Внутриличностные конфликты

 

Представление о существовании базального конфликта внутри человека идет с античных времен и занимает важное место в различных религиях и философиях. Могущество света и тьмы, добра и зла — вот некоторые из способов выражения этого представления. З.Фрейд первым определил исходное положение конфликта, которое заключалось в том, что это конфликт между нашими инстинктивными влечениями с их слепым стремлением к удовлетворению и налагающим запреты окружением — семьей и обществом.

Чтобы приблизиться к этой проблеме с точки зрения генезиса, мы должны обозначить еще одно понятие — базальную тревожность — переживаемые ребенком чувства одиночества и беспомощности в потенциально враждебном мире. Это чувство незащищенности может породить у ребенка широкий диапазон неблагоприятных факторов: явное и скрытое доминирование, безразличие, сумасбродное поведение, отсутствие уважения к индивидуальным потребностям ребенка, отсутствие реального руководства, пренебрежительное отношение, чрезмерное восхищение или его полное отсутствие, недостаток доверительности и теплоты, необходимость принимать чью-либо сторону при разногласиях родителей, слишком малая или чрезмерная ответственность, излишняя опека, изоляция от других детей, несправедливость, дискриминация, невыполнение обещаний, враждебная атмосфера и т. д.

Изнуренный этими мучающими его условиями, ребенок ищет способы, как справиться с несущим угрозу окружающим миром. Несмотря на свою слабость и страхи, он бессознательно нащупывает свою тактику, чтобы противостоять данным силам, действующим в его окружении. Поступая таким образом он вырабатывает не только стратегии, но также и устойчивые наклонности и черты характера, которые становятся частью его личности, назовем их невротическими наклонностями.

Если мы хотим увидеть, как развиваются конфликты, мы не должны чрезмерно сосредоточиваться на индивидуальных наклонностях, а должны скорее охватить взглядом всю панораму главных направлений, по которым ребенок может двигаться и на самом деле движется под воздействием этих обстоятельств. Хотя мы на время потеряем из поля зрения подробности, мы получим более ясную картину наиболее важных направлений, которые выбирает ребенок, чтобы справиться со своим окружением. Вначале может предстать довольно хаотичная картина, но из нее с течением времени выкристаллизовываются три главные линии: ребенок движется навстречу людям; ребенок движется против людей; ребенок движется от людей.

Когда ребенок движется навстречу к людям, он признает собственную беспомощность и, несмотря на свою отчужденность и страхи, пытается завоевать любовь и привязанность других людей и пробует опираться на них. Лишь таким путем он может почувствовать себя в безопасности. Если в семье есть расходящиеся во взглядах стороны, он примкнет к наиболее сильному лицу или группе. Подчиняясь им, он обретает чувство принадлежности и поддержки, которое помогает ему ощущать себя менее слабым и менее изолированным.

Когда ребенок движется против людей, он признает и принимает как должное враждебность окружающих и сознательно или бессознательно решается на борьбу. Он полностью отказывается доверять чувствам и намерениям других людей по отношению к себе. Он бунтует, используя для этого все открытые для него пути. Он хочет быть сильнее их и одержать верх частично ради собственной защиты, частично ради мести.

Когда ребенок движется от людей, он не хочет ни принадлежности, ни борьбы, он держится в стороне, отстраняется от людей. Ребенок чувствует, что у него с ними мало общего, что они нисколько не понимают его. Он строит свой собственный мир с помощью природы, кукол, книг, грез.

В каждом из трех видов внутренних конфликтов чрезмерно усилен один из элементов базальной тревожности: беспомощность— 1, враждебность — 2, изоляция — 3.

Но ребенок не может свободно выбрать одно из этих направлений, потому что в условиях, в которых они развились, обязательно присутствуют все три элемента. То, что мы видим, обозревая панораму в целом, является лишь доминирующим вектором.

Еще один фактор, значительно расширяющий сферу данного конфликта, состоит в том, что перечисленные отношения не ограничиваются областью человеческих взаимоотношений, а постепенно захватывают всю личность. В итоге они не только проникают во все отношения человека с другими людьми, но также и в его отношение к себе и к жизни в целом. Такой конфликт — ядро невроза.

Чтобы лучше понять сущность конфликтов, условно разделим людей, у которых тот или иной элемент базальной тревожности стал доминирующим, соответственно на 3 типа личности: 1) уступчивый; 2) агрессивный; 3) отстраненный.

Движение к людям

Уступчивый тип личности. Данный тип демонстрирует заметно выраженную потребность в любви, одобрении и особую потребность в «партнере», т.е. в друге, любовнике, жене или муже, который должен осуществить все его жизненные ожидания и взять на себя ответственность за все доброе и злое, причем успешное манипулирование им становится главной задачей. Это первая характерная его черта.

Желание удовлетворить эту острую потребность столь непреодолимо, что все, что он делает, направлено на ее осуществление. В этом процессе он развивает в себе определенные качества и отношения, которые и формируют его характер. Некоторые из них можно назвать привлекательными: он становится чутким к потребностям других людей — в рамках того, что он способен понять эмоционально. Например, хотя он, вероятно, проявит невосприимчивость к желанию одиночества другого человека, он быстро почувствует к нему потребность в симпатии, помощи, одобрении и так далее. Он автоматически пытается удовлетворить желания других людей или то, что, по его мнению, является их ожиданиями, причем часто до такой степени, что теряет из поля зрения собственные чувства. Он становится «бескорыстным», жертвующим собой, нетребовательным, за исключением своего безграничного желания любви и привязанности. Он становится уступчивым, предупредительным, заботливым, в границах возможного для него, сверхпризнательным, чрезмерно благодарным, щедрым. Он закрывает глаза на то, что в глубине души его мало заботят другие и он склонен считать их лицемерными и своекорыстными людьми, хотя бессознательно он убеждает себя в том, что он всех любит, что все они «прекрасные» и заслуживающие доверия люди. Такое заблуждение не только приводит затем к крайне болезненным разочарованиям, но также усиливает его общее ощущение незащищенности главным образом потому, что не считаясь с собственными чувствами и представлениями, он слепо дает другим все то, что сам хотел бы получить от них, и глубоко расстраивается, если в ответ не получает того же.

Этим характерным признакам сопутствует, частично перекрывая их, стремление избежать недобрых взглядов, ссор, соперничества. Такой человек склонен подчиняться другим, занимать второстепенное положение, оставляя свет рампы для других: он обычно настроен на покладистый, примирительный лад и, по крайней мере, на сознательном уровне не выражает никакого недоброжелательства. Всякое желание мести или победы над другими столь глубоко вытеснено, что он сам часто удивляется тому, как легко мирится с другими и никогда долго не питает чувства обиды. Здесь присутствует тенденция автоматически брать вину на себя. И опять абсолютно безотносительно к своим действительным чувствам, т.е. ощущает он на самом деле себя виновным или нет, он будет скорее обвинять себя нежели других, и будет склонен придирчиво проверять себя или оправдываться, сталкиваясь с явно необоснованной критикой или ожидаемыми нападками.

От такого рода отношений существует незаметный переход к определенным внутренним запретам. Причина заключается в том, что на любой форме агрессивного поведения лежит табу, внутренние запреты на проявление напористости, критичности, требовательности; отдачу приказаний; стремление произвести впечатление; преследование честолюбивых целей. Кроме того, поскольку его жизнь всецело ориентирована на других, его внутренние запреты часто не дают ему возможности что-либо делать для себя или самому получать удовольствие.

Этому типу свойственны определенные особенности отношения к себе. Одной из них является всепроникающее чувство собственной слабости и беспомощности — ощущение себя «бедняжкой». Его ощущение, что ни при каких обстоятельствах он не сможет сражаться или соперничать, на самом деле порождает реальную слабость. Кроме того, он откровенно признает свою беспомощность перед собой и другими.

Вторая характерная черта вытекает из его наклонности подчинять себя другим. Он принимает как само собой разумеющееся, что любой человек превосходит его, что остальные люди привлекательнее, умнее, образованнее и достойнее его. Реальная основа для такого чувства существует, так как отсутствие у него напористости и твердости действительно снижает его способности; но даже в тех сферах, где его способности бесспорны, его чувство собственной неполноценности заставляет его наделять другого человека — безотносительно к его качествам — большей компетентностью, чем его собственная. В присутствии агрессивных и самоуверенных людей его ощущение самоценности еще сильнее падает.

Третью характерную черту составляет один из аспектов его общей зависимости от других людей. Это бессознательная тенденция оценивать себя по тому, что о нем думают другие. Его самоуважение растет вместе с их одобрением, с их расположением и любовью. Отсюда любое отвержение для него действительно катастрофично. Любая критика, отказ или отдаление от него представляются вселяющей ужас опасностью, и он может предпринять самые жалкие попытки вернуть расположение человека, с которым связана такого рода угроза.

При анализе уступчивого типа личности мы находим, что разнообразные агрессивные наклонности глубоко вытеснены. Вытесненные побуждения различны по типу и интенсивности. Часто они возникают в ответ на неблагоприятный ранний опыт общения с другими людьми. Например, история их развития будет часто указывать на вспышки раздражения, имевшие место в возрасте до пяти или восьми лет, которые затем исчезли, уступив место полному послушанию. Но агрессивные наклонности также подкрепляются и усиливаются более поздними переживаниями, поскольку враждебность поддерживается многими источниками.

Если вдаваться во все возможные обстоятельства, можно уйти далеко в сторону; достаточно сказать, что стремление держаться в тени и «добродетельность» располагают к тому, чтобы человеку «наступали на ноги» и использовали его для своих целей. Такая зависимость от других делает человека исключительно уязвимым, и, в свою очередь, порождает у него чувство, что им пренебрегают, его унижают всякий раз, когда он не получает с избытком необходимые ему знаки расположения, любви, привязанности или одобрения.

Рассуждая о своей философии жизни сознательно или бессознательно, уступчивый тип личности основывается на ложных предпосылках. Их ложность заключается в том, что он ошибочно принимает свою потребность в любви и привязанности и все, что вытекает из нее, за подлинную способность любить и что он полностью игнорирует, упускает свои агрессивные и даже разрушительные наклонности. Другими словами, он не обращает внимания на весь невротический конфликт. Единственное, чего он ожидает и хочет, — это покончить с вредными последствиями нерешенных конфликтов, ничего не меняя в самих конфликтах, — позиция, характерная для любой невротической попытки решения.

Движение против людей

Агрессивный тип личности. Точно так же, как уступчивый тип всячески цепляется за веру в то, что «люди хорошие», и обречен испытывать удары, видя свидетельства противоположного, так и агрессивный тип принимает как само собой разумеющееся, что все люди настроены враждебно, и отказывается признавать обратное. Для него жизнь является борьбой всех против всех. Допускаемые им изредка исключения делаются неохотно и с оговорками. Его истинное отношение к другим иногда носит вполне очевидный характер, но чаще оно скрыто за внешним лоском учтивой вежливости, справедливости, доброго товарищества.

Чтобы в полной мере оценить, что потребности агрессивного типа так же навязчивы, как и потребности уступчивого типа, нужно осознавать одинаковую причину их возникновения — базальную тревожность. Это следует подчеркнуть, потому что компонент страха вполне очевидный в случае уступчивого типа, никогда не признается или не обнаруживается в агрессивном типе. У него все направлено на то, чтобы становиться все более несгибаемым, твердым и жестким или, по крайней мере, казаться таковым.

В основе его потребности лежит ощущение мира как арены, где выживают, в дарвиновском смысле, лишь наиболее приспособленные, а сильные уничтожают слабых. Да, роль цивилизации, в которой живет человек, в выживании значительна, но в любом случае преследование своекорыстных целей является высшим законом. Отсюда его главной потребностью становится потребность управлять другими. Вариации в способах управления бесконечны и выражаются как в форме прямого проявления власти, так и в форме косвенного манипулирования под видом сверхзаботливости или обязывания людей.

Вместе с тем этот тип нуждается в ощущении превосходства, в успехе, престиже, или любом ином признании. Стремления такого рода часто ориентированы на власть в той мере, в какой успех и престиж дают ее человеку в обществе, основанном на соперничестве, придавая в то же время субъективное чувство силы, возникающее в результате получения подтверждения извне, внешних знаков приветствия и самого факта превосходства. Здесь, как и в уступчивом типе, центр тяжести лежит вне самого человека. Отличие — только в той форме подтверждения, которую он хочет получить от других. Надежды первого типа фактически также тщетны, как и второго. Когда люди удивляются, почему успех нисколько не прибавил им чувства защищенности, они лишь показывают свое психологическое невежество, но сам факт, что они так думают, указывает, до какой степени успех и престиж общепризнанны в качестве мерила благополучия.

Сильно выраженная потребность эксплуатировать других, стремление перехитрить кого-то и использовать в своих целях составляет часть общей картины. Любая ситуация или любые отношения рассматриваются с точки зрения «что я могу от этого получить» — относится ли она к деньгам, престижу, контактам или идеям. Сам человек сознательно или полусознательно убежден, что все действуют подобным образом. И потому единственное, что имеет значение, — делать это успешнее остальных. Он становится жестким и неуступчивым или делает такой вид. Все чувства — как свои собственные, так и чувства других людей — он считает «жалкой сентиментальностью»

Для человека агрессивного типа невыносимо признаться в том, что он испытывает какой-либо страх, и он найдет решительные способы поставить его под контроль. Он может, например, заставить себя остаться в пустом доме, хотя ужасно боится грабителей;

он может упорствовать в верховой езде до тех пор, пока не преодолеет свой страх перед лошадьми; он может умышленно прогуливаться вдоль болот, где, как известно, водятся змеи, чтобы избавиться от ужаса перед ними.

В то время как уступчивый тип имеет тенденцию все улаживать, агрессивный тип делает все возможное, чтобы быть хорошим борцом. Он проявляет живость и остроту в споре и с готовностью вступит в него ради доказательства, что он прав. Он может быть на высоте, будучи загнан в угол, когда не имеет другого выбора, кроме как сражаться. В противоположность уступчивому типу, которого страшит победа, агрессивный тип плохо переносит проигрыш и безусловно хочет победы. Он с такой же готовностью обвиняет других, с какой первый тип склонен винить себя. Признать свою неправоту в том случае, когда это не является абсолютно необходимым, представляется ему непростительным проявлением слабости, если не отъявленной глупостью.

Поскольку им постоянно движет стремление к утверждению себя как самого сильного, самого проницательного или пользующегося всеобщей любовью человека, он пытается развить в себе необходимые для этого умения и изобретательность. Энергия и ум, которые он вкладывает в свою работу, могут создавать ему репутацию высокоуважаемого сотрудника или делать успешным его собственный бизнес. Однако производимое им впечатление полной поглощенности интересами своей работы будет в некотором смысле обманчивым, ибо для него работа является лишь средством достижения цели. Он не любит ее и не получает от нее никакого удовольствия, что вполне согласуется с его попыткой вообще исключить чувства из своей жизни. Такое удушение всех чувств приводит к двойственному результату. С одной стороны, это несомненно целесообразно с точки зрения успеха, чувства здесь могли бы помешать, они могли бы толкнуть на направление работы, которое сулит меньше выгоды, возможно, заставили бы отказаться от использования некоторых средств достижения цели, могли бы ввести в соблазн отказаться от работы ради наслаждения природой или искусством или ради общения с друзьями вместо общения с полезными для него лицами. С другой стороны, эмоциональная обедненность, которая возникает в результате подавления чувств, не может не оказать влияния на качество работы; она определенно будет ослаблять его творческие силы.

Он чувствует себя сильным, честным и реалистичным человеком, и все это действительно так, если смотреть на вещи его глазами. Исходя из принятых им предпосылок, он оценивает себя строго логично, так как безжалостность для него является силой, отсутствие заботы о других — честностью, а преследование собственных интересов любыми средствами — реализмом. Его представление относительно своей честности частично вытекает из проницательного разоблачения, свойственного современному обществу лицемерия. Энтузиазм по поводу какого-либо общего дела, филантропические чувства и тому подобное он воспринимает как чистое притворство. Его система ценностей строится на основе философии джунглей. Сила дает право.

Внутренняя логика борьбы агрессивного типа в принципе такова же, что и внутренняя логика уступчивого типа. Для агрессивного типа любое чувство симпатии или обязанность быть «хорошим», или покорность кому-то были бы в принципе несовместимы со структурой той жизни, которую он построил, и могли бы подорвать ее основы. Кроме того, появление этих противоречащих тенденций прямо поставило бы его перед базальным конфликтом, и таким образом, разрушило бы всю ту организацию, которую он так тщательно выстраивал, организацию ради единства.

Движение от людей

Отстраненный тип личности. Прежде чем исследовать потребность в отстранении с позиции того типа, для которого она стала доминирующей, необходимо понять, что подразумевается под невротической отстраненностью. Каждый, кто относится к себе и к жизни серьезно, хочет временами побыть один. Желание наполненного смыслом уединения не является невротическим; напротив, большинство невротиков уклоняются от углубления внутрь себя, и неспособность к конструктивному уединению сама по себе является признаком невроза.

Лишь в том случае, если при общении с людьми возникает невыносимое напряжение, а одиночество становится, прежде всего, средством избежать его, желание быть одному указывает на невротическую отстраненность. Некоторые из особенностей, свойственные крайней степени отстраненности человека, настолько характерны для него, что психиатры склонны рассматривать их как принадлежащие исключительно отстраненному типу. Наиболее очевидная из этих особенностей — общее отчуждение от людей. У лиц такого типа эта черта бросается в глаза, потому что они особенно ее подчеркивают, но в действительности отчуждение у них не больше, чем при других типах неврозов (уступчивого, или агрессивного типов). Другой особенностью является отчуждение от себя, т. е. нечувствительность к эмоциональным переживаниям, неопределенность в том, кто он такой, что он любит или ненавидит, чего хочет и опасается, на что надеется, из-за чего негодует, во что верит. Такое самоотчуждение также характерно для всех неврозов.

Людей отстраненного типа вполне можно уподобить зомби из верований гаитян — мертвецам, оживленным с помощью колдовства: они могут выполнять работу и вообще функционировать подобно живым людям, но жизни в них нет. Другие к тому же могут вести сравнительно богатую эмоциональную жизнь, поэтому нельзя рассматривать самоотчуждение как нечто присущее исключительно данному невротическому типу. Объединяющая особенность отстраненных типов заключается в их способности смотреть на себя с неким объективным интересом, как если бы человек смотрел на какое-либо произведение искусства. Возможно, лучше всего описать его, сказав, что по отношению к себе они занимают позицию «зрителя», которую выбрали по отношению к жизни в целом. Они могут быть прекрасными наблюдателями в отношении процессов, которые происходят внутри них.

Ключевым моментом здесь является их внутренняя потребность устанавливать эмоциональную дистанцию, отделяющую их от других людей. Точнее, это их сознательная и бессознательная решимость никоим образом не допустить эмоциональной вовлеченности в дела других людей, касается ли это любви, борьбы, сотрудничества или соревнования с ними. Они проводят вокруг себя своего рода магический круг, внутрь которого никто не может проникнуть, вот почему внешне они могут «ладить» с людьми. Навязчивый характер такой потребности проявляется в их реакциях тревоги, когда внешний мир вторгается в их жизнь.

Качества, которые они приобретают, поставлены на службу главной потребности — избеганию вовлеченности. Одной из наиболее поразительных потребностей является их потребность в самодостаточности. Ее наиболее позитивным выражением является изобретательность — единственный способ компенсировать свою изолированность.

Более рискованный способ сохранения самодостаточности состоит в сознательном или бессознательном ограничении своих потребностей. Основополагающий принцип здесь — никогда не быть связанным с кем-либо или с чем-либо настолько, чтобы этот человек или это дело стали для него незаменимыми. Лучше, чтобы его вообще ничего особенно не трогало. Например, отстраненный человек может быть способен испытывать удовольствие, но, если оно хоть как-то зависит от других, он предпочтет воздержаться от него. Он может время от времени проводить вечер с немногими друзьями, но он не выносит широкого круга общения и социальных функций. Сходным образом он избегает соперничества, престижа и успеха.

Другой ярко выраженной потребностью данного типа является его потребность в уединении. Ничто извне не должно нарушать его спокойствия. Любой вопрос относительно его личной жизни может его шокировать, он имеет тенденцию окутывать себя покрывалом таинственности. Отстраненный человек может испытывать острое раздражение, если другие люди ведут себя с ним так, словно он им что-то должен, — это воспринимается как нажим. Он предпочитает работать, спать и есть в одиночку. Он терпеть не может делиться своими переживаниями, в отличие от уступчивого типа.

И самодостаточность, и уединение служат его наиболее насущной потребности — потребности в независимости. Его независимость, как и феномен отстраненности в целом (частью которого она является), сориентирована на отрицание: она направлена на то, чтобы на нее не оказывали влияния, чтобы ее не понуждали, не обязывали.

Подобно любой невротической наклонности, потребность в независимости имеет навязчивый характер и лишена избирательности. Она проявляет себя в сверхчувствительности ко всему, что хоть каким-либо образом напоминает принуждение.

Потребность в превосходстве как черта отстраненного типа имеет свою специфику: питая отвращение к соперничеству и борьбе, он не хочет реального превосходства, достигаемого посредством соответствующих усилий. Он скорее полагает, что сокровища, заключенные в нем самом, должны получить признание без какого-либо усилия с его стороны: его скрытое величие должно ощущаться без того, чтобы он хотя бы шевельнул пальцем.

Другой формой выражения чувства превосходства является ощущение своей уникальности. Это прямой результат его стремления чувствовать себя отдельно от других и не таким, как другие.

Но для психического равновесия крайне важно, чтобы имелись области открытые для спонтанного эмоционального переживания. Например, своего рода спасением могут быть творческие способности.

Чем больше сдерживаются эмоции, тем вероятнее, что основной упор будет сделан на интеллект. Человек тогда будет ожидать, что все можно решить исключительно силой разума, как если бы простого знания собственных проблем было бы достаточно для их разрешения.

Их всего сказанного относительно человеческих взаимоотношений отстраненного человека становится ясно, что любые тесные и длительные отношения будут подрывать его отстраненность. Поэтому такие отношения вполне вероятно окажутся губительными, если только его партнер не будет в равной степени отстраненным человеком и в силу этого будет добровольно уважать его потребность в дистанции или если по каким-либо другим причинам он не будет хотеть и уметь адаптироваться к таким потребностям.

Межличностные конфликты

 

В конфликтах как в ситуациях, в которых сталкиваются интересы людей, мы участвуем каждый день. Иногда человек сам становится инициатором конфликта с окружающими его людьми, иногда он оказывается вошедшим с кем-то в конфликт неожиданно для самого себя. Во всех ситуациях можно заметить два взаимосвязанных объекта.

Первый — это содержательная сторона конфликта, т.е. предмет спора, вопрос, вызывающий разногласия.

Второй — психологическая сторона конфликта, связанная с личными особенностями его участников, их эмоциональными реакциями на причины конфликта, его ход и лично друг на друга. Эта вторая сторона и является специфической чертой межличностных конфликтов, в отличие от конфликтов социальных, политических и др. Межличностный конфликт есть частный случай взаимодействия между людьми в процессе их общения и совместной деятельности.

В таком конфликте люди сталкиваются друг с другом непосредственно, лицом к лицу. У них возникают и поддерживаются напряженные отношения, они втягиваются в конфликт как личности, проявляют в нем черты своего характера, способностей, других индивидуальных свойств и особенностей. В конфликтах проявляются потребности, цели и ценности людей; их мотивы, установки, интересы; эмоции, воля, интеллект. Участники конфликта по-своему, следовательно, по-разному воспринимают и трактуют конкретную ситуацию столкновения. По-разному видят они и способы выхода из конфликта.

Если говорить о реальных межличностных конфликтах, то наиболее очевидными их проявлениями выступают взаимные обвинения, ссоры, нападки, защита. Каждый участник конфликта стремится самоутвердиться, удовлетворить свои потребности, достичь своих интересов.

Конфликт может начаться в связи с каким-то одним конкретным поводом, но затем постепенно разрастаться и захватить самые различные стороны отношений между людьми, причем эмоциональная сторона часто затмевает содержательную. Так нередко протекают семейные конфликты. Конфликт — явление динамичное, спонтанное, мало предсказуемое. Однако им все же можно управлять, хотя бы снижая негативные последствия бурных столкновений, а во многих случаях, даже используя заложенную в них энергетику взаимодействия людей в конструктивном плане.

Это достигается на основе использования разработанных в конфликтологии и других науках техник и технологий таких, например, как медитация.

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: