 |
История семинара «Господин и истерик»
|
|
|
|
Оглавление
Введение
. История семинара «Господин и истерик»
. Основной понятийный аппарат семинара «Господин и истерик» Ж. Лакана
. Анализ исследований, аналогичных семинару «Господин и истерик»
. Раскрытие результатов исследования
Заключение
Список литературы
Введение
Актуальность: Жак-Мари-Эмиль Лакан (фр. Jacques-Marie-Émile Lacan) (13 апреля 1901, Париж, Франция - 9 сентября 1981, там же) - французский психоаналитик и философ (фрейдист, структуралист и постструктуралист), вместе с Мишелем де Серто - один из основателей Школы Фрейдизма, один из самых влиятельных психоаналитиков после Фрейда.
Главная заслуга Лакана состоит в структуралистской ревизии фрейдовского психоанализа.
Лакан стремится освободить психоанализ от остатков биологизма, которые можно найти у Фрейда.
Лакан был первым крупным психоаналитиком, пытавшимся преодолеть фрейдовский эмпиризм. Спектр идей, привлекаемых Лаканом для теоретического пересмотра психоанализа, весьма широк: от Платона до Декарта, от Канта до Хайдеггера. Лакан вступал в диалог и с современниками - Ж.-П.Сартром и М.Мерло-Понти (с последним, как и с Леви-Стросом, его связывали дружеские отношения). Хотя философствование Лакана отличается эклектичностью, к нему проявляли огромный интерес философы (например, П.Лежандр и Ж.Делёз), литературоведы и культурологи (например, С.Жижек).
Одним из ключевых трудов Жака Лакана является семинар на тему «Господин и истерик», где четко прослеживается расщепление личности человека, что стало одним из ключевых моментов в его теории.
Таким образом, изучение темы «Господин и истерик» является актуальной.
Объект исследования: теория Жака Лакана.
|
|
|
Предмет исследования: семинар Жака Лакана «Господин и истерик».
Цель исследования: изучить тему «Господин и истерик».
Для достижения цели исследования были поставлены следующие задачи:
. Изучение истории данного вопроса.
. Рассмотрение основного понятийного аппарата семинара «Господин и истерик» Ж. Лакана.
. Анализ аналогичных исследований.
. Раскрытие результатов исследования.
Гипотеза исследования: исследование на тему «Господин и истерик» раскрывает особенности дискурса.
Данная исследовательская работа имеет большое практическое значение, поскольку может в дальнейшем помочь в процессе психоанализа, позволит более глубоко разобраться в собственной личности.
семинар психоаналитик научный лакан
История семинара «Господин и истерик»
Для рассмотрения истории семинара по теме «Господин и истерик» необходимо рассмотреть основные биографические этапы жизни Жака Лакана, его научные взгляды и их динамику, исследования, повлекшие за собой выводы, высказанные на данном семинаре и более подробно остановиться на времени разработки данного семинара.
Жак Лакан родился 13 апреля 1901 в Париже [2].
Изучал медицину, в 1932 защитил диссертацию о параноидальных расстройствах.
Тема диссертации «О паранойном психозе и о его связях с личностью» явилась клинической иллюстрацией возможностей, которые таит в себе любовь, когда она вознесена до своего апогея, о чем свидетельствовал, например, удар ножом, нанесенный Эме известной личности, которая в качестве его идеала впитывала его либидинальные желания [13]. Однако эта работа резко отличалась от исследований французских психиатров того времени, видевших в паранойном психозе осложнение черт, характеризующих по их мнению паранойный характер. С. Г. де Клерамбо, единственный учитель, который мог бы поддержать его и признание к которому Лакан пронес через всю жизнь, отрекся от него, обвинив в плагиате.
|
|
|
Другой его ранний текст «Oб утверждении преждевременной уверенности», иллюстрируя один софизм, подчеркивает, что индивидуальное спасение - это не частная проблема отдельной личности, а результат хотя и конкурентной, но всеобщей умственной деятельности.
Как скажет позже Лакан, подробное феноменологическое описание конкретного клинического случая, представленное в его диссертации, привело его к психоанализу, являющемуся единственной возможностью определить значение другого в построении своего Я. Знакомство с берлинскими психоаналитиками после 1933 г., остановимшимися в Париже по дороге в Соединенные Штаты, дало ему возможность познакомиться с некоторыми из них [11]. Однако он сблизился с Р. Ловенштейном больше, чем с А. Хеснардом, Р. Лафоном, Э. Пишоном или даже с принцессой Бонапарт. Письмо, адресованное им Ловенштейну в 1953 году, в период разрыва с Институтом психоанализа, опубликованное много лет спустя, свидетельствует о доверии Лакана к своему психоаналитику, основанном на пресущей им обоим интеллектуальной честности. Тем не менее, это качество не помешало его корреспонденту, находящемуся в то время в Соединенных Штатах, отречься от него перед своими коллегами.
Казалось, что в определенных кругах от молодого человека из хорошей семьи ждали, что он будет способствовать изобретению французского подхода в психоанализе. В очередной раз разочарование, наверное, было обоюдным. В последнем издании «Французского журнала психоанализа», в единственном номере, вышедшем в 1939 году, появился критический отзыв Пишона о статье Лакана «О семье», опубликованной во «Французской Энциклопедии» [2]. Отзыв был напечатан по просьбе Анатоля де Монзие и сетовал на стиль, больше отмеченный немецкими идиотизмами, чем общеизвестной французской ясностью изложения. После войны мы находим след Лакана в 1945 году со статьей, восхваляющей «Английскую психиатрию в годы войны».
Очевидно, что Лакану было крайне трудно найти свое место. После 1920 года Фрейд ввел понятие, которое он назвал «второй ступенью». Это положение о том, что Я является регулирующей инстанцией между Оно, являющимся источником влечения, Сверх-Я, являющимся агентом моральных установок, и реальностью (местом, где все происходит). Усиление Я, позволяющее «гармонизировать» эти течения у невротика, может явиться целью лечения. Лакан же приходит в психоаналитические круги с совсем иным положением: «Я, - пишет он, - строится по образу своего ближнего и, прежде всего, благодаря образу, отраженному в зеркале» [6, с. 37]. Либидинальная инвестиция этой первичной «хорошей» формы («хорошей», так как она заменяет недостатки моего существования) станет матрицей последующих идентификаций. Незнание прорастает в моем интимном мире и при любой попытке изменить его я найду не себя, но другого. Также как и жгучая ревность к этому незнакомцу, который своим желанием создает мои объекты и в то же время похищает их у меня. Именно в качестве этого другого я познаю мир: таким образом, паранойная черта является естественной составляющей организации Я. «Стадия зеркала как основа функции Я», представленная в 1936 году на Международном конгрессе психоанализа не встретила иной реакции кроме звонка Э. Джонса, обрывающего слишком продолжительное выступление [18]. Когда это выступление было повторено в Цюрихе в 1949 г., оно вызвало не больше энтузиазма, чем в первый раз. Безусловно, тезис Лакана противоречит спекулятивной традиции, идущей от Платона, которая соединяет поиск истины с поиском личности, проходящим через определение идеала. Утверждение Лакана о паранойном характере «сходства с самим собой» не могло не противоречить такому подходу [2]. Однако это утверждение не просто дополнение к известному ранее. Оно носит экспериментальный характер и использует результаты исследований, проводимых в различных областях животной и человеческой физиологии, изучающих органические реакции на восприятие себе подобного. Но особенно важным является то, что этот подход иллюстрирует овладение ребенком языком на ранних стадиях. Если замечательное открытие «стадии зеркала» и не является прямым результатом аналитической практики, оно основано на изучении языка, которое хоть и исходит от лингвиста, однако экспериментируется при лечении в качестве ретроактивной дедукции, во всяком случае, если верно утверждение о том, что произнесенное слово начинается с осознания этой идеализации, хотя и условия и порядок его генезиса остаются неизвестными. Воображение, характеризующее эту стадию, имеет определенный либидинальный заряд только потому, скажет Лакан, что оно порождает - посредством этого первичного Я - протест против главного недостатка с помощью которого слово подчиняет себе «речебытие», устанавливающее принцип: я есть, потому что я говорю.
|
|
|
|
|
|
Ж. Лакан был не согласен с мнением Ф. де Сосюра, что язык - это система дискретных элементов, смысл которой заключен в их дифференцированном характере. То есть это выражение Ф. де Сосюра указывало на то, что биологический организм подчинен только законам природы. По мнению Ж. Лакана, единственное, что остается этому организму в пространстве между двумя элементами - это освещенный экран воображения, первый запечатленный образ: Я. Аналитическая практика является испытанием результатов этого лишения языком природных особенностей, заложенных в организме. Требования тела перестроены в соответствии с необоснованным требованием объекта, и поэтому не могут быть удовлетворены. Потребности тела изменяются из-за того, что находят успокоение только в их неудовлетворенности. Влечения тела оказываются организованными в грамматическом порядке. Желание тела выражается в фантазме, отрицающем Я и идеал, нарушая их стыдливость поиском объекта, обладание которым вызвало отвращение. Место, откуда исходит это желание, называется бессознанием. Возможность понять, что это желание исходит от него самого, позволяет субъекту избежать психоза. Таким образом, язык является символом того, от чего субъект отказывается: контроль над своей сексуальностью, например, в обмен на наслаждение, рабом которого он становится.
Как свидетельствует заявление Лакана, поразившее как его сторонников, так и его противников, сексуальных отношений не существует [22]. Он хотел напомнить этой формулировкой, что если желание связано с пространством между двумя элементами, с пространством, скрытым экраном, на который проектируется возбуждающая форма, то отношения всегда имеют место только с образом. C символом того, что придает значимость языку, то есть с Фаллосом (причина панэротизма, которую ставили в вину Фрейду). Именно поэтому женщина страется представить его, притворяясь, что она им является (это женский маскарад), в то время как мужчина притворяется, что он им обладает (это мужской комизм). Если бы отношения должны были иметь место, они бы осуществлялись в воображении с Фаллосом (экспериментальная истина гомосексуалиста), а не с женщиной, которая как таковая не существует [31]. Пространство между двумя элементами указывает также на место. Другое. Другим оно является, т. к. с ним никакие отношения невозможны. Женщина (любая женщина) не может найти здесь то, что дало бы смысл ее существованию и сделало ее женщиной. Кстати, хорошо известно распространенное беспокойство женщин о смысле их существования и их желание иметь сына, которому не придется доказывать обоснованность своего существования. Категория Другого имеет основное значение среди оригинальных положений Лакана, так как она указывает прежде всего на пустое место в пространстве между двумя элементами. Она также обладает потенциальной возможностью использовать все элементы языка. Это позволяет услышать субъект, который я не могу не признать как свой собственный, хотя и не заставляю его высказаться и даже не знаю, чего он хочет: это субъект бессознания.
|
|
|
Таким образом, означающее (S1), скажет Лакан, это то же, чем является субъект ($), для другого означающего (S2). Однако то, что этот последний (S2) приходит из Другого места, указывает на него как на симптом, если верно то, что он неизбежно разочарует мой зов и испортит отношение.
Символ же указывает кому-то на что-то. В присутствии же вещи, Я исчезает. Формула фантазма, выведенная Лаканом, где перечеркнутое S пронизывает маленькое a, соединяет существование субъекта ($) с потерей вещи (a), то что теория определяет как кастрацию. Возможное появление в моем восприятии конкретного потерянного объекта, который утверждает меня как субъекта в бессознательном желании, стирает его, оставляя мне лишь тревожное беспокойство, свойственное субъекту.
Таким образом, значительное изменение в спекулятивной традиции не могло не остаться незамеченным. Утверждение о том, что означаемое имеет не указательную функцию, а функцию представления, причем представления не объекта, а субъекта, не является обычным добавлением к ранее определенным традицией положениям. Данное утверждение не голословно, поскольку оно основано на практике, которая может быть подвергнута проверке и повторена другими.
Что же касается преобразования означаемого в знак, указывающий на вещь, интересно заметить, что вышеприведенные примеры, заимствованные у стоиков, указывают на нечто, к чему они все собственно и обращаются в их «мочевой», «кастрирующей» и «оплодотворяющей» метафоричности: к Фаллосу [27]. Если он является причиной невозможности сексуальных отношений, то следует сказать, что еще одна категория - дополняющая как символическую категорию, так и категорию воображения, - а именно категория Реального, является невозможной. Речь тут не идет ни о невозможном в знании, присущем кантовскому ноумену, ни о невозможном в выведении заключений, свойственном логикам (когда они ломают голову над теоремой Гёделя). Речь идет о невозможности символики уменьшить пустоту, автором которой она является, поскольку стараясь уменьшить ее, она лишь увеличивает ее. Ответом же реальности на все попытки заставить его ответить является «ничто». Такое отношение к реальности рвет со слишком классическими подходами: позитивным рационализмом, скептицизмом или мистицизмом.
«Scilicet» (Ты можешь знать) - вот название, которое Лакан дал своему журналу. Психоаналитический подход хорошо вписывается в традицию рационализма, хотя и сообщает ему, благодаря категориям воображаемого и реального, значимость и последствия, о которых он не мог подозревать, и исчерпать которые он не способен. Безусловно можно было наверняка предвидеть реакцию, которую не могла не вызвать эта встряска, и это несмотря на то, что она основывалась на учении Фрейда и на его практике. Такие последствия объяснимы тем, что Лакан порывал с привычными такими удобными ментальными установками. В действительности же это можно объяснить природой логического обоснования положений Лакана, по сути являющегося нестандартной топологией, утверждающей, что стадия зеркала указывает на то, что общность мысли и нашей интуиции должны миражу нарциссизма.
В 1953 году, несмотря на то, что он являлся президентом Психоаналитического Парижского общества, которое, кстати, всегда довольно холодно относилось к Фрейду, Лакан подал в отставку [21]. Вместе с Д. Лагашем, Ж. Фавез-Бутонье и Ф. Дольто, которые поступили точно также, он основал Французское психоаналитическое общество. Поводом для разрыва послужило решение Парижского общества об основании психоаналитического Института, который должен был давать дипломированное образование и был бы устроен по образу и подобию медицинских факультетов. Трудно поверить в то, что его члены не догадывались об опасности, которую таит в себе навязанное таким образом знание. Хотя истинное положение вещей, было, наверное, гораздо тривиальнее и заключалось в том, что семинар Лакана, сорбонские лекции Лагаша и Фавез-Бутонье, а также обаяние Дольто привлекали к себе большую часть студентов, которые, кстати, последовали за ними в «изгнание». Это самое изгнание имело благоприятное воздействие на создание стимулирующей дружественной атмосферы. Доклад, сделанный Лаканом в Риме о «Функции и поле речи и языка в психоанализе речи», служил компасом [3]. Однако очень скоро успех Лакана стал затмевать его друзей, а потом и его учеников, которые выросли и стали беспокоиться о собственной персоне. Десять лет номадизма были достаточными для того, чтобы вновь появилось намерение вступить в Международную Психоаналитическую Ассоциацию. Переговоры, проводимые тремя учениками (В. Грановым, С. Леклэром и Ф. Перрье) привели к сделке: в обмен на запрет для Ж. Лакана преподавать, они будут признаны Ассоциацией.
В 1964 году Лакан один создал Парижскую Фрейдовскую Школу [15]. Лишь немногие поддержали его в этом начинании, которое благодаря его работе дало плодотворные результаты. При первых признаках болезни ее основателя его товарищи были, наверное, охвачены волнением, что привело Лакана к роспуску школы (1980). Целью Лакана было стремление дать психоанализу научный статус, который бы защитил его положения от ложных толкований чудотворцев разного толка и усилил интерес к нему западной мысли. Он вновь привел бы к Слову, которое было в начале и которое оказывается сегодня прочно забытым. Он также хотел положить конец этому вечному переосмысливанию, которым занимается каждое новое поколение, отвергая установленные ранее положения.
Семинар «Господин и истерик» был разработан Жаком Лаканом в декабре 1969 года. Рассмотрим исторические условия, в которых проходило создание данного семинара.
Свои теории, идеи, соображения Лакан разрабатывает на семинарских занятиях. Семинары становятся его особой формой работы на три десятилетия. Семинары Лакана - толкование текстов Фрейда. Лакан начинает проводить семинарские занятия в 1951 году на квартире своей будущей жены Сильвии Батай. С 1953 года семинары проводятся в больнице Святой Анны. В 1964 году, благодаря хлопотам Альтюссера и Леви-Строса Лакан переносит семинар в знаменитую Высшую нормальную школу. Теперь в распоряжении Лакана аудитория, вмещающая до трехсот участников. С 1969 года семинар на десять лет переезжает на Факультета права, где в аудиторию, рассчитанную на шестьсот пятьдесят слушателей, набивается восемьсот. Первый семинар на факультете права Лакан посвящает совершенно новой революционной концепции - теории четырех дискурсов. [11]
Лакан предпочитает не писать, а говорить, размышлять вслух.
Интересен тот факт, что в 1968 году в Париже студенты предложили Жаку Лакану возглавить восстание против Университета и Правительства, и Лакан отказался. «Вы как хотите, а я пойду домой», - ответил он. Разбирая этот сюжет, семинар показывает, что, по Лакану, Раб, восставший против отчуждения своего наслаждения в пользу Господина, производит только нового Господина, точно так же как и Студент, восставший против вменения ему «Профессорами» нехватки знания, придет к тому, что снова вернется за Парту.
Таким образом, в данной главе нами были представлены основные этапы жизни, научные взгляды и ориентиры Жака Лакана, повлиявшие в дальнейшем на создание семинара «Господин и истерик».
|
|
|
