 |
Расстановка: Лучше умереть, чем поклониться отцу
|
|
|
|
Б.Х.: У нас мало времени, поэтому я сразу перейду к следующей расстановке. Для этого я выберу по-настоящему больного человека. В таком случае расстановка оказывает наибольшее воздействие, а у нас появляется наилучшая возможность чему-то научиться.
Герман: Мне бы хотелось расставить свою семью. У меня рак костного мозга.
Б.Х.: Хорошо. Тогда сейчас твоя очередь. Это и в самом деле очень тяжелая болезнь. Сядь здесь, рядом со мной. Когда ты заболел?
Герман: Год назад.
Б.Х.: И какие способы лечения были использованы?
Герман: Гемотерапия. Кроме того, я посещал группы, занимающиеся разными методами психотерапии.
Б.Х.: Ты женат?
Герман: Да.
Б.Х.: У вас есть дети?
Герман: Нет.
Б.Х.: По какой-то особенной причине?
Герман: Нам хотелось детей, но как-то не получилось.
Б.Х.: Произошло что-нибудь особенное в твоей родительской семье?
Герман: Мне известно только, что у моего отца были очень плохие отношения с братом. У них была совместная фирма, но позже они отделились и отказались от всякого контакта друг с другом.
Б.Х.: А что тебе известно об их отце?
Герман: Я его никогда не видел. Мой отец тоже ничего не рассказывал о нем. Все это, так сказать, покрыто мраком.
Б.Х.: Действительно странно, что твой отец ничего не говорит о нем. Сейчас мы расставим твою систему происхождения: отца, мать, тебя самого и... Сколько у тебя братьев и сестер?
Рис. 26.1:
О - отец; М - мать; 1 — первый ребенок, сын (Герман); 2 — второй
ребенок, дочь.
Герман: Только одна, младшая сестра.
Б.Х.: Состоял ли кто-то из родителей в браке или имел серьезные отношения с кем-либо другим до брака друг с другом?
Герман: Я не думаю. По крайней мере, об этом мне ничего не известно.
Б.Х.: Умер ли кто-то из детей в твоей системе или родился мертвым?
|
|
|
Герман: Нет.
Б.Х.: Как чувствует себя отец?
Отец: Говорят, что я жив.
(Смех в группе.)
Б.Х.: Как ты себя чувствуешь?
Отец: Мягко выражаясь, очень... (Вздыхает.)
Б.Х. (группе): Он вынужден покинуть систему. Вы это видите? Спрашивается только, за кем он следует? Как чувствует себя мать?
Мать: Мне нравится, что у меня такие хорошие дети. Но, по-моему, я слишком далеко от них. Что касается мужа, мне все равно, останется он или уйдет.
Б.Х. (группе): Тут нет любви. Вы это чувствуете? Вообще никакой любви! В таком случае можно предположить, что скорее мать хочет уйти, но муж делает это вместо нее. Часто бывает, что жене хочется уйти, но вместо нее уходит муж. И мы охотно называем это любовью, не правда ли? Видите выражение ее лица? Она ужасно зла. Она была бы рада его уходу и не может скрыть этой радости... Участница, играющая роль матери, хороший человек и не имеет со всем этим ничего общего. Она только играет роль обозленного человека, но не в состоянии контролировать свои чувства, если серьезно относится к своей роли.
Отец: А почему же я ничего не чувствую?
Б.Х: Я поверну тебя лицом к семье, а твою жену - от нее. Посмотрим, что будет.
Рис. 26.2
Отец (жене): Давай повернемся и встанем так, как стояли прежде. Б.Х: Постарайся обойтись без шуток, иначе расстановка не принесет никаких результатов.
Как чувствуют себя дети?
Первый ребенок: Я буду против, если он опять повернется.
Б.Х: Конечно.
Как чувствует себя дочь?
Второй ребенок: Вначале у меня было такое впечатление, словно мы с братом — муж и жена.
Б.Х: Как сейчас чувствует себя мать? Лучше или хуже?
Мать: Мне пока еще не хочется отсюда уходить. Я хочу еще побыть со своими детьми, и поэтому мне хочется к ним повернуться.
Б.Х. На кого ты только что посмотрела?
Мать: На своего мужа.
Б.Х.: Нет. Кого ты видишь там, перед собой? Кто там стоит? На что ты смотришь?
|
|
|
Мать: На мою собственную жизнь, на картину моей жизни.
Б.Х.: Это просто разглагольствования.
(Герману): На кого смотрит твоя мать? За кем она хочет последовать?
Герман: Ее сестра умерла три года назад, но...
Б.Х.: Это еще недостаточно веская причина.
Герман: Ее мать умерла несколько лет назад.
Б.Х: Нет. Причина должна быть еще более серьезной.
(Б.Х. переставляет мать подальше от остальных.)
Рис. 26.3
Б. X (матери): Как тебе здесь? Лучше или хуже? Мать: Лучше.
Б.Х: Конечно. Вот сейчас ты сказала правду. Как чувствует себя муж?
Отец: Когда я повернулся к детям, то внезапно почувствовал внутреннюю тяжесть и боль.
Б.Х: Встаньте друг напротив друга - ты и твои дети.
Рис. 26.4
Б.Х. (Герману): Встань на свое место в расстановке.
Как ты себя там чувствуешь?
Герман: Очень непривычно.
Б.Х.: Встань слева от отца и посмотри на него... с любовью. Поверни голову и посмотри на него! Как ты называл отца?
Герман: Папочка.
Б.Х.: Скажи ему: «Дорогой папочка».
Герман: Дорогой папочка.
Б.Х: «Пожалуйста, останься!»
Герман: Пожалуйста, останься.
Б.Х.: «И благослови меня, если я останусь с тобой».
Герман: И благослови меня, если я останусь с тобой.
(Длинная пауза.)
Б.Х: Что, по-твоему, было бы более подходящей фразой?
Герман: Что я зол на него.
Б.Х.: Скажи ему: «Я делаю это ради тебя».
Герман: Я делаю это ради тебя.
Б.Х.: Громче!
Герман (со злостью): Я делаю это ради тебя.
Б.Х.: Громче.
Герман: Я делаю это ради тебя.
(Длинная пауза.)
Б.Х. (группе): Он умрет. Он не в состоянии покинуть свое переплетение.
(Герману): Твоя злость для тебя важнее жизни. Какую несправедливость ты совершил по отношению к отцу?
Герман (упрямо): Я не знаю.
Б.Х.: Ты обидел его чем-то?
Герман: Я не думаю.
Б.Х: Ты его презирал?
Герман (с твердостью в голосе): Да.
Б.Х: Вот мы и нашли суть твоей проблемы!
Герман: Он меня...
Б.Х.: Действия отца здесь не играют никакой роли. Решающим является только то, что ты делаешь сам.
Встань снова рядом с сестрой.
(Группе): Сейчас пришел момент, когда Герман должен бы встать на колени и поклониться отцу, но он на это не способен. Он предпочитает умереть, чем это сделать.
(Герману): Не правда ли?
Герман: Нет.
Б.Х.: Ты все-таки это сделаешь?
Герман: Да, я попробую.
Б.Х.: Нет, ты должен это действительно сделать, а не просто попробовать! Ты согласен?
|
|
|
Герман (твердо): Да.
Б.Х.: Хорошо. Тогда мы сделаем это вместе. Я тебе помогу. Встань на колени, поклонись до самого пола и вытяни вперед руки с повернутыми кверху ладонями. Да, вот так! Дыши глубоко. Скажи: «Дорогой папочка!»
Герман: Дорогой папочка!
Б.Х.: «Я уважаю тебя!»
Герман: Я уважаю тебя!
Б.Х.: Повтори это спокойным голосом.
Герман: Дорогой папочка, я уважаю тебя.
Б.Х.: Правильно. Это и есть нужная фраза. Дыши глубоко. Скажи: «Дорогой папочка».
Герман: Дорогой папочка.
Б.Х.: «Я уважаю тебя!»
Герман: Я уважаю тебя!
Б.Х.: «Я уважаю тебя как моего отца»...
Герман: Я уважаю тебя как моего отца...
Б.Х.: «...и я буду твоим сыном».
Герман:...и я буду твоим сыном.
Б.Х.: «Я уважаю тебя!»
Герман: Я уважаю тебя!
Б.Х.: Побудь так еще немного. Постарайся остаться спокойным. Дыши глубоко. Расслабься! Правильно! Когда ты почувствуешь, что пришел подходящий момент, то можешь подняться и снова занять свое место в расстановке.
(Через некоторое время): Дыши глубоко, открытым ртом. Это самый лучший способ глубокого дыхания. Оно символизирует то, что, вдыхая воздух, ты принимаешь отца, а, выдыхая — позволяешь своей любви течь к нему.
(Еще через некоторое время): А сейчас возвратись на свое место возле сестры и посмотри на отца. Наклони голову в знак уважения к нему.
Б.Х. (отцу): Какое у тебя сейчас впечатление?
Отец: Мне словно трудно поверить, что, наконец...
Б.Х.: Что? Что он действительно уважает тебя?
Отец: Да.
Б.Х.: Да, я понимаю.
(Группе): Обман здесь невозможен. Вы это заметили? Обман был бы сразу же заметен.
Моя гипотеза состоит в том, что многие больные раком предпочитают умереть, чем действительно глубоко поклониться перед родителями. Они предпочитают смерть! Поэтому больные раком часто держатся очень гордо и прямо. Они ходят с высоко поднятой головой, не желая кланяться.
(Герману): Посмотри снова на отца и скажи: «Пожалуйста!»
Герман: «Пожалуйста!»
Б.Х.: «Дай мне еще немного времени».
Герман: Дай мне еще немного времени.
Б.Х.: «Пожалуйста...»
Герман: Пожалуйста...
|
|
|
Б.Х.: «...дай мне еще немного времени».
Герман:...дай мне еще немного времени.
Б.Х: Доверься лучшей части своей души.
(Группе): Пока ему еще не позволено подойти к отцу и обнять его. Это было бы просто игрой и не помогло бы пациенту.
(Герману): Хорошо. На этом мы и остановимся. И мне бы тоже хотелось довериться лучшей части твоей души. Можно?
Герман (улыбаясь): Да.
Б.Х.: Нет, мне нельзя этого делать. Твоя улыбка свидетельствует об этом.
Герман: Почему вдруг?
Б.Х.: Послушай, я не хочу с тобой спорить, а хочу только помочь тебе. Поэтому я принимаю всерьез каждый посланный тобой сигнал. Если бы я этого не делал, значит, я просто играл бы с тобой, а это только навредило бы. При такой серьезной болезни, как у тебя, нет места никаким играм.
Хорошо, это все.
Герман: Спасибо.
Б.Х. (группе): Мне хотелось бы сказать еще несколько слов об энергии ужасного. Эта энергия поддерживает человека, и только те из нас, кто не сопротивляются ей, пребывая во внутренней гармонии с ней и принимая ее такой, какая она есть, находятся в гармонии и с Землей. Такая гармония иногда помогает нам изменить ужасное к лучшему в большей степени, чем при помощи любви. Поэтому терапевт находится в согласии с ужасным и не противится ему, чем бы оно ни было.
Я могу признать, что, если Герман останется таким, какой он сейчас, это будет причиной его смерти, потому что нахожусь в согласии не только с хорошим, но и с энергией ужасного. И так как я занимаю такую внутреннюю позицию, не только я отношусь к нему как к человеку, которому можно доверять, но и он принимает меня как достойного доверия терапевта. Кроме того, он может понять серьезность своей болезни. И только в результате этого он будет в состоянии принять какое-либо решение, но не раньше!
Участник: И как бы ты продолжил его терапию?
Б.Х.: Никак. Вся необходимая терапевтическая работа уже сделана.
Участник: Я имею в виду, не собираешься ли ты провести еще один сеанс с ним, например, на следующей неделе или...
Б.Х.: Нет. Моя работа действительно закончена. Что же касается Германа, то он уже понял, что должен делать дальше. Если бы терапевт продолжил исцеление, то уже проделанная им работа потеряла бы свою серьезность.
Моя работа с этим пациентом действительно закончена.
Участница: Каким образом ты узнал, что именно мать должна была покинуть систему, а не отец? Ведь сначала все было наоборот.
Б.Х.: Я понял это по его лицу, а потом просто испробовал этот вариант. Я приобрел этот опыт в других расстановках. А в данном случае такая семейная динамика была ясно видна.
Другая участница: Чем вы объясняете тот феномен, что участники, играющие роли в расстановках, испытывают чувства, не имеющие ничего общего с ними самими?
|
|
|
Б.Х.: Ничем. Я просто это вижу, как вижу действующую динамику и то, что ее можно подтвердить с помощью расстановки. Участники, играющие роли в расстановке, действительно ощущают то, что происходит в семье, а этого уже достаточно для проведения моей работы.
|
|
|
