Эвристический потенциал психологической теории

психологический право нравственность петражицкий

Углубляться в изучение существа учения Петражицкого не имело бы смысла, если бы у его теории не было возможностей для развития теоретической и практической составляющих наук и жизни. Мы находим, что психологическая теория права имеет огромный потенциал для познания и развития как наук, в том числе юриспруденции, психологии, так и практической жизни не только юристов, но и людей, не имеющих юридического образования.

Чтобы подробно осветить наше утверждение, мы осветим вопросы о современном состоянии науки юриспруденции, осветим мнения юристов-современников Петражицкого в вопросе о состоянии юриспруденции в выработке основных понятий, проанализируем историческую закономерность, дадим ей свое обоснование.

До сих пор в науке права нет единства по самому основному вопросу - что же есть право? Философы и юристы с древних времен и до нашего времени не могут прийти к согласию и единству мнений по этому вопросу. «Все известные доныне попытки определить существо права в его полноте и законченности были безуспешны» - пишет Ренненкампф, немецкий правовед Бергбом раскрывает это положение: «к сожалению, даже о приблизительном совпадении представлений о праве между юристами не может быть речи. Напротив, понятие права теперь колеблется еще более, чем когда бы то ни было, неустойчивость и неуверенность еще, если это возможно, увеличиваются. Если присмотреться ближе к литературе, то заметим здесь лишь неуверенные попытки, движение ощупью и наугад, установление лишь провизорных определений без последующего обоснования, чаще же всего смущенный обход проблемы и отсутствие всякого определения права в тех случаях, где без такового нельзя обойтись».

Но из общей неопределенности выделяется теория позитивного права. Начавшая активно развиваться с 19 века, а сейчас, по нашему мнению, получившая статус «государственной» теории во многих государствах, в том числе и в Российской Федерации, так как согласно ч.2 ст.4 Конституции Российской Федерации «Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации», согласно ч.1 ст.115 Конституции «на основании и во исполнение Конституции Российской Федерации, федеральных законов, нормативных указов Президента Российской Федерации Правительство Российской Федерации издает постановления и распоряжения, обеспечивает их исполнение», что соответствует основополагающим положениям теории Г.Кельзена, согласно которым в государстве есть основной нормативный акт (конституция), в котором указывается система права и устанавливается высшая юридическая сила конституции по отношению к другим актам. Кельзен наиболее полно и подробно описал и развил нормативистскую теорию. Та что мы смело можем утверждать, что в России теория положительного права (нормативизм) возведен Конституцией Российской Федерации в ранг государственной (официальной) теории, что подтверждается практикой. На территории России нормативизм получил наибольший толчок к 1930 году, так как именно к этому времени большая часть населения государства научилась читать и писать. Ведь если человек не умеет читать, то как же он сможет разобрать писаные нормы права? А суды и органы исполнительной власти применять писать постановления, протоколы, решения и другие ненормативные правовые акты не умея писать? Ведь распространение нормативизма возможно только тогда, когда не только элита, подавляющая часть населения удовлетворительно освоит чтение и письмо. Массовое обучение чтению и письму началось после октябрьской революции. Также на практическое развитие позитивизма повлиял научно-технический прогресс. Нормативные акты необходимо доводить до всего населения в короткие сроки. Развитие и распространение литературы, в том числе газет с официальными публикациями нормативных актов, а в наше время сеть Интернет обеспечивает мгновенную передачу информации на большие расстояния, что позволяет доводить нужную информацию до каждого адресата и своевременно. С этими факторами, по нашему мнению, связано существенное развитие теории нормативизма и возведение этого учения в ранг государственного. Также мы выделяем психологический фактор в скором распространении нормативизма. Нормативизм и позитивизм достаточно прост для понимания. «Продукты деятельности» позитивизма более материальны и конкретно, чем у других правовых учений. Это акты, нормативные и ненормативные. Эти акты ассоциируются с «силой» (принуждением), а там где работает принуждение, адресаты норм гораздо быстрее понимают, что от них требуется. Наиболее яркий представитель юриспруденции периода становления Советского союза - Андрей Януарьевич Вышинский дал следующее определение «право - совокупность правил поведения, выражающих волю господствующего класса, установленных в законодательном порядке, а также обычаев и правил общежития, санкционированных государственной властью, применение которых обеспечивается принудительной силой государства в целях охраны, закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу». Здесь отражены идеи теорий принуждения, теорий силы, что еще раз подтверждается самим Вышинским «наше определение исходит из отношений господства и подчинения, выражающихся в праве». Также здесь устанавливается связь права с государством, и право без государства по такому определению не мыслится, в определении предусмотрен либо законодательный порядок установления правил поведения, либо санкционирование государственной властью обычаев и правил общежития. Мы видим, что в этом определении преобладает государственно-силовые теории. Вышинский считает, что это «определение ничего общего не имеет с нормативистскими определениями». Мы не можем согласиться с этим утверждением. Далее Вышинский пишет с чем конкретно он не согласен с нормативистами: «ошибка нормативистов в том, что они, определяя право как совокупность норм, ограничиваются этим моментом, понимая самые нормы права как нечто замкнутое в себе, объясняемое из самих себя». Мы согласны этой мыслью, и при этом мы считаем что существо права в Советском союзе имело нормативистскую основу. Безусловно в советское государство, особенно в начале своего существования допускала и поддерживала некоторые обычаи и правила общежития, выгодные для государства. Тем более в определении право исходит от государства. Это, по нашему мнению, прямо свидетельствует о нормативизме. В любом случае право в Советском союзе - это позитивное право. Определение Вышинского так же конечно, как конечно по его и по нашему мнению определения нормативистов, так как в них право исходит исключительно от государства. Это определения права в «узком» смысле. Про «государственные» определения, на наш взгляд, наиболее точно написал Трубецкой: «в самом деле, государство есть прежде всего правовая организация, союз людей, связанных между собою общими началами права; ясное дело, следовательно, что понятие государства уже предполагает понятие права. Стало быть, те учения, которые определяют право как совокупность норм, «действующих в государстве» или «признанных государственной властью», говорят на самом деле иными словами: Право есть право, Х=Х. Акт признания или непризнания государственной властью тех или других норм за право, очевидно, не может послужить признаком для различения права от неправа, ибо этот акт в свою очередь покоится на праве, присвоенном государственной власти. Понятие государства уже предполагает понятие права; поэтому вводить в определение права понятие государства - значит определять право правом». Мы согласны с мнением Трубецкого, Петражицкий также солидарен с ним. Государственные теории замкнуты сами на себе, при этом выбраться из этого круга крайне трудно - «но оптимизм юридического позитивизма на самом деле оказывается не столь оптимистичным, а его ясности не столь ясными. Юридический позитивизм подстерегает множество подводных камней, которые устранить собственными научными средствами юридический позитивизм не в состоянии».

По поводу основной правовой теории - официальной (как правило позитивной и нормативистской) теории права Петражицкий пишет: «фактически современная юриспруденция есть главным образом и по преимуществу официально-правовая юриспруденция, и она выработалась и воспиталась на почве изучения и применения официального права». Далее он развивает мысль: «сообразно с этим, распространенные среди юристов представления и мнения о праве, о нормах права, обязанностях, правах и т.д. соответствуют природе официального права». Профессор Протасов согласен с тем, что юриспруденция - не признает неофициального права: формулируют только официальное право, «понятия неофициального права в современной науке нет. К неофициальному праву в соответствии с современной наукой можно отнести разве что естественное право». Официальное право подразумевает под собой право государственное. По определению профессора В.Н. Протасова, «формы (источники) права - это официально установленные формы внешнего выражения и закрепления норм действующего права», а «позитивное право - это право, выраженное в законах и других источниках». Таким образом, получается, что источником права может быть только позитивное право. Далее, Протасов пишет, что современная юридическая наука выделяет три основных способа формирования позитивного права: «обычное право (юридические нормы существуют в виде обычая), право судей (юридические нормы существуют в виде прецедентов) и право законодателя (юридические нормы существуют в виде законов и других нормативно-правовых актов)». За основу берется право в объективном смысле, а «субъективные права возникают на основе позитивного права». Таким образом мы видим, что современная наука тяготеет к формулировке субъективных прав, как исходящее и часть объективного права, субъективному праву придается меньшее значение. Очередное подтверждение мысли, что юриспруденция тяготеет к позитивизму мы находим в статье Царькова И.И. и Кабардиной Г.А. «Ясная неясность юридического позитивизма»: «развитие юридического знания в 19 и 20 м вв. прошло под доминантой позитивизма. Казалось, что юристы в лице этой теории наконец-то определили предмет своего научного интереса - исследование действующего законодательства, принятого государством в соответствии с установленными законодательными процедурами, и метод научного исследования - формально-логическое исследование юридических текстов на предмет выявления и устранения противоречий в законе. Для многих юристов стало очевидным, что нет и не может быть для них иной критики законов кроме как формальной критики и любые ссылки на несоответствие закона нормам иного порядка недопустимы. Систему юридических норм необходимо рассматривать как замкнутую систему норм, источником которой может быть только воля государства, а легитимную основу составлять авторитет государства, и только при таких условиях юриспруденция приобретает завершенную и отличную от других социальных наук форму». Известный дореволюционный юрист Е.Н. Трубецкой также считает, что позитивное право - это только часть права, но никак не все право, о чем он пишет: «разбор главнейших определений права убедил нас в полнейшей неудовлетворительности всех тех определений, который отождествляют право вообще с правом только позитивным» и мы полностью с ним согласны.

Таким образом, мы видим, что это показывает привязанность права к государству, его теснейшую связь. Согласно этим, актуальным и сейчас, представлениям, право исходит от государства, им санкционируется, защищается и обеспечивается. Подводя итог к нормативизму, мы скажем, что он идеально описывает право в узком смысле, к праву ничего не примешивается из других наук, например, психологии, социологии, но при это, и при этом нет возможностей для развития науки юриспруденции. Право действительно получилось «чистым», но возможностей для развития мы не видим. Это первая причина почему мы не являемся сторонниками нормативизма. Вторую причину мы находим в изменении состояния общества и мира. Если нормативизм тесно связывается с позитивизмом, с материализмом, просто их объясняет, выполняет свою функцию: «право конечном итоге производство и обмен определяют весь характер общественных отношений. Право есть регулятор этих общественных отношений». Сейчас общество все больше становится информационным. Что позволяет накапливать и выпускать все большие объемы информации. Соответственно и позитивного права становится все больше. Нормативных актов сейчас стало настолько много, что даже юристу, а, тем более, человеку без юридического образования, крайне трудно разобраться в законах. Безусловно, продолжается работа над переведением актов в электронный вид, что позволяет человеку, имеющему компьютер и специальную программу, с большей легкостью находить актуальные ему акты, изучать практику применения законодательства и др. Но все же, по нашему мнению, хоть это и облегчает деятельность юристов, но все же недостаточно. Поэтому мы видим выход в интуитивном праве, в его развитии. Позитивным правом управляет государство: создает его, защищает, интуитивным правом - каждый индивид в отдельности. Государство не желает делиться властью создавать и признавать право, поэтому государство не обращает внимания (не признает) интуитивное право. В свою очередь растет недовольство населения позитивным правом, из-за этого, по нашему мнению, происходит спад правовой культуры и правосознания населения. Следовательно, государству тяжелее контролировать своих граждан правовыми методами. Интуитивное право тяготеет к естественному праву (идеалам), и может найти воплощение в каждом индивиде. Позитивное право основывает свою идеологию также на идеалах, но регулируется множеством индивидов в государстве, поэтому на практике, во многом, перестает выражать идеалы в восприятии населения, о чем пишет Кельзен: «ценность в своем качестве долженствования оказывается противопоставленной реальности в ее качестве бытия. Ценность и реальность в соответствии с логическим дуализмом долженствования и бытия оказываются в двух разных сферах». Позитивное право постепенно удаляется от идеалов (естественное право). Поэтому государство либо должно использовать неправовые методы взаимодействия с негативно настроенным населением, что всегда отрицательно сказывается на жизнеспособности государства и его международной безопасности; либо разрабатывать систему ввода и поддержки интуитивного права в правовую систему государства. Так, чтобы интуитивное право также имело признание со стороны государства. Мы видим в этом взаимодействии достойный выход из современного кризиса правосознания. Сегодня, при развитом информационном обществе, при процессах глобализации, в мире появляются в чем то более сильные рычаги воздействия на поведение людей (изначально это функция права), исходящие не от конкретных государств, а от надгосударственных образований. И влияние эти организации оказывает не прямое (не дубинкой и виселицей), а воздействием на подсознание и формированием сознания индивида. Про интуитивное право писали многие, в том числе даже Кельзен: «следует отметить, что норма может быть смыслом не только акта воли, но также, и акта мышления в качестве идеи. Мы можем представить себе норму, которая, не будучи смыслом акта воли, существует лишь в нашем мышлении. Тогда это не установленная, не позитивная норма. Иначе говоря, норма не обязательно должна быть установленной, она может быть только лишь мысленным допущением».Но наиболее полно об этом писал Петражицкий. Практическим выводом и призывом к действию в теории Петражицкого являются идеи о создании и развитии науки «политики права».

Мальцев предлагает «вопреки нездоровым тенденциям и ради их преодоления должна быть сконструирована разумная правовая политика государств, способная выдвинуть на первый план и обеспечить особое развитие заложенных в сущности права и правового регулирования конструктивно-организационных возможностей», мы видим, что основания такой политики уже разработаны, их необходимо развивать дальше - это наука «политика права» Петражицкого.

О рождении идеи о политике права Тимашев пишет, что во время разработки нового гражданского уложения в Германии, «Петражицкий оказался непосредственно вовлечен в проблематику научной подготовки законотворчества. Немецкие юристы стремились решить эту задачу на основе доктрин школ исторического и правового позитивизма. Это не позволяло использовать философские, социологические или психологические подходы и склоняло авторов проекта к тому, чтобы сконцентрироваться на техническом совершенстве их продукта. Работа немецких ученых Петражицкому совсем не понравилась и не произвела на него впечатления, а привела к выводу, что для научного обоснования законодательства необходимо создать новую научную дисциплину - правовую политику».

Нам представляется, что применение науки политики права, открывает перед нами широкие горизонты разумного и точного воздействия как на законодательство, так и на субъектов права, что позволит поднять уровень правовой культуры населения, чем сейчас обеспокоены многие, в том числе Президент Российской Федерации Д.А.Медведев, подписавший «Основы государственной политики в сфере развития правовой грамотности и правосознания граждан», Ректор Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации С.И.Герасимов, написавший статью «Преодоление правового нигилизма - важное условие успешной модернизации страны». О широких возможностях применения политики права Петражицкий писал: «изучив, таким образом, существо и идеал права, с одной стороны, и поприще и средство его действия, то есть психику индивида и общества, с другой стороны, мы будем поставлены в возможность сознательно и разумно руководить правопроизводством, мы в состоянии будем дать разумный ответ на вопросы законодательства, указать, каково должно быть право, как его изменить, что сохранить, где дополнить для того, чтобы оно действовало успешно и согласно своей высокой и разумной задаче. В самом деле, зная желательную цель права и характер имеющихся в распоряжении для достижения этой цели средств, мы уже знаем все то, что необходимо для разумного и сознательного решения возникающих вопросов политики права».

Для успешной реализации политики права необходимо изучать природу права, о чем мы говорили в главе первой, и психику с этикой. О природе права Петражицкий пишет: «так как право есть продукт и фактор практического разума, то важнейший элемент познания природы права есть познание его идеала, его конечной задачи. Кроме учения об идеале и существе права вообще сюда относится и определение его отношения к другим факторам культуры и к культуре вообще». Психику и этику человека и общества следует изучать «как объект воздействия и субъект производства права». Далее Петражицкий пишет об идеале права. Профессор выявил историческую закономерность метода воздействия самого права: первоначально «праву приходилось употреблять самые решительные и притом, соответственно грубой и примитивной психике и этике народа, весьма грубые средства понуждения к исполнению», здесь мы можем ясно представить телесные наказания, смертную казнь и многое-многое другое, что в массе своей осталось в прошедших веках. Затем дельнейшее развитие права указывает, что «состояние народной психики постепенно улучшалось и поэтому право все более и более смягчало свои приемы, все более и более проникалось уважением к своему объекту - народной душе, находило все менее и менее необходимым играть на низких струнах души и все более и более возможным предполагать существование и интенсивное действие в массе случаев более высоких инстинктов и побуждений» - мы согласны с Петражицким относительно этого. При этом мы уточняем, что иногда бывают спады этой тенденции, например, к концу 19 столетия в Российской империи, по нашему мнению, был серьезный подъем этических нравов и морали в целом, но после наступления революции, уровень морали и нравственности резко упал, а право, в свою очередь руководствовалось принципами революционного правосознания, резко возросло количество смертных казней (например, в период гражданской войны). Исходя из этой тенденции права, выявленной Петражицким он пишет о цели политики права: «высшее благо, к которому мы должны стремиться в области политики вообще и политики права в частности, - нравственное развитие человека, достижение высокой разумной этики в человечестве, а именно идеала любви» - эту мысль мы намеренно оставляем без комментариев, так как здесь говорится о «материальном» составляющем политики.

Таким образом, мы видим, что теория Петражицкого имеет широкий эвристический потенциал. Теперь рассмотрим гносеологический потенциал теории.