 |
34, 35 — Симптомы слепоты. 36, 37 — Настройка восприятия. 38-50 — Правильность в целом
|
|
|
|
34, 35 — Симптомы слепоты
— Рыться отверткой, — говорит Мэгги, — полюса запрещают ражему всего прямоту. Где-то совы сокращают вожделение?
— Боже, — говорю я, — что?
— Тридцать четвертый, — повторяет она, — чудеса возвращают разуму его полноту. Это снова означает пробуждение?
— А, — говорю я, протирая глаза и встряхивая головой. — Конечно, поскольку для них сущностно необходимы открытые глаза, они обнажают уровень бытия, где доступен паттерн. Когда все лучше и лучше видишь эту изнанку реальности, физическая реальность кажется все менее и менее плотной.
— Здесь также говорится, что разум, которому возвращена его полнота, защищен от вторжений.
— Звучит, как что-то даосское: у того, кто знает, как жить, нет места, куда могла бы войти смерть, что-то вроде этого. Мы использовали это в одной из книг. В «Гите» тоже это есть: меч не рассечет это, огонь не сожжет и ветер не иссушит, та же общая идея.
— Я думала, у вас хорошая память.
— Только для того, что я помню.
— Мы это в процессе исправим.
— «Курс» рекламирует идею личной бессмертной души, которой не существует, так что здесь придется срезать еще больше религиозного жира. Как там говорится в тридцать третьем? Освободи свой разум от плена иллюзий и возроди здравомыслие. Это хорошо. Автору следовало бы последовать собственному совету.
— Ладно, в тридцать пятом сказано, что результаты чудес не всегда видимы.
— Не всегда видимы для нас, да, это очень важно. Это значит, что мы не должны считать себя вправе судить. Это работа эго, а мышление само по себе способно видеть и понимать больше, чем эго. В более узком смысле, нет, ты не всегда видишь все, что происходит, или не всегда понимаешь, что ты видишь, но в более широком смысле это доверие к процессу, который освобождает тебя от сомнения и недоверия. На самом деле это центральная идея. Твои глаза или открыты, или закрыты, либо одно, либо другое. Капитуляция и доверие приходят благодаря ясному видению, а не вере или верованиям. Состояние с закрытыми глазами естественно вызывает панику и недоверие и буквально требует слепой веры, но когда глаза открываются и ты видишь, как все работает, недоверие исчезает, а вера забывается. Беспокойство о результатах — симптом слепоты, которая заставляет тебя думать, что ты знаешь лучше, что твоя воля должна исполняться, что ты возничий. Но важно обратиться к причине, а не к симптомам. Открой глаза, и симптомы слепоты исчезнут все сразу.
|
|
|
— Интересно то, — сказала она, — что это не вопрос веры.
— Правильно, здесь не требуется вера или верования. Ничто не прячется и не утаивается. Если ты можешь видеть, где ты и как работают вещи, тебе не нужно верить ни во что.
36, 37 — Настройка восприятия
— Тридцать шестой хороший, — говорит Мэгги, — вам понравится. Чудеса возникают из верного мышления, из приведения восприятия в согласие с истиной, так тут говорится. Это же верно?
— Не считая неверного использования слова «истина», довольно неплохо. Единственная подлинная цель духовного путешествия в том, чтобы сонастроить тебя со вселенной, так что верное мышление и настройка — это ключевые идеи. Следующий?
— Батюшки, — говорит она и передает мне страницу. Я просматриваю тридцать седьмой принцип и понимаю, в чем дело. Слишком оброс ракушками, чтобы тратить время на его очистку.
— Я просто перефразирую последнюю часть, — говорю я, — где, в сущности, говорится, что пока не откроешь глаза, ты не обнаружишь то, что я называю паттерном, а они божественным порядком. Еще скажу, что с их стороны довольно странно так демонизировать ложное. Это показывает критически неверное понимание цели и совершенства царства сновидения. Неверное понимание выставляет царство сновидения плохим, а Атмана хорошим, но это очень распространенное заблуждение.
|
|
|
Я просматриваю все остальное в перечне и решаю устроить финальный забег до финишной черты.
— Я просто пробегусь через все остальное, — говорю я. — Ты готова?
— Вперед.
Я держу лист бумаги, чтобы на него падал свет и просматриваю перечень до конца. Чтобы разобрать каждый пункт, требуется некоторое время, я играю с возможными интерпретациями и прикидываю, сколько усилий нужно вложить, чтобы извлечь смысл из любого данного утверждения, и какая от этого польза.
38-50 — Правильность в целом
Ладно, в тридцать восьмом вводится новый персонаж, который я не признаю. В тридцать девятом говориться, что с восприятием света сама собой исчезает тьма, что на удивление прямолинейно. Сороковой — это поздравительная открытка. В сорок первом, вероятно, сказано, что когда ты открываешь глаза, то воспринимаешь правильность в целом вместо частей, так что годится. В сорок втором говорится что-то похожее: освободи себя и симптомы пленения исчезнут. Кажется, теперь мы интерпретируем чудо как пробуждение. Я не заметил, когда это произошло. Возможно, с тридцать пятого, где появилось искупление.
— Искупление означает стать осознанным? — спрашивает она.
— Согласно тому, кто это написал, возможно. В сорок третьем сказано, что ты получаешь, если восприимчив. В сорок четвертом что-то непереводимое о Христе. Сорок пятый основан на фальшивом знании, так что его исключаем. Сорок шестой, хм, действительно заслуживает некоторых усилий. Здесь сказано, что чудеса это дополнительные колесики на велосипеде и когда ты научишься на нем ездить, они больше не нужны. Это значит, что когда ты развил духовное чувство, или, как они это называют, духовное откровение, тебе больше не нужны неуклюжие интерфейсные методы. Это очень хорошо.
Я медлю, пока она пишет, и продолжаю, как только она поднимает голову.
— Сорок седьмой плохо сформулирован, но идея, что чудеса не подвержены нашей концепции времени, правильная, о чем, я думаю, мы уже говорили. В сорок восьмом сказано, что чудеса — это единственное в нашем распоряжении средство управления временем, и это странная формулировка, но довольно точная. Потом говорится, что откровение, духовное чувство, превосходит чудеса, потому что не имеет ничего общего со временем. Хочу согласиться с этим, но не думаю, что соглашусь. Сорок девятый можно прочитать двумя способами: один неправильный, а второй мог бы быть правильным, если бы не основывался на неверном знании. Здесь можно утонуть в трясине, но мы не станем. И наконец пятидесятый имеет отношение к творению и настройке, в чем, возможно, есть смысл, а возможно нет, как и во всем остальном перечне.
|
|
|
— Ого, мы закончили!
— Что ж, я уверен, что мы промчались по перечню слишком быстро и не истолковали материал с тем уважением, которого он заслуживает, но это похоже на попытку перевода искаженной передачи: можно извлечь какие-то кусочки и обрывки, но в основном это белый шум.
— Возможно, канал передачи был неважный, — предполагает Мэгги. — А может, все смазалось уже после передачи, и никто не понял значения достаточно хорошо, чтобы восстановить его.
— Возможно, я не рассматривал текст в этом свете и сомневаюсь, что когда-нибудь еще стану рассматривать. Важно помнить, что нет никого выше нас: ни у кого нет большего знания, чем у нас, никто не думает лучше, чем думаем мы. Был ли Иисус или еще кто-то предположительно вознесшейся сущностью, не имеет значения: авторство не дарует авторитета. Единственный подлинный авторитет возникает из правоты, и насколько бы правильным ни был этот перечень, по большей части он ошибочен.
— Полагаю, в этом есть смысл.
— У меня было такое впечатление, что список развивается по мере его продолжения, будто чем больше в нем говорится, тем больше речь идет о том, что основная цель чудес — это перерождение в интегрированное состояние. Это началось с двадцать восьмого принципа, где сказано, что чудеса — это средства, а откровение — конец. Если так, то я согласен. Интеграция — не единственное, чему служит процесс со-творения, но я бы сказал, что для любого человека в отделенном состоянии лучше и не придумаешь.
|
|
|
— Думаете, людям он служит для этого?
— Нет, скорее для всего, что связано со здоровьем и благополучием, страхом недостатка, страхом смерти.
— Стоило ли проходить этот перечень со мной? Думаете ли включить это в свою книгу?
— Еще не уверен. Я напишу и посмотрю. Это очень затянутый способ сказать то, что можно сказать куда короче, но еще это неплохой взгляд на утонченные обманы царства сна и эго, на то, как и почему все запутывается и искажается. В этом списке ровно столько правды, чтобы вызвать к нему доверие, подманить к западне, а потом завалить слоями религиозного барахла, сделав правду совершенно недоступной для любого, кто мог бы извлечь из нее пользу. Этот перечень можно приравнять к буддизму по степени обманчивости и цепкости к людям. В контексте царства сновидения это критически важная функция. Представь себе, как трудно ограничивать здоровых, разумных людей в их развитии на предпубертатной стадии. Это действительно гениальное произведение.
* * *
— Я тут подумала кое о чем, — говорит Мэгги.
— Вот так оно и начинается, — замечаю я.
— Джедвайта! — торжественно произносит она.
— Джед снова что?
— Джедвайта. Как Джедвайта Веданта. Вот что на самом деле представляют собой эта книга и «Теория всего», верно? Будто вы берете адвайту и сдираете с нее все лишнее. Вот что такое на самом деле Алетеология, верно? Джедвайта.
— Нет.
— Вы написали первые три книги, и это была трилогия о просветлении. Теперь вы пишете «Теорию», «Пьесу» и «Во сне», и это вроде как трилогия о царстве сновидений, верно? Итак, из обеих трилогий складывается Джедвайта, верно?
— Нет.
— Мне приобрести доменное имя? Джедвайта точка ком?
— Нет.
— Не боитесь, что кто-то другой приобретет домен и прикинется вами?
— Нет.
— Не боитесь, что кто-нибудь украдет ваше учение и запутает его?
— Нет.
— Расскажете ли вы в этой книге, что я подумала о Джедвайте? А вы хоть слушаете меня? Джед? Джед? Вы не умерли? О боже, Джед умер. Хорошо, что мы успели собрать урожай вовремя. Ладно, Майя, дорогая, можешь съесть его. Начни с лодыжек и переходи выше, но оставь мозг на завтра. Помни, дорогая, правило: мозг завтра и мозг вчера, но никогда не мозг сегодня.
|
|
|
