 |
Отражение Богов. Отражение Игры
|
|
|
|
Отражение Богов
Итак, мне хотелось донести следующее — что кажется переносом, на самом деле псевдоперенос. Как же выглядит настоящий, энергетичный, заряженный наркоманский перенос? Он есть тогда и только тогда, когда на терапевта переносятся чувства, адресованные к наркотику. А наркотик в психике наркомана сродни языческому богу.
И вот тогда в контрпереносе ощущаешь власть, способность менять ситуацию в нужную сторону, порой упиваешься всемогуществом. Это субъективно достаточно приятно, можно увлечься, отрастить себе мана-личность, и, как следствие, оказаться в инфляции. Очень не хочется переходить на личности, но примеров более чем достаточно. В одном далеком городке некий доктор, решив лечить наркоманов, сваял себе персону чуть поменьше Перуна, но побольше Муна. Он стал таинственным и недоступным, хватал и тискал наркоманов, ронял их на пол, наказывал и ласкал, непредсказуемо, конечно. Когда адепты доходили до нужной кондиции, под громкую магическую музыку, громким голосом он вещал запреты и наставления. Для пущей сакральности наркоманам вводилось вещество, названное «персонально разработанным препаратом», который продается в любой аптеке без рецепта, причем доза давалась такая, которая вызывала сильные физические мучения и устрашающие галлюцинации. На пике этих страданий директивная суггестия в стальных объятьях терапевта многократно повторялись. Все, клиент считался новым человеком. Разумеется, достаточно долгое время, этот доктор пользовался успехом. Как Гудвин, Великий и Ужасный. История еще не закончена, но уже предрешена. Наступает период, когда богов свергают. Перуна забрасывали камнями, например. Сейчас этот доктор лечит алкоголиков и переедающих женщин. Наркоманы к нему уже не едут. Было множество попыток со стороны психотерапевтов призвать его к ответственности, бесполезно. Но опыт показывает, что жизнь сама все ставит на место.
|
|
|
Лучше вернуться к теме адекватного использования переноса. Итак, при развитом переносе наркоман наделяет нас властью и способностью давать/отнимать приятные ощущения. Вот мы и пришли к знакомой картине про маму и младенчика. Добрелись, как говорит одна девочка —т. е. доплелись и добрели. Чтобы использовать перенос с максимальной пользой, неплохо учесть некоторые специфические моменты, которые помогут поддерживать нужное для развития клиента напряжение.
Для тех, кто только начинает работать, я составила рекомендации, некий свод правил язычески-терапевтических богов: не быть постоянно доступным (на стадии переноса терапевтические отношения достаточно созрели и это неопасно), т. е. телефонные звонки нежелательны; письма писать можно, но отдавать на сессии; границы сеттинга обставляются каким-либо ритуалом, для каждого клиента своим, причем ритуал — тайный; терапевт ведет себя достаточно спонтанно, порой совершает неожиданные поступки, вызывающие у клиента удивление и любопытство, но не страх; оставаясь спонтанным, терапевт реагирует на потребности клиента и соблюдает временные рамки; терапевт периодически фрустрирует клиента, исходя из его (клиента) возможностей; наконец, терапевт, рефлексируя приятность роли полубожественной фигуры, все больше поддерживает зрелое поведение клиента, помогая сепарироваться.
Удивительная вещь —то, на что уходят месяцы и годы уложилось в несколько строк. Понятно, почему так мало наркозависимых в глубинной психотерапии и так много желающих получить лечение по типу «раз-два». Месяцы и годы тратить не хочется никому, ни наркоманам, ни их близким. Это вечная задача — как объяснить, что между подлинным выздоровлением и просто воздержанием от наркотиков существует огромное расстояние. Это качественно различные состояния. Есть только один аргумент: в настоящей терапии у тебя не отбирают наркотик, ты сам оставляешь его и берешь свободу. Свободу быть собой. Но как мне объяснить, что за один миг свободы не жалко ни времени, ни сил?
|
|
|
Отражение Игры
Дальше я предполагаю рассказать пару способов работы, которые могут пригодиться в психотерапии с нашими алхимическими клиентами, а также устроить пресс-конференцию сама с собой, чтобы ответить на вопросы, которые чаще всего обсуждаются профессионалами, имеющими дело с наркозависимыми.
Наверное, главное, о чем хотелось сказать — человек, употребляющий наркотики, одержим. Его душа отдана на волю сил коллективного бессознательного, но, в отличие от психотика, ему дано проклятье видеть и в большей степени воспринимать реальность. Нахождение в таком мире активирует архаичные способы функционирования. Как наивно считать, что с прекращением химического воздействия они дезактивируются сами собой. Меня продолжает удивлять молчание ученых на эту тему. Очень много феноменов, присущих наркозависимым не обсуждают, словно соблюдают некое табу. Почему так называемая игломания (наслаждение от внутривенных инъекций) не проходит и через пятнадцать лет после прекращения практики наркотизма? Как понимать необъяснимую способность испытывать приятные ощущения от веществ, которые по химическому составу просто неспособны их дать? Нет ответа. Отчего, даже при адекватном адаптивном поведении и хороших способах совладения со стрессами, в психике наркомана, вне зависимости от срока ремиссии, продолжают существовать и действовать примитивные защиты и возможность легко перескочить на первобытное мышление? Какая-то часть души наркомана навеки осталась там, в темных кухнях, вдыхает тяжелый запах фосфоро-йодного дыма, щелочит, отбивает, трепещет, предвкушает... Старый больной алхимик, к которому уже никто ни зачем не приходит...
Так и хочется выразиться банально — надо работать с архетипом Алхимика у наркоманов. Но я так выражаться не буду, каких только нет архетипов в современной аналитически-ориентированной литературе. Скажу проще — надо дать внимание и работу внутреннему алхимику, безумному, но активному старичку-ветерану химико-органического фронта, занять его полезным делом. Итак, я рассказываю клиенту, что помимо добычи философского камня и волшебного человечка, алхимики делали много других штук — пятновыводители, приворотное зелье, лекарства, оживляющие мертвых. Спрашиваю: «Что бы хотели приготовить Вы? Придумайте ингредиенты и способ приготовления, условия и прочее». Если клиент интеллектуально продвинут, предлагаю в качестве домашнего задания написать рецепт так, как его излагали древние, т. е. метафорически. Чтоб простые смертные не разгадали. Если надо — можно изготовить прямо на сессии понарошку, используя краски, например. Затем — обсуждение. Часто встречающиеся рецепты: лекарство от ВИЧ-инфекции, капли для мамы, чтоб не приставала, сыворотка невидимости. Но однажды я попала в опасную ситуацию. Один творчески одаренный юноша изобрел зелье, способное воздействовать на волю терапевта. «Чтоб психотерапевт делал все, что я хочу», —так он выразился. Зелье, якобы, универсально. Рецептик я, конечно, изъяла, половину уже расшифровала — там задействованы спички, цветы и ногти мертвеца. Скоро я его расшифрую полностью. Есть опасения, что зелье действует, но это тема моей супервизии.
|
|
|
Эта игра, помимо ублажения алхимического безработного старичка, развивает блокированное умение мыслить символически, воображение, а также креативность. Что касается активации магического мышления (в чем меня упрекнули однажды), то оно присутствует в любой игре, даже в салочки.
Вторая незатейливая игра — рисуночная. Она посвящена совместному исследованию терапевтического пространства. И терапевт, и клиент, рисуют каждый на своих листах, что угодно. Есть правило — оставить верхнюю треть листа пустой. Время выполнения— 10 минут, лучше в конце встречи. Листы друг другу не демонстрируются, а прячутся. Затем, в следующий раз, процедура повторяется. Получено четыре рисунка, которые располагаются крестом. Пространство в середине — пустое. Терапевт склеивает крест — это его задача, скреплять пространство, аккуратно сворачивает и отдает его клиенту, предлагая дома заполнить середину таким образом, чтобы общий рисунок получился сюжетно — связный. Очень тревожным клиентам я разрешаю рисовать на сессии, но предупреждаю, что разговаривать с ними, пока рисуют, не буду. Затем — совместный анализ полученного. Открытость в интерпретациях здесь уместна до уровня некоторого напряжения, но никак не тревоги. Маркировочный вопрос клиента, свидетельствующий о беспокойстве: «А Вы бы что нарисовали? ». Отвечаем по ситуации. Можно заметить, что чем больше места в психическом пространстве отдается образу наркотика, тем больше клиент оставит пустого места, рисунки его будут словно жаться, тесниться. Можно обратить на это внимание клиента, но заставлять заполнять рисунками пустоту и, тем более, изображать самим наркотик не стоит.
|
|
|
Домашние задания хорошо давать на период перерывов. Тем самым мы сохраняем взаимосвязь. На перерывы наркоманы реагируют, как и все клиенты, только более недоверчиво, параноидно даже. Я уже рассказывала о фантазиях брошенности. Мир нашего клиента нестабилен, он внутренне готов все потерять; предложить какое-либо задание на время своего отсутствия— дать хотя бы непрочную, но гарантию своего возвращения. Некоторые коллеги дают на время перерыва некий переходный объект — сувенир, книгу. Но наркозависимые сами способны стянуть из кабинета какую-нибудь вещицу, если возникнет потребность. Такая проблема присутствует в нашей практике, чаще, чем у детских терапевтов. Мелкие кражи —тема отдельного обсуждения, здесь достаточно говорилось о тревожности. Предпочтительней, чтобы роль переходного объекта выполняла деятельность, что более зрелый способ, помогающий пережить разлуку. Рекомендуя книгу или фильм, я часто прошу клиента написать свои мысли, но многие воспринимают это как наказание, ведь они еще вчера ходили в школу и писали сочинения. Обижается клиент: покинули, да еще и наказали. Так что с письменной деятельностью получается неважно.
Очень много полезных аналитичных «игрушек» можно изобрести, обратившись к книге В. Коробова «Неизвестные и малоизученные культы» (М., 1999). Оттуда я взяла идею прекрасно работающей игры, направленной на исследование Тени —Черная Бабочка4(О. В. Власова, А. С. Щербаков. Полет Черной Бабочки // Психодрама и современная психотерапия. Научно-практический журнал, № 2—3. 2006. ее. 57-65. ). Но эта игра все же предназначена для групповой работы и ее описанию здесь места не найдется.
|
|
|
Отражение Вопросов
Теперь я коротко отвечу на несколько вопросов, хотя здесь мне их никто и не задавал. А вдруг зададут? В этом отношении я тоже, как и наши клиенты, человек тревожный, хочу многое предусмотреть.
Как часто встречаться, и какова продолжительность сессий? Оптимально, на мой взгляд, три раза в неделю пер-вые 1, 5—2 года. Затем можно реже, у клиента появляется множество других занятий, кроме, как ходить к терапевту. Дело-то молодое! Возникают увлечения, знакомства.
Продолжительность встреч обычно нарастает постепенно, первые 2-3 месяца больше 30 минут клиент не выдерживает. Позже «догоняем» до традиционных 50—60 минут.
Специфика работы с ВИЧ-инфицированными. Ее просто нет, этой специфики. Любой клиент может чем угодно заболеть. Могу сказать только одно — если вы неспособны откусить мороженное после ВИЧ-инфицированного, держитесь от него подальше. С архаичным страхом заразы работайте со своим аналитиком, а уж потом выходите к клиенту. Иначе он почувствует ваше беспокойство и воспримет его, как отвержение.
Ну, пожалуй, если у меня насморк, я надеваю маску — такой дивный возникает материал! Терапевт в маске! Клиенту тоже можно предложить маску и воспользоваться ситуацией, чтобы пообщаться «без лиц». С больными СПИДом обязательно говоришь о смерти, конечно. Следовательно, эта тема должна быть проработана лично.
Сновидения наркомана. Ничем не отличается от работы со сновидением кочегара или сновидением нанайца. Но первые полгода, а то и дольше, я клиенту сны не интерпретирую, еще не выросли зубки, которыми он смог бы прожевать полученное. Просто побуждаю рассказывать, рисовать, описывать. И его интерпретацию не прошу, по той же причине — не перекармливать информацией, не стимулировать избыточное фантазирование, которое способствует различным страхам и аутизации мышления.
Пришел в состоянии наркотического опьянения. Как пришел, так и уйдет. Я готова работать с образом наркотика в его душе, но совсем не чувствую готовности встречаться и взаимодействовать с реальным химикатом. Из подсмотренного: Пьяный дядька, простой такой, пришел на прием к моему учителю. Между ними возникает интересный диалог, а дядька пьяный, как говорят, в хлам. Психотерапевт: «Я не могу разговаривать сейчас с вами, мы на разных позициях, не поймем друг друга! » Дядька: «Ммм??? » П.: «Чтобы понять друг друга, или тебе надо протрезветь, или мне напиться». Дядька (оживляется): «Так напейся, Сергеич, давай я тебе налью! »
Наркоман, конечно, нам ничего не предложит, будет скрывать, подозревать в зависти и пр. Поэтому, чтобы не уподобляться его родственникам, которые начинают злиться, допрашивать, читать нотации, я вежливо отказываю во встрече, без объяснения причин. Объясниться можно позже, когда клиент протрезвеет. Свое отношение к ситуациям подобного рода прорабатываю на супервизии.
Не пришел и не позвонил. Сама позвоню.
Очень многому, кстати, можно научиться у детских терапевтов. Что для нас регрессия, для них — нормальная возрастная стадия. Поэтому они часто могут помочь в вопросах на тему, где уже начинать волноваться, а где повременить.
Ну, все, я иссякла. Как всегда, есть ощущение, что не сказала и малой доли того, чего хотела. Не знаешь, как закончить, чтобы изложенное не выглядело оборванным, лишенным логического завершения. Пусть это сделают Стругацкие, которые помогали мне все это время.
«Перспективы ослепляли нас. Туманные, неясные, но ослепительно радужные. Дело было не только в том, что впервые в истории становился возможным уверенный контакт с негуманоидами. Человечество получало уникальнейшее зеркало, перед человечеством открывалась дверь в совершенно недоступный ранее, непостижимый мир принципиально иной психологии... ».
А. и Б. Стругацкие, «Малыш».
Луиджи Зойя
Наркомания. Патология или поиск инициации?
Издательства: Добросвет, КДУ, 2007 г.
Мягкая обложка, 208 стр.
ISBN 978-5-98227-234-6
Тираж: 1000 экз.
Формат: 60x84/16
|
|
|
