Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Кино для узника: сенсорная депривация




 

Как известно, мозг нуждается не только в получении информации от органов чувств, но и в некотором разнообразии данной информации. Отсутствие такового может привести к снижению активности ЦНС, концентрации внимания и к нарушениям восприятия. Темнота и одиночество, окружающие святого отшельника, поселившегося в темной пещере или густом темном лесу, или осужденного, брошенного в темный подвал замка, лишают человека нормальных зрительных раздражителей; вместо этого включается «внутренний глаз», порождая яркие грезы, мнимые образы или галлюцинации. Есть даже специальный термин для обозначения череды разнообразных пестрых галлюцинаций, утешающих или, наоборот, мучающих людей, находящихся в темноте и одиночестве: «кино для узника».

Для возникновения галлюцинаций нет необходимости в тотальной зрительной депривации – монотонность вида может произвести точно такой же эффект. Так, моряки часто рассказывают, что начинают что-нибудь видеть (и, наверное, слышать), если в течение многих дней видят перед собой только безбрежную морскую гладь. То же самое касается и путешественников, едущих по бескрайней пустыне или преодолевающих торосы в заполярных широтах и постоянно видящих перед собой нескончаемое снежное поле. Вскоре после Второй мировой войны такие галлюцинации стали отмечать у пилотов самолетов, часами летавших в небе, не видя земли. Такие же галлюцинации грозят большими опасностями водителям, когда они на протяжении многих часов видят перед собой монотонное дорожное полотно. Летчики, водители-дальнобойщики, люди, следящие за экранами радаров, – все, кто подолгу выполняет монотонные задачи с повышенной зрительной нагрузкой, – рискуют стать жертвой галлюцинации. (Точно так же при монотонных слуховых нагрузках могут возникать слуховые галлюцинации.)

В начале 50-х годов группа ученых из Университета Макгилла провела первое экспериментальное исследование длительной сенсорной изоляции (так сами авторы назвали эти условия; термин «депривация» появился позднее). Для изучения вопроса Уильям Бекстон и его коллеги «заточили» в звуконепроницаемые камеры четырнадцать студентов колледжа на несколько дней. Из камер студентов выводили лишь на короткое время – поесть и в туалет. На студентах были надеты перчатки и картонные наручники – для ограничения тактильной стимуляции – и специальные очки, которые позволяли различать лишь свет и темноту.

Первое время испытуемые много спали, но потом, выспавшись, стали изнывать от скуки и отсутствия сенсорной стимуляции. С этого момента начались попытки стимуляции «изнутри»: умственные игры, счет и фантазии, но после этого рано или поздно, но неизбежно наступал момент, когда у испытуемых возникали галлюцинации – настоящий галлюцинаторный «марш» от простых галлюцинаций к сложным. Вот как описывают свой эксперимент Бекстон и соавторы:

 

«При простейшей форме поле зрения (при закрытых глазах) стало менять темный цвет на светлый; следующей по сложности галлюцинацией стали световые точки, линии и простые геометрические фигуры. Эти ощущения появились у всех четырнадцати испытуемых, которые утверждали, что раньше никогда не испытывали ничего подобного. Еще более сложными видениями – они наблюдались у одиннадцати человек – стали узоры типа настенных обоев, а также изолированные фигурки или предметы, лишенные фона (например, ряд маленьких желтых человечков в черных шапочках, с открытыми ртами и в немецких касках). О галлюцинациях последнего типа сообщили семь испытуемых. И, наконец, наблюдались и связные сцены (например, процессия белок с рюкзаками, шагавших по заснеженной равнине и постепенно исчезающих из поля зрения; доисторические животные в первобытном лесу). О таких сценах сообщили трое из 14 испытуемых, при этом они говорили, что образы были искаженными и напоминали карикатуры».

 

Поначалу галлюцинаторные образы были плоскими, они как будто проецировались на экран, но спустя какое-то время у некоторых испытуемых возникло твердое убеждение в их трехмерной объемности, при этом участники сцен могли опрокидываться или колебаться из стороны в сторону.

