Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!

Раскрытие результатов исследования

Семинар представляет собою обсуждение четырех основных «схем» Лакана, которые покрывают все возможные отношения субъекта:

- Дискурс «Господина».

- Дискурс «Университета».

- Дискурс «Истерика».

- Дискурс «Аналитика».

Точно настоящий шифровальщик, Лакан оперирует цифрами и буквами, изображая схематический состав каждого из этих дискурсов. Дискурс в данном случае означает способ ведения речи, или те отношения, в которые вступает субъект, поскольку он субъект речи, то есть тот, кто говорит. Поскольку он - Человек. Человек, существо говорящее, есть тот, кто вынужден представать перед Другим, а значит, себя расщеплять. Расщепленность же значит: человек есть тот, кто ощущает в себе какую-то важную нехватку или, по определению Лакана, тот, кто желает непрерывно. И с этим Другим он может вступать в отношения господства и рабства или же в отношения «знания», в отношения «любви» или же в отношения «анализа». Таким образом и выводятся те четыре элемента, что каждый раз составляют подоснову «циркуляции желания», или речи.

Итак, есть субъект, который испытывает нехватку, S-перечеркнутый, как его называет Лакан. Или, что то же самое, «человек-с-симптомом». Есть объект его желания, знаменитое «маленькое а», то самое ценное, от чего субъект не может отказаться ни за что на свете, как мать от ребенка. Есть то, что S перечеркнутый считает своим искомым состоянием, S₁. Это тот, кто в данной схеме воплощает в себе полноту желанного - тот, от имени кого Субъект и признается недостаточным. И еще есть тот, кто репрезентирует такой недостаточный субъект внутри этих отношений, то есть S₂. Если искомая полнота называется Господин, то ищущий его - Раб. Если искомая полнота это Учитель, то ищущий - Ученик, если это Врач-Возлюбленный, то его соответствие - Истерик, если же речь идет об Аналитике, то тот, кто от него зависит, - Анализируемый. Причем в каждом таком соотношении местоположение четырех элементов будет меняться относительно других. Дискурс Господина и Университета выстраиваются по-разному. Но как S₁ и S₂ во внешней игре самопредставлений связаны жесткой связью, точно такой же связью связаны S-перечеркнутый и объект «маленькое а» в их внутренней игре желания, так что последовательности четырех элементов не могут быть произвольными и не все комбинации будут иметь смысл. А только четыре, о которых мы сказали.

Семинар последовательно разбирает эти четыре схемы, более того, он выстраивает и модуляции между ними. Порядок четырех дискурсов Господин-Университет-Истерик-Аналитик тоже не случаен. И тоже, можно сказать, является абрисом той судьбы, которую испытывает субъективность в XX веке. Ведь только в последнем из дискурсов, дискурсе Аналитика, Лакан видит возможности освобождения. Интересен тот факт, что в 1968 году в Париже студенты предложили Жаку Лакану возглавить восстание против Университета и Правительства, и Лакан отказался. «Вы как хотите, а я пойду домой», - ответил он [10]. Разбирая этот сюжет, семинар показывает, что, по Лакану, Раб, восставший против отчуждения своего наслаждения в пользу Господина, производит только нового Господина, точно так же как и Студент, восставший против вменения ему «Профессорами» нехватки знания, придет к тому, что снова вернется за парту. Два дискурса - Господин и Университет - предельно связаны между собою, потому что в конце концов они предполагают еще и функционирование системы. Точно так же и Истерик, как только почувствует, что Врач раскрывает тайну его симптома, сделает все, чтобы найти нового Врача и тем продолжить функционировать внутри той схемы, в которой длится его страдание, дающее ему наслаждение. Функционируя по своей замкнутой схеме, первые три дискурса все время помещают нехватку как бы вовне самого субъекта и материализуют ее: получается так, что субъект постоянно видит в Другом, отделенном от него самого, носителя абсолютного значения. Поэтому несмотря на то, что в периоды эйфории субъекту может казаться, что он наконец соединился с Господином, или обрел Знание, или встретил Любовь, на деле следующим ходом он снова впадает в страдание, в «симптом», или же застывает в оцепенении. Семинар внимательно выделяет и гегелевский корень лакановской проблематики, указывая, что максимальный Господин, то есть полнота реализованности, осуществленности, это не что иное как Смерть. Ведь именно тогда человек перестает желать и обретает Знание. Для Лакана же очевидно, что задача человека - быть живым, и более того - быть настойчивым в этом отношении: «не отступай от своего желания». Что значит и следующее: не отступай от своего симптома. Симптом - это и есть язык, он кричит в тебе, он говорит, он устроен как символ, как загадка, указывающая не только на нехватку, но и на смысл. Последний из дискурсов, аналитический, опирается на предшествующий ему истерический (тот, в котором уже усомнившийся во власти системы Субъект начинает требовать Любви), но хитрым образом переворачивает его. Вызывая в «истерике» перенос, то есть дожидаясь момента, когда больной начнет видеть именно в нем воплощение своего желания, восполнение своей нехватки, Психоаналитик должен на этом месте исчезнуть, раствориться и вернуть человека в самое сердце его нехватки - к себе самому, открывая ему, что причина желания - он сам, поскольку он - человек.

В момент, когда это происходит, вдруг выясняется, что Истерик (а любой больной, доступный анализу, должен сначала оказаться или преобразоваться в бесконечно говорящего Истерика) всегда описывает свою травму в терминах S₁. Он говорит не от себя, а как бы от имени того, что вменялось ему обществом, родителями, любой инстанцией, которая выставляла себя как полностью реализованная, держащая его судьбу в своих руках. Именно эти положения и начинают осыпаться с «перечеркнутого» субъекта, и за ними открывается то, что его симптом это одновременно и его собственный способ образовывать смысл, это не только его «беда», а и его «счастье». В качестве примера такого преобразования в счастье М. Титова приводит строчки из Уитмена, из «Песни себе» - «даже если ты неказист, угреват, прыщеват, если ты вор или проститутка, то разве это значит, что ты менее бессмертен, чем другие?» Это не компенсация, не заполнение нехватки, всегда иллюзорные, а это выход в понимание глубины, заключенной в тебе же.

Многим, однако, достаточно Университета, и Истерии-Любви, или Господина. Последний, аналитический, дискурс, как утверждает М. Страхов, подходит лишь для тех «несчастных», кто не находит утешения в комфортной связи с другим, кто остается расщепленным. И кто тем самым готов открыть, что каждый из них и есть «другой», то есть одновременно и единственный, и один из многих, и не важно какой, любой.

В теме «Господин и истерик» наиболее подробно раскрывается дискурс «Господина» и «Истерика».

Рассмотрим дискурс Господина. Суть Господина - «он не знает, чего он хочет» [10, с. 35]. Вот что составляет подлинную структуру дискурса господина: раб знает многое, но что он знает еще лучше, так это что хочет господин, даже если этот последний не знает этого сам - как это обычно и бывает, так как иначе он господином не был бы. Раб же это знает, и в этом его, раба, главная функция и состоит. Именно поэтому система, собственно, и работает - работает, так или иначе, уже давно.

В дискурсе господина место доминанты занимает S_1. Ж. Лакан называет ее законом.

Рассмотрим дискурс Истерика, который заключается в том, чтобы получить наслаждение.

Удовольствие ограничивает наслаждение («удовольствие связано не с праздностью, а именно с зависимостью или эрекцией желания», - говорил Ж. Лакан в семинаре «Объектные отношения»), но субъект постоянно ища их, склоняется к тому, чтобы перейти эти ограничения, результатом этого становится получение того, когда субъект не может этого вынести (мучительно, тяжело), отсюда становиться ясно, что это становиться ещё и наслаждением.

. Наслаждение всегда связано со стремлением к смерти.

. Наслаждение поддерживает себя со структурой. Это связано с тем, что Лакан понимал как связано прародительское знание, знание как наслаждение от чего то «Большого Другого»

. Наслаждение имеет отношение к различию полов:

· мужского - фаллического,

· женского - нефаллического.

На уровне дискурса истерика доминанта является в форме симптома. Именно вокруг симптома все, свойственное дискурсу истерика, организуется и сосредотачивается.

Это подает повод к одному замечанию. Если место это остается одним и тем же, и если, в данном конкретном дискурсе, его занимает симптом, это приводит к тому, что и в других дискурсах мы обращаемся к этому месту как месту симптома.

Истерик хочет дать знать, что язык пробуксовывает, не в силах охватить то, что больной истерией может, будучи женщиной, открыть нам о наслаждении. Но для истерического больного важно совсем не это. Что для нее действительно важно, так это чтобы другой, который носит имя мужчины, знал, каким бесценным объектом становится она в этом контексте, контексте дискурса.

Говоря «истерички» Ж. Лакан имеет в виду не только женщин, но и мужчин, поскольку психоанализ проходит множество мужчин, которые, уже в силу этого, волей-неволей проходят через дискурс истерика, так как в психоанализе это закон, правило игры.

Говоря об этом дискурсе, истерией, связано как раз с тем, что он затушевывает различия, позволяющие заметить, что даже в случае, если бы эта историческая машина, представляющая собой на самом деле лишь череду школ и ничего больше, пришла бы все-таки к абсолютному знанию, то результатом стало бы крушение, развал того, что одно функцию знания, собственно, и мотивирует, - диалектики, связывающей знание с наслаждением.

Примером истерии может служить Антигона из трагедии Софокла [17]. Дочь фиванского царя Эдипа, предавшая вопреки запрету царя Креонта погребению тело своего брата Полиника, превращается в ключевую фигуру. За нарушение закона своего дяди Креонта Антигона оказывается в темнице, где кончает жизнь самоубийством. Лакан формулирует свое положение о свободе: человек свободен, как говорил Спиноза, лишь в своем желании свободы, желании, которое дает ему свободу умереть, подобно Антигоне, но человек этот вынужден подчиняться коллективности, в которой добро и зло правят одним и тем же императивом.

История Антигоны Софокла - история отношения живых и мертвых. Трагическая героиня, Антигона выходит по ту сторону служения добру. Она создает символический симптом.

Антигона представляет собой трагедию, а трагедия всегда присутствует в психоаналитическом опыте на первом плане - недаром Фрейд, привлеченный богатством их мифического содержания, нашел в Эдипе, равно как и в других трагедиях, опору своим воззрениям. И то, что об Антигоне он прямо не говорит, не помешает нам здесь, на распутье, где мы находимся, именно ее выдвинуть на первый план. Она представляется для нас тем же, чем была уже в глазах Гегеля, но несколько в другом смысле - трагедией Софокла, занимающей, пожалуй, в его творчестве несколько особое место.

Трагедия лежит в самом корне нашего опыта не только благодаря образу эдипова комплекса, но и в гораздо более тесном смысле, как свидетельствует о том ключевое, осевое для нас и для нее слово - слово катарсис.

Для человеческого слуха это слово, наверняка, более или менее тесно ассоциируется с термином отреагирование. Предполагается, что понятие отреагирования оставило позади проблему, поставленную Фрейдом в его основополагающей работе, написанной в соавторстве с Брейером - проблему разрядки, разрядки действием, двигательной разрядки чего-то такого, что определить оказывается не так то просто и что остается, надо признать, и по сей день до конца не понято - разрядки эмоции, оставшейся в состоянии задержки. Речь идет о том, что та или иная эмоция или травма могут оставить после себя в субъекте нечто такое, что будет сохраняться в нем в задержанном состоянии - оставаться до тех пор, пока не обретено будет заново некое внутреннее согласие. Понятия неудовлетворенности вполне довольно, чтобы создать видимость понятности, которая в данном случае требуется.

Понятие катарсиса, связанное в этом тексте с проблемой отреагирования и откровенно в нем на заднем плане уже присутствующее, имеет античное происхождение. У истоков его стоит определение Аристотеля, данное им в начале шестой главы Поэтики, где он долго рассуждает о том, какие жанровые признаки необходимы для того, чтобы назвать произведение трагедией.

Как правило, слово катарсис переводится как очищение.

Антигона позволяет нам увидеть то средоточие цели, которое, собственно, и определяет собой желание, которое характерно для истерика.

В средоточии этом находится образ, окруженный некоей тайной, которая оставалась до сих пор неизреченной, ибо взглянуть на нее не зажмурив глаза человек был не в силах. Образ этот находится, однако, в центре трагедии, ибо это не что иное, как завораживающий образ самой героини ее, Антигоны. Ибо мы прекрасно знаем, что помимо диалогов драмы, помимо семьи, родины, помимо рассуждений на моральные темы, завораживает нас именно она - завораживает исходящим от нее нестерпимым блеском, чем-то таким, что сдерживает и в то же время озадачивает нас, внушая нам робость, что сбивает нас в этом страшном и добровольном жертвоприношении с толку. То есть внешний облик Антигоны также выдает ее истерические черты.

В данной трагедии кроме проявлений истеричности Антигоны мы имеем дело с конфликтом дискурсов, в том смысле, что именно в них все главное заключается и что, более того, они движутся в направлении некоего примирения. Хотелось бы узнать, о каком примирении может идти речь в конце Антигоны. И не без удивления читаем мы далее, что примирение это, ко всему прочему, носит еще и субъективный характер.

Как видно из трагедии - Антигоной движет страсть. По мнению Гёте страсть Антигоны наиболее ярко проявляется в следующих действиях трагедии, когда арест Антигоны, вызов, брошенный ею Креонту, ее осуждение и самые ее жалобы уже позади, когда она стоит на краю гробницы, на вершине гол-гофского пути, которым мы за ней следовали, она останавливается, чтобы оправдаться в своем поступке. Уже поддавшись было слабости, уже пройдя через своего рода "Отче, почему ты меня оставил?", она вновь берет себя в руки. Знайте - говорит она - я никогда не пошла бы против гражданских законов, если бы в погребении было отказано моему мужу или ребенку, потому что, потеряй я таким образом мужа, я могла бы в подобных обстоятельствах взять другого, а потеряв вместе с мужем и ребенка, могла бы от следующего мужа родить еще одного. Но речь идет о моем брате, рожденного от моей матери и моего отца.

Стремление Антигоны к смерти, которые выдают ее истеричность, хорошо представлены в стихах трагедии.

Вся драма Антигоны сосредоточена в слове, которое повторяется в пьесе двадцать раз, что в тексте таком коротком звучит на все сорок, но что не мешает ему остаться порой при чтении незамеченым - слово ατη (что переводится как «порог, граница»). События трагедии дают возможность предположить, что порог этот в жизни Антигоны лежит между жизнью и смертью.

Слово это незаменимо. Оно означает предел, за которым, преодолев его, человеческая жизнь не способна остаться надолго. По ту сторону ατη можно продержаться лишь очень короткое время, и именно туда Антигона стремится. Экспедиция эта - не повод для умиления. Свидетельство о том, в каком состоянии находится Антигона, доносится из ее уст - она, в буквальном смысле, не может больше так жить. Ее жизнь никчемна. Она живет памятью о злосчастной судьбе того, от кого ведет свое начало ее род, пресекшийся только что с гибелью двух ее братьев. Сама Антигона ютится в доме Креонта и должна быть послушна его закону - и с этим она не может смириться.

Стихи 559-560 характеризуют позицию Антигоны по отношению к жизни - она говорит, что душа ее давно мертва, что предназначение ее в том, чтобы прийти на помощь.

В стихах 611-614 и 620-625 хор говорит о пороге беды, вокруг которого разыгрывается вся интрига желания Антигоны.

Выражение, которым заканчиваются оба эти отрывка - ίκτος aras - необычайно важно. Έκτος означает вне и характеризует то, что происходит, когда порог оказывается преодолен. Так, например, стражник, принесший весть о событии, подрывающем авторитет Креонта, говорит под конец о себе, что он έκτος ελπίδος, по ту сторону надежды, что он потерял всякую надежду на спасение. Έκτος ατας означает в тексте переход границы - именно эта мысль и развивается здесь. Антигона желает смерти потому, что человек принимает зло за добро, потому, что за пределом ατη нашлось что-то такое, что стало для Антигоны собственным ее благом - благом, которое другие не разделяют.

Чтобы подойти к этой проблеме способом, который позволил бы свести мои замечания воедино, мне необходимо вернуться к простому, непредвзятому, остраненному взгляду на героиню трагедии - ту, что сейчас перед нами, на Антигону.

Господином в данной трагедии является Креонт, который устанавливает закон.

Антигона противостоит Креонту как синхрония - диахронии.

Истеричность проявляется и у героинь многих других трагедий. Говоря об этом, можно призвать на помощь много сопоставлений. Антигона, висящая в гробнице, наводит не только на мысль о самоубийстве - ведь существует множество мифов о повесившихся юных девушках. Такова, например, история Эригоны, связанная с установлением культа Диониса. Отец ее, которому Дионисий принес в дар вино, не умея правильно им воспользоваться, овладел ею, и когда он умер, дочь повесилась на его могиле. Миф этот служит объяснением целого ритуала, в котором возникают более или менее упрощенные, символические по характеру своему образы висящих на деревьях девушек. Существует, короче говоря, ритуальный и мифический задний план, готовый вернуться, чтобы внести в то, что предлагается нам на сцене, ноту религиозной гармонии. И все же в софокловской перспективе герой не испытывает в этом божественном плане ни малейшей нужды. Антигона - это существо, уже выбравшее дорогу к смерти. Призыв к богам, паразитирующий на этом стебле, ничего не меняет в брошенном человеком вызове.

Таким образом, в раскрытии результатов исследования семинара «Господин и истерик», было выявлено, что данный семинар представляет собою обсуждение четырех основных «схем» Лакана, которые покрывают все возможные отношения субъекта:

- Дискурс «Господина».

- Дискурс «Университета».

- Дискурс «Истерика».

- Дискурс «Аналитика».

Точно настоящий шифровальщик, Лакан оперирует цифрами и буквами, изображая схематический состав каждого из этих дискурсов.

Дискурс в данном случае означает способ ведения речи, или те отношения, в которые вступает субъект, поскольку он субъект речи, то есть тот, кто говорит.

Примером истерии может служить Антигона из трагедии Софокла. Истерия Антигоны главным образом проявляется в ее стремлением к смерти и в описании ее внешнего вида. Истерику Антигоне противопоставляется господин Креонт, который создает законы.

Заключение

В ходе проведения исследования по теме «Господин и истерик» было выявлено, что:

) Описать творчество Лакана крайне сложно - кроме того что оно чрезвычайно многогранно и подвижно, свои идеи он предпочитал излагать не в письменном виде, а на семинарах, материалы которых только в конце его жизни стали публиковаться. Основным направлением мысли Лакана была структуралистская ревизия и внимательное перечитывание текстов Фрейда. Несмоторя на общую значимость своих идей для понимания человека и общества и на интерес к новейшим достижениям философии и науки, Лакан никогда не терял из виду ориентацию на психоаналитическую практику и одной из главных своих целей ставил понимание того, что, собственно, происходит в процессе анализа.

) В семинаре «Господин и истерик» основными понятиями является: дискурс, знание и истерия.

У Жака Лакана нет четких определений данных понятий.

) Важность означающего, дискурса, его связь с истерией появились в работах З. Фрейда.

З. Фрейд показал, что психоанализ - это речевой эксперимент, требующий пересмотра подхода к речи как таковой и к составляющим ее элементам, означающим.

Внутренняя разрозненность человека также отражена в работах З. Фрейда, что выражается в трех основных структурных элементах личности.

) Семинар «Господин и истерик» представляет собою обсуждение четырех основных «схем» Лакана, которые покрывают все возможные отношения субъекта:

- Дискурс «Господина».

- Дискурс «Университета».

- Дискурс «Истерика».

- Дискурс «Аналитика».

Примером истерии может служить Антигона из трагедии Софокла.

Таким образом, задачи исследования - решены:

. Изучена истории семинара «Господин и истерик».

. Рассмотрен основной понятийный аппарат семинара «Господин и истерик» Ж. Лакана.

. Проанализированы аналогичные исследования.

. Раскрыты результаты исследования.

Следовательно, цель исследования: изучить тему «Господин и истерик» - досигнута.

Изучив проблему господина и истерика, хочется изложить следующие рекомендации по изложенной проблеме:

В процессе психоанализа необходимо учитывать, что человек, существо говорящее, есть тот, кто вынужден представать перед Другим, а значит, себя расщеплять. Расщепленность же значит: человек есть тот, кто ощущает в себе какую-то важную нехватку или, тот, кто желает непрерывно. И с этим Другим он может вступать в отношения господства и рабства или же в отношения «знания», в отношения «любви» или же в отношения «анализа». Таким образом, в процессе психоанализа необходимо учитывать четыре элемента, что каждый раз составляют подоснову «циркуляции желания», или речи.

Наибольшее внимание стоит уделять дискурсу господина и истерика.

Суть господина - он не знает, чего он хочет. Истерик, в свою очередь, хочет дать знать, что язык пробуксовывает, не в силах охватить то, что больной истерией может, будучи женщиной, открыть нам о наслаждении.

Изучение проблемы господина и истерика позволяет применить результаты этого на практике: по-новому взглянуть на внутренний мир человека, глубже понять его во время психоанализа, осознать особенности действий в литературных произведениях.

Список литературы

1. Бенвенуто С. Мечта Лакана. - СПб.: «Алетейя», 2006.

. Дьяков А.В. Жак Лакан. Фигура философа. М.: Издательский дом "Территория будущего", 2010 (Серия "Университетская библиотека Александра Погорельского").- 560 с.

. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. - М: Гнозис, 1995.

. Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном или судьба разума после Фрейда. - М: Русское феноменологическое общество/Логос, 1997.

. Лакан Ж. Семинары. Книга 1: Работы Фрейда по технике психоанализа (1953/54). - М.: Гнозис/Логос, 1998.

. Лакан Ж. Семинары. Книга 2: «Я» в теории Фрейда и в технике психоанализа (1954/55). - М.: Гнозис/Логос, 1999.

. Лакан Ж. Семинары. Книга 5: Образования бессознательного (1957/58). - М.: Гнозис/Логос, 2002.

. Лакан Ж. Семинары. Книга 7: Этика психоанализа (1959/60). - М.: Гнозис/Логос, 2006.

. Лакан Ж. Семинары. Книга 11: Четыре основные понятия психоанализа (1964). - М.: Гнозис/Логос, 2004.

. Лакан Ж. Семинары. Книга 17: Изнанка психоанализа (1969/70). - М.: Гнозис/Логос, 2008.

. Мазин В. Введение в Лакана. М.: Прагматика культуры. 2004

. Мазин В. «Онейродискурс. Приложение к тексту «Лакан и космос»»//Лакан и космос. СПб.: «Алетейя», 2006. Серия «Лакановские тетради».-Сс.79-96.

. Мазин В. Паранойя: Шребер - Фрейд - Лакан. СПб.: Скифия-Принт, 2009.

. Мазин В. «Лакан»//Современная западная философия. Энциклопедический словарь/Под ред. О.Хеффе, В.С.Малахова, В.П.Филатова при участии Т.А.Дмитриева. Ин-т философии.-М.: Культурная революция, 2009.-Сс.282-283

. Рудинеско Э. «Жак Лакан»//Логос №5 (1999). Пер. с фр. Т.А.Михайловой. С.200-211.

. Солер К. «Клинические уроки перехода»//Логос, 1994, №5.

. Софокл. Эдип-царь; Эдип в Колоне; Антигона. - М.: Азбука-классика, 2006.

. Суслова О.Ю. «Введение в чтение Лакана: «Стадия зеркала»»//Кабинет А: Картины Мира. СПб.: Инапресс.-С.143-161.

. Фрейд З. Введение в психоанализ. - М.: Азбука, 2010.

. Фрейд З. Психология бессознательного. - СПб.: Питер, 2010.

. Цапкин В. «Жак Лакан. Хронология жизни и творчества»//Московский психотерапевтический журнал, 2002, №1.-С.7-16.

. Черноглазов А.К. «Лакан с птичьего полета»//Логос №5 (1994), с.261-266.

. Черноглазов А.К. «Приглашение к Реальному»//Комментарии №17 (1999), с.111-123

. Черноглазов А.К. «Иконография реального»//Лакан и космос. СПб.: «Алетейя», 2006. Серия«Лакановские тетради».-С.136-162

. Черноглазов А.К. «Граф желания. Опыт иного прочтения»//Психоаналiз, №1, Киев, 2006.-С.105-109

. Юран А. Пространство и время в психоанализе//Вестник Психоанализа, №2,2001.

. Юран А. «Образ/взгляд/глаз или психоаналитическая оптика»//Психоаналiз, №2 (5), Киев, 2004.-С.42-73.

. Юран А. «“Утраченный” аффект психоанализа»//Психоаналiз, №2 (7), Киев, 2005.-132-160.

. Юран А. «Топология Лакана»//Лакан и космос. СПб.: «Алетейя», 2006. Серия «Лакановские тетради».-С.97-134.

. Юран А. «Этика невозможного в психоанализе» Психоаналiз, №1 (12), Киев, 2009.-С.61-84.

. Юран А. «Психоанализ тела, или тело в поле языка»//Психоаналiз, №1 (11), Киев, 2008.-С.34-75.

. Юран А. Психоанализ и "Конец определенности"//Инерция и искусство. Кабинет "И". СПб: Скифия-принт, 2008.

⇐ Предыдущая 1 2 34

Воспользуйтесь поиском по сайту: