похож на того, кто горит желанием продавать книги? Именно вы говорили о создании бестселлера. Разве я выказывал какой-то интерес к этому?
– Нет, должна признать…
– Это было вашим предложением основать брэнд Джеда МакКенны.
– Что было бы неплохо с деловой точки зрения…
– Разве я упоминал здесь о книге? Выставлял её экземпляр?
Она потрясла головой. Я ничего не имею против неё, но я действительно не хочу, чтобы разговор пошёл в установленном ею направлении.
|
|
|
– Марк, вы были на той встрече. Что вы думаете обо мне, рекламирующем книги?
– Вы это кошмар рекламного агента, – ответил он, и все засмеялись.
– Говинда, я…
– Томас, – поправил он меня.
– О, я что-то пропустил?
– Перед вашим приходом я выступил перед группой и сообщил, что возвращаюсь к своему настоящему имени.
Я был восхищён его решением. Он откладывает в сторону детские игрушки.
– Томас, эту встречу организовал я?
– Нет.
– Я очень хотел сюда прийти?
Он рассмеялся.
– Вас нужно было практически тащить на аркане.
– Многие из этих людей знают вас и доверяют вам. Вы верите в то, что я пришёл сюда, чтобы продать что-то, или убедить кого-то в чём-то? Думаете ли вы, что я руководствуюсь подобной мотивацией?
– Нет, уверен, что нет.
Вскочила Меган.
– Мне кажется, не очень учтиво с вашей стороны… – заговорила она, защищаясь и атакуя, но я отразил нападение.
***
В своей первой книге я говорил, что единственное реальное духовное учение это "Подумай сам и выясни, что истинно", и то же я говорю сейчас. То есть, серьёзно, что ещё можно сказать? Если вы хотите, оно ваше. Если нет, то и суда нет. В действительности у меня есть только одно это послание, в этом вся суть. Всё, что я говорю кроме этого, касается в основном процесса и отрицания. Я не пускаюсь в дискуссии в общепринятом смысле двустороннего обмена знаниями и идеями. Я не принимаю участия в оживлённых дебатах или возбуждённых перепалках. Я не принимаю различных взглядов, а они не принимают меня. Меган была права насчёт меня, я крайне ограниченный человек. Моё состояние это состояние бытия, а не знания или веры, и никакая сила эмоции, или мощь убеждения, или вес мнения ни в коей мере не может на меня повлиять. Поэтому, да, я могу показаться высокомерным, но это только видимость. У меня нет чувства превосходства. И не может быть. Назвать меня высокомерным – антропоморфизм.
Я стою за истину? Нет. Я ненавижу иллюзию? Нет. Считаю ли я "состояние сна" злом? Нет. Я не противостою никаким учителям и учениям, так эффективно удерживающим нас в опьянении. Я не считаю никого и ничто чем-то отличным от совершенства. Я не воин истины. Я не сражаюсь с армиями лжи. Я люблю ложь. Я весь для неё. Майа и её великолепный Дворец Иллюзий не знают большего поклонника, чем я. Сам избавившись от ограничений иллюзии, я могу по достоинству оценить её силу и её уязвимость. Её величайшей уязвимостью является то, что она не имеет массы, в ней нет материи. Её нет, и всё, что тебе нужно сделать, чтобы увидеть это – самостоятельно посмотреть. А её величайшая сила в том, что посмотреть самостоятельно это последнее, что бы там ни говорили, что кто-либо хочет делать.
|
|
|
Но сейчас я говорю с группой людей, которых я не знаю, и которые не знают меня, что означает, что "истина" будет здесь не самой лучшей темой. Сама по себе эта тема проста, но извлечение каждого человека из разнообразных мировоззрений и верований в это поле простоты вызовет беспорядок. Ничего страшного, я всё равно уже устал от этой темы, и, как заметила Меган, я не думаю, что кто-то действительно захочет слушать об этом. Есть ещё множество интересных тем, и мне гораздо больше понравился бы сегодняшний вечер, если бы я сам чему-то научился, вместо того, чтобы просто бубнить об истине. Эти люди разделяют интерес к Бхагавад-Гите, Кертиса интересует джедай-дзен, Меган хочет что-нибудь с ощутимыми результатами, а мои интересы в последнее время касаются больше процесса реинтеграции человека в неограниченное единство вещей, не обязательно с целью пробуждения, но с целью более приятного сна. У меня было с собой письмо, которое Кертис нашёл по моей просьбе перед тем, как мы покинули дом Мэри. Письмо было от женщины, Джессики, и подробно описывало её путь реинтеграции из маленького отдельного "я" к неограниченному "Я" – "Путь Героя". И на мой взгляд, это удовлетворяло общим требованиям сегодняшней дискуссии.
У этой встречи не было чёткой темы или структуры, поэтому единая группа снова разбилась на несколько мелких, и подчас одновременно с различных сторон можно было расслышать три или четыре разных разговора. Я больше слушал, чем говорил. Ближайшим ко мне был разговор между Томасом, урождённым Говиндой, Марком, Меган, двумя-тремя незнакомыми мне людьми, и другими, которые как и я, просто слушали. Их дискуссия вращалась вокруг духовного поиска – бег ли это за собственным хвостом, помогают ли в реальности все книги и учения, продвигаются ли они вперёд или топчутся на месте, и существует ли реальная надежда на успех. Спустя несколько минут Томас спросил, что я думаю.
– О чём?
– О том, ведёт ли куда-нибудь духовный поиск, или это просто ходьба по кругу. Либо это ещё одна форма самообмана.
– Всё зависит от вас, я полагаю, – сказал я. – Рассматривайте импульс, который двигает вас в ту или другую сторону. Зачем вы вообще занимаетесь всей этой духовностью? Вы покупаете духовную книгу или журнал, либо идёте на какой-нибудь семинар, присоединяетесь к какой-нибудь группе, как здесь, например. Зачем? Вы чего-то хотите, верно? Вы что-то ищете. Что? Чего вы хотите? Вот куда направлена ваша дискуссия, я бы сказал.
– Значит, – сказал Марк, – вопрос в том, зачем мы это делаем? Чего мы хотим? Я думаю, ну, знаете, свободы или блаженства или духовного просветления.
|
|
|
