Глава двадцать восьмая: чудеса после преставления

 

Когда Старец преставился, благословение Божие прояви­лось у нас не только в радости и блаженстве, но и в спо­собностях ума. Отец Харалампий заметил, что после пре­ставления Старца его ум очень прояснился. На погребе­ние, в числе прочих, пришли два скитских священника, чтобы петь заупокойную службу, поскольку сам отец Харалампий петь не умел. Но тут начал петь и он, и возымел такое глубокое по­нимание тропарей, что ему трудно было это вместить. После тако­го он не мог спать два или три дня.

На третий же день, как рассказал нам отец Харалампий, ему было видение: «Я читал Евангелие, а напротив был Старец. Все происходило так, словно я служил литургию. Старец был очень светел, весь в наградах. Он весь сиял. Я читал Евангелие и боял­ся на него взглянуть. А когда я закончил Евангелие и повернулся к нему, тогда проснулся и пришел в себя. Я сразу подумал, какое же дерзновение имеет Старец на Небе!»

 

* * *

 

Монахиня Евпраксия ясно видела своими собственными глаза­ми Старца Иосифа в тот день, когда он преставился. Он вошел в ее комнату в Салониках.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она с изумлением. — Не умер ли ты?

— Да, — ответил Старец, — но я зашел к тебе попрощаться.

И исчез. Все это — признак его святости.

 

* * *

 

Когда Старец был еще жив, он сказал отцу Ефрему Катунакскому:

— Перед тем как уйти, я зайду с тобой проститься.

Тот подумал, что он собирается это сделать прежде своей кон­чины. Но Старец умер внезапно, и отец Ефрем думал: «Ведь он же мне сказал, что известит меня, прежде чем умрет. Почему он меня не известил?» Прошло тридцать девять дней. Вечером тридцать девятого дня, когда отец Ефрем сидел у себя в саду и занимался ру­коделием, делал печати, он внезапно ощутил сильное благоухание и большую сладость в сердце. Он подскочил: «Что это за благоуха­ние?» Осмотрел весь дом, но никто не возжигал фимиам. Тогда он вспомнил Старца и понял, что это он его посетил. Отец Ефрем по­считал дни. Оказалось тридцать девять, канун сорокового дня — того дня, когда Старец водворился на своем месте. Тогда отец Ефрем вспомнил, что тот сказал: «Перед тем как уйти, я зайду с тобой попрощаться».

 

* * *

 

До того как преставился Старец, я выполнял все работы: зани­мался рукоделием, принимал посетителей, ухаживал за Старцем, помогал ему вести переписку — он диктовал, а я писал. А вместе с этим и литургия каждый день, и бдение. Поэтому я все время чув­ствовал сильную усталость.

Как-то ночью я пришел к Старцу положить поклон перед тем, как служить литургию. Отец Арсений и Старец, облокотясь на ограду террасы, тянули четочки, было уже за полночь. Стояло лето. Я устало присел на землю.

— Почему, — сказал Старец, — ты сидишь на земле?

— Устал, Старче.

— Гм... Да, действительно, ты устал, малыш. Сильно устал. Я знаю, что много нагрузил на тебя. Но потерпи немного, еще не­сколько дней. А когда я уйду и обрету дерзновение пред Богом, я пришлю тебе мешок благодати. Не грамм и не килограмм, а целый мешок я пришлю тебе оттуда.

— Благодарю, Старче.

Прошло около двух месяцев, как Старец ушел из этого мира. Я был с отцом Тимофеем, которого Старец мне оставил послушни­ком. Он попросил меня:

— Старче, благослови сегодня вечером пойти в Карею. Что-то зубы у меня разболелись, пусть мне там их подлечат.

— Ступай.

Когда отец Тимофей ушел, я остался один, совершенно один. И присел на террасе, там, где преставился Старец. И вдруг ощу­тил большую сладость внутри. Это было прологом того, что со­вершится нечто весьма серьезное. Я почувствовал в себе то, о чем говорит авва Исаак Сирин: «Когда должно совершится рождение Христово в сердце человека, то как жена ощущает взыграние мла­денца прежде его рождения и знает поэтому, что он жив, так и че­ловек по взыгранию благодати чувствует, что в его душе родится Христос».

Обычно мы этого не чувствуем, это случается редко, с ред­кими людьми. Но теперь я чувствовал это и переживал. Я ска­зал себе: «Что происходит? Кажется, это взыграние благодати Святого Духа. Что сейчас будет? Пойду-ка я в свою келлию и за­кроюсь там».

Я не успел уйти. Пришло такое благословение Божие, такая благодать Божия, такое блаженство благодати и сладость! Это не то, что называют «Святым Духом» пятидесятники, которые на са­мом деле беснуются. Мой ум стал ангельским, душа моя преобра­зилась, и слезы от радости потекли ручьем! Сердце источало воду, бегущую в жизнь вечную. Я и шага не мог ступить. Я присел на той террасе и облокотился на ограду, чтобы не упасть вниз.

Я мог смотреть только на небо, хотя, конечно, глядел я не на это небо. Умные глаза моей души глядели в глубину Небес. Я чувство­вал в своей душе неизреченное счастье, великое блаженство. И от­туда, с Небес, как через воронку по трубке, Бог вливал в мое сердце Свое блаженство. Снисходили знания, многие знания, веселье, сла­дость, восторг. Из глаз лились слезы. Я прямо с ума сошел. «Что за благодать Божия!» — говорил я себе.

Не знаю, сколько времени я был пригвожден к тому месту и не мог уйти, пока благодать немного не отошла. Тогда я смог поти­хоньку пойти в келлию. И когда все это чуть ослабло, я взял ручку и стал писать. Под внутреннюю диктовку я записывал дарования Святого Духа. И позже послал это одной монахине. Тут пришел ко мне помысл: «Это тот самый мешок Старца! Это извещение, что Старец обрел дерзновение пред Богом!»

Видите, как благодать Божия посещает человека, когда он имеет послушание? Естественно, чему еще мы могли научиться у Старца? Мы научились оказывать совершенное послушание. Не только телесное, но прежде всего духовное. Не могло быть такого, чтобы Старец сказал что-нибудь, дал какой-нибудь совет, а мы не исполнили бы это на деле. Для нас простые наставления Старца были заповедями. Мы не говорили: «Да ладно, ничего страшного».

Старец — великий святой. Христос сказал апостолам: Лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не придет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам (Ин. 16,7). Вот так в малом, в случае со Старцем, и исполняется Евангелие. Таковы дела Божии.

 

* * *

 

При жизни Старца я как-то спросил его, стоит ли ремонтиро­вать нашу церковку, расширять его келлию и так далее. Старец мне ответил:

— Хорошо, делай это — потихоньку, спокойно и мирно.

За день или за два до его смерти, когда я пошел зажигать лампад­ки, а другие отцы были вместе со Старцем, он им сказал:

— Смотрите, отцы, теперь, когда я уйду, постарайтесь быть бес- попечительными. Насколько возможно, посвятите себя молитве и не занимайтесь многими делами.

В тот момент меня с ними не было. И после его преставления я сильно переживал об этом деле, потому что отец Харалампий и отец Ефрем Катунакский мне говорили, что Старец перед смертью велел ни о чем не заботиться, тогда как я думал заняться стройкой, как он мне и велел.

Однажды вечером, расстроенный, селя на скамейку, на которой обычно сидел Старец. У меня было много печальных помыслов об этом деле. Внезапно я услышал в себе некий глас: «Делай, как я тебе сказал, и успокойся». И действительно, я сразу успокоился.

Ночью, когда я лег спать, я увидел во сне, что Старец сидит на своей скамье, как всегда. Я подбежал к нему и сказал:

— Старче, благослови!

— Бог тебя благословит, дитя мое.

— Старче, что мне теперь делать? Ты сказал отцам, чтобы мы ни о чем не заботились, но мне дал благословение расширить твою келлию и отремонтировать церковку.

Я его тогда поднял со скамейки и показал, как собираюсь обу­строить церковку. Тогда он повернулся ко мне и ответил:

— Вчера вечером, когда ты сидел на моей скамье в моей келлии, разве я тебе не сказал? Итак, делай, как я тебе велел, и успокойся.

Увиденное мной было подтверждением гласа, который я услы­шал внутри себя.

 

* * *

 

После погребения Старца отец Тимофей посадил один кипарис в изголовье могилы и еще несколько — вокруг. Первый, который был в изголовье, очень быстро вырос. Чудо! Это увидели другие отцы и с изумлением сказали: «Чудо! Чудо! Как это он так вы­рос?» Таким большим он стал.

 

* * *

 

Отец Прокопий был сподвижником отца Ефрема Катунакского. Он был простым человеком. Однажды у него случилось большое искушение: его бороли помыслы уйти от своего сурового стар­ца, отца Никифора. Отец Ефрем ему сказал: «Пойди к Старцу Иосифу, положи поклон на его могиле — и получишь облегче­ние в своих помыслах». Отец Прокопий сам рассказывал так: «Когда я ушел из нашего дома в Катунаках, меня окружило некое благоухание. Я пришел к могиле Старца и положил по­клон. Сказал свой помысл и помолился. Возвратился домой. И когда я возвращался, меня окружало то же самое благоухание. А когда я пришел в келлию, благоухание исчезло. Искушения же пропали совершенно, и я успокоился от всех помыслов, кото­рые у меня были».

 

 

⇐ Предыдущая13141516171819202122Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: