 |
Глава 40. Маленькая часть большого мира. 55 глава
|
|
|
|
- Я тоже.
Уже в дверях он обернулся.
- Нарцисса, я понимаю, что сейчас не до этого и не к месту, но… Боюсь, что случая может не представиться.
Нарцисса вопросительно посмотрела на подбирающего слова мужчину.
- Мне… очень хотелось бы навестить… могилу Фриды, - наконец, выговорил он.
Нарцисса вздохнула. Очень быстро в памяти всплыло то, что именно Фрида значила для Ремуса. И для Люциуса... Словно они четверо снова встретились здесь, в стенах Хогвартса. Спустя почти двадцать лет. В кабинете потрескивал камин, пахло травами и зельями, за окном властвовала Рождественская метель. Казалось, стоит закрыть глаза и по левую руку от Рема, как это бывало раньше, окажется улыбающаяся Фрида, а локоть Нарциссы вот-вот сожмет светловолосый слизеринец. А еще за спиной Ремуса непременно мелькнет синеглазый мальчишка или же растрепанная шевелюра Поттера, или самодовольная усмешка Эванс. Времени словно не существовало в этих стенах. Нарцисса на миг прикрыла глаза, почти веря, что когда их откроет, увидит перед собой семнадцатилетнего Ремуса Люпина. Чуда не случилось. Мужчина провел рукой по лицу, убирая с глаз седую прядь.
- Она… Она в имении Форсби, - негромко произнесла Нарцисса. - Если все закончится хорошо… Когда все закончится хорошо, - поправила она сама себя, - я попрошу Фреда это устроить.
Ремус отрывисто кивнул:
- Спасибо тебе. И… Марису мне тоже хотелось бы навестить.
- Это – проще простого. Поместье Делоре перешло в собственность Драко, и пока оно по-прежнему наносимо.
- Спасибо, - повторил Ремус Люпин едва слышно, а потом вдруг вернулся, что-то лихорадочно ища в карманах. – Это способ со мной связаться. Безопасный.
|
|
|
На пергаменте аккуратным почерком были написаны заклинания и пароль для каминной сети. Шаг доверия.
- Обещай, что если тебе понадобится помощь, сообщишь.
Нарцисса благодарно кивнула. Неужели все же такое бывает?
***
Гарри вошел в дверной проем, открывшийся за портретом Полной Дамы. Больно ударился плечом и понял, что до чертиков устал – даже пошатывает. В этот чудный Рождественский день на него навалилось слишком многое.
В гостиной стояла тишина. Гарри почувствовал облегчение. После выматывающего душу разговора с Гермионой и режущей нервы беседы с Малфоем он не чувствовал в себе сил для общения с кем-то еще. Потому и не заглянул в Главный Зал, хотя и обещал Кетти. Мысли о Кетти казались чем-то далеким и незначительным. Гарри тряхнул головой и, сцепив руки на затылке, посмотрел в потолок. Была бы возможность куда-нибудь уехать…
Из-за спинки дивана вынырнула рыжая макушка.
- Привет, - улыбнулась Джинни.
- Привет, - откликнулся Гарри и направился к ней.
Присутствие Джинни не вызвало негатива, с ней всегда было легко. Юноша присел в кресло.
- А я думал все на ужине, - произнес он.
Джинни привстала, передвинула книжку, которую читала, и устроилась удобнее, поджав ноги.
- В общем-то, ты не далек от истины. Все как раз там. Я здесь одна.
- А Кетти?
- Она тоже на ужине. Предположила, что найдет тебя там. Не нашла?
- Я не был в Главном Зале.
- Понятно, - протянула Джинни, посмотрев в камин, и к облегчению Гарри не спросила, где же он был.
- А ты почему здесь? – решил он сменить тему - С Дином поссорились?
- Нет. Все в порядке. Мы просто разделились по интересам на вечер. Он с ребятами играет в плюй-камни, а мне захотелось тишины. В зале жутко шумно, хотя народу кот наплакал.
Выдав всю эту информацию, младшая Уизли обхватила колени и пристально посмотрела на Гарри. Взъерошенный. Усталый. Потерянный.
|
|
|
- Ты Гермиону сегодня видела?
Джинни медленно покачал головой, а потом произнесла:
- Но Рон мне рассказал о вашем разговоре.
- Весело, да? – бросил Гарри, откинувшись затылком на спинку кресла и посмотрев в потолок.
Его руки бессильно свесились с подлокотников кресла. Джинни поймала себя на мысли, что ей нестерпимо хочется его обнять. Крепко-крепко.
- Ты расстроился?
Гарри издал смешок. Джинни не стала комментировать его реакцию.
- Ты знала?
Он по-прежнему смотрел вверх.
- Нет. Я… догадывалась, что у нее есть… человек, которого… Ну в общем, кандидатуру я не предполагала.
- Никто не предполагал.
- Да уж. В страшном сне не привидится. Вы… хоть поговорили?
- С кем?
- С Гермионой. С кем же еще?
- Да. Поговорили.
Вновь повисли тишина.
- Гарри, послушай, - Джинни передвинулась на край дивана и коснулась его руки. Он опустил голову, почувствовав прикосновение.
Неотрывно глядя в ярко-зеленые глаза, Джинни сжала его ладонь обеими руками:
- Ты не должен винить Гермиону. Так… бывает. Это же…. Она очень любит тебя. Поверь. Вы с Роном для нее самые дорогие люди. И… как бы она ни относилась к… нему, это не уменьшает ее любви к тебе. Не отталкивай ее. Ты ей нужен. И она тебе нужна. Я же знаю.
Гарри на миг опустил взгляд, а потом вновь посмотрел на Джинни:
- Почему ты все это говоришь?
- Потому что вы близкие мне люди и я не хочу видеть, как вы мечетесь, не находя себе места от переживаний и боясь подойти друг к другу.
- Джин, все изменилось. Это…
- Да. Изменилось. Вы выросли. Ты же встречаешься с Кетти.
- А при чем здесь это?
- Разве это помешало вашей дружбе с Гермионой?
- Ты сравнила Кетти с Малфоем!
- Я просто пытаюсь сказать, что личная жизнь и дружба не мешают друг другу…
- Он причинит ей зло!
- С чего ты взял?
- Джинн, мы говорим о Малфое.
- Я помню, Гарри. Помню.
- В тебе сейчас говорит женская солидарность или здравый смысл?
Джинни звонко рассмеялась. Гарри невольно улыбнулся. Ему всегда нравился смех младшей сестренки Рона. Задорный и ясный.
- Все будет хорошо, - улыбнулась Джинни.
|
|
|
Гарри сдвинулся на край кресла и щелкнул ее по носу.
- Эй! – возмутилась девушка.
- Ты безнадежная оптимистка.
- Я выросла с Фредом и Джорджем. Жизнь – веселая штука. Нужно только уметь находить в ней радость.
Гарри склонил голову с полуулыбкой. Словно задумался над ее словами. Повинуясь внезапному порыву, Джинни прислонилась лбом к его виску.
- Все будет хо-ро-шо.
- Смотри! Ты обещала, - с улыбкой откликнулся Гарри. - Спасибо тебе.
Джинни глубоко вздохнула. Легкие заполнил его запах. Запах листвы, добра и… нежности. Девушка негромко произнесла:
- Знаешь, я завидую Гермионе.
- Что? - Гарри дернулся, было, отклониться. - И тебе Малфой приглянулся?
Джинни рассмеялась и подалась вперед, не позволяя ему отстраниться. Гарри вернулся в исходное положение.
- Я завидую ее силе. Представь, зная тебя и Рона, зная, как вы на это отреагируете, она не побоялась признаться в своей любви.
Гарри закусил губу.
- Да. Она… сильная.
- За одно это можно простить все.
- Знаю.
- Я бы так не смогла.
- То есть ты бы не призналась нам, что влюбилась в Малфоя? - с усталой усмешкой произнес он.
- Я даже объекту своей любви признаться боюсь, а ты… вам.
- То есть Дин в неведении? – полушутя произнес Гарри.
- Да при чем здесь Дин, Гарри! - устало откликнулась Джинни.
- Хочешь, я тебе помогу чем-нибудь?
Джинни еще раз вздохнула, покрепче обхватив его ладонь, и почувствовала, как он накрывает ее руки своей. Ей в голову пришла мысль, что Кетти непременно устроит грандиозный скандал, если вдруг сейчас войдет в гостиную. Но было так хорошо, что мысль отступила. Рядом билось его сердце. Лица касались его волосы, и жизнь продолжалась. Яркая! Солнечная! Такая, какая может быть только рядом с ним. Джинни невольно улыбнулась, закусив губу. Хотелось крикнуть: «Я счастлива»!
Она почувствовала, что он тоже улыбается. И в этот момент Джинни поняла, что готова свернуть горы за его усталую улыбку. Какое же это счастье: быть здесь. Рядом с ним и знать, что где-то под этой же крышей находится занудствующий старший брат и запутавшаяся на грани любви и долга Гермиона. Как же любила их Джинни в эту минуту – яркую минуту счастья!
|
|
|
***
- Блез, до ужина еще два часа! Поиграешь со мной?
Звонкий голос ворвался в комнату раньше мальчишки. Девушка, стоявшая у окна, обернулась. В начале учебного года пределом мечтаний было возвращение прежнего Брэнда. Того, которым был ее братишка до гибели Фриды. Капризным, избалованным и… нестерпимо звонким.
- Не ори на весь дом!
- Поиграешь со мной? - шепотом повторило рыжее недоразумение.
Блез вздохнула, глядя на ямочку на его щечке. Давно он не был таким… Улыбчивым, звонким. Все правильно. Он всего лишь ребенок, а сегодня Рождество.
- Я…
- Слушай, я и так не заходил к тебе целый день, потому что тетя Алин просила. Но сейчас-то ты уже не спишь и…
- Ты сам, небось, проспал до обеда, а теперь рассказываешь мне, какой ты заботливый, - изобразила возмущение девушка.
- Ну, пойдем, – мальчик схватил ее за руку и потянул к двери. - Там и для тебя подарки.
- Какие? – подняла глаза к потолку девушка.
- Не знаю. Я не открывал.
- Подожди, обуюсь!
- Или хочешь, я к тебе притащу?
- Что ты притащишь?
- Как что? Модель квиддичного поля!
- Ну уж нет. Только этого безобразия в моей комнате не хватало.
Брэнд засопел, но смолчал. Правильно, а то ведь придется одному играть. В его комнате царил кавардак. Форменная мантия кое-как свисала со спинки стула. Красно—желтый галстук валялся на полу. На кровати - ворох разноцветных обверток. Видимо, юный Форсби уже успел вскрыть все подарки.
- Тебе отец подарил? – Блез кивнула в сторону уменьшенной копии квиддичного поля, занимавшей добрую половину комнаты.
- Нет! Грег!
- Грег?
- Ну да! Грегори Гойл!
- Ааа… Откуда он… Он тебе прислал?
- Нет. Он заезжал.
- А сейчас он где?
- Как где? Дома, наверное. Скоро же праздничный ужин.
- А… почему он ко мне не зашел?
- Ну тебя же просили не беспокоить!
- Брэндон! Ты ему сказал?!
- Ну да! - мальчик удивленно округлил глаза. – А что?
- Ничего, - буркнула Блез.
Она вспомнила утро, и то, как неловко распрощалась с Грегом. Сначала, проснувшись в его объятиях, укрытая его мантией, она долго не могла понять, где она и почему рядом Грег. А потом...
Какие-то неловкие слова. Его смущенная улыбка. И то, как он смотрел. Так… странно. Словно теряет что-то. И то, как неловко желал ей счастья в будущем браке, теребя фамильный перстень. А она почему-то так и не сказала, что помолвки не будет, наверное, потому что надеялась до последнего. А когда собралась поздравить его с Рождеством, сказать что-то доброе и… светлое, чтобы он понял, как помог ей в этот вечер, он вдруг засобирался и уже в дверях путано объяснил, что не может задержаться.
|
|
|
Последующие события напрочь вытеснили из ее головы этот промежуток времени. А вот сейчас Блез провела рукой по волосам и устало опустилась в кресло, глядя на Брэнда, который уже расставлял на зеленой траве игроков. Почему же Гойл не зашел? Она бы все объяснила и еще поздравила… и….
- Ну, ты идешь?
Блез перебралась на пол, разглядывая фигурки.
- А как они в воздухе держатся? – тупо спросила она.
- Магией, конечно! – как умственно отсталой пояснил Брэнд. - На. Тут инструкция.
Блез послушно пробежала взглядом по строчкам с простейшими заклинаниями.
- Че-го? Брэндон! Это же половина курса Флитвика в упрощенном варианте. Отстань от меня.
- Ну так игра же развивающая. Вот и развивайся.
- Брэндон!
- Грег со мной играл. А ты между прочим, моя сестра… И отказываешься…
- Вот вызывай Грега и играй с ним дальше.
Брэндон засопел и принялся переставлять фигурки. Блез улыбнулась. Какое счастье, что он есть.
- У тебя три секунды изложить мне эту инструкцию в доступных выражениях.
Мальчишка расплылся в улыбке.
Позже, когда домовой эльф напомнил о праздничном ужине, и Блез собралась к себе, Брэндон догнал ее со словами:
- Это же тебе. Я забыл.
Блез развернула упаковочную бумагу. Книжечка коричневой кожи была мягкой на ощупь. Открыв первую страницу, Блез прочла строчки, исписанные знакомым неровным почерком: «Пусть в нем будут только счастливые записи. С Рождеством».
Блез невольно улыбнулась.
- Спасибо, Грег, - произнесла она.
А на прикроватной тумбочке ждала стопка писем. Блез быстро отбросила первые четыре от поклонников из школы, пятое с гербом Паркинсонов торопливо вскрыла:
«Только что прилетела сова из Хогвартса. Драко пишет, что у него все в порядке. На Рождество он остался там вместе с Нарциссой. Мне все же показалось, что что-то случилось, но на мое письмо он пока не ответил. Может, у тебя информации больше?
У меня куча новостей. Завтра нужно обязательно увидеться.
С Рождеством!
Надеюсь, мой подарок тебе понравился.
П.П.»
Блез почувствовала, что сердце заколотилось. Драко в Хогвартсе. Она знала это и от отца, но сейчас, увидев подтверждение, едва не разрыдалась от облегчения. Или же от обиды, что это самое подтверждение было написано почерком Пэнси Паркинсон, которая явно торопилась. Весь тон письма говорил об этом, как и то, что терпения у подруги хватило лишь на несколько строчек и подпись инициалами.
Блез опустилась на краешек кровати, держа в одной руке письмо от Пэнси, а во второй стопку оставшейся корреспонденции. Почему же он написал Паркинсонам и не удосужился написать хоть строчку ей? Почему Грег нашел время появиться в ее доме и даже испытать сомнительное удовольствие, повозиться с Брэндоном, а Драко…. Драко…
Блез отбросила письмо Пэнси, потом все же перечитала несколько строчек еще раз. Нужно написать ответ. Только сначала все же добраться до елки и распаковать подарки, чтобы знать, о чем писать.
Оставшиеся письма она просматривала бегло. Читала выборочно, ориентируясь по фамильным гербам. На предпоследнем стояла печать Хогвартса. Сердце вздрогнуло. Блез вскрыла конверт, медленно развернула лист пергамента.
«Блез, милая! С Рождеством тебя!
Пусть твой ангел никогда о тебе не забывает. Надеюсь, дома все прошло нормально. Я в Хогвартсе. У меня все хорошо. Нарцисса тоже здесь. Завтра, вероятно, отправимся домой, хотя точно пока не знаю. Как что-то решится, напишу.
Обнимаю.
Д.М.»
И это все? Блез отложила листок, даже не перечитав. Подняла взгляд к потолку, усеянному звездами. Значит, все-таки ничего не было. Ни-че-го. Миф. Сон.
Она забралась на кровать, устроилась на подушках и начала неторопливо вскрывать остальные конверты, читая поздравления, слова восхищения и пожелания - искренние и не очень.
Листок пергамента, исписанный аккуратным аристократическим почерком, лежал рядом с ее щиколоткой, поверх письма Пэнси. Сон. Миф. Выдумка.
***
Треплет ветер бумажные крылья,
Испрещенные множеством строчек.
Пред стихией чернила бессильны.
Я с трудом различаю твой почерк.
Я застыла у самого края,
Подо мной простирается бездна.
Говорят: человек не летает.
Говорят: я шагну и исчезну.
Говорят: не изматывай душу,
И со временем чувства остынут.
Я прошу тебя: ты их не слушай,
И тогда меня крылья поднимут.
Драко Малфой пристально смотрел на колдографию. Он попросил Тома принести книгу из его комнаты. Сначала Драко не заметил снимка, потому что сияющий, как новогодняя игрушка, Томас Уоррен загадочно улыбался и на все вопросы отвечал, что когда Драко поправится, все ему расскажет. Мальчишка притащил сладости. Драко вежливо отказался, объяснив тем, что скоро должна прийти Нарцисса с ужином, и сладости придется оставить на десерт. Том еще какое-то время смущал Драко своим счастливым видом, а потом умчался на праздничный ужин. Драко потер макушку и открыл книжку. Вот тут-то снимок и выпал. Сначала юноша не мог понять, что это. А потом вспомнил. Летом они смотрели альбом с колдографиями в его комнате. И когда Нарцисса уходила, прихватив альбом, снимок выпал. А потом все так закрутилось, что Драко совсем позабыл, что сунул его в книжку.
И вот сейчас он смотрел на свою мать, и ему отчего-то было грустно. На снимке ей было лет пятнадцать-шестнадцать. Он точно не знал – даты не было. Она стояла на берегу озера и счастливо смеялась. Ее платье было почему-то разорвано, а на коленке наклеен кривой пластырь. На вопрос о шраме на колене она когда-то ответила, что получила его до Люциуса… Как же она сказала?.. Это был самый счастливый день в ее жизни? И теперь, глядя на солнечную улыбку, Драко в это верил. Наверно, нужно очень любить человека, чтобы улыбаться ему ТАК. В какой-то момент Драко даже показалось, что это та Нарцисса, с которой он провел день на пляже. Будто он сам сделал снимок. Вот только девочка на колдографии была моложе его самого. Но ведь ее кто-то фотографировал. На кого-то она смотрела ТАК. Не на Люциуса… Почему-то нестерпимо захотелось спросить: кто это был? Наверное, мальчик, ставший потом аврором.
А ведь все было бы иначе, если бы тогда Нарцисса сделала другой выбор. Она бы не стала такой, какой стала сейчас. Вся жизнь пошла бы по-другому. Эта жизнь, возможно, не была бы такой правильной, возможно менее обеспеченной или же менее… предсказуемой, но это была бы ее жизнь, а не свод правил и предрассудков.
Драко вздохнул, отводя взгляд от улыбающейся девочки. Смотреть на нее было невыносимо. Словно укор, живое напоминание. Он перевернул снимок и вновь увидел на обороте строчки, написанные небрежным почерком.
«Мое самое лучшее творение».
Драко закусил губу. Почему-то ему показалось, что эта фраза относились не только к колдографии. Кто был этот человек?
В проеме, который после ухода Поттера он так и не позволил закрыть ни Тому, ни Нарциссе, появилась…. Гермиона Грейнджер.
Вошла, молча опустилась на стул для посетителей и, закинув ногу за ногу, обхватила колено руками.
- Кто-нибудь, закройте гостиную Гриффиндора снаружи, - глядя в потолок, пробормотал Драко.
Девушка не ответила. Лишь слегка улыбнулась.
- Там праздничный ужин, - произнес Драко, по-прежнему глядя в потолок. - Фейерверки, конфетти, дурацкие колпаки и жирная индейка.
- А здесь – ты, - просто ответила она.
Драко перевел на нее взгляд. Один раз принять решение, и ты получишь ту жизнь, которую заслуживаешь. Ты сам кузнец своего счастья.
Юноша положил снимок в книгу и со стуком ее захлопнул. Снова посмотрел в карие глаза.
Ему хотелось спросить: на черта она рассказала все Поттеру? С чего решила, что кому-то стоило об этом знать? И, вообще, сколько она еще будет над ним издеваться, сидя вот так, совсем рядом, с этим своим невозможным взглядом, от которого что-то жжет в душе? Но он лишь откинулся на подушку, глядя на нее, как на неведомое чудо света, явившееся сюда в награду или же в наказание. А скорее и для того, и для другого. Потому что в любви всегда так. Если бы Драко не был таким уставшим, наверное, вздрогнул бы от этой мысли. Видимо, хорошо его шарахнуло.
Гермиона же сидела на неудобном стуле и понимала, что вот это - счастье. Огромное и безграничное счастье в этом маленьком уголке лазарета, отгороженном белыми ширмами. Счастье - сидеть здесь, смотреть на него и не слышать: «Я хочу, чтобы ты ушла». Видеть, как в серых глазах что-то меняется, словно тает.
Гермиона могла бы не молчать. Рассказать о том, что, наконец, созналась во всем друзьям и теперь ей больше нечего терять. А еще, и это самое главное, она поговорила с его матерью, и кажется, они поняли друг друга. А Северус Снейп, которого она встретила полчаса назад в одном из коридоров, даже не снял баллы со студентов, практиковавшихся в веселящих чарах. И это тоже необычно. А еще… за окном такая метель, какой давно не было, и даже почтовые совы перестали летать.
Но все это было таким неважным… здесь. Потому что за эти несколько часов она отчетливо поняла, что весь этот мир с его безнадежной и нелепой войной не черно-белый. У него есть еще и серый цвет – цвет глаз Драко Малфоя.
- Хочешь чаю? – наконец, произнесла она.
- Пришло время оранжевых слоников? – откликнулся он.
- Не знаю, - пожала плечами девушка. – Какие получатся.
Он посмотрел на нее из-под упавшей челки и не ответил «нет».
Гермиона достала из кармана волшебную палочку.
***
Арка… Арка безнадежности. Арка смерти. Арка невозвращения…
Рваный занавес, притягивающий взоры и манящий, словно шепчущий: «Шагни, приоткрой».
Сколько людей манилось ее загадкой! Сколькие шагнули за нее!
Их голоса до сих пор слышат избранные. Те, кто видел смерть и боль…
Арка… Смерть…
Худощавый мужчина нетерпеливо отбросил с лица прядь седых волос. Несколько месяцев он жил здесь. Он не задавался вопросом, где находилось это «здесь». Здесь вообще ничего не спрашивали, ничему не удивлялись. Здесь просто жили. Десятки, сотни людей. Разных возрастов и разного цвета кожи. Они говорили на разных языках. Они жили, выполняя определенный набор привычных действий. Это было похоже на любой другой город. За исключением того, что здесь не задавали вопросы о прошлом. Прошлого просто не было. Казалось бы, можно грызть землю, лишь бы что-то узнать, но никто не пытался. Словно это естественно - появляться из ниоткуда и оставаться здесь навсегда. Вот и мужчина с внимательным взглядом не задавал вопросов. До недавнего времени. Но однажды все изменилось. Видения. Сначала мрачные. Холод. Грязь. Страх. Потом привычные. Пыльные гардины, резкий крик женщины, которая всегда в чем-то обвиняет. А потом… Смеющиеся лица. Девушка с серыми глазами. Девушка со звонким голосом. Мальчишка с растрепанной шевелюрой, мальчишка с не по-детски серьезным взглядом. Цветные сны. Яркие картинки. Все это вылилось в то, что сегодня он отчетливо понял: его место не здесь. Ему нужно отсюда уйти.
И вот он уже довольно продолжительное время пробирался сквозь заросли. Он не знал дороги, но чувствовал, что идет верно. Привычным движением отводил ветки от лица и внимательно оглядывал тропу. Он не помнил, кем был раньше. Помнил лишь, что отсюда нужно выйти. Непременно.
Местность изменилась так неожиданно, что он замер, отведя очередную ветку. Словно нарисованная стена из серого мерцания открылась взору. Из закоулков памяти возникло словосочетание: «силовое поле». Еще через миг родилось: «модифицированное». Уйти нельзя ни с помощью магии, ни физически. Дальше в голову пришло ругательство. Но вслух мужчина ничего не произнес, старясь оценить ситуацию и опасаясь выдать себя невидимому противнику.
И тут же увидел этого «противника». Чуть поодаль, рядом с деревянной хижиной сидел седой старичок и пил чай. Мужчина слегка улыбнулся. Противник выглядел слишком безобидным. Но тут же улыбка пропала. В этом мире возраст не помеха, а скорее преимущество. Это - мир магов.
- Здравствуйте,- громко произнес мужчина, слыша, как его голос разрезает тишину летнего дня. Птицы испуганно снялись с места, застрекотав над головой.
- Здравствуй-здравствуй, - улыбнулся старик. – Чаю?
- Нет, спасибо, - вежливо ответил мужчина, выходя на небольшую полянку. Быстрый осмотр показал, что кроме них здесь никого нет.
Старик ничего не спрашивал. Все так же безмятежно пил чай из зеленой кружки, но мужчина знал, что объяснить свое присутствие как-то придется, и мучительно соображал, как бы получше убедить его выпустить. Мозг привычно разложил все по полочкам. Веские доказательства. Убеждение. Применение силы, если первые пункты не подействуют.
- Хорошо здесь, - нарушил тишину старичок.
Мужчина промолчал.
- Но вижу: тебя что-то беспокоит.
Мужчина открыл рот, чтобы сказать что-то убедительное, аргументированное, и вместо этого вырвалось:
- Мне нужно отсюда уйти.
Старичок кашлянул и отставил кружку. Мужчина выругался про себя. Ну, кто так начинает? Без разведки, без…
- Как твое имя?
По спине пробежал холодок, несмотря на жаркий день. Имя? Ну да… у него должно быть имя. Здесь у всех были имена. Его звали Джеком. Но это имя было словно поношенная одежда с чужого плеча. Вроде прикрывает наготу, но при этом ее хочется сбросить при первой возможности. Имя… у каждого человека должно быть имя… Мужчина сглотнул, опустив взгляд.
«Сириус, ты невыносим!» - звонкий девичий голос звучит капризно.
«Сириус! Сириус!» – отчаянный крик мальчишки звучит хрипло и надрывно. И так… знакомо. Арка…. Рваный занавес.
- Сириус. Меня зовут Сириус… Блэк
Фамилия отозвалась в мозгу ассоциацией с пыльным домом и истошно вопящим портретом.
«Гриммо, 12».
Арка. Хогвартс. Аврорат. Азкабан. В мозгу заплясали картинки. Серые, пестрые. Захотелось зажмуриться. Что он и сделал. Открыв глаза, обнаружил, что старичка нет.
Сириус завертел головой. Обругал себя последними словами за невнимательность. Аврор называется.
Однако старичок появился через минуту, неся что-то в руке.
- Твоя волшебная палочка.
Он протянул ее Сириусу. Мужчина сглотнул, почувствовав в руке знакомую полированную поверхность. Это… жизнь? Это… назад? Туда? К ним?
Сердце заколотилось. Впервые за столько месяцев полусонного спокойствия. Он вдруг понял, что сейчас его уже ничто не остановит. Хоть отряд Пожирателей, хоть сотня дементоров, хоть стадо гиппогрифов. Он справится со всем. Мужчина посмотрел на старого волшебника. Что теперь? Нужно как-то выйти…
- Я… могу выйти?
- Разумеется, - улыбнулся волшебник.
- Так просто? – недоверчиво произнес Сириус.
- Пойдем, я провожу тебя, - кашлянул старичок и двинулся в сторону стены.
Все еще ожидая подвоха, Сириус пропустил старика вперед и пошел за ним в пол шаге.
- Это непросто, мальчик мой. Это очень непросто вернуться в мир, где тебя считают мертвым.
Сириус сглотнул.
- А кто-то уже возвращался?
- Ты думаешь: ты первый? – лукаво улыбнулся старичок. – Впрочем, каждый считает себя уникальным. Порой люди уходят отсюда.
- А почему кто-то уходит, а кто-то нет? Почему я вспомнил, а…
- Видишь ли, - перебил волшебник, - это зависит от многого. Например, большинство людей, живущих здесь, сами шагнули за эти Арки.
- Арок несколько?
- Конечно, молодой человек. Их несколько.
Сириус улыбнулся на «молодого человека», но потом подумал, что для этого старца он, вероятно, и вправду, молодой.
- И что дальше?
- Тот, кто шагает сам, словно выбирает свой путь. Даже высшая магия не способна изменить волю самого человека. Порой Арки используют для исполнения приговора к Вечности.
|
|
|
