 |
Глава 40. Маленькая часть большого мира. 42 глава
|
|
|
|
Сначала Нарцисса совсем по-детски старалась посмотреть, не получилось ли письмо Марисе более длинным. Но когда они начинали обсуждать, оказывалось, что письма практически одинаковые. Разве что над тетушкой Драко позволял себе подшучивать.
А потом и вовсе он стал присылать одно письмо на двоих. Иногда получалось смешно.
Например:
«Мама, следующий абзац, пожалуйста, не читай».
Далее шел абзац с язвительными замечаниями на какой-либо вопрос Марисы из предыдущего письма.
Нарцисса чувствовала себя безгранично счастливой, когда вечером они садились в гостиной и вслух читали эти строчки. Или же по очереди, передавая друг другу пергамент. И ответ они писали тоже вместе. Обычно, по молчаливому согласию, писала Нарцисса. Ей нравилось выводить строчки своему сыну. Порой Драко присылал «зарисовки с места событий». Тогда Нарцисса делала наброски в ответ. Например, новую игрушку из коллекции Марисы или же вазу, купленную в антикварной лавке. Конечно, можно было послать колдографию, но в штрихах было больше жизни и эмоций. В них заключалось счастье.
Счастье отчаянно хотелось разделить с близкими. Уютные вечера с Марисой, торопливые строчки Драко. И…
– Представляешь, целый день. Я никогда бы не подумала, что это может произойти.
Нарцисса безостановочно болтает соломинкой в коктейле и жестикулирует.
Северус Снейп сидит напротив и не может сдержать улыбку. Сколько лет он не видел вот такой Нарциссы. Как же он скучал по ней! В маггловском кафе почти пусто. За соседним столиком сидит компания молодых людей, бросающих взгляды на странную пару: женщину в дорогом платье и мужчину в черном костюме.
– Северус, мне кажется, девушка за соседним столиком положила на тебя глаз, – Нарцисса произносит это шепотом, склонившись через стол.
|
|
|
Северус, не удержавшись, фыркает. Он привык ожидать от Марисы Делоре чего угодно, но встреча в маггловском кафе, это даже для нее из ряда вон выходящее. Разумеется, Северус периодически бывал в маггловском мире, но это не значит, что он чувствовал себя здесь уютно.
– Черный цвет подчеркивает твою бледность, – как-то обронила Нарцисса.
Ну и замечательно. Именно то, что ему нужно. Чтобы меньше обращали внимания несносные барышни. Ему и в школе студенток хватает. Правда, те в большинстве своем смотрят со страхом, но периодически попадаются и ненормальные. Однако в маггловской части Лондона ненормальных девушек оказалось гораздо больше, нежели нормальных. Они то и дело поворачивали головы вслед мужчине в черном. Ну привык он к этому цвету. Что поделать?
Он прождал Нарциссу всего-то десять минут, но за это время у него успела попросить прикурить юная девица, и спросила о времени женщина приблизительно его возраста. Северус не курил, часы не носил. Хотя носил, но доставать подарок Дамблдора в окружении магглов было неразумно.
В первом случае он довольно резко ответил, что не курит. Голос педагога подсказал: «И вам не советую», но Северус его не послушал. Девчонка могла понять это как приглашение к продолжению беседы. Даме он ответил чуть дружелюбней. Хотя Мариса как-то сказала, что дружелюбие Северуса Снейпа способно испортить остаток дня всем присутствующим.
Настроение портилось с умопомрачительной скоростью. Северус вообще не любил выбираться из знакомых стен. Но после появления Нарциссы забыл и о дурном настроении, и о том, что вокруг магглы.
Нарцисса светилась. Ее эмоции били разноцветным фонтаном. Так много она давно не улыбалась, да и не говорила тоже. Северус чувствовал, что сам заражается ее радостью. Он был рад за Нарциссу, за Драко. Мир вдруг перестал казаться унылым и серым. Даже компания за соседним столиком больше не раздражала. Северусу нравилось сидеть в этом кафе и слушать щебетание Нарциссы, видеть блеск ее глаз.
|
|
|
– Он пишет каждую неделю. Представляешь, изменилась даже манера письма.
– Я рад за вас.
– Ой, я все о себе. У тебя-то как дела?
– У меня? – усмешка. – Все по-старому. Моя жизнь стабильна, как ничто другое.
– Стабильность, это не всегда хорошо.
– Мне так удобней.
– Ты когда в последний раз дома был?
– В доме?
Оба усмехаются. Как по-разному они назвали одно и то же место. Дом как целый мир и дом как строение.
– Летом. Я даже жил там какое-то время.
– Никогда не хотелось остаться там? Северус, Мерлин, ты ведь свободен! Ты можешь сам устроить свою жизнь! Как Мариса!
Мужчина посмотрел поверх ее плеча на барную стойку. Взгляд задержался на бутылках, выстроенных в боевом порядке. Словно солдаты перед сражением. Северус вновь усмехнулся.
– Моя жизнь в Хогвартсе. Что бы я, по-твоему, делал в этом самом доме?
– Ты мог бы наконец дописать свою научную работу. Не урывками в промежутках между уроками и взысканиями, – Нарцисса улыбнулась, – а нормально.
– Боюсь, в моей работе уже нет никакой необходимости. Я, конечно, мог бы патетически рассуждать о потомках, которым все это достанется…
– Ты о чем?
– Обо всем, Нарцисса. В письме ты упомянула о Метке Драко. Ты ведь именно об этом хотела поговорить?
Нарцисса вмиг помрачнела.
– Не только об этом. Мне хотелось поделиться радостью, но ты прав. Что скажешь?
– Скажу, что все это плохо. Лорд что-то затеял. Зная его, даже сложно предположить, что именно. В Драко заложены силы, которые он надеялся использовать.
– Надеялся? Почему ты говоришь в прошедшем времени?
– Это же очевидно! – Северус потер подбородок. – Лорд что-то увидел в Драко и понял, что его планы могут быть нарушены. Вот он и переиграл.
– Ты хочешь сказать, что он отказался от своих планов? – с сомнением проговорила Нарцисса.
– Не спеши радоваться. Скорее заменил один план другим. У людей подобного рода их всегда несколько. Что-то в Драко его остановило.
– Но ведь это еще хуже, – вдруг произнесла Нарцисса. – Раньше мы хотя бы знали, чего ожидать, а теперь это может быть, что угодно.
|
|
|
– Я об этом же.
– Но что же нам теперь делать?
Северус откинулся на спинку стула и потер лоб.
– Я был бы рад как-то успокоить тебя, Нарцисса. Но боюсь, что нам остается лишь ждать, а еще стараться не позволить Драко наделать глупостей. Люциус не говорил: Метку отложили или же вовсе перенесли на неопределенный срок?
– В письме он сообщил, что отложили до Рождества.
– Это уже что-то.
– Что?
– Значит, с Драко ничего не случится до Рождества.
Нарцисса нервно рассмеялась и тут же прижала ладонь к губам.
– Северус, ты серьезно?
– Нарцисса, я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить твоего сына. Ты же знаешь. Я мог бы утверждать, что все прекрасно и тревожиться не о чем, но это будет неправдой.
За столом воцарилось молчание. Нарцисса вновь начала крутить соломинкой в коктейле, а Северус растирать сахарную пудру вилкой по тарелке.
– Драко много о тебе говорил, – наконец произнесла Нарцисса. – Никогда бы не подумала, что ты умеешь нравиться ученикам.
– Одному ученику, – усмехнулся Северус.
– Кстати, как Гриффиндор умудряется лидировать по баллам? Я как-то спрашивала у Драко. Зная тебя…
– Не настолько уж я непедагогичен, – скупо улыбнулся Северус, но под взглядом Нарциссы улыбка стала шире. – Хорошо – настолько. Но все дело в Дамблдоре. Он вечно придумывает, чем бы поощрить мировую знаменитость.
– Этот мальчик правда так похож на Джеймса? – внезапно спросила Нарцисса.
Северус удивленно приподнял бровь.
– Ты же его видела.
– Один раз на чемпионате мира по квиддичу. Он был в компании Уизли. Единственная черная макушка в рыжем море. Но ты же понимаешь: я не могла разглядывать какого-то мальчишку. Заметила лишь, что внешне похож. А так?
– Тебе зачем?
– Любопытно.
– Похож. Более чем. Те же привычки. Вообще, с учительского места это здорово заметно. Например, Блез Забини так же морщит нос, как Фред, а у Гойла смех, как у отца. Вот и Поттер так же шею потирает, так же смотрит.
– А в Драко?
– Драко морщит лоб, когда думает, в точности, как ты. Когда смотрит на Поттера, становится похож на Люциуса. Тот так же смотрел на… Блэка.
Нарцисса с полуулыбкой посмотрела на свой нетронутый десерт.
|
|
|
– А у гриффиндорцев есть такая же бесшабашная компания?
– Некое подобие. Поттер водится с младшим Уизли. Лонгботтом с ними. Ну и девчонка есть.
– Какая?
– Жуткая всезнайка, – Северус поморщился, как от зубной боли.
Нарцисса удивленно приподняла брови.
– Северус? Чем эта девочка так тебя достала?
– Она учит учебники наизусть, – Северус поднял глаза к потолку, – и цитирует их без умолку. А еще вечно подсказывает этим бездарным созданиям.
– Похожа на Эванс?
Северус замер. Мысль впервые оформилась в мозгу. В этом маггловском кафе под перезвон посуды и негромкие голоса. Он вдруг понял, что всезнайка Грейнджер действительно напоминает Лили. И Нарцисса, не видевшая ее ни разу, лишь из его скупого описания сделала такой точный вывод. Грейнджер напоминала Лили не внешностью – нет. Мисс Эванс была красивой. Неправдоподобно красивой. Хотя, возможно, так считал лишь Северус, ну и Джеймс Поттер. Грейнджер же сложно было назвать красавицей, тем более на фоне других девушек. Но они были похожи. По манере говорить, по отношению к друзьям.
– Наверное. Хотя и не внешне.
– И Поттер-младший влюблен? – Нарцисса вновь улыбнулась.
– Нарцисса, сжалься! Мне хватает Поттера и Грейнджер в стенах Хогвартса. Я не хочу обсуждать их персоны в свое свободное время.
– Грейнджер? Она не из рода Маркуса…Хотя нет, он был Глейжен. Откуда она?
– Магглорожденная.
– Хорошо учится?
– Драко на зельеварении периодически идет пятнами от злости.
– Драко?
– Не может смириться, что магглорожденная порой бывает лучше в его любимом предмете.
Нарцисса задумчиво улыбнулась. Словно что-то увидела в этих словах. Северус попытался ухватиться за это ощущение, но около их столика появилось раздражающее обстоятельство.
– А вот и я. Не помешаю? – и, не дожидаясь ответа – не для этого спрашивала, – Мариса Делоре уселась рядом. На стул, который она подтянула от соседнего столика, посыпались пакеты с покупками. Северус с видом человека, испытывающего приступ головной боли, смотрел на яркие логотипы дорогих марок. Как же без нее было тихо!
– Я бы еще погуляла, но там дождь собирается. В метро наро-о-оду. А еще та выставка все же завершилась – я афишу видела.
Северус окончательно потерялся в потоке бессвязных излияний. Но Нарцисса кивнула, видимо, уловив суть.
– Мы тут как раз детей обсуждали.
– Детей? Чьих?
– Учеников Хогвартса.
– А… Наш Северус выступает в роли многодетного...
Под взглядом Северуса Снейпа миссис Делоре должна была непременно задымиться, однако она даже не покраснела. Официант протянул ей меню, на что Мариса лучезарно улыбнулась и заказала чай, а потом ткнула в десерт Северуса с бесцеремонным вопросом:
|
|
|
– Это что?
Северус посмотрел на официанта взглядом из серии «не обращайте внимания на сумасшедшую», но мужчина растекся в блаженной улыбке. Почему-то Мариса действовала на мужчин именно так – в ее присутствии они становились глупее и счастливее. Ну, кроме Северуса. Он становился язвительнее и раздраженнее.
– Это яблочный пирог.
– Будьте добры, мне такой же.
Северус повернулся к Нарциссе и увидел, что женщина старается сдержать улыбку. Он любил ее в такие моменты короткой беззаботности. Если бы у него была сестра, Северус хотел бы, чтобы она была именно такой.
– Ну, так что с детьми?
На Северуса напала временная глухота, а Нарцисса с улыбкой произнесла:
– Северус рассказывал, что дети очень напоминают родителей.
– Жаль, меня никто не напоминает, – вдруг проговорила Мариса.
Несмотря на легкость тона, в голосе слышалась грусть.
– Поверь, Хогвартс от этого лишь выиграл, – вырвалось у мужчины.
– Ну, если скучную жизнь называть выигрышем...
Нарцисса укоризненно посмотрела на Северуса, а он бросил взгляд на Марису. На лице Марисы Делоре играла улыбка, но Северус чувствовал горечь, наполнявшую ее душу.
– Драко пожимает плечами так же, как ты, когда участвует в неловком разговоре. И еще он так же теребит мочку уха, когда задумывается.
Эти слова были сказаны небрежным тоном, глядя в стол, и Северус не увидел улыбки женщин, скорее почувствовал.
Мариса, улыбаясь, принялась теребить край скатерти. Северус напряженно ожидал, что Нарцисса как-нибудь переведет разговор на другую тему. Но она только молча вертела вилку. Официант принес заказ, и Северусу пришлось брать бразды правления в свои руки.
– Почему именно маггловское кафе?
– Люциус в розыске, и мы повсюду натыкаемся на авроров. Да и вообще, мы ходили в кино, – Нарцисса с интересом наблюдала, как вытягивается до боли знакомое лицо мужчины напротив.
– Куда вы ходили?
– В кино. Это такая…
– Я знаю, что такое кино, Мариса! Какой в нем смысл? Это не опера, не спектакль. Это разово созданная картинка. В ней ничего не изменится. Она неживая.
Мариса задумчиво отправила в рот кусок пирога. Она давно не обращала внимания на его резкий тон в разговорах с ней. У каждого свои причуды. У этого типа – скверный характер. Что поделаешь?
– Никогда не думала о кино с этой точки зрения, – задумчиво протянула она. – Это просто красиво.
Северус открыл рот возразить.
– Нет, правда, Северус, ты же покупаешь картины.
– Я – нет.
– Хорошо: но люди покупают. Маги, я имею в виду. Хочется тепла и красоты.
Северус пожал плечами, словно говоря: «Женщины». Но спорить не стал. Отчасти потому, что не любил спорить: пререкания с Марисой не в счет – это уже стиль жизни. Он искренне считал, что в споре редко бывают правые. Если ты понимаешь, кто прав в споре, значит, ты в нем не участвуешь. Эту истину Северус постиг давно.
– Решили что-нибудь насчет Драко? – Мариса уже не улыбалась.
Она редко бывала вот такой. Сжатые губы, ни тени веселья во взгляде.
Нарцисса устало подперла щеку ладонью, а Снейп заговорил:
– Нужно выждать время и понять, чего хочет Лорд. А пока быть поосторожней. Особенно тебе, – Северус посмотрел в глаза миссис Делоре.
– А я причем?
– Мариса, в твой дом не попадет лишь ленивый!
– Мне не от кого прятаться.
– Поверь, девяносто процентов погибших в этой войне искренне считали так же.
– Лорду я без надобности.
– Откуда такая уверенность?
– Я видела его один раз издали.
– Кто-то не видел его вовсе, но оказался активным участником его замыслов.
– Северус, мой дом посещают и работники Министерства. Так что…
– Вот именно этого и стоит опасаться.
– Почему?
– Один неверный шаг, одна оплошность Министерства, и начнут косить всех: и правых, и виноватых. Им будут нужны злодеи. А когда таковых нет, сойдет любая кандидатура. Ты – почти идеальна. Сестра и вдова Пожирателя.
На этих словах Мариса едва заметно вздрогнула, а Нарцисса от души залепила носком туфельки по ноге Северуса. Синяк потом пришлось сводить магией, болел здорово.
Мариса разгладила скатерть, расставила в ряд свою чашку, чашку Нарциссы, сахарницу, еще раз разгладила скатерть.
– С твоей стороны очень мило напомнить мне об этой стороне моей жизни, – фраза прозвучала негромко, и Северусу стало стыдно.
В их пикировках Мариса всегда держала марку острой на язык занозы, которую практически невозможно задеть. Порой Северус увлекался, как сейчас. Иногда Мариса отвечала резко, а иногда – вот так. И в такие моменты хотелось малодушно спрятаться. Северус поднял взгляд на Нарциссу. Та в ответ покачала головой. Здесь она не помощник.
– Я хотел сказать, что тебе не стоит недооценивать ситуацию.
– Ты еще скажи, что беспокоишься обо мне, – фыркнула Мариса.
Северус не ответил, но его молчаливое недовольство заставило Марису поднять голову. Их взгляды встретились.
– Мне пора, – проговорил мужчина.
Они вместе вышли из кафе. Нарцисса все еще сердилась за его слова, но все же привычно сжала ладонь и слегка коснулась губами его щеки. Северус смущенно сжал ее руку и повернулся к миссис Делоре. Мариса стояла чуть в стороне, задумчиво рассматривая голубя, гуляющего по тротуару. Дорогой маггловский костюм, ворох пакетов с покупками. Молодая, красивая… несчастная. Последнее было так очевидно, что не нужно владеть легилименцией.
– Мариса.
Женщина оглянулась на зов. Краем глаза Северус заметил, что Нарцисса отошла к нищему, сидящему на тротуаре и гладившему большого рыжего пса.
– Я сказал то, что сказал, лишь для того, чтобы ты не была так легкомысленна. Я не должен был выражать это так, но не могу найти другого способа заставить тебя задуматься…
Все было не то и не так. Они никогда не разговаривали всерьез. Всегда лишь ирония и словесные баталии.
– Это понимать как извинения?
Северус передернул плечом. Видимо, согласился.
– Ты не ответил: ты действительно волнуешься обо мне?
– Ты дорога Нарциссе. И…
Он не закончил. Наверное, в глубине души он все же испытывал к этой нерадивой девчонке чувства, похожие на братские.
– Я постараюсь быть осторожной.
– Хорошо. Счастливо.
Он повернулся в сторону Нарциссы, чтобы сказать, что уходит, когда Мариса окликнула.
– Северус.
Он обернулся.
– Я бродила по магазинам и… в общем, это тебе.
Мариса протянула небольшой пакет.
– Мне? – не поверил Северус. – Но у меня нет дня рождения.
– Подарки порой делают просто так.
– Что здесь?
– Галстук, – Мариса улыбнулась. – Он напоминает тебя.
– Спасибо, – пробормотал Северус, понимая, что отказываться глупо, и привычно злясь на Марису за то, что оказался в такой неловкой ситуации, да еще злясь на себя за слова, сказанные двадцатью минутами ранее.
– Удачи.
– И тебе.
Он помахал рукой Нарциссе и направился на поиски безлюдного места, откуда можно беспрепятственно трансгрессировать.
Галстук оказался… забавным. И очень соответствовал настроению дарителя. Издали он выглядел вполне официально и строго, но при близком рассмотрении мелкий узор, казавшийся обычным орнаментом, изображал айсберга с пингвином на вершине. Правда, для того, чтобы разглядеть узор, нужно присматриваться. Северус усмехнулся, когда различил, из чего состоит рисунок. Марисе галстук напомнил его? Интересно: он пингвин или айсберг? Наверное, всего понемногу.
Несмотря на всю несуразность, Северусу полюбился этот галстук. Он даже надевал его несколько раз, бывая в маггловской части Лондона.
И он будет в этом галстуке в тот день, когда, вернувшись из Лондона и сидя в уютном кресле кабинете Дамблдора, прочтет в Пророке о нападении на дом Марисы Делоре.
Шок, злость на легкомыслие девчонки, горечь, мысли о Нарциссе. А еще вспомнятся не только ядовитые речи, которые, чтобы он ни говорил, стали неотъемлемой частью жизни, но и редкие моменты, когда она не язвила, а просто молчала. Порой – улыбаясь, порой – хмурясь. Иногда она напоминала Люциуса, иногда он узнавал в ее повадках Драко. И глядя на черно-белую колдографию дома, в котором он был лишь один раз вместе с Нарциссой, Северус вдруг поймет, что потерял что-то важное в этот день. И через несколько дней, сидя в том самом маггловском кафе, где они встречались в последний раз, он скажет то, что не будет давать покоя.
– Я не ненавидел ее. Да, она меня злила, но это все…
– Я знаю, Северус… – откликнется Нарцисса, глядя то ли на яблочный пирог, так любимый Марисой, то ли на ярко-синюю скатерть. – И она это знала…
* * *
Человек, некогда носивший имя Томаса Риддла, сидел в глубоком плетеном кресле. За внешним спокойствием лица, давно утратившего сходство с человеческим, таились вполне человеческие эмоции. Досада. Так можно было охарактеризовать то, что он испытывал вот уже несколько недель.
Идеально выстроенный план. Все продумано до мелочей, и вот Судьба вновь ставит подножку. Тогда, восемнадцать лет назад, Лорду казалось, что он перехитрил Судьбу. Наверное, он все же недооценил противника.
Жизнь внесла коррективы. Одиннадцать лет он был вынужден бороться не за величие – за существование. Он, ставший бессмертным!
За эти годы идеальный план значительно поблек. Мальчик, который должен был стать его козырем в затянувшемся противостоянии, вдруг оказался… не тем. За свой долгий путь к величию Лорд Волдеморт привык к тому, что рядом с ним порой оказывались не те люди. Как правило, такие люди быстро погибали. Но здесь – иное дело. На мальчика были возложены слишком большие надежды, слишком многое в идеальном плане сходилось в этой точке. А теперь все оказалось несостоятельным.
Лорд Волдеморт поднес к глазам кубок с вином. Значит, план придется менять. Это очевидно. Только с кем воплощать новые идеи? Людей, верных ему, осталось слишком мало. Лучшие погибли от рук магглолюбов. Насчет лучших он, возможно, преувеличил. Но, во всяком случае, те, погибшие, были верными в большинстве своем. А сейчас его окружали лишь глупцы или же те, кто слишком много рассуждал. Причем рассуждал неявно. А это – опасно. И если тому же Фреду Забини Лорд мог это простить в силу того, что некогда сам пошел на эту уступку, то семья Малфоев разочаровала. За те одиннадцать лет Лорд пропустил момент, когда Люциус из преданного мальчика превратился в настороженного мужчину. Сейчас на него нельзя положиться. Это очевидно. Хотя, положа руку на сердце, Лорд не привык полагаться на кого бы то ни было.
В последние несколько месяцев часть его окружения повадилась ставить блоки на мысли. Кандидатура человека, научившего это делать, была более чем очевидна. Что ж, Северус Снейп, ты рискованно играешь. Но это все несрочно. Блоки были неумелыми, смешными. При желании их можно сломать за минуту. Да и удержать их во времени удавалось далеко не всем. Ну, разве что миссис Малфой оказалась прилежной ученицей. Или же слишком хотела что-то скрыть. Пока Лорд не давал волю желанию смять хрупкий блок. Он мог увлечься и повредить новоявленным специалистам блокологии рассудок, тем более, что наблюдения давали основания ждать от той же Нарциссы сопротивления. Возможно, бессознательного, но это не меняло дела. Сопротивление повлечет за собой еще большие усилия по вторжению. Обычно это заканчивалось потерей рассудка, в лучшем случае.
Спустя столько лет все чаще посещала мысль о Роке. Потратить столько сил и времени на то, чтобы для завершения намерений нельзя было найти исполнителей. В его мыслях все чаще возникала Нарцисса. Да, второй раз ставить на нее в этой игре слишком рискованно. Но удача, как известно, любит рискованных. А, откровенно говоря, выбора просто нет.
Кровь вейлы, неплохой магический потенциал, способность сопротивляться заклятиям делали ее почти идеальной кандидатурой. Почти.
Мысль о наследнике витала в воздухе давно. Можно было бы считать ее сентиментальной и трогательной, да вот только сантиментов здесь не было вовсе. Человек, затеявший переустройство мира вдруг понял, что создавать этот мир не для кого? Нет. Все было гораздо проще. Правильно воспитанный наследник должен стать опорой, безоговорочным сторонником. Правда, слово «наследник» здесь неуместно. Скорее продолжатель… В общем, называть можно по-разному. Смысл для Лорда Волдеморта был ясен.
Но ребенка нужно выносить. С этой целью женщина рассматривалась как помощница. Не как полноправный участник планов. Нет. И здесь нужно было проявить осторожность. Фанатичные сторонницы были хороши тем, что готовы отдать жизнь за его идею. И плохи – тем же. Лорд был слишком умен, чтобы не считать фанатизм признаком безумия. Стрелки судьбы снова указали на Нарциссу.
Опять предстояла сложная работа. Он бы так и потратил не один месяц, чтобы подготовиться, продумать первый ход, но Нарцисса сама невольно вложила в его руки нити управления. В миг, когда он скорее по инерции продолжал ждать результатов от первой – неудачной – попытки, появилась эта нежность. Возникшая внезапно и ставшая явной для окружающих в день семнадцатилетия Драко Малфоя, нежность давала ключ… и шанс. Нарцисса сделает все, дабы защитить сына. Такова уж сила и странность материнской любви. На этом остается только сыграть.
Главное, чтобы Люциус не сломался раньше времени. То, что он сейчас растерян, не осложняло ситуацию. Пока не осложняло. Люциус метался, суетился, но пока как-то без толку. Значит, нужно воспользоваться этим состоянием, а потом все слишком закрутится, и ему нужно будет решать новые проблемы. Поэтапное создание проблем – вообще один из самых лучших способов управления людьми. Человек, занятый решением своих проблем, редко замечает что-то вокруг. Оставался еще Драко. Что делать с ним, покажет время. Лорд дал ему чуть-чуть свободы, чтобы понять, действительно ли опасен этот мальчик или же это просто неосознанные юношеские порывы. Поиграть в самостоятельность, поддаться сантиментам... Лорд позволил ему провести день с Нарциссой. И выполнит аналогичную просьбу снова, отложив реализацию плана еще раз. Во второй раз он сделает это ради Нарциссы – в тот день будет важно ее эмоциональное состояние. Шаг будет казаться верным. Ошибка? Нет, просто недооценка мальчишки. Но это все потом.
Пока же он решит подстраховаться: заручиться тем, что мальчик не поддержит противоположную сторону. Это как раз проще простого. Сделать так, чтобы та сторона, руководствуясь искренним заблуждением, стала виновной в гибели кого-то из дорогих людей. Круг дорогих людей у мальчика не велик. Нарцисса, но здесь она отпадает, ибо должна сыграть свою роль, и сестра Люциуса. Последняя оказалась идеальной кандидатурой. К тому же Люциус впал в глупую сентиментальность и посетил ее имение. Нужным людям в Министерстве осталось лишь узнать об этом факте. Все просто.
Мужчина откинулся на спинку кресла. Все просто.
Нет. Все просто было раньше, только он этого не замечал. Несколько лет назад в его жизни была женщина, достойная стать матерью его ребенка. Пока она была рядом, он строил планы о величии и осуществлял их с поразительной легкостью. Словно некая невидимая сила вела их по этому пути. А потом он оступился, а она погибла. С разницей в несколько лет. И с тех пор все изменилось. Словно колесница его судьбы сбилась с проторенной дороги и никак не может выбраться, увязая в разбитой колее все глубже.
Она погибла от рук авроров. Странно и нелогично. Он так и не смог разгадать секрет ее бессмертия, а кто-то смог лишить ее этого. Вопреки всем законам его расчетливой и холодной логики, он не раз думал о том, что было бы… Что было бы, если бы она не погибла. Ответ всегда был один. Он не оказался бы в этом смехотворном положении победителя в окружении недостойных ничтожеств. Он был почти всесилен, его имя боялись произносить. Он хотел этого всегда. Но только ли этого? Как оказалось, теперь он хочет стереть в порошок виновного в ее смерти и узнать имя того, кто был с ней во времена его забвения.
Такие мелкие и незначительнее мысли недостойны властителя мира, но они были. Не было лишь времени на осуществление задуманного. И если авроров он сотрет в порошок рано или поздно, ибо все равно очистит мир от всех недостойных, то для поиска имени человека, не сумевшего уберечь ее, нужно приложить усилия и потратить время.
Пока такой возможности не было, но когда появится, он узнает. Непременно узнает. Отследить деятельность фондов, покопаться в сознании тех, с кем она встречалась в последние годы. Если человек жив, он всегда оставляет след, нужно лишь уметь его найти. Случайные знакомые, партнер по коктейлю или продавец в магазине. Властимила была слишком яркой женщиной, чтобы исчезнуть бесследно. Чем она занималась, где была? За все годы, что они провели вместе и не вместе, Тому Риддлу никогда не приходило в голову спросить, есть ли у нее родственники. А вот сейчас стало интересно. Дети?
Мысль была столь неожиданной, что он едва не пролил вино. Нет. Невероятно, но проверить все же стоит. Но это все потом. Потом. Пока же нужно решить очень непростой вопрос с Нарциссой. Одна сложность за другой… Но он сам сделал свою жизнь такой, и не привык жаловаться.
Редко, очень редко приходил вопрос: ради чего? И тогда сознание упорно подсовывало старую заготовку о чистоте крови, об отбросах общества и мировом господстве. Но это помогало не всегда. Особенно сложно было прикрываться истертой за годы формулировкой, когда в голове звучал голос Властимилы:
– Том, зачем тебе это?
А на озвученную однажды давным-давно теорию в той, прошлой, жизни прозвучал ее хрипловатый смех и вопрос:
– А не лучше ли прожить одну жизнь так, чтобы запомнить ее, что-то создать, чем сотни лет быть просто безумцем, желающим все уничтожить.
|
|
|