Сначала галлюцинации шокировали испытуемых, но потом они привыкали к видениям и даже находили их забавными, интересными и только иногда – раздражающими («их яркость мешает спать»), но не видели в них никакого потаенного «смысла». Галлюцинации были чем-то внешним, самостоятельным и независимым и не имели отношения ни к испытуемым, ни к ситуации, в которой они находились. Галлюцинации исчезали, если испытуемых просили решить какую-нибудь трудную задачу – например перемножить в уме трехзначные числа. Однако выполнение физических упражнений или разговор с исследователями не устраняли галлюцинации. Сотрудники Макгилла сообщали также о возникновении не только зрительных, но и слуховых и кинестетических галлюцинаций.

Эти и последовавшие затем исследования привлекли к себе огромный интерес научного сообщества. Были предприняты многочисленные попытки воспроизвести полученные результаты. В 1961 году Зубек и его коллеги опубликовали статью, в которой, помимо зрительных галлюцинаций, сообщалось об изменениях зрительного воображения у испытуемых:

 

«Время от времени… испытуемых просили вообразить или явственно представить себе какие-нибудь знакомые сцены – например озера, сельский пейзаж, интерьер родного дома и тому подобное. Большинство испытуемых сообщили, что образы, которые они себе представляли, отличались необычайной живостью и красочностью, а также изобиловали множеством деталей. Все испытуемые были единодушны в том, что они никогда прежде не переживали эпизодов такого живого воображения. Те из испытуемых, кто раньше не мог воображать никаких сцен, оказались способны на мгновенное и очень яркое воображение. Один из испытуемых смог ясно, во всех подробностях представить себе лица людей, с которыми когда-то работал, – на такое воображение он не был способен никогда раньше. Эта способность обычно начинает проявляться на второй-третий день после начала эксперимента, а затем продолжает усиливаться».

 

Такие всплески зрительной впечатлительности – будь то вследствие болезни, депривации или употребления фармакологически активных веществ – могут принимать форму яркого воображения, галлюцинации или и того и другого.

 

В начале 60-х годов были разработаны конструкции таких депривационных камер, в которых эффект полной изоляции усиливался тем, что человека погружали в теплую воду в темном звуконепроницаемом помещении. Такая конструкция позволяла не только устранить ощущение тактильного контакта с окружающими предметами, но и ослабляла проприоцептивное чувство, то есть испытуемый терял ощущение положения тела в пространстве и даже ощущение собственного реального бытия. Такие иммерсионные камеры приводили испытуемых в более глубокое «измененное состояние», чем камеры ранних конструкций. В то время было так же много желающих погрузиться в такую камеру, как и желающих принимать средства, «расширяющие сознание», которые были тогда популярны и доступны (иногда эти удовольствия совмещали)[14].

Сенсорную депривацию активно исследовали в 50-е и 60-е годы (в вышедшей в 1969 году книге Зубека «Сенсорная депривация: итоги пятнадцати лет изучения» – тысяча триста ссылок). Но в последующие годы научный и общественный интерес к этой теме иссяк и до выхода в свет работ Альваро Паскуаль-Леоне и его коллег (Мерабет и др.) было очень мало исследований, посвященных сенсорной депривации. Паскуаль-Леоне и соавторы организовали исследование таким образом, чтобы создать чисто зрительную депривацию. Испытуемым надевали светонепроницаемую повязку на глаза, но в остальном они пользовались полной свободой передвижения, «смотрели» телевизор, слушали музыку, выходили на улицу и общались с другими людьми. Они не страдали сонливостью, не скучали и не испытывали тревоги, как испытуемые в ходе ранних исследований. Днем они были бодры и активны и могли в любой момент записать на портативный магнитофон сообщение о начавшейся галлюцинации. Ночь проходила спокойно, но каждое утро испытуемые должны были наговорить на диктофон содержание своих сновидений, которые, впрочем, не подверглись большим изменениям из-за искусственной слепоты.

Испытуемые носили повязки, которые позволяли им закрывать и открывать глаза, а также двигать ими, в течение девяноста шести часов. У десяти из тринадцати человек появились галлюцинации. Иногда они начинались в первые часы от начала эксперимента, но имели место непременно на второй день независимо от того, были открытыми глаза или нет.

Как правило, галлюцинации появлялись внезапно, без всяких видимых причин, а затем, спустя несколько секунд или минут, так же внезапно исчезали. Правда, у одного из испытуемых галлюцинации длились практически непрерывно, начиная с третьего дня эксперимента. Участники эксперимента сообщали о целом спектре галлюцинаций – от простых (мелькание световых пятен, фосфены, геометрические узоры) до сложных (фигуры, лица, руки, животные, здания и пейзажи). В целом можно сказать, что галлюцинации всегда появлялись в полном объеме, сразу, без предвестников – ни у кого ни разу не было ощущения, что галлюцинации возникают постепенно, по частям, как это бывает при воображении или воспоминаниях. По большей части галлюцинации не вызывали никаких эмоций и чаще всего казались «забавными». У двоих испытуемых галлюцинации провоцировались движениями и действиями. Один из них рассказывал: «Мне казалось, что, когда я двигаю руками, я вижу, как они движутся в воздухе, оставляя светящийся след». Другой испытуемый сообщил: «Когда я наливал воду, мне казалось, что я явственно вижу кувшин».

Несколько человек говорили о блеске и яркости их цветных галлюцинаций: один описывал «блестящие гребешки павлинов и сверкающие величественные здания»; другой видел ослепительные закаты и сияющие пейзажи неземной красоты, «намного красивее тех, что мне случалось видеть в жизни; как жаль, что я не умею рисовать».

Несколько человек отметили спонтанные изменения в содержании своих галлюцинаций; у одного испытуемого бабочка внезапно превратилась в закат солнца, солнце стало выдрой, а выдра распустилась в красивый цветок. Ни один испытуемый не мог распоряжаться содержанием своих галлюцинаций, которые жили своей жизнью и подчинялись только своей воле.

В те моменты, когда испытуемые были вовлечены в сенсорную активность иных модальностей – например слушали музыку, разговаривали или пытались изучать шрифт Брайля, галлюцинаций не возникало. (Целью эксперимента было не только исследование галлюцинаций, но также изучение влияния искусственной слепоты на остроту тактильных ощущений и восприятия пространства посредством других органов чувств.)

Мерабет и его коллеги пришли к выводу, что галлюцинации, переживаемые их испытуемыми, полностью сопоставимы с галлюцинациями больных с синдромом Шарля Бонне, и предположили, что одной только зрительной депривации достаточно для возникновения этого синдрома[15].

 

Но что же все-таки происходит в мозге таких испытуемых – или в мозге пилотов, летящих по бескрайней синеве небес, водителей-дальнобойщиков, которым чудятся люди на дороге, заключенных, видящих во тьме свое навязанное «кино»?

С появлением методов функциональной визуализации мозга в 90-е годы появилась возможность – хотя бы в общих чертах – продемонстрировать, как мозг реагирует на зрительную депривацию, и – при определенной доле везения (галлюцинации изменчивы и прихотливы, а катушка сканера аппарата функциональной МРТ не самое подходящее место для тонких сенсорных экспериментов) – ухватить нейронные связи текучих галлюцинаций. В одном таком исследовании, проведенном Бабаком Боруджерди и сотрудниками, удалось показать повышение возбудимости нейронов зрительной коры, наступающее при зрительной депривации уже через несколько минут. Другая группа ученых из лаборатории Вольфа Синджера наблюдала за одной испытуемой, талантливой художницей, обладавшей невероятной силой художественного воображения (Сиретану и др. опубликовали о ней статью в 2008 году). Эта испытуемая была «ослеплена» на двадцать два дня, в течение которых ей провели несколько сеансов функциональной МРТ. При этом во время сеансов удалось зафиксировать время начала и окончания галлюцинаторных эпизодов. Исследование позволило продемонстрировать активность в зрительной коре – в затылочной и нижневисочной областях. Эта активность по времени совпадала с галлюцинациями. Когда же испытуемую просили представить себе сюжеты галлюцинаций, пользуясь художественным воображением, то у нее наблюдалась активность в исполнительных областях мозга и в префронтальной коре, которая между тем оставалась сравнительно малоактивной во время галлюцинаций. Эти работы позволили продемонстрировать тот факт, что зрительное воображение кардинально отличается от зрительных галлюцинаций – по крайней мере, на физиологическом уровне. В отличие от процесса зрительного воображения, который распространяется, так сказать, сверху вниз, зрительные галлюцинации распространяются «снизу» на вентральный зрительный путь, на области, которые становятся избыточно возбудимыми при блокаде основных органов чувств (в данном случае органа зрения).

