Сравнительная характеристика психологической теории права с другими школами права

 

После рассмотрения вопросов первой главы о сути психологической теории в раскрытии этих положений работы, целесообразно рассмотреть вопросы связи психологической теории права с другими основными теориями права. Особенно важно нам осветить было бы критику Львом Иосифовичем других теорий права, для того, чтобы проследить с ними содействие теорий и взаимодействие других теорий.

В научном наследовании Л.И. Петражицкого содержится упоминание о множестве точек зрения на существо вопроса о праве. Ведь и в то время, как и сейчас не было единства в понимании права, что подтверждает следующая цитата немецкого правоведа Бергбома «к сожалению, даже о приблизительном совпадении представлений о праве между юристами не может быть речи. Напротив, понятие права теперь колеблется еще более, чем когда бы то ни было, неустойчивость и неуверенность еще, если это возможно, увеличиваются. Если присмотреться ближе к литературе, то заметим здесь лишь неуверенные попытки, движение ощупью и наугад, установление лишь провизорных определений без последующего обоснования, чаще же всего смущенный обход проблемы и отсутствие всякого определения права в тех случаях, где без такового нельзя обойтись».

Проф. Мелехин А.В., говоря о многообразии правовых учений пишет: «люди уже на протяжении нескольких тысячелетий живут в условиях государственно-правовой действительности. Существует множество учений, каждое из которых с определенной степенью доказательности объясняют причины происхождения государства и права». Среди теорий происхождения государства и права особенно распространенными являются следующие: теологическая (Ф.Аквинский, Ж.Маритен, Ф.Лебюфф), патриархальная теория (Аристотель, Г.Мэм, Д.Мердок, Н.К.Михайловский), органическая теория (Г.Спенсер, Вормс, Прейс), теория насилия (Л.Гумплович, К.Каутский, Е.Дюринг), теория общественного договора (Г.Гроций, Т.Гоббс, Дж.Локк, Б.Спиноза, Ж.-Ж.Руссо, А.Н.Радищев), классовая теория (Ф.Энгельс, В.И.Ленин), историческая школа права (Савиньи, Пухта), учение о праве Иеринга, где за основу бралось понятие интереса, социологическая (Л.Дюги) и нормативистская (Г.Кельзен).

Петражицкий описывал некоторые правовые теории, которые, по его мнению, оказали наибольшее воздействие на юриспруденцию. Именно это: государственные теории, теории принуждения, теории общей воли, утилитарные теории. Это деление на группы актуально и сейчас, по прошествии века с написания Петражицким своих работ.

Рассмотрим последовательно, какую Лев Иосифович видел суть у каждой из этой теории, какие достоинства и недостатки в них он видел вообще и в отождествлении со своей теорией в частности.

Суть государственных теорий Петражицкий видел следующим образом. «Наиболее распространенным является воззрение на право, как на принудительные нормы, пользующиеся признанием и защитой со стороны государства (или - исходящие от государства)» писал Лев Иосифович. По нашему мнению в современной юриспруденции этот подход является основным. Право сводится к законам государства. Подкрепить эту точку зрения можно еще и тем, что в современных теориях принято считать появление права вместе с государством, а, например, не до него. Даже наука называется теория права и государства (см. паспорт 12.00.01). Мы видим, что сейчас право не мыслится без государства.

Существенные недостатки этой теории Петражицкий видел следующим образом: «связывая понятие права с государством, наука далее лишается богатого и поучительного материала - тех правовых явлений, которые возникали и возникают вне государства, независимо от него и до появления государства, и сужает свой горизонт зрения до узкого, можно сказать, официально-канцелярского кругозора». Разновидностью государственных теорий Петражицкий видел те из них, которые критерием, отличающим право от не-права, считают не создание, а «признание обязательности нормы со стороны государства». Здесь будет уместно привести определение Еллинека: «право есть совокупность норм, которые государство признает для себя обязательными». Их достоинство в том, пишет Петражицкий, что «они обнимают, по крайней мере, и те юридические нормы, которые, не будучи созданы государством, признаются последним в качестве юридических норм, т.е. вообще все официальные нормы в нашем смысле. В частности, под понятие норм, признаваемых государством, можно подвести и интуитивные нормы, поскольку они пользуются признанием со стороны государственной власти, хотя авторы соответственных теорий такого последствия не имеют в виду».

Также Петражицкий выделял «теории принуждения». Эти теории могут быть схожи с «государственными» при том условии если подразумевается, что принуждение исходит от государства. «Весьма многие юристы считают существенным признаком права принуждение. Нормам права, в отличие от иных норм, приписывается свойство принудительности, сила принуждения; или право рассматривается, как явление, состоящее из двух элементов: норм и принуждения». «Резонный смысл теории, видящих в принуждении отличительный признак права, может состоять лишь в указании известной связи между нормами права, с одной стороны, и действиями людей, состоящими в применении их физических свойств и сил, с другой стороны».

Рассмотрим вопрос взаимодействия теории принуждения и «государственной теории». Они взаимозависимы, так как именно государство способно организовать наилучшее «правовое» принуждение. Почему принуждение наиболее эффективно в государстве? 1) в государстве установлены законодательством права и обязанности по оказанию принуждения; 2) в государстве предусмотрены органы, оказывающие принуждение, в необходимом объеме. О связи государстве и принуждения Кельзен пишет и так: «государство обычно называют политической организацией. Но этим выражают только то, что государство есть порядок принуждения». В психологической теории принуждение также присутствует. Но природа его совершенно иная. В отношении эмоций нравственности (чисто императивные эмоции) сам субъект приписывает себе обязанность - сам субъект себя принуждает, то есть на лицо именно добровольное исполнение. В отношении права (императивно-атрибутивные эмоции) и сам субъект и взаимодействующая с ним сторона принуждают друг друга к действиям. Прежде всего, «в громадном большинстве случаев принуждение не имеет места и для применения его нет никакого повода потому, что обыкновенно люди добровольно исполняют требования права». «Нормы права - такие нормы, на случай неисполнения которых предусмотрено правом применение физической силы». А психологическая теория интересна именно в том, что описывает ситуации без применения физической силы. Это то громадное количество жизненных ситуаций, которое разрешается без принуждения. Безусловно без принуждения не обойтись и оно необходимо. Но при этом стоит не забывать, что множество житейских вопросов разрешаются без принуждения. Профессор Мальцев о принудительной функции права пишет так: «принудительная функция права не может быть главной или первичной, потому что мы должны организовать и укрепить некоторый порядок общественных отношений, прежде чем наказывать и принуждать людей к его соблюдению».

Как мы опишем действие государственных теорий и теорий принуждения через психологическую теорию права? В психологической теорией все явления проходят (находят отражение) в психике индивида. Безусловно, все в психике индивидуально, для разных людей свои авторитеты, понятия, ассоциации. Вот и когда через психику некоторых людей проносится образ «государство», то у одних он вызывает трепет, благоговение, некоторые государству поклоняются, одушевляют его, и этому способствуют символы государства - флаг, герб, многие вспоминают эпизоды из истории государства, например, доблестные победы. Вследствие этого и образ государства играет в психике у этих людей большее значение, и к законам государства отношение уважительное. Индивид принимает государство за живой организм, издающий законы. Может быть такой образ государства и соответственного его, государственного, права, в психике индивидов. Может быть и другой образ, например, безо всякого уважения к государству, но в психике есть суждение, «государство - сила» или «милиция несет беспредел», кто-то вспоминает 1930-е гг. представляя силу принуждения, в том числе и государственного принуждения, кто-то представит принуждение бандитское. И это будет достаточным аргументом для психики конкретного индивида, чтобы исполнять указания, будь то полицейского, преступника или другого лица обладающего реальной или выдумываемой самим индивидом силой.

Выявим причины столь обширного распространения государственных теорий и теорий принуждения. Мыслители стремились «привязать» право к чему то такому, что будет понятно для людей, для обывателей. Люди быстрее понимают нечто материальное. Поскольку право само по себе не материально, то самая простая его привязка - это привязка к силе (принуждению) и к государству. Всякий человек может почувствовать на себе силу удара полицейской дубинкой и др. Вот так право и привязалось к силе, к принуждению. Другая причина состоит в том, что если право привязано к государству, то только государство является творцом права и по своей воле делегирует другим субъектам возможность творить право. То есть государство получает монополию на право. Поэтому эта теория выгодна государству. Эта теория оправдывает государство. Хотя, по нашему мнению, это сильно сужает понятие права и принижает роль права. Государство обладает монополией не на все право, а только на государственные законы, то есть только позитивное право и то государственное. Кстати, современной юриспруденцией не замечается, но Кельзен писал, что «норма может быть смыслом акта мышления в качестве идеи. Это не позитивная норма. Норма может быть только мысленным допущением». Мы видим, что и основной разработчик современной «государственной теории» права Кельзен пишет о существовании не позитивного права. Мы увидели, что особую популярность государственные теории получили за свою материальность (кулак можно потрогать и почувствовать). А насколько материально психологическая теория права? На первый взгляд, вообще не материальна. В своих размышлениях пришли к иному выводу и вот почему: теория Петражицкого имеет основу в психологии и психике индивидов, то есть людей. Человек ведь не менее, а даже более материален, чем государство. У здоровых людей есть сознание и подсознание - психика, материально психика вырабатывается в головном мозге человека. Он материален? Безусловно. Всегда говорилось, что право возможно в людской среде, то есть между животными право не возможно. Основа здесь именно человек, а не государство или сила.

Так же интересным вопросом является познавательный аспект государственных теорий. Петражицкий также изучал этот вопрос и пришел к выводу, что это замкнутые теории, то есть государство создает право на основании права, то есть государство управомочило себя правом на создание права. Получается замкнутый круг. Но более страшное здесь то, что такая государственная теория, а сейчас и наука ограничивает сама себя в познании, предлагая для научных разработок либо то, что уже создало государство, либо то, что будет вписываться в структуру системы права. Как правило, рекомендации к совершенствованию права сводятся к улучшению законодательной базы и усилению контроля за правоприменением. На наш взгляд, такой подход существенно ограничивает возможности познания юриспруденции.

Петражицкий также выделяет такую разновидность теорий как теория общей воли и ее разновидности. Формула, гласящая, что «право есть общая воля», или: «выраженная общая воля», «выражение общей воли» и т.п. К разработчикам этих теорий Петражицкий относит философов права 17, 18 и отчасти начала 19 века. Это и Гоббс, который писал, что государство и положительное право основаны на договоре и общем согласии всех граждан, учение исторической школы права Петражицкий тоже относит к этой группе теорий. Савиньи и Пухта считают, что право представляет «общее убеждение». К этой группе так же относят и теории естественного права.

Стоит отметить, что теории этой группы появились и активно распространялись в период буржуазных революций, как в Англии, так и, впоследствии, во Франции, так как они говорили о обосновывали то, что право исходит от всего народа, а не от монарха, например. И эти теории были также приняты власть имущими, за то, что они придали власти легитимность. С 17 века начинается постепенное падение авторитета церкви в Европе, в том числе и в связи с эпохой Великих исторических открытий, формы правления в европейских государствах - монархия, легитимность монарх оправдывал тем, что властью он наделен от Бога. С падением авторитета Церкви, монархии стали терять свою легитимность. Именно поэтому власть имущие использовали эти теории про «общую волю».

«Эта теория своим историческим основанием имеет массовый правовой шаблон, признаваемый обязательным для всех индивидов данной среды и при том шаблон массового происхождения (обычное право)».

Далее, «по мере развития законодательства создается иного рода шаблон, признаваемый обязательным для всех членов правового союза. Законодательные нормы тем менее противоречат характеристике «общая воля», чем большая часть народонаселения принимает участие в законодательстве. Органы законодательства являются представителями всей совокупности населения, действуют от её имени и т.д., выражают «общую волю». Обычаи действительно складывались, исходя из интересов многих, но с развитием законодательства, а законы по своей сути более конкретизированы, чем обычаи, это право становится все менее народным и все более становится волей власть имущих, например, депутатов парламента. При этом обосновывается, что это народная воля, так как депутаты избирались, значит и законы народные - народная (общая) воля.

«Поскольку формула «общей воли» отражает эту фикцию, она получает характер государственной теории права». «Если бы можно было с научной точки зрения охарактеризовать массовый обычай, как общую волю, то это все-таки не давало бы определения этого вида права, отличия его от иных обычаев; но вообще обычаи, в том числе правовые, ненаучно называть общей волей. Если бы можно было с научной точки зрения назвать государственные законы «общей волей», то это все-таки не давало бы определения даже официального права. Но видеть в законах общую волю само по себе ненаучно».

По сути эти учения не говорят о сути права. Не раскрывают само право.

Если рассматривать эти теории исходя из позиций психологической теории права, то право здесь будет то, что индивид признает за право исходя именно из того и обосновывая тем, что это общая воля.

Еще Петражицкий выделяет теории исходящие из содержания норм или их цели или пользы (утилитарные теории). В то время, в конце 19 века, когда начал свой творческий путь Петражицкий, особой популярностью пользовалась теория Рудольфа Иеринга, по которой право - это охраняемый интерес. «Весьма многочисленные и разнообразные определения права исходят из точек зрения: 1) содержания велений права; 2) разумной цели, задачи права в жизни человеческой; 3) целей, преследуемых правосоздателями; 4) практического значения (полезного действия) норм права в жизни человеческой. К этой категории относятся теории, усматривающие существо права в том, что оно устанавливает свободу, содержит начала совмещения свободы одних со свободой других, начала разграничения сфер свободы и т.д.», таким образом, мы видим множество разновидностей утилитарных теорий.

«Что касается определений права или нравственности, имеющих в виду цель их в смысле разумной задачи, которая должна быть решена правом или нравственностью, идеала, к которому в данной области следует стремиться, и т.п., то подлежащие формулы страдают существенным логическим пороком смешения теоретической и практической точек зрения. Проблема определения известного класса явлений есть проблема теоретическая (изучение сущего, как оно есть), а вопрос о том, к чему следует стремиться, что разумно, что было бы идеалом в данной области, есть проблема практическая (указания желательного, должного и т.д.) Ответ второго типа на вопрос первого рода есть недоразумение, смешение совершенно различных вопросов и точек зрения».

«Иной смысл имеют те теории права, которые имеют в виду те цели, которые имели и имеют в виду правосоздатели, вызывая к жизни те или иные нормы права. Так, например, Иеринг, доказывая, что существо права состоит в защите интересов, говорит: «Как бы различны ни были в отдельных случаях права (охраняемые) интересы, во всяком случае каждое допущенное in thesi право содержит выражение признанного законодателем с точки зрения его времени достойным и нуждающимся в защите интереса». Иеринг дает определение права как «политики силы».

«Определения, в основе которых лежит такая точка зрения, представляют действительно теоретические положения, а не выражение практических постулатов. Но и они основываются на неправильном понимании задачи определения понятия права. Проблема состоит в том, чтобы указать общие свойства правовых явлений, как таковых, независимо от того, что вызывает к жизни эти явления, что им предшествует, в частности независимо от того, что думают и желают те, которые способствуют созданию тех или иных правовых явлений. Некоторые теории права говорят о том, что предшествует праву, что его вызывает; эти же теории говорят о том, что порождается, достигается правом. Первые обходят вопрос о существе продукта - права, ссылаясь на производящий фактор, вторые обходят вопрос о существе фактора - права, ссылаясь на продукты, плоды этого фактора». «Выражение «защита интересов» в качестве определения права страдает прежде всего тем, с научной точки зрения важным, недостатком, что оно не представляет точной формулировки научно-определенных положений и понятий, а является в значительной степени сочетанием метафор, выражающим и вызывающим довольно неясные и неопределенные представления. Слово интерес, употребляемое последователями Иеринга, но редко в точно определенном и неизменном смысле, означает, по мнению некоторых сторонников теории, желание известной выгоды; во всяком случае оно означает нечто внутреннее, психическое».

«Право регулирует не интересы наши, а поступки, и это - две вещи различные». Если проецировать понимание права в этих теориях через психологическую теорию Петражицкого, то мы получаем, что индивиды желают представлять в виде права то, что они считают полезным. Но разные индивиды или группы индивидов могут считать полезными или стремиться к различным интересам. И это нормально. В таком случае право получается разное. Психологическая теория это учитывает и считает нормальным, что у разных индивидов разные интересы.

Заслуживает упоминания и социальная теория права Леона Дюги. «Когда государство называют человеческим сообществом, населяющим определенную территорию, где более сильные навязывают свою волю более слабым, мы с этим совершенно согласны», тем самым в понятии воли, Дюги соглашается с таким ученым как например Иеринг. Центральным понятием в теории права Дюги является категория социального «правила права», и это правило лежит в основе социального взаимодействия у людей. В этой расшифровке мы видим нечто схожее с коммуникативной теорией права профессора А.В. Полякова, теория которого строится также на социальном взаимодействии, в процессе которой вырабатывается право. (дать ссылку на его учебник) Дюги пишет, что социальное «правило права» представляет собой социальный «закон цели», который не нуждается в этической оценке и эта цель легитимна, в том случае, если она совмещается с социальным «законом цели» и «и всякий акт, совершенный во имя достижения этой цели, имеет социальную ценность и в этом смысле является юридическим актом». Таким образом, мы видим сходство идей Дюги с идеями Петражицкого, только Дюги описывает и дает понятие через социальное «правило права», то есть человеческое и Петражицкий также говорит о том, что право исходит от индивидов. И существенно то, что наполнение (хорошее или плохое) для этого акта (действия) не важно, а важно само действие. Доцент Кучеренко пишет, что Дюги основывается на учении о солидарности Эмиля Дюркгейма и через него дает определение социальному «правилу права», далее доцент пишет: солидарность «сама по себе не является правилом поведения: категория «солидарность» просто констатирует, что люди как социальные существа нередко помогают друг другу. Индивиды, в большей степени социально ориентированные, чем масса, пытаются формулировать соответствующие правила поведения». Эти идеи схожи с идеями Петражицкого, которые мы рассмотрели выше, о том, у различных индивидов различные представления о должном, кто-то руководствуется больше инстинктами, а кто-то поднимается до права. Так же сходство с теорией Петражицкого выражается в следующей мысли Дюги: «Если, отталкиваясь от единственной несомненной реальности, индивидуального «Я», достигается подчинение индивида правилу, которое накладывает на него воздержания и обязательства по отношению к другим, то какая разница в том, является ли это правило нормой морали или нормой права?» Схожее имеет ввиду и Петражицкий, говоря о том, что мотивация индивидов различна, кто-то испугается принуждения, кто-то сделает то же самое исходя из собственных воззрений - мотивация может быть разной, но суть в том, что мотивация исходит от «Я», то есть от индивидов.

Вопросы легитимности теорий, или почему определенные теории становятся особенно популярны, а некоторые из них возводят в ранг теорий государственного значения. «Утверждать, что воля тех, кто командует, не навязывается индивидам, поскольку она является коллективной волей, означает фикцию, придуманную для оправдания власти более сильных, фикцию, изобретенную носителями силы для легитимации этой силы и ничего более».

Особое отношение Петражицкий испытывал к теории естественного права, о чем он пишет: «разные положения естественного права представляют не что иное, как отражения и выражения интуитивно-правовых процессов в психике авторов, сообщения содержания их интуитивно-правовых мнений и соответственных проекций». Идеи мыслителей древности также можно отнести к естественно-правовой школе права, так Аристотель, Сократ и Платон считали, что в основании права лежит «вечный, незыблемый божественный порядок, который господствует не только в человеческих отношениях, но и во всем строении мироздания: рядом с законами, изобретенными людьми, существуют вечные неписаные законы, вложенные в сердца людей самим божественным разумом». В новое время теория естественного права получила наиболее существенное развитие в трудах Т.Гоббса, Дж.Локка, Г.Гроция, Ж.-Ж.Руссо, Ш.Монтескье и других ученых. Они предложили концепцию о священных и неотъемлемых правах человека, которые принадлежат ему по праву рождения. Об обычном праве Петражицкий пишет, что оно «представляет кристаллизацию народного опыта, результат массы социальных фактов и, таким образом, массу эмпирических истин относительно того, как и посредством чего должно регулироваться поведение людей, для которых это право существует» и мы с его мнением согласны. Но у теории естественного права был существенный недостаток, который устранен в психологической теории, а именно: «у школы естественного права не было в распоряжении системы научных посылок и научного метода, необходимых для достижения научно-обоснованных право-политических положений, и даже не было сознания, в чем должны состоять эти посылки и каков должен быть метод право-политического мышления».

В отечественной науке видным представителем естественно-правовой концепции является П.И. Новгородцев, который определял естественное право как «совокупность моральных (нравственных) представлений о праве (не положительном, а долженствующим быть)», как «идеальное построение будущего и нравственный критерий для оценки, существующей независимо от фактических условий правообразования». Проецируя сказанное через теорию Петражицкого, мы можем сказать, что это также и находит место в психологической теории права, если индивид эту формулу для определения необходимых действий или размышлений, значит в этой мере это будет соответствовать психологической теории. При этом Новгородцев считал что право и нравственность не сводятся друг к другу, имеется связь их начал на почве естественно-правовой идеи, при этом господствует правовая концепция - «философия легального деспотизма» и естественное право должно критиковать со стороны нравственности позитивное право. Таким образом, мы видим, что все таки Новгородцев видел в естественном праве некую надстройку к базису, состоящему из позитивного права, что, по нашему мнению, не сочетается с психологической теорией права. Тем не менее мы видим ясную связь воззрений Новгородцева с теорией Петражицкого, выражающуюся в идеи Новгородцева о том, что в осуществлении «права будущего» огромную роль играет личный нравственный идеал, который определяет содержание и смысл естественного права. По нашему мнению, «личный нравственный идеал» и всегда играет существенную роль, разница может быть только в уровне нравственности; а нравственность и без того всегда влияет на право, будь то правотворчество, в котором находит отражение нравственный уровень законодателей, правоприменение, в котором отражается уровень применителей права. Таким образом эта мысль Новгородцева имеет прямое практическое отражение в концепции Петражицкого. Далее Новгородцев пишет, что личность, духовно совершенствующаяся в порыве достижения нравственного идеала, обретает свои индивидуальные черты и становится важнейшим фактором социального преображения и государственного строительства. Тем самым мы видим, что Новгородцев так же как и Петражицкий существенное внимание уделяет личности и индивиду. Знаменитый русский юрист Е.Н. Трубецкой пишет, что естественное право - это внутренний закон нашего разума, который составляет «последнее основание обязательности позитивного права» и то что «предписания естественного права по содержанию своему есть вместе с тем и предписания нравственные», таким образом мы видим, что суждения Трубецкого очень близки психологической теории права, о чем было написано нами выше.

«Характером высшей мистической авторитетности императивно-атрибутивных этических эмоций объясняется тенденция естественно-правовых учений приписывать соответственные высшие веления и предоставления тем или иным высшим существам: Природе, Божеству и т.д.» В действительности эти веления исходят не от природы, а от индивидов.

«Естественное право исполняло полезную функцию содействия прогрессу права и законодательства и в этом смысле служили суррогатом не существующей и до сих пор науки политики права».

Подводя итог главе, можно сказать, что различные теории права рассматривают свой предмет по разным основаниям. Все эти теории подвергаются проекции со стороны психологической теории права. Тем самым, мы выходим на идеи о том, что психологическая теория может выступать в роли интегративной теории. То есть сочетать и объединять под общим основанием другие теории права. Что, на наш взгляд, сегодня является особенно актуальным.

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: