 |
Спряди моей жизни нить, тонкую, крепкую нить,
|
|
|
|
Хозяйка веретена,
Твоя нить — мой исток и начало!
Тки из истины зренье,
Тки из зрения разум,
Тки из разума дух
Тки из духа полотнище жизни,
Сотки моей жизни узор, разноцветный и яркий,
О Госпожа челнока,
Твой ковер — сама моя жизнь!
Режь: правду — от лжи,
Режь: ложь — от обличий,
Режь: обличья — от плоти,
Режь: плоть — от живого,
Отрежь мою плоть от жизни,
Когда подойдет мой срок,
О Владычица ножниц,
В мудрой твоей руке —
Рок мой
И правда моя.
Тюр
Еще один этин, полностью и безоговорочно перешедший на сторону асов, — Тюр. Фактически, он стал одним из них: мы часто забываем, что, согласно «Песни о Хюмире», он — сын огненной великанши и инеистого турса. ВотчтопишетЛин: «Тюр! Какой трудный йотун с точки зрения Рёккатру! От Тюра я узнала немало о том, как делать то, что дóлжно. По-моему, в нем гораздо больше от жреца, чем кажется на первый взгляд. Думаю, он был, да и остается, жрецом среди асов: он напоминает им о давних временах, о том, что было еще до того, как они вписали свои имена в легенды. И еще мне кажется, что именно переход на сторону нового и отказ от старого стоил ему руки. Связывание Фенрира я понимаю как смену караула. При этом надо было, так сказать, подобрать все концы — и именно этим пришлось заняться Тюру, их хранителю. Его и по сей день можно видеть на закате, в угасающем свете над землей. Он— самыйпоследнийлучуходящегосолнца».
Тем, кто не знаком с йотунами, Тюр может помочь понять, что означает норвежское выражение «trolltryggr» — «верный, как великан». За столетия сказок и десятилетия романов фэнтези о троллях сложилось представление как об уродливых и зловредных существах, но когда йотун говорит, что он намерен поступить так-то или делать что-либо таким-то образом, он остается верен своему слову до конца, полностью отдаваясь принятому решению — иногда вопреки всякому здравому смыслу. В этом отношении нам, современным людям, есть чему у них поучиться.
|
|
|
Существуют еще две версии происхождения Тюра. По одной из них, он — сын Одина. На первый взгляд, это противоречит «Песни о Хюмире», однако объяснить, как возникла эта версия, не так уж трудно. Визит Тюра в родительский дом, описанный в «Песни о Хюмире» не назовешь счастливым воссоединением с семьей. По всей очевидности, эта история рассказана с точки зрения Тора и (еще довольно молодого) Тюра, и последний, похоже, стыдится своих родителей-великанов и особенно — девятиглавой бабки. В сущности, единственная причина, по которой он вообще отправился к родителям, — это помочь Тору похитить у них большой котел. Между строк явственно читается, что в последний раз Тюр бывал дома очень давно — и что больше он уже туда не вернется.
Для йотуна, решившего с такой определенностью встать на сторону асов — вплоть до отвержения (и ограбления) собственной семьи — разрыв с прошлым должен быть полным и окончательным. Присоединившись к новому племени, к асам, Тюр лишился отцовской фигуры — и нетрудно вообразить, что место отца мог занять для него Один, усыновив молодого йотуна и доверившись ему как родному. Во многих отношениях Тюр действительно стал сыном Одина — и в гораздо большей степени, чем когда-либо был сыном Хюмира и Хрод.
Другая версия выносит происхождение Тюра за пределы истории Девяти миров. С точки зрения развития мифологии, бог Тюр — «потомок» индоевропейского Тейваза/Деуса, Небесного Отца, от имени которого произошло само слово «бог» [6]. В отличие от рёкков, происхождение которых от богов доиндоевропейского коренного населения остается недоказанным, Тюр определенно носит имя индоевропейского божества. Из-за этого вписать его в историю Девяти миров оказывается непросто. (Уж не носил ли он какое-то другое имя до того, как примкнул к асам?) Кроме того, по словам людей, работающих и беседующих с Тюром, сам он наотрез отказывается говорить о своем происхождении, заявляя, что это никого, кроме него, не касается. Впрочем, когда речь идет о природе божеств, абсолютной ясности вообще никогда не бывает, так что мы все же решили включить Тюра в этот раздел — во всем его амбивалентном блеске и со всеми его противоречиями.
|
|
|
В раздумьях о Тюре
Лин Скадидоттир
Как-то раз я сидела на скалистом краю обрыва, глядя на закат. Когда солнце коснулось вершины горного пика по ту сторону пропасти, небо внезапно озарилось чистейшим сиянием, и прямо у меня на глазах лучи образовали англосаксонскую руну Кеназ. Сначала я подумала об Одине, затем, конечно, о Локи — просто потому, что это была руна Кеназ, но затем, наконец, я заметила, как ярко синеет колорадское небо в контрасте с чернотой соснового леса и белизной скал, — и тотчас же вспомнила о Тюре. Некоторые считают его древнейшим небесным богом индоевропейских народов Европы. Но для меня же тайны этого божества кроются в его личном прошлом, в его изначальной йотунской природе.
Все забывают, что Тюр на самом деле — великан. О происхождении его известно не так уж много — фактически, ничего, кроме того, что сообщается в «Песни о Хюмире». В этой эддической поэме Тюр и Тор приходят в дом родителей Тюра — йотуна Хюмира и его жены, великанши Хрод. Упоминается также его бабка, «ненавистная» Тюру: у нее — девять сотен голов. Впрочем, мать его — светлобровая красавица, вся одетая в золото. Что до отца Тюра, Хюмира, то он назван «суровым»; в бороде его звенят льдины. Хюмир — свирепый и могучий исполин, определенно из рода инеистых турсов. Для понимания Тюра история его происхождения очень важна. На самом деле, именно в его прошлом скрываются корни его предательства — и причины доверия, которое питает к нему Фенрир (да и все семейство Фенрира).
Все это исключительно важно, однако многие упускают это из виду. В каких отношениях был Тюр с детьми Локи — и почему? Почему они и, в особенности, Фенрир доверились ему с такой легкостью? В современных представлениях Тюр — бог истины, закона, порядка и войны. Говорят, он когда-то занимал то же положение, что Один, — был Всеотцом и небесным богом. К этому статусу небесного божества мы вернемся чуть позже, а пока сосредоточимся на том, как воспринимают Тюра современные язычники и последователи Асатру. С одной стороны, в нем видят бога порядка и правды, а с другой — он же совершил одно из самых вопиющих предательств за всю историю Девяти миров. Когда статус, да и сама жизнь Одина оказываются под угрозой, Тюр делает свой выбор: он решает сковать Фенрира цепью. Памятуя о том, что Фенрир не доверял другим асам, но поверил Тюру, когда тот предложил ему свою руку в залог, можно представить себе, какого именно рода обманов можно ожидать от Тюра.
|
|
|
Если учесть, что Тюр и сам был из йотунов, не исключено, что он пожертвовал рукой, чтобы доказать свою верность асам. В этот же миг он избрал сторону, за которую ему предстоит сражаться в Рагнарёке, и решение это изменить невозможно. Однако все это, возможно, и не так ужасно, как кажется. Его обман повлек за собой исполнение Вирда, предсказанное вёльвой: мир катастрофическим образом изменился. В этом отношении Тюр выступает как катализатор и семя процесса перемен в Девяти мирах, то есть проявляет себя как типичный йотун (в особенности это характерно для великанов Железного леса, основательно погрязших в манипуляциях Вирдом).
Однако до этих событий, хорошо описанных в источниках, Тюр, как мне представляется, выполнял совершенно иные функции. Я полагаю, что роль небесного бога/великана закрепилась за ним уже в древнейшие времена. По-моему, весьма вероятно, что Хюмир — прямой потомок Имира и что Тюр (Тиу) стал небесным божеством именно потому, что принадлежал к этому изначальному роду. Когда мир изменился и людям понадобились боги, больше похожие на них самих, Тюр взял на себя роль жреца или годи для этих новых богов — асов, — чтобы направить их в новорожденные миры, в которых они теперь и обитают. Именно в качестве жреца он и стал хранителем природного порядка вещей, способствующего исполнению естественного Вирда и естественным трансформациям, — и одновременно, в качестве бога войны (новейшей его ипостаси), превратился в катализатор насильственных перемен, возникающих вследствие искусственных манипуляций с Вирдом. Приняв эти функции, он не только стал одним из первых посредников между асами и йотунами (в особенности Фенриром), но и, в конце концов, пришел к предательству. И как же обладатель такого высокого статуса в пантеоне мог предать свой народ, примкнув к новому режиму и отрекшись от своих корней?
|
|
|
В связи с функциями небесного бога особенно интересен тот факт, что Тюру поручают кормление маленького Фенрира. Работая с Фенриром, я однажды заглянула в его разверстую пасть — и увидела в ней бездну и вечность космоса. Если ему (или его потомку) суждено когда-нибудь поглотить солнце и луну, то совершенно логично, что в теле его скрывается вся безграничная вселенная. И когда я увидела эту пугающую бесконечность, я поняла: ничего удивительного, что его когда-то кормило само небо. Ведь небо бывает и ночным, хотя выглядит тогда совершенно по-другому, чем днем. Тюр сам стал олицетворением тех перемен, которые он вскормил. В определенном отношении Фенрир — космологическая антитеза Тюру: они противоположны друг другу, как день и ночь. Чтобы понять природу каждого из них, необходимо понять и природу его противоположности. Однако своими действиями они во многом размывают эту дуалистическую картину. Как в греческом мифе царь Лай не пытался бы убить своего сына Эдипа, если бы не зловещее пророчество, так и Фенрир не стал бы угрозой Одину, если бы боги не решили его сковать, — и тогда можно было бы избежать всех разрушений, которые он причинит в день Рагнарёка. Все поступки Тюра в этой ситуации свидетельствуют о том, что некоторым образом он выступает в той же роли, что и Ирминсуль, Мировой Столп, своим вращением на оси Полярной звезды обеспечивающий естественные перемены.
Если развить эту аналогию дальше и соотнести с Полярной звездой в созвездии Малой Медвдицы Хелу (в ее ипостаси Богини-Медведицы), то обнаружится кое-что любопытное. Оба эти божества поддерживают, с одной стороны, стабильность, а с другой — вращение мира (Тюр) и космический круговорот (Хела). Перед нами — очень интересная и древняя дихотомия. Оба они — необходимые орудия перемен и постоянства, и между ними поддерживается такое же фундаментальное равновесие, как между светом и тьмой или днем и ночью. И несмотря на то, что рёккам и йотунам дуализм в строгом смысле этого слова не свойствен, все же отношения между двумя этими божествами в некотором приближении можно рассматривать как дуалистические.
|
|
|
При том, что лично мне их энергии не кажутся несовместимыми, многие сейтконы из Асатру со всей определенностью ощущают, что Тюр недолюбливает Хель и терпеть не может, когда его призывают во время работы в Хельхейме. То, что ему неуютно в темноте подземного мира, наводит меня по меньшей мере на два предположения. Возможно, Тюр понимает, что нанес Хеле глубокое оскорбление, предав ее брата Фенрира; а, возможно, его роль бога света в картине мира Асатру просто перекрывает ему доступ в Хельхейм. Дело в том, что я в своей работе не замечала подобного конфликта, хотя и никогда не просила двух этих божеств явиться в одном и том же месте одновременно. Но если бы мне пришлось это сделать, я, скорее всего, воззвала бы к древнейшим их ипостасям, в которых они сообща трудились над поддержанием равновесия вселенной после гибели Имира и до того, как понадобилось искусственно воздвигнуть Ирминсуль.
Работая с Тюром, я обнаружила, что он дарует прозрения в двух областях, проникнуть в которые без его помощи было бы нелегко. Во-первых, он позволяет мне заглянуть в историю мировых перемен и узнать кое-что о том, как именно изменилась вселенная при переходе власти от йотунов к асам. Если вы способны увидеть Тюра не просто как подручного Одина, а как сына Хюмира (хотя он и предал своего отца и всю семью) и как жреца, обеспечившего «смену караула», вы немало поймете о том, что означал переход от поклонениям йотунам и Хель к почитанию асов, к обществу, в котором человек стремится получить абсолютную власть над силами природы и хаоса. Чтобы принять свою нынешнюю роль, Тюр должен был хорошо понимать хаотичный и природоцентричный мир, существовавший до воцарения асов. Его отношения с Хелой и вскармливание Фенрира можно рассматривать как сокровенные тайны, стоящие за этим процессом перехода. Именно в свете двух этих тайн Тюр предстает перед нами как могучий йотун, тесно вплетенный в ткань всего Вирда. Там, где асы пытаются отстраниться от Вирда и манипулировать им, йотун стремится исполнить путь Вирда — независимо от того, к каким последствиям это приведет для него лично.
Я понимаю, что эта теория выглядит довольно абстрактной и не находит никаких подкреплений в источниках и «достоверных» текстах. Почему же я такой легкостью позволяю себе столь смелые предположения? За последние несколько лет мои отношения с Тюром существенно укрепились. Он молчалив и хранит немало тайн, древних и новых, которые могут быть для нас очень важны. Как и у Скади, у него есть своя политическая цель в области отношений между двумя народами. Нельзя просто так прийти к народу и попросить, чтобы он отказался от своих любимых богов. И в этом отношении Тюр сгладил переход от религии йотунов к религии асов. Кроме того, как человек, ориентированный на работу с йотунами и рёкками, я считаю очень полезным поддерживать отношения с этим «легкодоступным» йотуном потому, что они облегчают диалог с последователями Асатру и других направлений северного язычества. Я не вижу причин спорить и сражаться по пустякам с теми людьми, чьи личные трансформативные идеалы не так уж сильно отличаются от моих собственных.
[1] Приблизительно 3,7 — 4,6 м.
[2] Около 9 м.
[3] Старшая Эдда, «Речи Вафтруднира», 54, рус. пер. А.И. Корсуна.
[4] В различных переводах упоминание о ладье, в которой, по словам Вафтруднира, находился Бергельмир, трактуется по-разному: одни интерпретируют ее как погребальную ладью, другие — как лодку, в которой он спасся от потопа. В оригинале:
Örófi vetra
áðr væri jörð um sköpuð,
þá var Bergelmir borinn;
þat ek fyrst of man,
er sá inn fróði jötunn
á var lúðr of lagiðr («Речи Вафтруднира», 35).
В рус. пер. А.И. Корсуна:
За множество зим
До созданья земли
был Бергельмир турс;
В гроб его
При мне положили —
Вот что первое помню.
В пер. В.Г. Тихомирова:
Бергельмир жил
За многие зимы
до сотворения суши:
Как он лежал
В погребальной ладье —
|
|
|
