Происхождение воинов-толтеков и их знаний 7 глава

Остров охотника неописуемо прекрасен, а умение, с которым он был выстроен, потрясает. Будучи текучим существом, охотник всегда рад перестроить свой остров, как только возникает такая необходимость. Изменения приносят ему еще больше восхитительных вызовов, и кто знает, какие сокровища духа он может отыскать, перестраивая свой тональ?

Секрет ускользания из ловушки социальной обусловлен­ности заключен в том, что охотник выходит за пределы психологического манипулирования.

ОХОТНИК ОБРАЩАЕТСЯ С МИРОМ С ТАКОЙ ОСТО­РОЖНОСТЬЮ, ЧТО НЕ ОСТАВЛЯЕТ ЗА СОБОЙ СЛЕДОВ. ОСТАВИТЬ СЛЕД ОЗНАЧАЕТ СТАТЬ ОБЪЕКТОМ ОХОТЫ ДЛЯ КОГО-ТО БОЛЕЕ МОГУЩЕСТВЕННОГО.

Вышесказанное вовсе не обязует охотника становиться затворником. Это невозможно по определению: чтобы быть охотником, необходимо взаимодействовать с миром, будучи его неотъемлемой частью. Поэтому охотник не пытается спрятаться от мира, а лишь заботится о том, чтобы не превратиться в объект охоты.

В ОСНОВЕ ИСКУССТВА ОХОТНИКА ЛЕЖИТ СПОСОБНОСТЬ ВЫБИРАТЬ ВРЕМЯ И МЕСТО СВОЕГО ПОЯВЛЕНИЯ. БЛАГОДАРЯ ЭТОМУ ЕГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ С МИРОМ СТАНОВИТСЯ ВЫВЕРЕННЫМ И ЭКОНОМНЫМ, ТАК ОХОТНИК ИЗБЕГАЕТ ИСТОЩЕНИЯ КАК ОКРУЖАЮЩЕГО МИРА, ТАК И САМОГО СЕБЯ.

ОХОТНИК УВЕРЕН В СВОЕМ УМЕНИИ ОХОТИТЬСЯ, А ПОТОМУ БЕСПОКОИТЬСЯ ЕМУ НЕ О ЧЕМ.

БЕСПОКОЙСТВО ЗАСТАВЛЯЕТ ЧЕЛОВЕКА НЕИСТОВО ЦЕП­ЛЯТЬСЯ ЗА СВОЙ МИР, КАКИМ БЫ ОН НИ БЫЛ, А, ЦЕПЛЯЯСЬ, ОН ИСТОЩАЕТ КАК СЕБЯ, ТАК И СВОЙ МИР.

Основная причина, почему люди становятся объектами охоты, заключена в их неуверенности в себе, из-за которой они всегда ищут одобрения и поддержки окружающих.

Очевидно, если люди ведут себя так, они никогда не освободятся от оков социальной обусловленности, а потому всегда будут зависеть от милости других. В данном контексте мы видим, что беспокойство является наиболее истощающей причиной зависимости. Люди находят множество всевоз­можных причин для беспокойства, и даже не ведая, что творят, они непрерывно подрывают собственную силу и уверенность посредством беспокойства.

Если, например, человек постоянно беспокоится о своем здоровье, такая тревога истощает его энергию столь сильно, что со временем он действительно разовьет себе различные недомогания и недуги.

Точно так же, если жена постоянно сомневается в том, любит ли ее муж, то своим поведением она будет так неистово цепляться за него, что в конце концов изнурит требованиями бесконечных заверений в любви. В результате, муж будет отталкивать свою жену, не потому, что не любит ее, а просто потому, что ему необходимо некоторое пространство. Естественно, это заставит женщину чувствовать себя еще более неуверенно, и она станет требовать от мужа все больше внимания. Со временем мужчина почувствует себя настолько удаленным от дома, что, возможно, начнет искать утешение в объятьях другой женщины.

В этих двух примерах мы можем ясно видеть эффект беспокойства и то, как людям при его помощи удается материализовать свои наихудшие страхи. Как это ни пе­чально, ни мужчине из первого примера, ни женщине из второго так, возможно, никогда и не удастся понять, кого им благодарить за свои несчастья. Вместо этого они будут верить, что все произошедшее - всего лишь результат того, о чем они и так догадывались.

Охотник, с другой стороны, уверен в своих способностях, а потому знает, что ему незачем волноваться. Но для обретения подобной уверенности человек должен культивировать ее, выбирая верные пути взаимодействия с окружа­ющим миром. Охотник отказывается от поиска одобрения или поддержки окружающих. Он делает такой выбор вовсе не по причине высокомерия или безразличия, а просто

потому, что обладает достаточным самоуважением для признания своих способностей и собственной ценности. Результатом уважения к себе является и бесконечное уваже­ние к окружающему миру. Ибо он знает: для того, чтобы жить плодами земли, необходимо жить в гармонии с ней.

ОХОТНИК БЛИЗКО ЗНАКОМ СО СВОИМ МИРОМ, НО В ТО ЖЕ ВРЕМЯ ОСТАЕТСЯ ОТСТРАНЕННЫМ ОТ НЕГО.

Именно посредством отстраненности охотник избегает одержимости окружающим миром. Однако близкое зна­комство охотника со своим миром означает, что он отстра­нен лишь в смысле выбора путей взаимодействия с ним, но не в смысле заботы о нем. Это очень важное различие, и для его воплощения в жизнь требуется немалое умение.

Ни один охотник не может надеяться на успех, не зная свой мир в мельчайших подробностях. Однако здесь возни­кает опасность настолько сблизиться с миром, что суждения охотника станут искаженными. Например, охотник может настолько хорошо изучить зверя, на которого охотится, что в итоге он не сможет убить его. С другой стороны, если бы охотник не заботился о мире, он бы попросту истощил его, поскольку охота была бы для него лишь развлечением. И в том, и в другом случае охотника ожидает голод, ведь он или будет слишком сильно любить животных, что не сможет охотиться на них, или же быстро истощит свои охотничьи угодья.

ОХОТНИК НЕ ИСТОЩАЕТ СВОЙ МИР, ОН БЕРЕТ ОТ НЕГО ТОЛЬКО ТО, В ЧЕМ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НУЖДАЕТСЯ. А ПОТО­МУ ЕГО ЗАПЛЕЧНЫЙ МЕШОК НИКОГДА НЕ БЫВАЕТ ПУСТ.

Важно понимать, что задача охотника не сводится лишь к охоте. Истинный охотник должен быть своего рода психологом. Опыт позволяет ему видеть шаблонные действия и предсказуемое поведение как животных, так и человека. Поэтому он осознает важность изучения повадок тех, на кого охотится.

ЧТОБЫ ПОЙМАТЬ ЗВЕРЯ, ОХОТНИК ДОЛЖЕН НЕ ТОЛЬКО ЗНАТЬ ЕГО ПОВАДКИ, ЕМУ НУЖНО ПЕРЕХИТРИТЬ СВОЮ ДОБЫЧУ.

Если бы охотник устанавливал ловушки, не скрывая собственных целей, он бы никого не поймал, животные не настолько глупы, чтобы лезть в явную западню. Охотник должен установить ловушку настолько умело, чтобы жертва не заподозрила ничего, пока не будет слишком поздно. Охотник также прекрасно осознает, что он - хищник, а пото­му найдутся и другие хищники, которые не замедлят начать охоту на него, если он предоставит им такую возможность. Чтобы не стать добычей самому, охотник должен следить за собой и не допускать тех же ошибок, что допускает жертва, которую он научился выслеживать. Соответственно охотник следит за тем, чтобы его движения и его действия всегда были непредсказуемыми.

СТАТЬ ПРЕДСКАЗУЕМЫМ - ЗНАЧИТ ПРЕВРАТИТЬСЯ В ЧЬЮ-ТО ДОБЫЧУ.

В целом обычный человек крайне предсказуем. Закрепленный тяжелой и всепоглощающей рутиной, средний человек представляет собой легкую добычу для любого, кто решит на него поохотиться.

Возьмем в качестве примера служащего, который всегда обедает в 13:00 в маленьком ресторанчике рядом с его офи­сом. Он заканчивает работу ровно в 17:00 и сразу же спешит на железнодорожную станцию, чтобы успеть на поезд, отправляющийся в 17:25. Человек следует такому распорядку пять дней в неделю, каждый месяц, из года в год. Любой, кто пожелает припереть такого человека к стенке, не будет иметь с этим затруднений. Все, что нужно, это присесть за его любимый столик в ресторане в нужный час или подождать его на станции в 17:20.

С другой стороны, не так-то и легко будет загнать в угол человека, который обедает лишь изредка, постоянно меняя при этом рестораны. Перехватить его на пути домой также будет непросто, если он иногда едет домой первым же поездом, а иногда задерживается в офисе или отправляется за покупками, по пути наведываясь в гости к друзьям. Очевидно, такой человек непредсказуем, и даже если его рабочее время четко определено, он найдет способы, чтобы и это время выглядело непредсказуемым.

В этих примерах мы взглянули только на физические распорядки, которым следуют люди, но важно понимать, что привычные эмоциональные реакции и фиксированные ментальные шаблоны также делают нас уязвимыми. Кроме того, эта уязвимость подразумевает незащищенность не только перед выслеживанием другими, но и перед силами, действующими в нашей жизни.

Становясь предсказуемыми, мы теряем текучесть. И это не только делает нас уязвимыми, но и жестко закрепляет точку сборки в превалирующей на тот момент картине мира. Как мы уже говорили, ограниченность одной картиной мира не может быть судьбой человека. Его предназначение - познание на опыте всего великого многообразия, присущего жизни. Как только мы застряли в своей картине мира, силы предназначения начинают выслеживать нас, чтобы помочь вернуть нам состояние текучести.

ХОРОШИЙ ОХОТНИК ПРИЗНАЕТ СУЩЕСТВОВАНИЕ ВЫС­ШИХ СИЛ ВО ВСЕЛЕННОЙ, КОТОРЫЕ НАПРАВЛЯЮТ ЕГО И ВСЕХ ДРУГИХ СУЩЕСТВ. ЭТИ СИЛЫ ДИКТУЮТ ОБСТОЯ­ТЕЛЬСТВА КАК ЖИЗНИ, ТАК И СМЕРТИ.

Этот чрезвычайно важный момент не только напоминает нам о том, что нас выслеживают как хищники, так и силы предназначения, но и напрямую указывает на вопрос этики и морали. Помимо материального достатка, концепции этики и морали зачастую мешают и запутывают человека, вынуждая его излишне беспокоиться. На самом деле вопросы денег, этики и морали обычно удерживают человека жестко закрепленным в его социальной обусловленности.

Когда охотнику необходима пища, он устанавливает свой капкан, и если проверяя его, охотник обнаружит в нем дичь, то незамедлительно примет ее с тихой благодарностью. Охотник знает, что не его ум и не его умение расставлять ловушки, заманило зверя в капкан, - животное было направ­лено в капкан силами предназначения.

Предназначением этого конкретного животного было накормить данного охотника. Зная это, охотник не испы­тывает жалости к животному и не освобождает его, поступи он иначе, жертва лишится своего предназначения. Ни один охотник, достойный своего звания, не станет вмешиваться в предназначение другого существа. Подобные действия озна­чали бы, что охотник считает себя более мудрым, чем те силы, что диктуют обстоятельства жизни и смерти всех существ, включая и его самого. Настоящий охотник никогда не осмелится на такое высокомерие.

В КОНЦЕ КОНЦОВ, ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ВАЖНЕЕ ЖИЗНИ И СМЕРТИ? ПОВЕЛЕВАЮЩИЕ ИМИ СИЛЫ ВОИСТИНУ ПРАВЯТ ВСЕМИ СУЩЕСТВАМИ.

Жалость - одно из самых страшных преступлений против человечества, а фактически, против всех форм жизни в целом. Всегда следует остерегаться благодетелей, жалеющих всех и вся. В таких людях нет уважения к предназначению других существ, и их единственная цель жизни - вмеши­ваться в чужие дела и встревать туда, куда не пристало. Они будут громогласно протестовать под знаменами морали и общественной благопристойности, но ни на секунду не задумаются над возможными последствиями своих действий. Индивидуальность и полное развитие осознания всегда страдают в руках таких людей, независимо от того, какими мотивами они руководствуются.

Бывают случаи, когда помощь действительно необходима и затребована, и тогда охотник помогает добровольно и искренне. Но охотник никогда не окажет помощь, если она незатребована. Оказать помощь, когда в ней нет необходи­мости, значит несправедливо поступить с другим человеком.

Охотник не осмеливается встревать в дела сил, распо­ряжающихся жизнью и смертью всех существ, но в то же время за свои действия он принимает полную ответствен­ность. Если в силках он обнаружит двух животных, тогда как ему необходимо только одно, он возьмет именно одно, вто­рое же - освободит. Взять больше, чем необходимо, значит поддаться жадности или беспокойству, а это, конечно, сдела­ло бы его уязвимым. К тому же, охотник относится к своему миру с бесконечной заботой, а потому не истощает его. Тако­ва дисциплина охотника и такова безупречность его духа.

Именно дисциплина и безупречность играют ключевую роль в постижении лабиринтов сложностей охоты за силой. Вплоть до этого момента мы рассматривали только подго­товку охотника, но, очевидно, целью обучения является возможность научиться охоте за наивысшей добычей - за силой. Подготовка не легка, для достижения дисциплины и безупречности, что так необходимы охотнику, требуется время и предельное внимание к деталям.

Без тщательной подготовки ни один человек не может рассчитывать на успех в охоте за силой, поскольку охотиться за силой бесконечно труднее, нежели выслеживать животных или людей. Животные и люди не только чрезвычайно пред­сказуемы, но и вполне осязаемы. Сила, напротив, всегда абсолютно непредсказуема и, конечно же, неосязаема. Ловля непредсказуемой и неосязаемой добычи - не только наитруд­нейший в мире вызов, но и в высшей степени опасное занятие.

Выслеживание силы требует бесконечной осторожности и очень острого чувства осознанности. Охотник, который ломится сквозь кусты, словно бульдозер, не только вспугнет свою предполагаемую добычу, но и весьма вероятно, сам станет добычей кого-то или чего-то более могущественного. В этом отношении удивительно видеть, как много здравомыслящих, но, тем не менее, заблуждающихся людей, устремляются за знанием при любой возможности. Такие люди носятся вокруг в состоянии какого-то духовного безумия и с детским волнением кричат о своих находках. Наблюдая за ними, приходишь к выводу, что они действи­тельно дети - дети с игрушечными ружьями, играющие в охотников.

В процессе своей подготовки охотник начинает понимать суть охоты за силой. Обретя такое знание, он не бросается сломя голову на охоту, ведь ему известно, что его противник, будучи неосязаемым и непредсказуемым, очень даже может ввести его в фатальную ловушку. Это важный момент, и его нужно полностью понять.

Единственная цель охоты за силой - обрести личную силу, необходимую нам, чтобы заявить свои права на свободу. Но заявить права на свободу мы можем, лишь заявив свои права на нашу личную силу, поскольку Орел не одаривает свободой тех, кто не достаточно силен, чтобы сражаться. Единственный способ стать сильным - сражаться, и чем суровей битва, тем сильнее мы становимся. Именно поэтому охотник, в отличие от обычного человека, не жалуется на вызовы в своей жизни. Он знает, чем жестче вызов, тем больше будет даров силы.

К тому же охотник прекрасно осведомлен, что силы, направляющие русло его жизни на земле, не будут, испытывать жалости или проявлять милосердие. Гаран­тированное милосердие лишает охотника возможности сражаться за победу и обрекает его на рабское существование.

ЕСЛИ ТЫ НЕДОСТАТОЧНО СИЛЕН, ЧТОБЫ СРАЖАТЬСЯ, У ТЕБЯ НЕТ ИНОГО ВЫХОДА, КРОМЕ КАК СМИРИТЬСЯ С ЖИЗНЬЮ РАБА. НО ОХОТНИК - СВОБОДНОЕ СУЩЕСТВО, КОТОРОЕ НЕ ПРИЕМЛЕТ РАБСТВА. ДЛЯ НЕГО НЕТ ИНОГО ВЫБОРА, ПОМИМО СРАЖЕНИЯ. ЕСЛИ ЕМУ СУЖДЕНО ПОВСТРЕЧАТЬ СВОЮ ГИБЕЛЬ В БОЮ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ОН УМРЕТ КАК СВОБОДНОЕ СУЩЕСТВО, А НЕ КАК РАБ.

В жизни каждого человека наступает момент, когда он просто знает, что оставаться рабом он больше не может. С этого мгновения, независимо от того, получил человек подготовку охотника или нет, он входит в настроение охотника.

Не отступая ни перед чем и абсолютно не приемля рабства, охотник не смеет отбрасывать свою личную силу, совершая глупые ходы. Вместо этого он спокойно оценивает свою жизнь и свою ситуацию. Он знает, что сам сделал ставку на силу, и именно для этой охоты он готовил себя. Охотник также прекрасно помнит о правилах охоты. Они просты, смертельно просты: не давай и не проси пощады, победитель забирает все.

Сражаясь в битве, когда ставки столь высоки, охотник был бы глупцом, если бы не взвесил все варианты с величай­шей тщательностью. Если охотник победит в битве, он обретет достаточно личной силы, чтобы заявить права на свою свободу, но, проиграв, он потеряет все. Очевидно, охотник не может позволить себе вступить в такую битву бездумно.

ОХОТНИК НЕ ПОДЧИНЯЕТСЯ НИЧЬИМ ЖЕЛАНИЯМ, КРОМЕ СВОИХ СОБСТВЕННЫХ. ЕСЛИ ОН ПОСТУПАЕТ ТАК ИЛИ ИНАЧЕ, ТО ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ПОЛНОСТЬЮ ОСОЗНАЕТ ВОЗМОЖНЫЙ ИСХОД СВОИХ ДЕЙСТВИЙ.

ОХОТНИК НЕ МОЖЕТ ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ ОКАЗАТЬСЯ В РОЛИ ЖЕРТВЫ. В СВОИХ ПОСТУПКАХ ОН ОСТАВЛЯЕТ МЕСТО ДЛЯ НЕПРЕДВИДЕННОГО, А ПОТОМУ ЕГО НЕВОЗМОЖНО ЗАСТАТЬ ВРАСПЛОХ. ТАК ОН ИЗБЕГАЕТ ТОГО, ЧТО ГЛУПЦЫ СЧИТАЮТ СЛУЧАЙНОСТЯМИ.

Оценивая свою жизнь, охотник понимает, что при столь высоком риске у него все же нет иного выбора помимо сражения. В этом заключена ирония следования Путем Знания. Сражаясь за свободу от оков социальной обуслов­ленности, мы обнаруживаем, что становимся рабами силы.

Обычный человек верит, что у него есть свобода выбора, охотник же является человеком, убедившимся в безосно­вательности такой веры. Для него есть лишь две возмож­ности: или он сражается за свою свободу от социальной обусловленности, или же он отказывается от борьбы и присоединяется к своим собратьям в их глупости. Очевидно, второй вариант неприемлем для охотника, что в свою очередь означает отсутствие выбора как такового.

Для полного понимания этого момента следует помнить, что охотник становится охотником для того, чтобы освобо­диться от оков социальной обусловленности. И делая это, он обретает личную силу, позволяющую ему выбирать собствен­ную систему отсчета. Продвинувшись столь далеко, охотник уже не может повернуть назад, так как оставленный позади мир более не привлекает его. В свете этого он понимает, что фактически ему больше нечего терять, кроме своей жизни, но какова ценность жизни, проведенной в рабской зависимости от своих собратьев?

В жизни охотника этот момент один из самых волную­щих. Лишь дойдя до этой развилки, он понимает, что в действительности у него нет выбора. Но для путешествия в непознанное от него потребуется вся его смелость, и даже гораздо больше, поскольку он знает, что его ждет дорога без возврата. Этот путь требует, чтобы охотник сказал «прощай» всему, познанному к этому моменту. Очевидно, что охотник не желает оставаться в своем старом мирке, но это единствен­ный мир, который он знает, и, несмотря ни на что, этому миру принадлежат многие сокровища духа охотника. В конце концов, именно в этом мире он научился мечтать о свободе и силе, на дорогах этого мира он сделал свои первые шаги как охотник.

Лишь достигнув этого перекрестка, охотник реально начинает ощущать воздействие сил, направлявших его на протяжении всей жизни. Теперь, в ретроспективе, он спо­собен увидеть замысел всего пережитого им и то, как полученный опыт привел его к этому перекрестку. И хотя его предназначение по-прежнему туманно и теряется в неуло­вимом будущем, он осознает: его ставка на силу и подготовка охотника были предопределены. Именно в этот момент рассеиваются последние сомнения в том, что его ставка на силу необратима.

Следующая аналогия может сделать концепцию ставки на силу несколько более понятной. Давайте взглянем на малень­кого ребенка через призму того факта, что вполне очевидным человеческим предназначением является прямохождение.

Когда малыш рождается, он не начинает тут же ходить. Долгое время он остается вполне довольным своим лежачим положением и возможностью просто шевелить конечнос­тями. Затем его тянет немного посидеть, но сделать он это может лишь со всех сторон обложенный подушками. А через некоторое время мускулы младенца становятся достаточно сильными, чтобы начать ползать. Все это сходно с подготов­кой охотника. Новообретенная свобода позволяет ребенку начать исследовать окружающий мир. Научившись ползать, младенец начинает различать некоторые детали мира вокруг себя. Путем проб и ошибок он быстро учится понимать, где он ползет и к чему прикасается.

Вскоре приходит день и час, когда ребенок, накопив достаточно сил, внезапно встает. Действие это может пока­заться довольно простым, но изменения радикальны. Этим поступком ребенок делает свою ставку на ходьбу. Ему может не хватать координации, он может пошатываться и терять равновесие, но, делая шаг за шагом, ребенок научится сначала ходить, а затем и бегать. Его ставка на ходьбу необратима, ведь, если он не родился калекой, прямохождение является его предназначением.

Никто из нас не может скрыться от сил, ведущих нас на протяжении всей жизни. Наше предназначение, каким бы оно ни было, должно быть исполнено. Охотник признает этот факт и заново оценивает себя и свою новую жизнь. Подобно тому как ребенок учится делать свои первые робкие шаги, так и охотник предпринимает свои первые шаги на Пути Силы.

НАЧИНАЯ ОХОТУ ЗА СИЛОЙ, ОХОТНИК ЗНАЕТ, ЧТО НЕОПЫТНОСТЬ БУДЕТ ВЫВОДИТЬ ЕГО ИЗ РАВНОВЕСИЯ. НО, БУДУЧИ ПОЛНОСТЬЮ БДИТЕЛЬНЫМ И КУЛЬТИВИРУЯ СПОКОЙСТВИЕ ЖИЗНИ, ОН ОБРЕТЕТ НЕОБХОДИМОЕ РАВНОВЕСИЕ ДУХА.

Вернувшись к нашей аналогии с ребенком, который только учится ходить, мы видим, что если ребенок сразу же попробует спуститься по лестнице без посторонней помощи, он рискует серьезно травмироваться, возможно даже, раз­биться насмерть. Но в то же время, если ребенок подойдет к задаче осознанно и не станет сломя голову прыгать через три ступеньки, опасность будет минимальной.

Охотник, помня свою подготовку, подходит к Пути Силы в аналогичной манере. Полностью осознавая опасность, с которой он сталкивается на охоте за неуловимой и непред­сказуемой добычей, охотник двигается бесшумно и действует с превеликой осторожностью. Так он начинает культиви­ровать уверенность, необходимую для устойчивости в любой битве, какую бы ни преподнесла ему сила.

НАША НЕУСТОЙЧИВОСТЬ ЯВЛЯЕТСЯ РЕЗУЛЬТАТОМ ВСЕХ НАШИХ ДЕЙСТВИЙ.

Этот афоризм является жизненно важным для всего, что знают и практикуют Толтеки. Когда мы бежим от своего опыта, игнорируем его или относимся к нему с пренебре­жением, мы теряем равновесие. Однако всякий раз, когда мы теряем равновесие, наиболее естественная реакция - остано­виться, замереть на мгновение, чтобы восстановить баланс. Умение брать такую паузу и называют спокойствием жизни.

Без сомнения, жизнь - это непрерывность, но непрерыв­ность, состоящая из периодических всплесков энергии или пульсаций. Охотник движется вместе с пульсациями жизни, делая паузу перед каждым действием. Так он может сфокуси­ровать свое полное внимание перед прыжком. Уделяя же каждому действию свое безраздельное внимание, охотник добивается безупречности суждений и постоянного равно­весия духа - охотник всегда бдителен.

Ведя такой образ жизни, охотник полностью контроли­рует каждую ситуацию в своей жизни. Заметьте, я говорю о ситуации. Охотник не контролирует свою жизнь как таковую, поскольку этот контроль не в его руках, а в руках сил, которые направляют его жизнь.

Контролируя каждую ситуацию в своей жизни, охотник обретает устойчивость и уверенность, которые необходимы для начала битвы за силу. Тем не менее он четко осознает скудность своих человеческих возможностей. Так охотник испытывает страх. Не парализующий страх, а страх, который удерживает от пустой траты времени и помогает сохранять бдительность. Этот страх возникает из знания того, что правила охоты не допускают жалости и не обещают пощады.

Зная правила охоты и понимая их бескомпромиссность, охотник относится к противнику с искренним уважением. В глубинах своего сердца охотник ощущает, что предстоящая битва будет благородной битвой. У него нет сомнений, что она будет изобиловать хитрыми уловками, обманными маневрами, но он также знает, что результат будет честным, причем победитель заберет все. Такая битва, в которой все происходит справедливо, а добыча принимается безмолвно и с почтением, является благороднейшей из всех возможных битв.

Продвинувшись столь далеко, охотник не имеет иного выхода, кроме как спокойно сидеть и ждать. Он не спешит, ибо знает, что ставка сделана, и направляющие его судьбу силы отыщут его, и битва начнется. Охотник знает, что нет смысла трусливо прятаться или бежать с поля боя, поскольку силы его предназначения будут преследовать его, нападая из-за каждого угла. Понимая, что единственный шанс на выживание - стоять и сражаться, охотник наполняется чувством абсолютной уверенности. В конце-то концов, что ему терять кроме жизни, которая для него и так уже утратила весь смысл?

Именно так подходит охотник к битве за силу: он бдите­лен, исполнен страхом, почтителен и полностью уверен в себе. Таков его щит. Перед лицом неодолимых препятствий это не так уж и много, но это все, что у него есть. Именно поэтому он долго и тяжело учится использовать свой щит безупречно.

Такова судьба охотника, но им не овладевает тоска или пессимизм. Охотник не видит причин для сожалений, обид или горечи. Напротив, он сознает дарованную ему честь и чувствует оптимизм. Честь заключена в том, что из мно­жества людей именно ему повезло быть избранным силой для боя. Оптимизм основан на понимании того, что худшее из всего, что может произойти, - это то, что его предназ­начение будет раскрываться, а этого, в конце концов, он и искал так долго.

Для охотника это время чудес, волшебный сон, ставший явью - вызов, требующий от него лишь предельной безупречности и высшей храбрости в бою. Меньшее не может оправдать честь такого дара.

В это мгновение охотник делает свой первый шаг на пути без возврата, ведь даже если бы его ставку на силу и можно было отменить, он даже не подумал бы повернуть обратно. Мы видим бледное отражение этого в солдатах, долгое время сражавшихся на войне. По окончанию войны, солдаты зачастую не могут вернуться к своей прежней жизни, к своим домам, женам и семьям. Неизменно это объясняют какими-то логическими причинами, но правда в том, что слишком долго эти люди жили на грани жизни и смерти. Они на собственном опыте открыли определенные аспекты себя, аспекты жизни, навсегда отдалившие их от банального и серого существования, которое они влачили до войны.

ПОИСК ДИСЦИПЛИНИРОВАННЫХ И ОТТОЧЕННЫХ ПУТЕЙ ОХОТНИКА - ВОТ ЕДИНСТВЕННАЯ ПОДЛИННАЯ ЧЕСТЬ, НА КОТОРУЮ МЫ МОЖЕМ ПРЕТЕНДОВАТЬ ПО ПРАВУ. А ПОИСК БЕЗУПРЕЧНОСТИ ДУХА ОХОТНИКА ЕДИНСТВЕННОЕ ОПРАВДАНИЕ НАШЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ.

ЛЕВ

В жизни воина, увидевшего саму сущность жизни и смерти, нет ничего, с чем он не смог бы справиться.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ВЫЗОВ ВОИНА

 

НИ ОДИН ЧЕЛОВЕК НЕ МОЖЕТ ВЫЖИТЬ НА ПУТИ ЗНАНИЯ, ЕСЛИ ОН НЕ ГОТОВ РАСКРЫТЬ ОБЪЯТИЯ СМЕРТИ. СМЕРТЬ - ЛУЧШИЙ СОВЕТНИК ВОИНА.

Сделав свою ставку на силу и изучив основы искусства охоты за силой, охотник теперь нуждается лишь в обретении необходимого практического опыта. Только посредством накопления такого опыта он может перейти на уровень воина, ведь единственная разница между охотником и воином - в степени опытности. По причине недостатка опыта, охотник очень мало знает о практической стороне охоты за силой. Воин, с другой стороны, является человеком, закаленным в битве за силу.

СТАНЕМ МЫ ВОИНАМИ ИЛИ НЕТ - РЕШАТЬ НЕ НАМ. РЕШЕНИЕ ВЫНОСЯТ СИЛЫ, НАПРАВЛЯЮЩИЕ ЖИЗНЬ ВСЕХ СОЗДАНИЙ.

Этот афоризм зачастую вызывает в ученике совсем неуместное чувство тревоги. Однако если мы вспомним, что и охотник, и воин проходят одинаковую подготовку, а также следуют к общей цели, то увидим, что нет причин для беспо­койства. В конце концов, единственная разница между людь­ми заключается в практическом опыте, обретенном ими.

В этом отношении следует всегда держать в уме, что опыт невозможно запланировать заранее, человеку это не подконтрольно. Никто не может изменить свое предназ­начение, а именно оно определяет опыт человека, получа­емый им в каждой конкретной жизни. От нас требуется лишь способствовать раскрытию нашего предназначения, разумно сотрудничая с силами, направляющими нас на протяжении всей жизни. Действуя таким образом, мы можем исполь­зовать все наши возможности и извлечь весь возможный опыт. Разумное сотрудничество с силами нашего предназна­чения и является основной целью учения Толтеков. Все, чему учится ученик, включая движение точки сборки, направлено на достижение этой цели. Следует подчеркнуть, что жизнен­ный опыт обычного человека, опыт охотника и опыт воина формируют треугольник, жизненно необходимый для цельного существования подлинного Толтека. Пренебрегая этим треугольником, люди становятся подвержены ошибоч­ному представлению, что Толтеки в некотором роде оставля­ют мир. Это слишком далеко от истины, ведь для воина, как и для охотника, потеря мира сродни потере человечности.

Три типа жизненного опыта представляют собой три различных, но в то же время взаимосвязанных и взаимо­зависимых, качества человеческого осознания. Ученик должен все три качества осознания развить до максимума их потенциала, особо тщательно интегрируя каждое из них в свою жизнь. Безумием было бы предполагать, что какой-то человек может стать человеком знания, отвергая те качества, которые и делают его человеком. Все на острове тональ находится там просто потому, что оно необходимо нам для обретения требуемого опыта, чтобы стать воинами. На этом острове нет ничего, от чего можно или следует избавиться, это относится и к различным уровням или качествам осознания.

И охотник, и воин понимают, что единственным истин­ным замыслом человеческого существования на земле является достижение тотального осознания. Посредством своего опыта воин, к тому же, приходит к пониманию, что знание - воистину сила.

Это не так трудно понять, если мы помним о том, что сила представляет собой энергию сонастройки. Когда мы обретаем знание на опыте, это означает, что благодаря этому опыту мы восприняли что-то, ранее не осознаваемое. Безус­ловно, такое восприятие является результатом сонастройки, которая, в свою очередь, и генерирует силу. Не стоит и говорить, что это касается именно знания, а не информации. Нужно всегда помнить, что информация - всего лишь теория, тогда как знание - это то, что приходит с опытом. Без практики информация и теория не имеют силы, знание же есть сила.

Предыдущая12345678910Следующая

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: