Александр Лоуэн ПРЕДАТЕЛЬСТВО ТЕЛА

демоны и монстры

161

 

родители с пониманием откликнутся на открытое прояв­ление его чувств.

Материнский отклик на ребенка определен ее лич­ностью. Если она расслаблена и удовлетворена своим жен­ским функционированием, она распространит эти хоро­шие чувства на плод, созревший в ее браке. Если же она напряжена, фрустрирована и неуверена в своей роли жен­щины и жены, она будет теми же чувствами реагировать на детей. В моей предыдущей книге «Любовь и оргазм» я подчеркнул, что женщина не может полностью отделить свои чувства к ребенку от тех чувств, которые присут­ствовали, когда возникло это маленькое существо. Ее чув­ства по отношению к сексу будут определять ее подход к ребенку. Независимо от сознательного желания, ее сексу­альная вина и тревожность влияет на поведение и отно­шение к ребенку. То, как она обращается с телом ребен­ка, отражает ее чувства по отношению к своему телу. Я видел молодую женщину, которая ужаснулась, когда ее малыш срыгнул ей на платье. Она оттолкнула его от себя, будто он был какой-то грязной вещью. Экспрессию отвра­щения, которая может возникнуть на лице матери, когда она меняет малышу пеленки, он чувствует как отверже­ние. Нетерпимость некоторых матерей к детскому плачу показывает, насколько подавлены их собственные чувства.

Мать, которая относится к ребенку, как к объекту или к тому, кем она владеет, действует демонически. Та­кой подход отрицает тот факт, что у ребенка есть чув­ства, и он «вырастает» на материнском отрицании своих чувств. Поскольку именно чувства определяют поведение, такая женщина манипулирует другими людьми в интере­сах исполнения своего образа эго. Она может и с мужем обходиться, как с сексуальным объектом, а ее сексуаль­ные отношения с ним, вместо того, чтобы выражать лю­бовь, станут спектаклем. Таким поведением женщина вы­ражает презрение к мужчине, которое ее эго, конечно же, отрицает. Ее подавленная ненависть и сексуальность становятся демонической силой, заставляющей ее действо-вать демонически. Поскольку она бессознательно отверга-

ет своего мужа как мужчину, она будет отвергать как лич­ность и собственного ребенка. Демонизм матери всегда возникает из вытесненной сексуальности. Это иллюстри­рует рассказанный в первой главе случай Барбары, кото­рая считала себя эмансипированной женщиной: артистич­ной, либеральной, причисляя себя к богеме. Ее эмансипа­ция приняла форму перверсивного сексуального поведе­ния. Барбара считала, что ее поведение «показывало, что она выше сентиментальности, что сентиментальность ли­шена смысла». Тем самым «сентиментом», о котором она говорила, был секс как выражение любви. Ее поведение было бунтом против идеала, который, как правило, не имел для нее смысла. Этот идеал — чистота и достоин­ство человеческого тела. Начав с иллюзии эмансипации, Барбара закончила ощущением пустоты, утратой идентич­ности и коллапсированным телом. Ее претензии на сексу­альную эмансипированность были отрицанием потребнос­ти в любви и, по сути дела, являлись демоническими про­явлениями.

Мысль о том, что вытесненная и отторгнутая сек­суальность представляет собой фактор, искажающий лич­ность, в психиатрии не нова. Еще в 1919 году Райх отме­чал, что «шизофренический бред связан с генитальными ощущениями».²⁹ Разница между иллюзией и бредом состо­ит в степени отклонения, которая соответствует шизоф­рении и шизоидному состоянию. При шизоидной личнос­ти генитальное возбуждение вызывает иллюзию эмансипа­ции, просвещенности, искушенности и сексуальной при­влекательности. При шизофреническом бреде изолирован­ное генитальное возбуждение порождает паранойяльные идеи с гомосексуальным компонентом.

Другой элемент, замаскированный демонической пустотой, — подавленная ярость. Каждый шизоид скрыва­ет в себе ярость, которая пробивается на поверхность в форме демонических разрушительных и сокрушающих импульсов. Она отличается от злости, которая синтонич-на эго и направляется им. Ярость напоминает изверже­ние вулкана, она сметает все на своем пути. Шизоид, зак-

 

Александр Лоуэн ПРЕДАТЕЛЬСТВО ТЕЛА

ДЕМОНЫ И МОНСТРЫ

163

 

лючая в себе такую взрывоопасную силу, постоянно чув­ствует ужас, боясь, что она выплеснется.. Его защита про­тив внутренней ярости — ригидность и иммобильность, ко­торая также исполняет роль защиты от ужаса. То, что одни и те же защиты используются в обоих случаях, ука­зывает на тесную связь ужаса и ярости. Ужас шизоида — это страх импульсов убийства и разрушения, которые при­сутствуют в его личности. Ярость шизоида — это реакция на ужас.

Ужас и ярость возникают, когда ребенок пережи­вает отверженность. Он реагирует злостью на отрица­ние его прав на уникальность, неприкосновенность, не­зависимость. Но выражение злости часто встречается с родительской реакцией ненависти, усиливающей страх ре­бенка и превращающей злость в иррациональную ярость. К сожалению, такие паттерны действий и реагирования имеют тенденцию становиться хроническими, чего в ре­зультате ребенок чувствует себя все более и более оттор­гнутым, испуганным и явно отрицательным. У него нет путей выхода из конфликта, кроме как подавить свою ярость и поверхностно подчиниться родителям. В зави­симости от тяжести конфликта его личность будет про­являть типичные черты шизоидной структуры: ужас, не­нависть, отчаяние, иллюзии, и, наконец, порочное пове­дение, в котором эти негативные чувства находят свой выход наружу.

Во взрослой жизни подавленная ярость выражает­ся в самодеструктивных действиях, которые могут быть направлены как против себя, так и против собственных детей. Она может выплеснуться на супруга, с которым шизоид идентифицирован, а вот на кого-нибудь еще — довольно редко. Шизоид выплескивает свою ярость на тех. кто от него зависит, переворачивая, таким образом, ис­ходную детскую ситуацию, в которой он, беспомощным зависимым ребенком, пережил материнскую ярость. В сно­видениях, однако, может появляться исходный объект ярости. Так пациентка, рассказывая сон о своем отце, отметила: «Я не могла справиться с кипящей во мне кро-

вью. Я была настолько зла, что чувствовала себя как разъя­ренная кошка. Я могла разодрать его на кусочки, бросить его пенис в мясорубку и размолоть его в кровавую массу».

Существование подавленной и взрывоопасной яро­сти шизоида ограничивает его отклики. Радо полагает, что «отсутствие или скудость 'промежуточных' откликов дела­ет его амбивалентность экстремальной и вынуждает его переключаться с чрезмерного страха на чрезмерную ярость, со слепого повиновения на слепой вызов и обрат­но».³⁰ Суть, конечно, не в том. что бомба расположена «между» откликами. Она, скорее, либо взрывается, либо нет; пути, который мог бы постепенно разрядить это со­стояние, не существует. Отсутствие или недостаточная со­размерность откликов повинна в подавленной ярости боль­ше, чем что бы то ни было. Подавленная ярость с ее убийственными импульсами, отвечает за шизоидную пози­цию, которую можно обозначить так: «все или ничего». Каждое решение — дело жизни и смерти, поскольку на глубоком уровне вопрос о том. делать или не делать, зат­рагивает проблему этой «погребенной» силы. Отворить дверь чувству, даже немного, для шизоида означает риско­вать вызвать внутренний шторм.

Демоническая сила, возникающая в результате ком­бинации вытесненной сексуальности и подавленной ярос­ти, фигурирует в сексуальных убийствах. Сексуальный убийца описывается как изувер. Это душевнобольной че­ловек, его действия выдают сумасшествие. Но убийство, как правило, бывает связано с сексом. Или, если взгля­нуть на это с другой стороны, сексуальные конфликты эмоционально нестабильного человека часто приводят его к убийству.

Демоническая сила шизоида скрыта, она «разыг­рывается» в более тонкой форме. Поскольку эго отрицает ее наличие, поверхностный вид индивидуума вполне бла­гообразен и приятен. Демон скрыт под маской ангела. Но этот «ангел» — человек с ригидным телом и «прикле­енной» улыбкой. Терапия такого типа характера часто тре­бует значительного времени, пока пациент не почувству-

⇐ Предыдущая30313233343536373839Следующая ⇒

Поделиться: