Происхождение воинов-толтеков и их знаний 4 глава

Воин подходит к любым словам с совершенно иным настроем, так как хорошо знаком с их обманчивой природой и помнит, что слова служат покровом истины. Поэтому воин читает и слушает слова в их буквальном значении, но при этом ни на миг не верит, что сами по себе слова и являются той истиной, которую он ищет. Воин знает, слова вмещают истину, подобно тому, как чашка вмещает воду. Очевидно, нет равенства между чашкой и содержащейся в ней водой, как нет равенства между буквальным значением слов и истиной, в них содержащейся.

Давайте рассмотрим в качестве примера такой термин, как «энергетическое поле». Невозможно принять этот термин в буквальном значении, однако мы должны прини­мать его именно так, поскольку в этом случае мы способны оперировать знанием, сокрытым за его значением.

Термин «энергетическое поле» вызывает в рациональном разуме образ какого-то излучения, это может быть свет, цвет, магнетизм, электричество, осознание или любой другой вид излучения. Несомненно, подобное поле является трех­мерным, хотя сам термин ничего не говорит об этом и не указывает на форму поля. Возможно, она радиальная, продолговатая, нитевидная, сферическая. В самом термине нет информации ни об источнике энергии, ни о характере ее воздействия. Мы даже не знаем, линейное ли движение этого поля или, может, пульсирующее или возвратно-посту­пательное. Короче говоря, нам неизвестен замысел этой энергии, а потому мы и не знаем, следует ли уделять ей внимание. Более того, не знаем, будет ли это «энергетическое поле» восприниматься иначе в другой системе отсчета.

Разумеется, этот термин весьма удобен при формули­ровании наших знаний, но в сущности он абсолютно неадекватен для описания того, что видящий способен постичь в одно единственное мгновение. В действительности можно написать целую диссертацию о том нечто, что открылось видящему во всей полноте лишь за миг воспри­ятия. Затем можно написать еще одну диссертацию для доказательства увиденного, потом еще одну на тему его значимости, и много-много других о его происхождении, применении и т.д. и т.п. Но даже после того как читатель всех этих трудов прорвется через паутину бесконечных описаний и рассуждений, он не сможет с уверенностью сказать, чем же на самом деле является это энергетическое поле, ведь он никогда его не видел и не испытывал его воздействия.

Если бы воин вынужден был прибегать к такому способу познания, он, подобно обычному человеку с улицы, заблу­дился бы в лабиринте бессмысленных слов. Но рассматривая и используя слова в качестве символов увиденного, воин при­ходит к пониманию, что слова являют собой лишь трамплин к подлинному знанию, ключи от дверей в новый необъятный мир восприятия.

Вот почему воин принимает все в буквальном значении, но не верит ни во что. Это значит, что воин игнорирует буквальное значение слов, так как знает, что слова - лишь покров, но воин не игнорирует сами слова, ведь ему хорошо известно, что правильное использование слов направит его к знанию, сокрытому за покровом.

Также утверждают, что воин никогда не верит ни во что во имя самой веры, ибо знает, что мир не такой, каким кажется. Поэтому, слушая или читая слова, воин знает, что он вбирает в себя слова, которые должны быть разгаданы, или точнее говоря, выведаны.

Такое выведывание называют также работой со звуча­нием. Работа со звучанием представляет собой скорее акт сердца, чем разума. При этом человек учится улавливать то особенное ощущение, которое лучше всего описать как слушание того, что звучит верно. Постепенно он начинает полагаться на него все больше.

Прислушиваясь к этому ощущению, воин воспринимает неимоверный поток знания, о существовании которого он зачастую даже и не подозревал! Но всегда именно в этот момент вламывается рациональный разум с криком, что все это лишь плод воображения. Вот тут и проявляется тонкая грань различения, различения, которое по праву сравнивают с обоюдоострым мечом. Различение способно помочь воину как достичь ясности, так и разрушить новообретенное знание.

Воин ведет себя так, будто контролирует происходящее, даже если сам совершенно сбит с толку, ведь признать исхо­дящее из сердца ощущение знания, а затем довериться ему -наиболее пугающая вещь для рационального разума, осозна­ющего, что его власть пошатнулась. Естественно, воин испытывает страх перед возможностью стать чересчур иррациональным и утонуть в трясине фантазий. Единствен­ный путь в обход этого страха состоит в том, чтобы действо­вать так, словно все под контролем, ведь как ни пара­доксально это звучит, но это наиболее эффективный способ успокоить рациональный разум.

Следует подчеркнуть один момент: так называемое воображение - это не просто способность разума форми­ровать образы, но и гораздо, гораздо большее. Прописной истиной является факт, что простой рисунок ценнее миллиона слов! Архитектор способен представить строяще­еся здание в нескольких чертежах, а трехмерная модель - еще нагляднее. Сегодня такие модели с легкостью можно создавать при помощи компьютерной графики, но наше воображение работает лучше, быстрее и гибче.

Конечно же, такая модель не является завершенным строением на физическом плане, как и мысленный образ знания не является опытом, доказанным на физическом плане, но и в том, и в другом случае воображение ведет к конкретизации. Отнесись Белл к мысленному образу теле­фона как к фантазии чистой воды, он бы так никогда и не сумел изобрести настоящий телефон! Посчитай видящие увиденное ими движение точки сборки фантазией, воины и поныне не могли бы смещать свою точку сборки, а Толтеки, подобно всем прочим, оставались бы запертыми в рамках одной системы отсчета.

ВОИН ДОЛЖЕН ВЕРИТЬ, ИБО ВЕРА ЯВЛЯЕТСЯ НЕОТЪЕМ­ЛЕМЫМ УСЛОВИЕМ ЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ.

Любому человеку чрезвычайно трудно принять концеп­цию, что слова суть не что иное, как символы сокрытого знания. В попытках усовершенствовать всеобщую картину мира языковеды трудились многие столетия, определяя и переопределяя слова, дабы каждое слово имело четкое значение в определенном контексте. И в результате слова обрели большую значимость, чем знание, которое они изначально должны были передавать.

Сегодня об образованности каждого человека судят скорее по тому, как он говорит, а не по тому, чту говорит. Слова стали важнее самого знания, а теория заняла привиле­гированное положение в жизни людей. Могущественная роль слов в картине мира современного человека и влияние его речи на мир не может не изумлять. Говорят, после каждого произнесенного слова вселенная меняется и уже никогда не будет такой же, как прежде. Но еще важнее то, что каждое произнесенное слово делает картину мира человека все более и более определенной, а следовательно, и более жесткой.

Как только человек сталкивается с чем-то новым или с чем-то, что он не в силах постичь рациональным разумом, он немедленно принимается описывать и объяснять это при помощи слов. И ко времени окончания своих объяснений, все произошедшее займет удобное, а главное, безопасное место в его картине мира. Такова сила и ловушка слов.

Воин не может избежать использования слов, но он способен избежать попадания в их ловушку. И он достигает этого, во-первых, сводя использование слов к минимуму, а во-вторых, предельно тщательно отбирая используемые слова. Воин знает, все объяснения и описания зависят только от выбранной системы отсчета, а поскольку все системы отсчета непостоянны, он не придает большого значения объяснениям как таковым. Воину известна истинная ценность объяснений. Ведь для более детального рассмот­рения какого-либо объекта его буквально вырывают из присущего ему контекста. С этого мгновения любая информация, касающаяся объекта, будет искаженной и в большинстве случаев совершенно неточной.

Единственно эффективным способом обойти ловушку слов является так называемая практика не-делания. Отказы­ваясь воспринимать слова в их буквальном значении и помня о том, что слова - лишь символы знания, покровом которому они служат, их можно использовать безопасно. На самом деле, слова ценны лишь тем, что позволяют нам мыслить более широко и глубоко. Слова представляют собой инструменты, при помощи которых мы можем помочь окружающим исследовать непознанное, и в этом отношении они действительно очень важны, но на этом их ценность заканчивается. Более того, необходимо помнить: способ­ность слов открывать знание зависит от умения слушателя использовать слова и основывается на его понимании ценности слов.

Каков же должен быть подход человека к использованию слов? Этот вопрос исследовался достаточно глубоко на предыдущих страницах, но следующий афоризм способен добавить еще немного ясности.

ВОИН НЕ РАЗДЕЛЯЕТ НАИВНУЮ ВЕРУ ЧЕЛОВЕКА В ТО, ЧТО МИР ЯВЛЯЕТСЯ ИМЕННО ТАКИМ, КАКИМ ЕГО ОПИСЫВАЮТ СЛОВА. ВОИН ЖИВЕТ ВЫЗОВОМ, И СЛОВА ДЛЯ НЕГО - ЕЩЕ ОДИН ВЫЗОВ, НИ БОЛЬШЕ НИ МЕНЬШЕ.

Чтобы опознать вызов, заложенный в словах, воин должен безупречно прислушиваться к их звучанию, контексту и, самое важное, к подтексту. Подлинная ценность слов заключена в том, что подразумевается под ними, а не в абсолютных значениях слов, которые они несут по опреде­лению. Обычно воин способен видеть истинное знание, сокрытое в словах человека, и не столько посредством самих слов, сколько благодаря их подтексту. Очень часто глубокий смысл можно извлечь из не произнесенных человеком слов, то есть из вопросов, которые он осознанно или неосознанно обошел стороной.

Упражняясь в чтении между строк и в слушании невысказанного, воин начинает видеть. Следует пояснить, что видение не является чем-либо визуальным по своей сути. Видение - это прямой поток знания, идущий от оратора к слушателю, от объекта к наблюдателю. Видящие объясняют этот процесс в терминах настройки энергетических полей, и формально это верно, однако начинается все с признания воином факта, что единственное предназначение слов -выступать вспомогательными инструментами общения. Изначально слова были вполне безвредны, затем они стали орудиями для определения взаимоприемлемой картины мира, и в конце концов превратились в оружие, посредством которого одни люди доминируют над другими и даже над целыми народами. Однако ни одного видящего нельзя подчинить силой слов, а уж тем более невозможно удержать его в рамках жесткой системы отсчета или картины мира.

 

Все видящие начинают одинаково. Задавшись целью разрушить фиксацию точки сборки, ученик начинает ставить под вопрос все и вся, но не для проверки истинности своего восприятия, а в стремлении обнаружить что-то ранее не замеченное. Таково единственное настоящее отличие видя­щего от ученого, тем не менее результаты их исследований в высшей степени различны.

Ученый стремится доказать все, что согласуется с его жесткой системой отсчета, а потому приходит к результатам, которые говорят об истинности или ложности неких гипотез, предпосылок, фактов. Видящий, с другой стороны, не пытается ничего доказывать, а вместо этого стремится найти способ использовать то, чему он стал свидетелем.

Поскольку ученый вынужден придерживаться абсолютных величин, для него важно отыскать доказа­тельства своих знаний в рамках собственной фиксированной системы отсчета. Видящий, признавая изменчивость вселен­ной, в которой абсолютные величины не имеют никакого смысла, стремится лишь к использованию сил вселенной, не утруждая себя поиском объяснений. Видящий знает, что объяснения и толкования целиком зависят от выбранной системы отсчета, и таким образом никак не воздействуют на те силы, которые он стремится использовать.

Прекрасным примером этого служит использование воображения. Ни один ортодоксальный ученый не потерпит обвинений в том, что его теории - плод воображения. Видя­щий же не беспокоится за свой образ в глазах окружающих, а потому стремится отыскать наилучший путь использования воображения - волшебного свойства человеческого разума.

«Ученый интеллектуал» будет целыми днями или даже годами агонизировать в попытках доказать или опровергнуть истинность своих теорий. Но видящий не заботится о подобных доказательствах, поскольку единственное нужное ему доказательство - это знание того, работает теория или нет. Сегодня никто - ни ученый, ни видящий - не может доказать существование точки сборки, но работая с ней, смещая ее, видящий способен совершать вещи, невоз­можные для ученого. Для видящего само использование точки сборки является достаточным доказательством ее реальности. С научной точки зрения плодом воображения видящего можно назвать саму точку сборки, но никак не результаты ее использования!

Основное различие между ученым и видящим кроется в их отношении к миру и человеку. В представлении большей части ученых все непознанное рано или поздно может быть объяснено в терминах фиксированной системы отсчета, посредством слов, формул и теорий. В целом, ученые взирают на мир и на человека как на нечто неизменное и закрепленное в рамках некой системы абсолютных величин, пусть даже саму эту систему они не вполне понимают. Таким образом, мир и человек выступает для ученого просто своеобразной интеллектуальной головоломкой.

Для видящего, напротив, человек и мир являются наиболее удивительным слиянием бесконечных перемен, чудом из чудес, в котором порядок возникает буквально из хаоса. Видящий смотрит на человека и на мир как на непостижимую загадку, которую ему никогда не удастся разгадать, ведь любое понимание базируется на жесткой системе отсчета, а безостановочное движение, калейдоскопи­ческие перемены и перестановки не поддаются логике.

Ученый надеется, что слова помогут ему свести человека и вселенную к известной интеллектуальной формуле. Видящий находит в словах, или точнее, в присущем им подтексте, возможность выразить свой восторг, свое восхищение поразительной необъятной загадкой, какой является как человек, так и мир. Результат таких отличий между ученым и видящим потрясает. Ученый ведет человека к стерильной жизни всевозрастающей скуки, видящий напоминает человеку о его безграничном наследии волшебного существа в захватывающей и непознаваемой вселенной.

Из-за страха непознанного человек невольно, но, тем не менее, сознательно променял вдохновение на скуку, приключения на безопасность. И слова - лучшее тому подтверждение. Человек скорее согласится прирасти к абсолютному и познанному, нежели отважится рискнуть испытать непознанное, поставив под сомнение весомость буквального значения слов.

Воин, который, прежде всего, является свободным существом, а также прирожденным первопроходцем и искателем приключений, всегда стремится отыскивать сокрытые за буквальным значением слов вызовы и загадки. В сердце своем он чувствует, ощущает и просто знает, что за каждым словом спрятан ключ к разгадке великой тайны. Поэтому воин уделяет пристальное внимание словам, прокручивает их в голове и так и сяк, выискивая всевозмож­ные значения, вслушиваясь в подтекст. Для воина принять слова буквально - значит отправиться прямиком в ловушку пренебрежения и скуки, бесполезно и глупо потратить свое время и энергию.

 

В предыдущих абзацах речь шла о подходе Толтеков к использованию слов в целом. Однако так относятся к словам не только Толтеки. Ниже следует подборка цитат из творений нескольких авторов мирового масштаба, демонстрирующая, как каждый из этих мастеров пера использует слова в своем собственном уникальном стиле. Отношение к словам отоб­ранных писателей и поэтов очень напоминает подход Толтеков. Поэтому выдержки из их произведений помогут читателю глубже разобраться, как следует подходить к словам, чтобы они раскрывали содержащуюся в них истину.

При изучении последующего раздела читатель в качестве упражнения в чтении между строк может попытаться определить, к какому из двух различных подходов склоняется тот или иной автор. Более глубоко эти два подхода будут рассмотрены позже, пока же достаточно заметить, что каждый человек естественным образом относится к одному из двух типов людей. Толтеки называют людей первого типа сновидящими, а второго - сталкерами.

Отношение сновидящего отличается некоторой серьез­ностью, акцент ставится на хорошее, красивое и таинствен­ное. Подход сталкера, напротив, гораздо более веселый, иногда даже легкомысленный, он всегда делает акцент на истине, парадоксах, его отличает острый, временами язви­тельный, юмор. Чтобы определить оба типа, от читателя потребуются внимательность и сообразительность, ведь ни одно из высказываний не следует понимать буквально, так как за каждым словом и каждой фразой скрываются пласты глубинного смысла.

 

Иоганн Вольфганг Гете дал прекрасный совет по исполь­зованию слов, когда сказал:

«Деяние - все, репутация - ничто».

В этом простом выражении автор повторяет истину о том, как бы ни были красивы слова, они остаются пустыми до тех пор, пока не подкреплены конкретным действием. Дейст­вия всегда говорят сильнее слов. Он также утверждал:

«Теория, мой друг, суха, но вечно зеленеет древо жизни».

Ральф Уолдо Эмерсон сказал:

«Хорошей книгу делает хороший читатель».

Тем самым он подчеркивал важность мастерства читателя в работе со словами. Кроме того, он также заметил:

«Беседуй с разумом воистину простым, и литература будет для тебя лишь ловлей слов».

Эмерсон в своем высказывании показывает, насколько содержимое слов важнее, нежели сами слова. И словно эхом вторит ему Уильям Блейк:

Чтобы увидеть Мир в Песчинке

И Небо в Полевом Цветке,

Возьми в ладони Бесконечность

И Вечность в часе умести.

Эти слова являются великолепным примером разума воистину простого, но в них сокрыто больше, гораздо больше. Первые две строки говорят о том, что мир вовсе не такой, каким кажется. Толтеки учат, что даже мельчайшие детали, на которые мы привыкли не обращать внимания, столь же важны, как и все остальное. Поэтому для воина песчинка - гораздо больше, нежели просто крупица песка, а полевой цветок раскрывает ему необычайные знания.

Последние две строки стихотворения Блейка - не просто красивые поэтические метафоры, а утверждения великой ценности. «Возьми в ладони Бесконечность» - это аллюзия на божественный потенциал человека. Истинная сущность человека не ведает границ, люди держат в собственных руках свое предназначение и свой потенциал. Последняя строка «И Вечность в часе умести» представляет собой описание закона, столь же верного, как и законы, открытые ортодоксальной наукой. В этой короткой фразе Блейк говорит о законе, который Толтеки называют сжатием времени.

Альберт Эйнштейн математически доказал, что время является отдельным измерением. Следует заметить, что с незапамятных времен Толтеки обладали этим знанием и применяли его на практике. Но все же учеными еще не разгадан скрытый смысл этого закона. Если говорить простым языком, время обратно пропорционально осознанию. Математически мы можем представить это следующим образом.

Если t - время, необходимое на выполнение определенной работы, и а - задействованный уровень осознания, тогда:

t=c/a

где с - константа.

Поэтому, если а стремится к бесконечности, то t стре­мится к нулю:

0=c/∞

На практике, чем выше уровень осознания, тем меньше времени требуется для постижения концепции или для выполнения работы. Именно это подразумевают, говоря, что воин сжимает время.

В продолжение нашего исследования свойств слов при­ведем цитату Генри Дэвида Торо:

«Чтобы поведать истину, нужны двое - рассказчик и слушатель».

Это очень точное высказывание, подчеркивающее не только важность разумного применения слов, но и необ­ходимость их усвоения посредством различения. Как бы подтверждая тот факт, что истина всегда сокрыта за словами, Оскар Уайльд заметил:

«Истина редко бывает чистой и никогда - простой».

Однако Джонатан Свифт добавил, что слова, применяе­мые надлежащим образом, действительно служат признаком безупречного сталкера. Он сказал:

«Нужные слова в нужном месте - вот подлинное определение стиля».

Будто в подтверждение точки зрения Свифта, Стивен Спендер написал такие строки, прекрасно демонстрирующие технику истинного сталкера:

Я часто думаю о тех, кто был воистину велик -

Кто жизнь свою провел, за жизнь сражаясь,

Кто нес в своих сердцах зерно огня,

Кто солнцем был рожден и к солнцу шел,

А уходя, оставил за собой лишь воздуха свеченье,

Своей его отметив честью.

Здесь Спендер затрагивает многие вопросы, касающиеся происхождения человека, реинкарнации, работы Толтеков на протяжении тысячелетий. Однако подлинная суть этих строк превосходит задачи этой книги, здесь они были процити­рованы лишь в качестве иллюстрации мастерства сталкера при работе со словами.

Подобно всему во вселенной сами по себе слова не являются ни хорошими, ни плохими, они лишь отражают наше намерение. Так они могут передавать замешательство, скуку, умственную стерильность, или же могут нести в себе красоту, загадку и невыразимую истину. Парадокс слов заключается в том, что речь рождена человеческим разумом, но при этом корни ее - в сердце человека. Как и со всеми парадоксами, чтобы ответить на загадку сфинкса и обойти смертельную ловушку, нужно опереться как на разум, так и на сердце. Бернард Шоу сказал:

«Тот, кто слушает голос рассудка, - пропал! Рассудок порабощает всех, чей разум не в силах совладать с ним».

Будто предвидя, что это утверждение вызовет некоторые вопросы, Шоу поясняет его в других своих высказываниях:

«Рассудительный человек приспосабливается к миру, безрассудный - стремится приспособить мир к себе. Поэтому весь прогресс зависит от безрассудных людей».

И вновь мастерский сталкинг приносит нам волшебную крупицу мудрости. Развивая свою идею, непревзойденный Шоу делает вывод:

«Человек, обладающий здравым смыслом и хорошим вкусом, фактически является человеком, не обладающим ни оригинальностью, ни моральной смелостью».

В предыдущем высказывании Шоу в резкой форме указывает на истощающие эффекты социальной обуслов­ленности и посредственности рассудка. Блез Паскаль в свойственной ему мягкой манере добавляет:

«У сердца свои мотивы, о которых рассудку ничего не ведомо».

И подчеркивая ценность присущего сердцу знания, Эмерсон дает человеку совет:

«Направь свою повозку к звездам».

Затем, возвращаясь к факту, что все подлинное знание находится в сердце, он говорит:

«Если мы шествуем дорогами мира в поисках красоты, нам следует нести ее в себе, иначе нам никогда ее не отыскать».

В следующем коротком стихотворении Блейк развивает эту идею и подчеркивает, что цепляться за что-либо вне самих себя в попытке обрести счастье или, если уж на то пошло, знание - совершенно бесплодное занятие.

Тот, кто Радость силой тянет,

Жизни крылья подрезает.

Кто ж к ней устами припадет,

Полет свободный не прервет,

В рассвете Вечности живет.

В конце концов, когда дело касается использования слов, подход воина могут прекрасно описать слова Уолта Уитмена:

«Заметь, я не читаю тебе нотаций и не занимаюсь мелкой благотворительностью - когда я даю, я отдаю самого себя».

В этом отношении воин использует то же мерило и для оценки потенциала в словах окружающих. Как метко подметил один из учеников:

«Некоторые люди ошибаются так искренне».

Оскар Уайльд выразил ту же идею следующим образом:

«Немного искренности - опасно, много - смертельно».

Надеюсь, после изучения вышеприведенных примеров читатель понимает, что воин подходит к словам так же, как и к любому иному вызову в своей жизни. Глупо воспринимать слова как нечто само собой разумеющееся или же применять их бездумно. Христос сказал:

«Не то, что входит в уста, оскверняет человека; но то, что исходит из уст, оскверняет человека».

Воин предельно внимательно относится, во-первых, к своей речи и, во-вторых, к словам окружающих. Всегда следует помнить, что слова открывают о человеке все, если, конечно, у слушателя есть уши, чтобы слышать, и он не пойман на крючок буквального значения слов.

Приведенные высказывания иллюстрируют как глупость, так и силу слов, как ложность, так и истинность, а в особен­ности их юмор. Слова - могущественное оружие в руках воина, и он относится к нему не только как к вызову, но и как к большой ответственности.

В современном человеке мало уважения к словам. По всему миру люди требуют, среди прочих вещей, и свободы слова. Но в то же время люди часто отказываются брать на себя ответственность за слова. В этом отношении нельзя не посмеяться вместе с Оскаром Уайльдом:

«Демократия означает лупцевание народа ради народа самим же народом».

Говорить - легко, и не менее легко - говорить с уверенностью. Люди настолько увлекаются собственными речами и речами окружающих, что позволяют себе гибнуть за эти речи. Но как точно выразился Уильям Теккерей:

«Умереть во имя веры не трудно. В истории любого народа есть такие люди. Жить во имя веры - вот что трудно».

Человек будет говорить все, что хорошо звучит. Но, произнеся что-то, он тут же поверит в сказанное - такова сила изреченного слова. На самом деле это и называют приверженностью взглядам. Воин же всегда следует совету Гете:

«Гений зреет в тиши, а характер закаляется в бурном течении людской жизни».

Внутреннее и внешнее безмолвие - вот путь к истинному знанию. А искусное обращение со словом - врата к свободе. Безмолвие и слово - суть две стороны одной монеты -общения. Причем неизреченное слово зачастую несет в себе гораздо больше смысла, нежели изреченное.

В конце концов, следует понимать, что, используя слова, воин находится в постоянном поиске знания. Однако обрете­ние такого знания требует от воина высокого мастерства.

МАСТЕРСТВО ВОИНА ЗАКЛЮЧЕНО В УМЕНИИ ПОДДЕРЖИ­ВАТЬ РАВНОВЕСИЕ МЕЖДУ СТРАХОМ И БЛАГОГОВЕНИЕМ.

Единственный способ овладеть таким умением состоит в развитии здорового чувства юмора. И Оскар Уайльд прекрасно понимал это, когда говорил:

«Все мы сидим в сточной канаве, но некоторые из нас смотрят на звезды».

В этом высказывании Уайльд прекрасно изобразил юмор, глупость, несгибаемое намерение и подход воина. Говорят, что слезы очищают душу, и хотя это действительно так, в жизни воина такого очищения не достаточно. Воин должен уметь смеяться, ведь смех приносит облегчение и снимает давление повседневных сражений. Гете прекрасно понимал, что означает быть воином, когда писал такие строки:

«Ты должен либо покорять и властвовать, либо терпеть поражение и прислуживать, страдать или ликовать, быть наковальней или молотом».

Когда дело касается глупости, то тут не обойтись без остроумия Бернарда Шоу, который умел великолепно смеяться над собой:

«Я никогда не борюсь с соблазнами, так как понял, что если что-то для меня вредно, то оно меня и не привлекает».

Глупость нашего собственного поведения - неиссяка­емый источник веселья. Эдгар Аллан По выразил свое мнение о глупости не менее красноречиво:

«Все, что мы видим и чем кажемся - лишь сон во сне».

Этой короткой фразой Эдгар По колоритно описал отношение Толтеков к обычному человеческому восприятию мира. Люди смотрят на мир, испытывают какие-то ощуще­ния, но как только точка сборки сдвигается достаточно далеко, возникает совершенно иной мир, который столь же реален и веществен, сколь и привычно воспринимаемый нами мир. Под воздействием такого опыта все наши буднич­ные устремления кажутся не более чем глупостью.

Величайший автор всех времен и народов, Уильям Шекспир, сказал о глупости так:

Окончен праздник. В этом представленье

Актерами, сказал я, были духи.

И в воздухе, и в воздухе прозрачном,

Свершив свой труд, растаяли они.

Вот так, подобно призракам без плоти,

Когда-нибудь растают, словно дым,

И тучами увенчанные горы,

И горделивые дворцы и храмы,

И даже весь - о да, весь шар земной.

И как от этих бестелесных масок,

От них не сохранится и следа.

Мы созданы из вещества того же,

Что наши сны. И сном окружена

Вся наша маленькая жизнь.

К этим словам Шекспира Фрэнк Герберт добавляет:

«Я думаю о радости быть живым и сомневаюсь, смогу ли я когда-нибудь совершить прыжок к истоку этой плоти и познать себя таким, каким я был однажды. Исток - там. И хотя раскрыть его может любое мое действие, оно остается окутанным туманами будущего. Но все, на что способен человек, - мое. И каждое мое действие может совершить это».

Это одно из наиболее точных описаний настроения воина. Оно рассказывает о том, как воин относится к себе и к своей миссии в жизни, состоящей в разгадке тайны его истинной сущности. И несколько тише, практически в благоговейном трепете, Герберт, подобно воину, завершает свою мысль:

Предыдущая12345678910Следующая

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: