Последний день весны. Метеостанция. Первый облом на халяву покушать, досада. Обед в компании чёрного пса. Бухта Солонцовая, Наташа и Володя. Грибной суп, солёные грибы, рассказы, рассказы

Проснувшись довольно поздно утром, мы первым делом обнаружили, что вчера в темноте, повесив керосинку над окном, закоптили всю стену. Вряд ли это понравится хозяину дома, которого мы, кстати, до сих пор не видели, поэтому, оперативно позавтракав, мы двинулись на метеостанцию.

Нудно моросит дождь, но в такую погоду идти легче – не жарко. Трехногий пес, которого мы почему-то прозвали Джек, увязался с нами. Это хорошо. После вчерашнего лая в кустах собака предупредит, если что, об опасности. На всякий случай достали двустволку. Береженого – Бог бережёт.

До метеостанции добрались довольно быстро. Спрятали на подходе к селению ружьё, чего лишний раз егерей раздражать – заповедник все-таки.

Странно, обычно непрошеных или нежданных гостей встречают с некой настороженностью и явным любопытством, здесь же кто-то выглянул из-за двери и спрятался. Не выходит. Самим лезть в дом и представляться – не солидно, однако документы, разрешающие проход по территории заповедника, нужно бы показать. Но кому? На берегу у лодок ковыряются люди. О, да это же наши знакомые охотники с мыса Рытый.

– Здорово, ребята. Быстро вы добрались. Где ночевали? – самый старший и с виду солидный человек протянул нам руку.

– Не знаем чей дом, километрах в трех от сюда. Вон видишь, пес хозяйский с нами увязался. – я ответит на приветствие.

– Это Налейкина пес. И дом его там недостроенный.

– Может быть – хозяина не было. А здесь-то где начальство? Отрекомендоваться надо.

– В доме обедают. Да ты зайди.

Вова остался с охотниками, а я пошел в дом, взяв документы.

Дом классный. Высокие стены, высокое крыльцо, большие окна. В окне промелькнула мордашка молоденькой девочки, и спряталось за занавеску. Я постучался и открыл дверь. Хозяин, резко обернулся, встал из-за стола, вплотную подошёл ко мне, поздоровался и любезно дал понять, что сейчас выйдет. Короче, нужно на улице подождать. Что ж, я конечно вышел, успел заметить на столе котлеты, мясо, хлеб, овощи, рыбу и все остальное, что перечислять смысла нет – нужно пробовать. Козёл! Он вышел следом. Что-то нервничал, говорил, говорил. Понятно было одно: останавливаться здесь не стоит – мы не ко двору. Через 18 км есть научная станция заповедника, нужно идти туда.

А мужик всё куда-то уходил и возвращался. А на окнах колыхались занавески.

– Чё, ребята, не повезло. – спросил здоровый бурят – наш знакомый охотник. – Не обращайте внимания. У них тут жёны молодые – по 19 лет.

– По сколько? Откуда?

– На практику в прошлом году приехали, вот и остались. Так-то Исайкин мужик ничего, но буксует, когда молодые туристы приходят.

– Так, это и есть Исайкин? Нам о нём другое рассказывали. Приветы передавали ему, Налейкину и ещё Чижову и Макаренко. От Толи Павляка из Онгурён.

– Знаю Толю. Соляру возит. Хорошо, я передам.

Мы встали с бревна, навьючили рюкзаки. Погода говно и настроение говно. Байкал хмурый, дождь достал – нудный и липкий.

– Ну, ладно, давай прощаться. Пойдем мы.

– Счастливо, ребята. Осторожней там – охотники пожали руки.

Мы уже двинулись, когда в очередной раз появился Исайкин и предложил помыться в бане, явно зная наш ответ. «Да пошёл ты!» – подумал я, но сказал: «Спасибо большое, время не ждет, ещё восемнадцать километров топать, нужно до ночи успеть на станцию» и протянул ему руку. «Ага, чаи распивать времени нет!» – ответил Исайкин, показал, как выйти на тропу и умчался в дом. Я специально смотрел на окна, откуда на меня смотрели две пугливые мордашки. «Господи, дети совсем. А этот сорокалетний пиздюк теперь всю жизнь будет прятать от путников свои сокровища. А чья вторая? Налейкина, что ли?» – так и не разобравшись в сложных семейных связях работников метеостанции Солнечная, раскисая под дождём, я поплелся за Вовой, вспоминая увиденные котлеты.

Уйдя подальше от метеостанции, на берегу озерка мы разожгли костер и стали варить спагетти с тушенкой. А что? Отличный обед, кто понимает – продукты жалко, мало их на этот долгий переход. Хорошо бы дней за десять – одиннадцать до Нижнеангарска дойти – будет ровно месяц пути. Уже три недели в пути. Ровно три недели. Весна сегодня закончится. Будет лето и непролазная тайга в триста километров длинной. Ничего – допрём! Зато какой вид на море: Чёрный исполин Святой Нос и белоснежные вершины Баргузинского хребта на той стороне. Пара недель и мы там будем. Будем оттуда смотреть на этот берег и, наверное, вспоминать вот эти спагетти. Джек, собака Налейкина, увязалась с нами. Иди, лапочка, иди. Хоть о медведе предупредишь, да и нам приятно сделать «подарок» друзьям метеорологам.

Крутыми берегами, живописными лугами с высокой сочной травой и болотами с пьяным запахом вязких трясин, совершенно не боясь неожиданной встречи с медведем, мы шли к научной станции заповедника. Пес, одурев от счастья свободы и количества съеденных макарон, носился по лесу, распугивая рябчиков и облаивая белок. Какой-то «Ярославец» крутился у берега и, так и не пристав, смотался на Север. Мы тащили свои мешки и болтали обо всём, о чём болтают путешественники.

В бухте Солонцовая научно-исследовательская база охранялась, обслуживалась и использовалась двумя людьми: инспектором заповедника Володей и ученым орнитологом Наташей, женщиной молодой и красивой. Наташа изучала мелких птиц, а Володя следил за порядком на вверенной ему территории и помогал Наташе. Хозяйство они вели совместно. Я думаю, Володе повезло. Многие бы хотели помогать Наташе в столь заповедном во всех отношениях месте на фоне белоглавых гор, хрустальных озёр и райского, хоть и Сибирского леса. Володя-то нас и встретил. Документы проверять не стал– он уже слышал о нас. Народная почта работает быстрее государственной. Завалившись в дом, поздоровавшись с хозяйкой (как-то «хозяйкой» её называть даже не уместно), свалив в угол мешки и телогрейки, мы стали помогать готовить ужин. На столе появились солёные грибы, омуль, суп и всё то, что ребята здесь готовят. Вот это встреча! Я понимаю. Интересная деталь: из-за отсутствия сахара в чай используют детскую смесь «Малыш». Довольно вкусно, возьмем на вооружение.

Так как ребята мы коммуникабельные и любим поболтать и посмеяться, разговор быстро склеился и перешел в нормальный веселый треп с прибаутками и частым смехом. Володя и Наташа оказались мировыми хозяевами, не смотря на то, что работники заповедника (я, кажется, уже говорил о своём отношении к охотоведам и разным другим официальным чинам лесного и охотничьего хозяйства – в этом случае было приятное исключение). Рассказы об НЛО, кстати, тоже в виде серебряных шаров над горами и огнями над Морем, о изюбрях и медведях, которые приходят к ним на озера, о том, что они рассчитывают развести здесь помидоры и о сорванной ветром крыши на бане, проглотили вечернее время совершенно незаметно. (длинноватое предложение – можно задохнуться). О бывшем хозяине здешних мест Александре Бурмейстере, человеке не ординарном и интересном, о котором мы будем в дальнейшем ещё не раз наслышаны, ребята рассказывали с некоторым раздражением. (Комарицин рассказывал с уважением). Из рассказа стало ясно, что человек этот необычный, своенравный и хозяйственный. Он завалил лес капканами (выражение Наташи), пытался разводить здесь то ли норок, то ли песцов (клетки мы увидим утром), охотился на искусственных озёрах уток (О! как я его понимаю, зная, сколько их на этих озерках) и организовывал охоту для иностранцев. Потом его, вроде, погнали и он переехал в Чивыркуй. Короче, парень, по нашим понятиям, путёвый. Ещё Наташа рассказывала о старинном деревянном водопроводе, проложенном здесь в тайге (я не понял для чего), что-то ещё о своих воробьях, которых она изучает и записывает голоса на магнитофон, а я любовался её фигурой и лицом, почему-то вспомнив о сексе. Странно, но за три недели эти мысли в голову пришли, наверное, первый раз. Что там сейчас Лариска делает? Настроение вдруг испортилось, и я пошёл спать.

01.06.92