Научно-техническое развитие. Проблемы развития техники

История техники – это объективная предпосылка человеческой деятельности. Конечно, каменная индустрия первобытности, ремесленное мастерство многих тысячелетий и современное высокотехнологичное производство – разные полосы в бытии техники и ее роли в человеческой жизни.

Есть несколько концепций исторического развития техники. В марксистском видении ее история выражена цепочкой последовательных ступеней: ручные орудия, ремесленно-мануфактурный период, машинная техника, автоматизированные системы. Изменения в этой истории обусловлены переносом на техническое устройство тех функций, которые ранее осуществлялись самим действующим человеком. «Естественное» заменяется «искусственным», созданным, расширяя тем самым возможности освоения человеком внешнего мира и глубин собственной жизнедеятельности. Меняется тип связи между человеком и техническими рабочими органами.

Современный мир – это «технизированное» пространство и «технологизированное» время. Исчезни сегодня техника – исчезнет и человек. Мы живем и действуем не в первозданном мире природы, а в «техносфере». Привлекательны и актуальны идеи о периодизации развития техники, высказанные американским философом и социологом Льюисом Мамфордом. Он полагал, что точкой отсчета современной (а не древней) техники можно считать начало второго тысячелетия нашей эры. Опираясь на опыт европейской истории, Л. Мамфорд выделяет три технических эпохи.

 

Название эпохи	Временные рамки	Характеристика
«Эотехническая»	1000-1750 гг.	имеет в основе технологию «воды и дерева»
«Палеотехническая»	II пол. XVIII в.-сер. XX в.	опирается на комплекс «угля и железа»
«Неотехническая»	ныне длящаяся	использует комплекс «электричества и сплавов»

 

Как видим, в основу периодизации положен используемый в технике основной вид энергии и то «вещество», которое занимает центральное место в создании технических устройств.

Впечатляющую схему этапов технического развитая предложил русский исследователь Г.Ф. Сунягин. По предложенной им исторической типологии этапы изменения техники заданы определенным типом труда. Древнейшая техника с ее «разрушительным» характером (в рамках охоты и собирательства) отражает «присваивающий» способ отношения к природе. Земледельческая практика, утвердившаяся в ходе неолитической революции, выявила моменты конструктивности, собственно технические черты. Однако наиболее полно качественные грани в истории техники обнаружились с появлением машинного производства. По его мнению, выразительную роль в воссоздании «технизированного» воззрения на мир сыграли такие технические новшества позднего европейского средневековья, как часы, стекло и книгопечатание.

Часы позволили выйти из природных циклов, из органического времени. Они дали возможность человеку «сгустить» время, подчинить его ритмам собственной деятельности, позволили осознать его необратимость. С тех пор время стало «богатством», а его нехватка – «бедствием». «Не хватает времени» – эта жалоба слышна повсюду и поныне.

Стекло привело к осознанию однородности пространства. Произошла его «десакрализация», снятие с него покрывала «священности». Возникли предпосылки для утверждения обычного зрительного опыта как основы видения реальности, помимо символических ассоциаций.

Печатный станок изменил всю систему коммуникации, унифицировал знаково обозначенную реальность, положил начало тому, что в нашем столетии назвали «Галактикой Гутенберга».

Приведенная типология интересна в том отношении, что она оказывает технические новшества как факты, способствующие масштабным изменениям в человеческой ментальности и всей системе общественных отношений от экономики до высших идеологий.

Один из крупнейших физиков XX в. Макс Борн прибегнул к смелому образу, стремясь показать главные рубежи развития техники. По его мнению, высказанному в книге «Моя жизнь и взгляды», законно считать, что одним из решающих факторов истории является тот вид энергии, которым человечество располагает в данный момент. В этом свете вся история человечества распадается на два – и только два – великих периода: первый – от Адама до наших дней, второй – с появлением атомной энергии, отныне и на все будущие времена. Переход от первого периода ко второму знаменуется окончанием потребления солнечной энергии и началом использования ее чисто земных источников.

Многие авторы фиксируют «самодвижение» техники с ее устремленностью от ручных орудий к полностью автоматизированным, компьютеризированным системам. Важно подчеркнуть одно: нет человека и общества вне «техносферы», техника исторична, не стоит на месте, обновляется. Технические инновации выступают как катализатор, бродило, импульс коренных изменений во всей системе человеческой жизни.

Отношение человека к миру техники неоднозначно. Так, до наших дней дошли идеи недоверия, враждебности к технике, технофобии. В древнем Китае были старцы-мудрецы, предпочитавшие носить воду из реки в бадейке, а не пользоваться техническим приспособлением – колесом для водочерпания. Они мотивировали свои действия тем, что, используя технику, попадаешь от нее в зависимость, утрачиваешь свободу действий. Дескать, техника, конечно, облегчает жизнь и делает ее комфортнее, но плата за это непомерна – человеческое «я» порабощается.

История знала и луддитов, разрушителей станков, появившихся в конце XVIII – начале XIX вв., и современных неолуддитов, обвиняющих бездушную машинерию наших дней, превращающую каждого в безмолвную деталь социального механизма, целиком зависящую от производительной и бытовой техники, не могущей жить вне и помимо нее.

Мыслители разных направлений не раз высказывали и продолжают высказывать опасение о возможном выходе техники из-под контроля людей. От Аристотеля до Мохандаса Карамчанда Ганди подобных опасений высказано немало. Еще в 30-е гг. нашего века Освальд Шпенглер в книге «Человек и техника» утверждал, что человек, властелин мира, сам стал рабом машин. Техника вовлекает всех нас, помимо нашего желания, в свой бег, подчиняет собственному ритму. И в этой бешеной гонке человек, считающий себя властелином, будет загнан насмерть. «Бунт машин» – расхожая тема в современной масс-культе.

О пагубном влиянии техники на жизнь человека говорит и Мартин Хайдеггер. В его работах техника представляет собой величайшую опасность для человека. В основной идее хайдеггеровской философии техники, а именно в рассмотрении техники как нового и всемирно-исторически радикального способа отношения к бытию обосновывается та точка зрения, что «...опасность техники для человека заключается прежде всего не в уничтожении существования человека, а в преобразовании его сущности» [37, 112].

С другой стороны, вторжение техники во все сферы человеческого бытия – от глобальных до сугубо интимных, – иной раз порождает безудержную апологию техники, своеобразную идеологию и психологию техницизма. Трубадуры подобных идей с восторгом переносят на человечество и личность характеристики, присущие машинам и механизмам. Старый тезис материалистов XVIII в. «человек есть машина», облекается в модную электронно-кибернетическую, компьютеризированную терминологию. Широко пропагандируется идея о том, что человек и человечество так же, как и механизмы обладают системным свойством, могут быть промерены техническими параметрами и представлены в технологических показателях.

К чему приводит одностороннее «технизированное» рассмотрение, человеческих проблем, можно судить по той релятивистской концепции отношения к телесно-природной структуре человека, которая выражена в концепции «ки6оргизации». Согласно этой концепции, в будущем человек должен будет отказаться от своего тела. Современных людей сменят «киборги» (кибернетические организмы), где живое плюс техническое дадут какой-то новый сплав. Однако, телесная организация человека, вышедшая не чересчур совершенной из горнила эволюции, тем не менее, не может быть радикально вытеснена никакими техническими приспособлениями.

Для техницизма характерно стремление любые проблемы (мировоззренческие, нравственные, политические, педагогические и т. п.) разрешать по образцу алгоритмов технического знания, о чем красноречиво свидетельствует выражение «это только дело техники».

Технический и технологический фетишизм в наши дни отнюдь не редкость. Им сильно заражена техническая интеллигенция, он проникает в сферу хозяйственной и политической элиты. Техницизм, связанный с абсолютизацией техники, утверждает ее автономность и самодостаточность, полагает, что можно решить любые социальные коллизии, минуя человека как активного субъекта истории, пренебрегая характером наличных общественных отношений.

Техника демонична, мир – это «мегамашина», – таковы исходные тезисы техницизма как образа мыслей – согласия с самоподчинением технике.

Нам должна быть чужда технологическая мифология, стремление все и вся «машинизировать». Человек и человечество – это не машина, не техническая система. Не человечество технично, а техника человечна. Она воплощает и выражает в себе то, что извлечено человечеством из мира, то, что утверждает в мире его собственную мощь и разум.

Конечно, утверждение на планете техносферы, возникновение «окультуренной» природы, несущей на себе печать ума и воли людей, не могут не порождать новых острых проблем. Сейчас уже становится ясным, что приспособление человека к той среде, которую он приспособил к своему образу жизнедеятельности – весьма непростой процесс. Стремительное развитие техносферы опережает эволюционно сложившиеся приспособительные, адаптивные возможности человека. Затруднения в состыковании психофизиологических потенций человека с требованиями современной техники и технологии зафиксированы повсеместно и теоретически и практически. Забывать этого нельзя.

Развитие техники, как отмечалось в мировой философии (Ж. Эллюль) подчас порождает ситуацию абсурда. Так, например, стремительное распространение коммуникационных технических сетей (телефон, радиотелефон, компьютерные сети) опережает возможность их значимого и ответственного наполнения. Могучие технические средства распространяют банальности, забиваются мелочной, пустой, бессодержательной информацией. Многие технические инновации (изобретения, конструкторские разработки) подчас опережают свое время, оказываются экономически невыгодны. Массовое количество технических приспособлений, их внедрение в производство и быт опережают интеллектуальный (и особенно нравственный) уровень массового сознания. Возникает необходимость включения в технические системы ограничителей, обеспечивающих безопасность того, что англичане называют «фул пруф» (защита от дурака). Забитость техникой всего потока жизни умножает катастрофы, аварии, трагические происшествия.

И все же технический прогресс при всей его жесткости неостановим. И если где-либо и можно говорить о видимом действительном прогрессе (восхождении от простого к сложному, от низшего к высшему), то это в области роста и развития техники.

Виды творчества

Человек познает бесконечную многогранность мира вещей, явлений, взаимосвязей в процессе предметно-материальной, духовно-практической и духовно-теоретической деятельности. С развитием всемирной истории расширяются границы человеческой деятельности, в своем пространственном масштабе она обретает космический характер. Эти процессы значительной мерой определяют разновидности творческой деятельности. История философии и культуры показывает, что сначала основное внимание уделяли исследованию разных аспектов художественного, позднее – научного творчества, а в XX-XXI вв. интерес вызывают особенности научно-технического творчества. Такой подход к природе творчества играл немаловажную роль в изучении феномена творчества. Тем не менее, сводить творчество лишь к вышеуказанным видам недостаточно, так как возникает вопрос: к какому же виду творчества отнести творческий взлет врача, педагога, управленца, работников производственных областей и т.п. В упроченных клише видов творчества представителям упомянутых профессий места нет.

Тот факт, что все еще недостаточно теоретических работ, в которых анализировались бы творческие явления на уровне производственной деятельности, не является доказательством того, что все эти профессии лишены творческих признаков. В материальной, практической деятельности человек изыскивает средства не только для собственного существования, а и для универсального развития, в частности интеллектуального. Игнорирование творческих потенций в вышеупомянутых сферах является рецидивом прошлого, когда непосредственно производственную работу оценивали невысоко, а то и считали унизительной. Такой подход обеднял поле творческой деятельности.

Ныне все больше осознается потребность сосредоточить особое внимание на творчестве в социальной, политической, педагогической, правовой, философской, религиозной и других сферах. Такой подход может быть особенно продуктивным, если в основу классификации видов творчества, поиска общих тенденций, закономерностей и принципов их развития будет положен характер практической деятельности человека. Закономерно рассматривать творческую деятельность на уровне предметно-практического, духовно-практического и духовно-теоретического освоения мира.

Остановимся на отдельных видах творческой деятельности.

Значительную популярность обрело ныне научное и техническое творчество, которое удостоверяет возрастающую роль научно-технического прогресса в жизни современного общества. Интенсификация научных исследований и инженерных поисков остро поставила вопрос относительно усовершенствования стиля научного мышления и расширения сферы творчества.

Наука – это социально организованное производство соответствующей вида знания. Какие же основные этапы научного открытия? Большей частью, когда речь идет о рождении новых научных идей, ссылаются на эмпирические данные и их теоретическую интерпретацию. Так, если речь идет об открытии Эйнштейна, ссылаются на опыты Майкельсона, Морли и Лоренца; открытие же законов электродинамики связывают с опытами Фарадея, Герца и уравнениями Максвелла. Но всё гораздо сложнее. Само по себе открытие новых фактов, описание их и объяснение далеко не всегда приводит к возникновению новых идей, ведь обязательно возникает соблазн втиснуть их в рамки старых концепций. И когда новый эмпирический материал не вкладывается в рамки имеющихся теоретических схем, в науке возникает проблемная ситуация.

В этой ситуации решающее значение обретает творческий стиль мышления. Ученые, которым присущ этот стиль, проявляют «дерзость» – стремятся замахнуться на якобы завершенную конструкцию науки, пошатнуть традиционные концепции. Их новаторский подход вызывает в науке изменение парадигм. «Наибольшая трудность в открытии, – справедливо отмечал Дж. Бернал, – состоит не столько в проведении необходимых наблюдений, сколько в изломе традиционных идей при их интерпретации» [6, 34].

При обсуждении вопросов творчества следует учитывать мнение английского ученого Г. Уоллеса о наличии разных этапов творческого процесса: подготовки, вызревания идеи, озарения и проверки. Следует также учитывать и то, что творчество в развитии научного знания реализуется на основе объективных и субъективных предпосылок.

Одним из важнейших субъективных элементов научного открытия, творчества вообще есть интуиция. Поскольку второй и третий этапы нередко не осознаются, то это и стало основанием для выводов о наследственности характера творческих способностей (Гальтон) или о значительной роли интуиции во всем процессе (Бергсон). Роль интуиции в научном познании признают почти все исследователи, она неразрывно связана с сознанием. Без сознательной ассимиляции культурно-исторического опыта интуиция непродуктивна. Научное творчество предполагает бескорыстие. По мнению Резерфорда, наиболее значимые для человечества открытия в целом вытекали из исследований, целью которых было обогащение нашего знания естественных процессов. Подтверждением этим словам может служить деятельность Майкла Фарадея, который решил проблему преобразования магнетизма в электрику. Он стал бы миллионером, если бы применил свои открытия на практике, но остыл к ним, когда открытиями заинтересовались представители промышленной сферы.

Другая особенность научного творчества – это ориентация на новизну. Поиск нового вдохновляет творчество, а оно возможно лишь тогда, когда исследователь стремится к новому без всякого прагматического расчета. «Я теперь опять занимаюсь электромагнетизмом, – писал Фарадей в частном письме, – и считаю, что попал в точку, но еще не могу утверждать этого. В самом деле, может быть, что после моей работы я в конце концов выловлю водоросли вместо рыбы» [19, 211]. Только к тем, кто ищет истину, а не прибыль, приходит на помощь интуиция. В генезисе научного творчества интуиция занимает важное место. Новые знания появляются не в виде завершенного результата, не на основе анализа выводов, а в форме интуитивной догадки.

Луи де Бройль подчеркивал, что наука по сути рациональная в своих основах и по отношению к своим методам, может осуществлять свои наиболее значимые завоевания лишь посредством опасных внезапных полетов мысли, когда проявляются способности, которые называют воображением, интуицией, остроумием. Интуитивные знания требуют фактологического и теоретического обоснования, логической расшифровки. Интуиция тесно связана с гипотезой, предположением, догадкой. Подобные мысли разделял А. Пуанкаре, который считал, что с помощью логики доказывают, аргументируют, а с помощью интуиции изобретают, открывают.

Предположение и догадка фиксируют преимущественно психическое состояние субъекта познания. Догадка играет роль субъективно-психологического стимула, рождает разного рода гипотетические предположения. Как заметил В.А. Фок, великие, да и не только великие открытия делаются не по правилам логики, а с помощью догадки, другими словами, путем творческой интуиции. Итак, догадки и предположения – это своеобразные пролегомены новых знаний. В отличие от догадки предположения содержат в себе не только внутреннее чувство исследователя, а и способ возможного решения проблемы. Предположение – это сознательное, логическое обоснование догадки. Обоснование догадки и переход к предположению поднимает догадку на уровень гипотезы. Выдвинутые предположения аналитически обосновываются и на основе их формируются гипотезы. Резких граней между догадкой, предположением и гипотезой нет. Догадки и предположения, фактологически обоснованные, переходят в гипотезы. Если предположения и гипотезы не выдерживают критического анализа, то исследователь отвергает их. Как метко заметил Фарадей, никто не подозревает, сколько догадок и теорий, которые возникают в сознании исследователя, уничтожаются его собственной критикой, и только приблизительно десятая часть его предположений и ожиданий осуществляется.

Итак, научное творчество органически связано с критикой. Ни одно положение не включается в арсенал науки без предварительного критического анализа. Сделать открытие – означает определить место нового положения в контексте предыдущих теоретических знаний в целом. Опасным психологическим барьером на этом пути являются научные авторитеты, традиции. Лишь критическое отношение к авторитетам предыдущих теорий раскрепощает ум для творческой деятельности. Показателем творческой активности личности является степень ее критического отношения к результатам собственной работы. Физиолог И.П. Павлов, например, ввел в своем институте в Колтушах так называемые клинические среды для того, чтобы подвергались критическому рассмотрению различные точки зрения, в том числе и самого Павлова. Если требование критического отношения к собственной научной деятельности является неотъемлемым элементом творческого процесса, то критика, которая касается духовного производства других исследователей, является общей тенденцией творчества.

Итак, научное творчество осуществляется путем выдвижения догадок. Логическое и последовательное их обоснование – это сфера предположений; фактологическое обоснование предположений – сфера гипотезы, которая является связующим звеном между теорией. Развитие творческой мысли схематически можно изобразить так: догадка → предположение → гипотеза → критика → теория или иной относительно завершенный процесс развития мысли. Научное познание осуществляется по двум направлениям: а) открытие новых эмпирических фактов; б) выдвижение новых идей.

Нередко выясняется, что новые факты не вписываются в рамки общепризнанной теории, а иногда и противоречат ей. По мнению М. Планка, для настоящего теоретика ничто не может быть интереснее такого факта, который прямо противоречит общепризнанной теории: ведь здесь, собственно, начинается его деятельность. Конфликт между новым научным фактом и предыдущей системой знаний осознается в форме постановки проблемы, которая возникла, побуждает творческий поиск в вопросе её решения.

Научное творчество, отображая реальную действительность в понятиях, затрагивает преимущественно духовно-теоретическую деятельность человека.

Техническое творчество органически связано с достижением науки и сориентировано на преобразование окружающей среды. Задача ученого заключается в том, чтобы найти метод, позволяющий сделать определенную вещь, а дело инженера – создать ее.

Сначала техническое творчество было вплетено непосредственно в процесс производственной деятельности людей. Постепенно техническое творчество оформляется в относительно самостоятельное направление технической деятельности, в частности в профессиональное изобретательство.

Техническое творчество многогранно по своим формам. По уровню новизны выделяются такие формы технического творчества: 1) приспособление – применение известных технических объектов с несущественными изменениями; 2) рационализация – преобразование технических объектов на основе учета конкретной обстановки; 3) изобретательство – создание оригинальных (которых раньше не было) технических средств.

В зависимости от формы организации работы существует профессиональное (НИИ, КБ и т.п.) и непрофессиональное (осуществляется параллельно с основной трудовой деятельностью, а также в свободное время), коллективное и индивидуальное техническое творчество.

Содержание технического творчества заключается в качественной модификации инженерной деятельности, целью которой является создание технических средств, которые предназначены заменить производственные функции человека и облегчить его работу.

В техническом творчестве главное значение имеет способность к изобретательству и проектированию новых технических систем и технологических процессов. Однако когда забывают, что техника (пусть даже самая современная) – это лишь средство, а не самоцель, формируется технократическое мышление и технократическая практика в агрессивнейшей форме. Фетишизирование техники приводит к дегуманизации индивида.

Опасная и другая крайность, которую описал А. Платонов в «Чевенгуре», когда техническое творчество подменяется иллюзией, которая выдается за действительность. Герои романа изобрели машину, которая превращает солнечный свет в электроэнергию. Она не работала, но поскольку ее придумали и смастерили своим нелегким трудом два товарища, то они же решили считать машину исправной и полезной.

Художественное творчество в отличие от научного не сориентировано на открытие теорий, концепций, законов, научных истин, изготовление технических решений, материалов, машин, автоматов. Художественное творчество – это создание эстетических ценностей. А.П. Чехов подчеркивал, что художественным можно считать произведение, в котором будут соблюдены такие условия: отсутствие долгих словоизлияний политико-социально-экономического содержания; полная объективность; правдивость описания лиц и предметов; предельная лаконичность; смелость и оригинальность; отсутствие шаблона; сердечность.

В художественном творчестве особое место занимает воображение и в целом эмоционально-образная сфера. Искусству в отличие от науки присуща индивидуальная нота, оно пронизано субъективностью, открывает пути общения с человеческой душой. Особое преимущество его заключается в том, что оно может преобразить душу человека; вызвать чувство эстетической гармонии. Воспитание человека осуществляется здесь по законам прекрасного. Тем не менее, это не означает, что другим сферам культуры чуждо образное отображения действительности. Без живого образа не будут функционировать ни наука, ни философия, но в искусстве указанная особенность является доминирующей.

Философскому творчеству присущи черты и научного, и художественного творчества. Философия оперирует категориями, но в отличие от науки она по своей природе является особой формой рефлексивного знания. Рефлексия – это кооперация субъекта со своим собственным сознанием, которое делает возможным акт самопознания. Продуктом философского творчества являются идеи, которые лишены очевидности, т.е. не могут быть объектом наблюдения, а приобретают форму человеческих императивов.

Социальное творчество – это, прежде всего, создание новых общественных отношений в согласии с общепризнанным идеалом и непереходными нормами человеческого сожительства. Для традиционного общества характерным является воспроизведение существующих форм жизнедеятельности.

Социальное творчество неразрывно связано с утверждением идеи социального прогресса. Можно даже утверждать, что прогресс и является функцией социального творчества.

Любое творчество, а тем более социальное, связано с проблемой свободы. Обретение свободы, борьба за нее является непременным условием социального творчества и средством его реализации. Однако свобода имеет два измерения: свобода от чего-нибудь и свобода для чего-нибудь, прежде всего для воплощения в жизнь определенного социального идеала.

Основная коллизия социального творчества заключается в том, что без идеального проекта будущего и активности субъекта она невозможна.

Естественно, приведенная классификация творчества не может считаться полной. В данном параграфе автор преследовал другие цели: показать многоаспектность данного феномена, акцентировать внимание на техническом творчестве и выявить связь между различными видами творческой деятельности.

 

⇐ Предыдущая1234Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: