Невроз навязчивых состояний 21 глава

// Доверие

Исторический взгляд на формирование роли врача позволяет понять может быть наиболее существенный элемент, а именно, доверие. Вождь должен пользоваться доверием, ему должны верить, иначе его руководство только фикция, опирающаяся на традиции или силу. Вождь особенно нужен в тех моментах, когда тратится вера в самого себя, в ситуации угрозы и опасности. Тогда вера в близко стоящего человека, могущего защитить, посоветовать, действует мобилизирующим образом; человек пересиливает себя и идет вслед за вождем. Вождь репрезентирует интеграционные силы, которые отсутствуют в данной ситуации у его единомышленников. Вера в кого-то сильного, кто может сделать больше, позволяет найти в себе и проявить на деле свои собственные скрытые возможности в особенно трудных жизненных ситуациях. В этом смысле слова "вера творит чудеса", открывает возможности успеха, хотя не всегда это "доверенное лицо" заслуживает на действительное доверие.

Вождь притягивает существующие в человеке, придавленные внутренней и внешней ситуацией, интеграционные тенденции. Человек, обретший веру, выходит из внутреннего хаоса; к нему возвращаются порядок и возможность планирования будущего. Вера единомышленников действует в свою очередь интегрирующим образом на вождя, придает ему уверенность в себе и принуждает его к ясному формулированию планов. Между вождем и его сподвижниками появляется заколдованный круг взаимной потребности: вождь не может обойтись без соратников, а они - без вождя.

Вождь, жрец, врач занимаются различными проблемами и в связи с этим действуют каждый на своем поприще. Для первого полем действия является общественная и политическая жизнь, для второго - контакт с неизвестным, а для третьего - контакт с болезнью и смертью. Каждый из них должен предохранить своего "верующего в него" от определенной опасности: вождь - от опасности общественной и политической жизни, жрец - от опасности столкновения с тайной бытия, а врач - перед болезнью и смертью. Каждый из них стоит выше своих приверженцев, они знают и умеют больше их, а прежде всего они представляют людей, на которых можно опереться.

// Проекция

В эмоциональных связях, которые появляются между врачом и пациентом, "отцовский" элемент, вероятно, имеет самое большое значение. На его почве появляются иные эмоциональные связи, которые уже специфичны для психотерапевтического процесса. Психотерапевтический процесс становится анализом своей жизни, анализом в поперечном сечении, т.е. актуальных переживаний, и в ее продольном сечении, т.е. истории жизни до актуального момента, а также и проекции в будущее. Такой анализ одновременно служит и диагностическим процессом. Процесс изучения самого себя не происходит без эмоциональных переживаний. Он влечет за собой ряд как бы эмоциональных разрядов, связанных с переживанием актуальных или давних ситуаций. Эти разряды должны находить отзвук. Отсюда и берется явление перенесения. Больной передает свои чувства психотерапевту. Эмоциональные процессы, которые в действительной жизни не были до конца разыграны или актуально разыгрываются, здесь могут быть наново пережиты и приведены до конца.

Психотерапевту можно высказать все, что лежит на сердце: злость на супруга, шефа, можно пережить чувство любви к матери или отцу, которого слишком мало было в нашей жизни, искать оправдания для своего отрицательного жизненного баланса или удовлетворения необходимости любить. В зависимости от чувств, актуально переживаемых больным, психотерапевт становится для него заместителем, т.е. тем человеком, который отображает действительный образ в его жизни. Этот своеобразный манекен действительного человека облегчает разыгрывание чувств, которые в прошлом или настоящем времени сделались очагом комплекса. Рассматривание психотерапевта, как замещающего лица, возможно благодаря его "отцовской", акцептирующей роли, создающей чувство безопасности. На психотерапевтических сеансах психотерапевт говорит немного, больной не знает его личной жизни, он встречается с ним только на психотерапевтических собраниях. Психотерапевт представляет собой довольно неопределенную личность, которой легче обрисовать людей своей жизни, чем человеку с определенным лицом.

Психотерапевт должен ориентироваться в том, кем он, представляется больному в данном моменте. Это нелегкое задание, поскольку неоднократно появляется конденсация сведений о важных личностях, играющих определенную роль в частной жизни больного. Образ отца может соединяться с образом любимого человека или идеала в сексуальной жизни; в отношении к матери может отражаться отношение ко всем женщинам, а в отношении к отцу - проблема отношения к авторитету, соперничеству и т.д. Сложность эмоциональной проекции может быть различной, а психотерапевт должен уметь эту проекцию воспринять и постараться ее упорядочить. Установление порядка очень существенно не только для изучения психики больного, но и для психотерапевтического процесса. Психотерапевт не представляет больному свой способ приведения в порядок его эмоционального "материала", тем не менее, этот порядок каким-то образом передается больному. Возможно, что в этом случае действует внутреннее состояние больного, его сознание акцептации и понимания врачом.

// Акцептация

Момент акцептации весьма существенен в упорядочивании эмоциональной жизни больного. Человек, чувствующий себя акцептированным, упрочивает свой автопортрет, а его негативные чувства по отношению к самому себе становятся более слабыми. Это, в свою очередь, уменьшает силу негативных эмоций по отношению к окружающим, по правилу однородности эмоционального колорита. Граница между внешней и внутренней средой, если говорить об эмоциональных проблемах, неострая, а колорит по обеим сторонам похожий. Когда чувствуется внутренняя темнота, она же доминирует и около нас, а когда все ясно и светло на душе, то и мир кажется прекрасным. Собственный образ отражает эмоциональный колорит, ввиду более легкой оценки различных эмоций и настроений. Легче всего поправить эмоциональный колорит, поправляя автопортрет. В этом состоит метод выявления у кого-то позитивных эмоций по отношению к самому себе. Улучшение самочувствия, полученное при удачно сказанном комплименте, может изменить негативное эмоциональное настроение на позитивное. Стремление к успеху в значительной степени обусловлено желанием улучшить собственное самочувствие. Благодаря успеху автопортрет проясняется, что положительно влияет на эмоциональный колорит внутреннего и внешнего мира.

При психотерапии, конечно, не произносятся комплименты в адрес больного, не облегчаются его жизненные трудности, но создается общий климат, способствующий акцептированию самого себя. А если, благодаря этому, поправится его самочувствие, то автоматически изменится отношение больного к окружающему миру. Уменьшение негативных эмоций обуславливает более рациональный анализ собственных эмоциональных реакций и их упорядочивание.

// Осознание

Таким образом, больной начинает относиться к себе с определенным критицизмом, понемногу начинает понимать собственные эмоциональные реакции, травмы и комплексы, становится психиатром для самого себя. Иногда настоящий психиатр должен этому самодеятельному психиатру помочь, помня, однако о том, что в психиатрии осознание возможно только путем переживания данного явления. Никакие объяснения не помогут больному понять собственные переживания, если не попадут на соответственную почву, т.е. если они не представляют собственных объяснений. Больной должен сам прийти к ним, а психиатр помогает ему облечь их в определенные слова. Неизвестно, в какой степени дельфийское "gnothi seauton" ("узнай самого себя") помогает человеку в его жизненных трудностях. Безусловно, он расширяет ясное поле сознания; благодаря упорядочиванию и определенному рационализированию чувства утрачивают свою прежнюю динамику, которая становится значительно большей в темноте неизвестного.

С другой стороны, по-видимому, невозможно все перенести в ясное поле сознания. Попросту объем сознания ограничен и чтобы сознательные процессы могли протекать правильно, подготовительные процессы должны проходить ниже порога сознания. Если бы человек осознал все проявления своей активности, которые сопутствуют таким функциям, как чтение, письмо, то никогда бы не смог ничего написать ни прочесть, поскольку его сознание было бы наполнено функциями, связанными с самым актом чтения и письма, не оставляя места на содержание. Или другой пример: если кто-то, здороваясь со знакомым, осознал в полной мере историю их взаимоотношений, все милые и неприятные их аспекты, то тогда вместо сердечного протягивания руки, раз бы ее опускал, а раз протягивал, не в силах принять последнее решение. Функциональные структуры, связанные как с актом письма, так и актом приветствия, закреплены в центральной нервной системе. В сознание проникает только последний результат длинной цепи процессов, которые обусловили последнюю форму поведения.

При неврастенических комплексах, а еще более при шизофрении, видно, что делается при расширении поля сознания, когда определенные функциональные структуры, которые нормально должны находиться ниже порога сознания, проникают в него. При неврастенических симптомокомплексах малейшая активность становится трудной и мучительной, так как нарушается автоматизация. В сознание проникают отдельные элементы, которые в нормальных условиях погашаются. Больной слышит различные шорохи и шумы, которые при хорошем состоянии здоровья не проникали в его сознание, задумывается над способом проведения простых действий, который когда-то выполнял автоматически. При шизофрении открываются нормально скрытые эмоциональные механизмы. Если я кому-то протягиваю руку, то в мое сознание не проникают сразу же все воспоминания, связанные с этим человеком; этот акт представляет исходный пункт этих переживаний. У больного же шизофренией обнажается целый сложный механизм эмоционального состояния, поэтому он протягивает и прячет руку, улыбается и смотрит с ненавистью.

Расширение поля сознания увеличивает неуверенность и колебание, а таким образом реализуется картезианское "cogito ergo sum" (слово "cogito" содержит в себе этот элемент колебания и неуверенности). Только в сознании существует возможность свободного выбора, а поэтому сомнения и неуверенности. Выбор между противоположными функциональными структурами, как уже неоднократно указывалось, является основной чертой всей нервной системы, но только сознательный выбор воспринимается как акт воли. Все иные решения, происходящие ниже порога сознания, вообще не воспринимаются или же воспринимаются как реакции, остающиеся без активного влияния. Таким образом, протекают наши вегетативные, автоматизированные функции, эмоциональное состояние, настроение. В процессе психотерапии порог сознания для эмоциональных переживаний снижается уже в результате того, что они являются главной темой высказывания пациента. На них концентрируется его внимание, он старается их проанализировать, прийти к их генезу. Это осознание своих собственных эмоциональных состояний ослабляет их динамику, одновременно давая определенную возможность управления ими.

// Katharsis - очищение

Факт, что психотерапия не носит характера обычной интеракции двоих людей, во время которой акция одного встречается сразу же с реакцией другого, облегчает больному высказывание скопившихся в нем чувств. В психотерапии, как и психиатрическом исследовании, функция врача определяется функцией реципиента. Если больной чувствует, что прием позитивен для него, то ему легче сказать все накипевшее, чем в тех случаях, когда больной должен считаться с реакцией иного человека. Психиатр играет как бы роль свободного, но гостеприимного пространства, в котором можно очиститься. Нормально окружающее пространство оказывает определенное сопротивление нашей активности. Наша акция встречается с его реакцией, которая в свою очередь, модифицирует " нашу активность. Это отсутствие сопротивления со стороны психотерапевта способствует более искреннему поведению больного, его высказывания могут принять форму свободных ассоциаций, а его эмоциональные реакции будут менее подавленными. В процессе эффективной психотерапии больной часто переживает чувство очищения, как бы нового рождения, все злое смывается с него. Это важный эффект психотерапевтического процесса, для больного может быть даже драматическим переживанием, прозрением, реконструкцией и т.п. Появление таких симптомов указывает на то, что больной прервал невротический круг и может встать на путь своей индивидуальной эволюции. Чтобы прийти к такому "очищению" (katharsis), необходимо создать соответственную атмосферу психотерапевтических контактов. Уменьшение напряжения - один из важных ее факторов.

// НЕСКОЛЬКО ТЕХНИЧЕСКИХ ЗАМЕЧАНИЙ

Фрейд первый обратил внимание на важность уменьшения напряжения в психотерапии. Он требовал, чтобы пациент во время беседы с врачом находился в лежачем положении, которое способствует разрядке напряжения, свободе мыслей в форме свободных ассоциаций, как это бывает перед засыпанием. Метод свободных ассоциаций был, как известно, сущностью психоаналитического метода. Он заменил первичный, применяемый Фрейдом, гипнотический транс.

Психотерапевт садится в головах пациента, так чтобы он не видел его, и таким образом больной не видит мимики психотерапевта, т.е. существенного и специфического контакта между людьми. Инородность психотерапевтического контакта определяется уже в самой позиции партнеров контакта: один из них лежит, второй сидит. Лежачая позиция, возможно, способствует свободным ассоциациям, однако это беззащитная позиция. Сидящий человек располагает большими возможностями действия. Нельзя забывать, что Фрейд, перед тем как заняться психиатрическими вопросами, был хорошим неврологом. При неврологическом исследовании лежачая позиция составляет исходную и при ней легче начать неврологическое наблюдение. Неврологическая обсервация необыкновенно точна, а каждый признак - важен. Из этих признаков, для несведущего часто малозначительных и незаметных, строится гипотеза относительно повреждения структуры нервной системы. Фрейд, вероятно, сохранил свой неврологический imprinting в исследованиях психически больных. Он старался проводить наблюдения, подобные неврологическим; каждый мелкий факт играл свою роль. Иногда мелкие детали, как например ошибочные действия, проливали новый свет на больного. Сновидения, которые обычно быстро вытесняются из памяти событиями повседневной жизни, в атмосфере уменьшенного напряжения и невозможности активного действия (лежачая позиция) приобретают особенное значение. Граница между сном и явью в этой специфической ситуации начинает стираться.

Отсутствие активности способствует самосозерцанию. Если больной верит врачу, то полученные наблюдения, обычно хаотические, не связанные в логическую структуру. он выбрасывает из себя, сбрасывает маску, как правило необходимую в обычной интеракции с другим человеком. Таким способом расширяется поле наблюдения, пациент обнажается как при неврологическом обследовании в буквальном смысле слова, а благодаря этому детали, невидимые в обычных условиях (когда больной "одет" в буквальном и переносном смысле слова), становятся видимыми.

Психотерапевт, в первичном понимании Фрейда, как и невролог занимал наблюдательную позицию. Из отмеченных симптомов создавал концепцию о возможном повреждении структуры психики. Вскоре сам Фрейд убедился, что при психотерапии нельзя сохранить нейтральную позицию наблюдателя, а самым важным в этом процессе является эмоциональная связь врача и пациента.

Стакк Сулливан определил отношение психотерапевта к пациенту как "участвующего наблюдателя" (participant observer), исходя из факта, что наблюдение без нарушений течения явления остается только фикцией. Он отошел от классической лежачей позиции больного, считая ее позицией неравноправия. Психотерапевт в такой ситуации находится "над больным", а больной при нем беззащитен. Сулливан считал, что оба партнера психотерапевтического контакта должны рассматриваться с равной позиции и это равноправие должно быть во всем, а прежде всего в занимаемой позиции при исследовании. Оба партнера сидят немного боком, не совсем напротив себя. Эта позиция наиболее натуральна и с этой точки зрения, вероятно, лучше от лежачей позиции.

В учебниках и статьях на тему психотерапии много места отводится технической стороне вопроса: как начать беседу, как и когда окончить психотерапию, можно ли проводить соматическое обследование, как управлять явлениями перенесения, как уменьшить сопротивление пациента и т.д. Не поможет и самая лучшая техника, если психиатр не может быть самим собой. Естественность является основным условием психотерапии. Психически больной, как уже многократно указывалось в этой работе, безошибочно чувствует каждую искусственность ситуации.

Многие психотерапевты считают, что психотерапия исключает всякие методы соматического исследования и лечения, т.е. врач, проводящий психотерапию, не может соматически обследовать больного, ни прописывать ему лекарств. Если психотерапевт - врач, то, несомненно, он должен остаться врачом, и не ограничивать свою активность только одним аспектом жизни больного, т.е. его психической жизнью. Врач - психотерапевт всегда должен помнить о психофизическом единстве, столь важном в медицине.

Больной хочет лечиться. Понятие лечения в глазах общества, особенно польского, связано с физикальным исследованием и прописью лекарств. Нередко случается, что больной, которому было посвящено много часов, жалуется, что вообще не был обследован, ни лечен, поскольку врач не провел соматического обследования и не прописал ему лекарства. Невротические симптомы часто бывают предвестниками соматических болезней, нередко серьезных. Тщательный осмотр больного дает уверенность врачу и возможность исключения соматической болезни, подтверждения диагноза невроза, а не псевдоневроза. Безусловно, можно основываться на результатах исследования иных, возможно более опытных специалистов, но не повредит никому, если врач-психотерапевт еще раз обследует больного.

Нельзя отказываться от богатого арсенала лекарств, которыми в настоящее время располагает фармакология, - лекарств, уменьшающих напряжение, улучшающих настроение, редуцирующих вегетативные нарушения и связанные с ними болевые ощущения, только потому, чтобы психотерапевтический метод не был "заражен" иными лечебными методами. В таком положении вещей можно усмотреть слишком большое доверие к собственному методу лечения. Лечение в психиатрии складывается из многих факторов, которые умещаются в тех же плоскостях, что и психиатрическая диагностика, а, следовательно, в биологической, психологической и социологической. Целебные методы должны применяться сопряженным путем.

 

ФАРМАКОТЕРАПИЯ

// ОЦЕНКА ЛЕКАРСТВА

Примерно с середины текущего столетия психофармакотерапия переживает период бурного развития. Фармацевтическая промышленность концентрируется на продукции психотропных препаратов, которые наряду с антибиотиками составляют самый богатый источник ее доходов. Каждый год на рынок выбрасывается несколько сотен новых психотерапевтических средств. Даже специалист не в состоянии ознакомиться с их названиями, не говоря уж о их действии. Все время печатаются многочисленные работы, посвященные эффективности действия отдельных препаратов. Эти работы в капиталистических государствах неоднократно финансируются фармацевтическими фирмами, что вероятно, влияет, если и не на сознательную, то подсознательную мотивировку в интерпретации результатов. В них применяются различные научные методы, вроде контрольных групп, а именно введение плацебо (нейтрального лекарства) с идентичным, что и исследуемый препарат вкусом и запахом, статистический анализ результатов и т.д. Несмотря на эти методы ежедневные наблюдения не всегда подтверждают научные выводы оценки лекарства. Препараты с очень высокими научными оценками их эффективности оказываются заурядными или попросту вредными.

Оценка эффективности какой-либо формы лечения в психиатрии очень сложна ввиду присутствия многочисленных факторов, влияющих положительно или отрицательно на психическое состояние больного. Наблюдения над причинными связями требуют образования изолированных систем, т.е. таких, в которых только один фактор действует на определенную систему, а действие иных факторов исключается или хорошо известно. Применение такой модели в психиатрических исследованиях невозможно. Нельзя исключить разнородных факторов, действующих на человека, а их действие в большинстве своем так же неизвестно, как и действие исследуемого фактора.

Разногласия, неоднократно встречаемые между научной и практической оценками врачей и больных, возможно, исходят, хотя бы в определенной степени, из непригодности указанной модели при психиатрических исследованиях. Как правило, новый психотропный препарат вскоре оценивается большинством врачей практиков. Эта оценка создается на основании клинических наблюдений над больными, которым вводится определенный препарат, и хотя эти наблюдения не исполняют требуемых научных критериев, но зато они целостны, учитывают различные факторы, действующие на больного. Таким образом, врач практик на основании собственного опыта в каждом случае может рассмотреть действие дополнительного фактора, каким является лекарство и, на основании обсерваций определенной группы больных может самостоятельно оценить эффективность препарата. Конечно, этот старый и ненаучный метод оценки эффективности препарата не свободен от различного рода иррациональных предубеждений или энтузиазмов, интуиционных оценок и т.д. В сумме, однако, этот метод более достоверный, чем так наз. научные методы.

Встречаются больные, которые в течение долгого времени принимают различные фармакологические средства, что при современной наркомании лекарствами нередкое явление. В таких случаях необходимо ограничить или вообще на определенное время прервать их применение, а ограничиться только психотерапевтическим или социотерапевтическим действием.

Подводя итог замечаниям о психотерапии, можно сказать, что она составляет интегральную часть отношения врач - больной, что каждый врач, встречающийся с больным, а особенно психиатр, должен быть психотерапевтом, что в психиатрии нельзя диагностический процесс отделить от психотерапевтического. Существуют различные методы психотерапии, однако самый важный из них - это соответственное отношение врача к больному.

// ВОЗБУЖДЕНИЕ И ТОРМОЖЕНИЕ

Современная психиатрическая фармакология пролила новый свет на функции центральной нервной системы. Совместно с нейрохимией и нейрофизиологией она составляет фундамент наших знаний о высшей нервной деятельности. Несмотря на огромные исследовательские усилия эти знания до сих пор недостаточны и хаотичны. Трудно даже привести возможную рабочую гипотезу. До сего времени подтверждается только павловское разделение нервной системы и ее деятельности на процессы возбуждения и торможения, как на низшем, так и на высшем уровнях. Определенные химические субстанции действуют на клеточную оболочку нейрона деполяризирующим образом (т.е. уменьшают разность электрических потенциалов между ее внешней и внутренней стороной и тем самым увеличивают ее проводимость), облегчая, таким образом, появление нервного импульса и его переход с нейрона на нейрон. Иные субстанции вызывают гиперполяризацию клеточной оболочки нейрона (т.е. увеличивают разность потенциалов между наружной и внутренней сторонами клеточной оболочки, а тем самым уменьшают ее проницаемость), действуя тормозящим образом на появление и проведение нервных импульсов.

Что же касается целостной активности нервной системы, также обозначается разделение на возбуждающие и тормозящие субстанции. Первые улучшают настроение и общую жизненную активность, вторые действуют тормозящим образом. Снижается жизненная динамика (эти лекарства снижают энергетический метаболизм, а поэтому применяются для гибернации), психические процессы притуплены, понижается перцепция боли, болезненные конфликты отдаляются, появляется снижение двигательной активности, особенно основной моторики (связанной с положением тела и эмоциональной экспрессией) вплоть до появления паркинсоновских симптомов.

Это возбуждающее и тормозящее действие психотропных лекарств некоторые авторы стараются объяснить следующим образом. Считается, что их главным полем действия является ретикулярная формация ствола и промежуточного мозга. Эта система обладает активирующим действием на мозговую кору и таким образом регулирует состояние сознания. Один из психотропных препаратов (люцидрил, центрофенаксин) выраженным образом влияет на состояние сознания (применяется в коматических и сопорозных состояниях), что авторы связывают с его действием на низшие отрезки той же системы.

// ДИАГНОЗ И ЛЕЧЕНИЕ

В соматической медицине проблема лечения тесно связана с диагностикой. Нельзя начать причинного лечения без правильного диагноза. Лечение, опирающееся на ошибочном диагнозе, может иметь необратимые последствия, например, когда аппендицит лечат как диспепсию. В психиатрии проблема диагностики, хотя бы в современной форме понимания, не влияет существенным способом на планирование лечения. Скорее обращается внимание на доминирующие симптомы, чем на нозологический диагноз. Когда доминируют фобии, независимо от того, при какой болезни они выступают - при эндогенной депрессии, шизофрении, органическом психозе - вводятся препараты, уменьшающие их. Если же на первый план выступают симптомы снижения настроения, тоже независимо от нозологического диагноза, прописываются лекарства, поправляющие настроение. При затемненных формах сознания, независимо от действительного фона, вводится указанный уже люцидрил. То же относится и к иным методам соматического лечения в психиатрии (электростимули-рующая терапия, коматическое или субкоматическое лечение инсулином), а даже и к психотерапии.

// КЛАССИФИКАЦИЯ ПСИХОТРОПНЫХ ПРЕПАРАТОВ

В зависимости от действия на психическое состояние больного психотропные препараты делятся на несколько групп.

1. Нейролептики уменьшают напряжение страха и психомоторное возбуждение, вызывают двигательное торможение, напоминающее кататонический ступор, а в крайних случаях паркинсонизм (ларгактил или аминазин, нозинан, трилафон, сильно действующие мажептил и галоперидол).

2. Атарактики, действующие подобным образом, но в значительно меньшей степени, применяются главным образом при неврозах, поскольку уменьшают беспокойство и сопутствующие ему вегетативные нарушения (элениум, мепробамат, валиум, атаракс).

3. Тимолептики - лекарства, улучшающие настроение (тофранил или мелипрамин и так наз. ингибиторы МАО - моно-амино-оксидазы - фермента, раскладывающего серотонин и катехоловые амины, как адреналин и норадреналин), а следовательно, действующие возбуждающим образом на функции нервной системы. Хотя ингибиторы МАО (ниаламид, нуредал) направлены на уменьшение депрессивных симптомов в их теоретическом смысле, они не сдали экзамена в практике и остаются далеко позади за тофранилом. Они нашли себе более широкое применение при болевых синдромах и умственной отсталости. Необходимо помнить, что ингибиторы МАО не должны применяться вместе с тофранилом, так как наступает токсическое действие, а были описаны и смертельные случаи при таком лечении.

Все психотропные препараты увеличивают действие алкоголя и наркотических средств, а поэтому всегда необходимо предостеречь больного перёд грозящей ему опасностью приема алкоголя во время лечения, даже при принимании малых колиечств лекарств и алкоголя. Описаны смертельные случаи после питья алкоголя во время такого лечения.

4. Дизлептики, т.е. галлюциногенные препараты (ЛСД, псилоцибин), субстанции, изменяющие структуру информационного метаболизма, в результате чего изменяется восприятие самого себя и окружающего мира. Некоторые из них действуют в минимальных дозах (миллионные доли грамма). Чаще всего появляются зрительные галлюцинации, сначала только при закрытых глазах; когда доза более сильная - появляются иллюзии и галлюцинации при открытых глазах. Часто бывает явление нарушения схемы тела и окружения, соединение между собой различных нарушений со стороны органов чувств, например, слуховые раздражители могут одновременно давать зрительные или осязательные нарушения. Это изменение самосозерцания и окружающего мира у одних обследованных вызывает чувство психической разбитости и угрозы, соединяющееся с бредовым настроением, а у других - восхищение, граничащее с экстазом. Большинство психиатров считает, что дизлептики нельзя применять при лечении, поскольку существует опасность появления шизофрении под их влиянием (такие случаи описывались). Однако некоторые психиатры применяют их как вспомогательное средство в психотерапии. Некоторые переживания, вызванные этими средствами, дают больному новый взгляд на себя и позволяют ему иначе посмотреть и на окружение и на собственные отношения с ним.

// ФАРМАКОМАНИЯ

Самой большой опасностью психотропных препаратов, безусловно, является их привычное применение, граничащее с наркоманией. Сознание, что при помощи таблетки можно ликвидировать неприятные психические нарушения и в течение некоторого времени чувствовать себя почти счастливым, представляет большой соблазн, перед которым трудно уберечься. Многие люди годами принимают различного типа атарактики и нейролептики, чтобы уменьшить невротическое беспокойство и улучшить самочувствие. В такой ситуации появляется вторичный страх перед отсутствием "чудесного лекарства". Больной без него чувствует себя неуверенно, проявляет беспокойство и все это приводит к сознанию, что он не может жить без своей успокаивающей или возбуждающей таблетки. В капиталистических странах злоупотребление дизлептиками, особенно среди молодежи, стало серьезной общественной проблемой. Эти средства позволяют оторваться от действительности, перенестись в мир необычных переживаний.

// ПСИХОТЕРАПИЯ И ФАРМАКОТЕРАПИЯ

Многие психотерапевты считают, что психотерапия исключает применение психотропных препаратов. По их мнению, применение лекарств унижает обоих партнеров психотерапевтического контакта, если они прибегают к химическим средствам. Это мнение правильно, если пациент долго принимал лекарства и понемногу сделался их рабом. С другой стороны, когда больной требует применения психотропных средств, нельзя отказываться от них, поскольку они могут уменьшить беспокойство, повысить настроение и уменьшить вегетативные нарушения. Применение только психотерапии, в тех случаях, когда можно при значительно меньшем усилии и с большим эффектом достичь того же результата введением лекарственных препаратов, по-видимому, исходит из слишком большой переоценки психотерапевтических возможностей. Иногда психотерапевты лечение хотели бы ограничить только своим воздействием. А между тем, совсем неизвестно, что вызвало улучшение состояния больного. Лечение, как и этиология в психиатрии, многофакторно. Психотерапевтическое воздействие, наверное, среди других методов занимает почетное место в лечении, но не представляет собой единственного лечебного метода в психиатрии.

⇐ Предыдущая11121314151617181920

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: