Отражение Дитя

«... вдруг до меня дошло, что уже в течение некоторого времени я опять слышу нечто — нечто совсем уже странное, совершенно неуместное и невероятно знакомое.

Плакал ребенок. Где-то далеко, на другом конце корабля, за многими дверями отчаянно плакал, надрываясь и захлебываясь, какой-то ребеночек. Маленький, совсем маленький. Годик, наверное. Я медленно поднял руки и прижал ладони к ушам. Плач прекратился».

А. и Б. Стругацкие, «Малыш».

И вот мы добрались до его внутреннего Ребенка. Как много семинаров, тренингов, курсов, ссылок на премудрые статьи на тему «Найди и полюби свое внутреннее Дитя»! Вспоминаю, как меня несколько позабавило прочитанное у Спотница высказывание, что клиент на кушетке подобен ребеночку, спокойно лепечущему в колыбели. Сразу подумалось, что у автора, скорее всего, детей нет. Ни один ребеночек, за исключением тяжелобольных, пятьдесят минут спокойно лепетать в колыбели не будет, да еще в присутствии взрослого. Общечеловеческий опыт показывает, что дитя будет хныкать, извиваться, требовать, чтобы его вынули, просить есть, а также промокнет. И если он всего этого не получит, то разревется. Говоря об архетипе Ребенка, о креативности, нежности, чудесном происхождении, невинности, мы забываем важную вещь, на которую неоднократно указывал Юнг. Каждый архетип одной стороной повернут к Самости, а второй— к Тени. И темная сторона внутреннего Ребенка способна свести с ума самого доблестного и структурированного специалиста. Ребенок пуглив, плаксив, пачкается, берет то, что нельзя, отвлекается и не знает иных модальных операторов, кроме «хочу». Травмированный Ребенок, а именно такой он у наркозависимого, без исключений, проявляет все эти качества в полной мере. Прежде, чем мы доберемся до творчества, любопытства, умения играть, нам придется сменить не менее тонны терапевтических подгузников и скормить энное количество цистерн терапевтического молока из нашей многострадальной терапевтической груди. Причем грудь будут грызть, а качественное и полезное молоко срыгивать на наши же костюмы, галстуки и туфли. Правда, работа в клинике позволяет носить белый халат. Но лучше, чтобы клиент с самых первых дней знакомства не путал нас с врачами. Задача у нас другая — сопровождать, а не лечить.

Много молодых психологов пришли работать с наркоманами с идеей кормить, нянчить и растить внутреннее Дитя клиента. ... Уходили они с идеей о необходимости эвтаназии некоторых категорий граждан. Чаще всего из наркологии психологи уходят в бизнес — так кажется спокойнее. У меня есть свои хитренькие приемы для кадрового отбора. Я спрашиваю начинающего терапевта: «Что ты хочешь сделать с клиентом? ». Спрашиваю каждый день. И если на протяжении месяца я не услышу ответа: «Хочу выбросить его в окошко» (или нечто, близкое к этому), то предлагаю уволиться. Приходится демонстрировать власть, данную мне государством, поскольку нечестным людям в нашем ремесле нечего делать, они клиентам вредят.

Терапевтам женского пола немного легче справляться с внутренним Дитя клиента. У них архетипически заложено знание о том, что дети — это не только кружева, коляски и беззубые улыбки, но и все неприятности, которые я перечислила выше. К сожалению, это единственное тендерное преимущество в нашей деятельности. Ныне популярный, хотя и регулярно попадающий в опалу, семейный терапевт Б. Хеллипгер считает, что с наркоманом может работать только мужчина, без исключений. Он мотивирует свой постулат тем, что проблема употребления наркотиков всегда тесно связана с нехваткой отцовской фигуры. Утверждения, в которых изобилуют «всегда» и «только» для меня всегда и только сомнительны, спектр семейных историй наркоманов разнообразен, немало случаев и с достаточно сильно выраженной мужской фигурой в семейной системе клиента. Но в чем-то Хеллингер прав, конечно. Чтобы организовать, удержать и сделать функциональным терапевтическое пространство, необходима маскулинная энергия, причем в достаточном количестве. Часто я думаю: хорошо, что у меня хоть Анимус присутствует, частично компенсируя отсутствие физических маскулинных признаков.

Когда мы доходим до стадии работы с внутренним Ребенком, нас может шокировать высочайший уровень агрессии, который клиент проявляет к самому себе, реже агрессирует в нашу сторону, что я расцениваю как менее удобное, но более зрелое поведение. Эта стадия опасна в отношении реализации аутоагрессивных тенденций, самого разного калибра — от анорексии до самопорезов. Нарастает вина, ощущение своего ничтожества, чувство бессмысленности происходящего, возникает побуждение что-то делать, чтобы заглушить переживания, пусть даже болью. Когда наш клиент сталкивался с теневыми сторонами собственной «взрослой», т. е. существующей на данный момент личности, картина не выглядела драматичной. Он привык, что он плохой —у него плохая Персона с плохим поведением, его отвергает общество, он преступник, его ненавидят близкие, т. е. к нему плохо относится мир. А чем глубже и глубже он уходит в себя и осознает собственную уникальность, тем больше у него брезжит надежда, что внутри он хороший, все, что с ним случилось, — результат нарушенных ранних объектных отношений, отягощенной наследственности, дефектов Супер-Эго... и все, что угодно, в зависимости от квалификации и предпочтений его терапевта. А тут вдруг обнаруживается загаженная люлька, и в ней не менее загаженный infant terrible. И это пренеприятнейшее чадо моментально начинает общаться с внутренним ребенком терапевта. Терапевт же, в свою очередь, мог до поры до времени пребывать в уверенности, что уж его-то внутренний ребеночек в полном порядке, весел и симпатичен. Как бы не так! И у нашего внутреннего ребеночка, оказывается, есть теневая сторона. Гадкие и противные дети начинают драться. Вниманию супервизоров! Начинается занятная игра. Теоретически, кажется, что, как только наш клиент начинает проявлять свое внутреннее Дитя, нам бы положено встать в комплементарную позицию и стать ему Родителем. А на практике мы абсолютно незаметно для себя влетаем в конкордантный (совпадающий) контрперенос, позиционируя себя с детской позиции. Происходит распространенная в детской среде забава под названием «Дурак — Сам дурак». Возникает конкуренция с регрессивных позиций, т. е. не дающая ни победы, ни поражения, ни сознания своей силы, ни признания слабости, т. е. не развивающая, поскольку онтогенетическое время такого противостояния прошло для обоих участников терапии. Игра реализуется из одной сессии в другую, терапевтическое пространство простаивает, движение останавливается. А дети все дерутся. Я придумывала разные сложные, громоздкие объяснения — отчего происходит эта часто повторяемая ошибка — реагировать ребенком на ребенка... Сейчас полагаю, что ответ простой. Наш собственный внутренний Родитель чаще всего не слишком здоров, не очень силен, соответственно, не готов к принятию и вынянчиванию «плохих детей». Почему? Потому, что, если бы он был в порядке, мы бы не стали работать с наркоманами. Достаточное количество психотерапевтов глубинной терапией с сильно разрушенными клиентами не занимаются. А мы слышим внутри себя призыв Раненого целителя, приводящий нас в наркологическую клинику. При встрече с детской частью клиента у нас активизируется наиболее энергетически заряженная структура — т. е. ребенок. Облюбленный и перевоспитанный семью няньками, и, соответственно, одноглазый. Ходили же мы на тренинги личностного роста в прошлом веке и на личную терапию в нынешнем. Там нас учили и учат любить внутреннего ребеночка и давать агрессивный отпор деструктивным внутренним родителям. Неприглядная картинка чудесной семейки внутреннего мира терапевта: слабый, забитый личной терапией родитель, одноглазый воображающий себя всемогущим ребенок, разный мелкий люд невыясненного происхождения, наконец, зрелая разумная часть — профессиональное Я, которое просто не способно работать в такой обстановке. А работать надо, причем оставаясь взрослым. Вот почему регулярная суперви-зия не только «важная и неотъемлемая часть психотерапии», а еще и клуб, куда профессиональное Я выезжает отдохнуть от «семьи» и пообщаться со зрелыми людьми. Отсюда вывод по выбору супервизора — он должен нравиться вам, а вы — ему. Так и выбирать надо. Нечего смотреть на стенки, где обозначены его регалии и достижения. Тот, с кем приятно общаться, кому вы доверяете, увидит больше, чем тот, кто умнее и опытнее. Приняв решение работать с наркоманами, вы уже ввязались в безумное мероприятие, и не чужой интеллект станет вам наилучшим помощником, а способность сопереживать, интуиция и личная симпатия.