 

Билл Б. написал мне о происшествии, которое приключилось с ним в одиночном турпоходе:

 

«Я был приблизительно в шести милях от вырубки, когда решил остановиться на привал на дальней стороне перехода. До ближайшей дороги было миль десять. Место было необычайно тихое и уютное, если не считать грохота, доносившегося со стороны горной речки, по руслу которой перекатывались большие камни. Улегшись спать, я вдруг услышал музыку – как будто это были «Кисс». Они пели «Хочу всю ночь танцевать рок-н-ролл». Мне нравится эта песенка, но я не мог понять, почему она звучит снова и снова. В какой-то момент я даже вышел из палатки и крикнул, чтобы они перестали наконец играть и прекратили этот шум. Естественно, когда я, стоя у входа в палатку, в полной темноте на высоте одиннадцати тысяч футов, прислушался, то не услышал ничего, кроме звенящей тишины. Только на следующий день, после восхода солнца, я понял, что эта музыка звучала у меня в голове».

 

Когда сенсорная депривация или монотонность сочетаются с утомлением, лишением сна или тяжелой физической нагрузкой, они могут стать еще более мощным источником галлюцинаций. Мастер триатлона Рэй П. приводит такой пример:

 

«Однажды мне довелось участвовать в соревнованиях по триатлону «Железный человек» на Гавайях. Бежал я плохо, так как страдал от перегрева и обезвоживания. Пробежав три мили марафонской дистанции, я явственно увидел стоявших на обочине дороги своих жену и мать. Я побежал к ним, чтобы сказать, что опоздаю к финишу, но, поравнявшись с ними, я увидел двух незнакомцев, даже отдаленно не похожих ни на жену, ни на маму.

Гавайский триатлон, с его экстремальными температурами и долгими часами монотонного бега под палящим солнцем, мостит прямую дорогу к галлюцинациям. Приблизительно такие же видения возникают во время обрядов инициации в индейских племенах. Мне, например, привиделась Мадам Пеле, гавайская богиня вулканов, стоящая на поле застывшей лавы».

 

Майкл Шермер посвятил большую часть своей жизни разоблачению паранормальных явлений. Майкл – ученый-историк и руководитель Общества скептиков. В своей книге «Верующий мозг» он приводит и другие примеры возникновения галлюцинаций у марафонцев и погонщиков собачьих упряжек на гонках в Идитароде:

 

«Каюры проводят 9–14 дней практически без сна и в полном одиночестве, если не считать собак. Гонщики редко видят своих соперников и страдают галлюцинациями, содержанием которых могут быть лошади, поезда, НЛО, невидимые самолеты, играющие оркестры, странные животные, бестелесные голоса, а иногда человеческие фигуры на обочине трассы или образы друзей. Каюр Джо Гарни был твердо убежден, что в его санях сидит какой-то человек. Сначала он вежливо попросил его сойти, а когда тот отказался, хлопнул по плечу. После того как человек вторично отказался подчиниться, Гарни сбросил его с саней».

 

Шермер, который и сам принимал участие в соревнованиях по экстремальным видам спорта, пережил необъяснимые видения во время велосипедного марафона, описанного им на страницах журнала «Сайентифик Американ»:

 

«Утром 8 августа 1983 года, когда я ехал по пустынному сельскому шоссе, приближаясь к Хайглеру (штат Небраска), надо мной вдруг повис огромный корабль, осветивший меня ослепительным лучом прожектора. Это заставило меня свернуть к обочине. Инопланетяне выключили двигатель и похитили меня на девяносто минут, после чего я снова оказался на дороге, не помня, что делал внутри корабля и как он выглядел. Это видение стало результатом бессонницы и утомления. Я провел в седле 83 часа, проделав за это время 1259 миль по трассе трансамериканской гонки. Я начал вилять по дороге, когда сопровождавшая меня команда на мотоциклах посигналила фарами, дав знак, что пора остановиться и отдохнуть. В этот момент содержанием моих грез стало воспоминание о телевизионном сериале 60-х годов об инопланетных пришельцах. В этом сериале инопланетяне решили завоевать Землю, для чего приняли облик людей. Их выдавали только маленькие негнущиеся пальцы на руках. Люди из команды поддержки вдруг превратились в инопланетян. Я стал пристально смотреть на их пальцы и с пристрастием расспрашивать о технических характеристиках их мотоциклов».

 

Немного поспав, Шермер понял, что это были галлюцинации, но в момент их появления они казались ему абсолютно реальными.

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...