Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Глава 1. Лермонтовский концепт современной цивилизации




Тема родины в лирике М.Ю. Лермонтова.

Студентки 2 курса очного отделения

Лаврухиной Анны Федоровны

Научный руководитель - д.ф.н.,

Сысоева Нина Петровна

 

 

Оренбург, 2012


Содержание

Введение

Глава 1. Лермонтовский концепт современной цивилизации

1.1 Этический максимализм М.Ю. Лермонтова

1.2 Идея Родины в понимании М.Ю. Лермонтова

Глава 2. Патриотическая лирика М.Ю. Лермонтова

2.1 Трагически неразрешимый конфликт личности с современным мироустройством

2.2 Стихотворение "Родина" как выражение подлинного патриотизма

Заключение

Список использованной литературы


Введение

 

Имя Михаила Юрьевича Лермонтова принадлежит к числу самых великих и дорогих имен, принесших мировую известность и славу русской литературе. Его титаническая фигура стоит в одном ряду с такими корифеями русской классики, как А.С. Пушкин и Н.В. Гоголь.

Творчество М.Ю. Лермонтова до сих пор вызывает ожесточенные споры в науке, характеризующиеся полярными суждениями.

Подводя итоги полуторавековой полемики, В.М. Маркович проницательно отмечает, что "уже первые критические отклики на публикацию "Героя нашего времени" (апрель 1840) и "Стихотворений М. Лермонтова" (октябрь 1840) напоминали состязания сторон в судебном процессе. Одна сторона обосновывала обвинительный вердикт, другая - вердикт оправдательный" (23, с.8). С этого момента творчество М. Лермонтова стало предметом прямо противоположных оценок в науке и критике: "Pro et contra", так будет названа вторая современная энциклопедия о М.Ю. Лермонтове.

Позиция обвинения сразу определилась как морализаторская. Представителем морализаторской критики являлся С.О. Бурачок. Он обвинял Лермонтова в безнравственности, эстетизации зла, порочности, преступности многих его излюбленных героев, "несообразности", многочисленности заимствований тем, мотивов, образов. Бурачок объяснял это эгоизмом и гордым своеволием поэта, которые оборачиваются конфликтом с окружающим миром. Далее из всего этого выводилась мысль о том, что творчество Лермонтова способствует торжеству зла в жизни и сознании общества. Впоследствии эти же обвинения прозвучали в работах Е.Ф. Розена, В.Г. Плаксина. Розен в своих высказываниях вплотную подошел к тому, чтобы обвинить Лермонтова в своеобразном самозванстве - в попытке сыграть роль великого поэта, на деле им не являясь. На рубеже 1860-х годов Чернышевский и Добролюбов отказались считать Лермонтова поэтом, жизненно необходимым современной эпохе. Самым активным защитником Лермонтова в 40-е годы был В.Г. Белинский. Он не пытался анализировать поэтику Лермонтова, но замечая черты демонизма в духовном состоянии лермонтовских героев и самого поэта, Белинский тем не менее оценивал это состояние как фактор прогресса, "как этап в движении человечества к совершенству" (3, т.3, с.119).

Конечно, "оправдательная" линия, начало которой положил в 40-е годы Белинский, в последующие десятилетия имела продолжение. На рубеже 40-50-х годов роль защитника Лермонтова фактически взял на себя А.И. Герцен.

В книге "С того берега" (1850), Лермонтов предстал в образе человека, который ценой одиночества и страданий достигал полного самоосвобождения. В книге "О развитии революционных идей в России" (1851) Герцен уже не уклонялся от выводов, которые предполагали негативную оценку героев Лермонтова и его самого. По мысли Герцена, Лермонтов "не жертвовал собой".

Другой вариант "оправдательной" позиции, обоснованной революционными идеями, воплотился в статье идеолога народничества Н.К. Михайловского "Герой безвременья", появившейся в 1891. Снова было обнаружено пристрастие Лермонтова к героям демоническим, всегда готовым к злодейству. Но так же Михайловский выделял в них волю к власти, способность "дерзать и владеть", проявлять недоступную для других инициативу, подчинять себе других людей и вести их за собой. Михайловский оценивал героизм как нечто амбивалентное: он полагал, что герои могут быть и благодетелями человечества, и носителями зла. В то же время критик указывал на общую основу обоих вариантов, которую, по его мнению, сумел понять и воплотить в своих образах Лермонтов.

Повышенный интерес к творчеству М.Ю. Лермонтова проявился на рубеже XIX - XX вв., связанный в основном, с новыми тенденциями, проявившимися в символистской критике и науке. Критик С.А. Андреевский в своем очерке (1890) считал, что причина, породившая разлад поэта с окружающим миром в непреодолимом презрении ко всему земному бытию, а источник этого презрения находил в тяготении Лермонтова к сверхчувственной сфере, в постоянно присущем ему сознании своей реальной связи с потусторонним. В символистской критике распространилась "настойчиво повторяемая мысль о противоречии между "нездешней" лермонтовской душой с ее "пророческой тоскою" и ограниченностью лермонтовского сознания, не подготовленного к пророческой миссии" (23, с.24). В этом контексте представление о катастрофизме лермонтовской судьбы приобретало черты космической тайны.

Все эти идеи отразились в статьях А. Белого 1903 - 1911 гг., в этюде В.В. Розанова "М. Лермонтов: (К 60-летию кончины)" 1901г., в статье Б.А. Садовского "Трагедия Лермонтова" 1911г., и др. Главным событием в становлении символистских интерпретаций Лермонтова была полемика Д.С. Мережковского с В.С. Соловьевым.

В лекции Соловьева "Судьба Лермонтова" (1899), прозвучало резкое осуждение личности и творчества поэта, которое было обосновано развернутой философской концепцией. Согласно мысли философа, Лермонтов обладал божественными по своей исключительности духовными возможностями. Их обладатель мог бы стать пророком, равновеликим пророкам библейским, "он был призван сообщить нам, своим потомкам, могучее движение вперед и вверх, к истинному сверхчеловечеству" (35, с.347), но "как высока была степень прирожденной гениальности Лермонтова, так же низка была его степень нравственного усовершенствования" (35, с.346). Тем самым В.С. Соловьев, находя в душе и поэзии Лермонтова религиозные чувства, определял невозможность их спасительной силы. Все это и усугубляло, по мнению философа-мыслителя, лермонтовский демонизм. В. Соловьев видел два выхода: или в самом деле стать истинным сверхчеловеком, поборов в себе зло и связанную с ним ограниченность; или отказаться от всяких притязаний на исключительность. Оставался ещё один выход - гибель, который, по убеждению В. Соловьева, и избрал для себя М. Лермонтов.

В 1909 году Д.С. Мережковский опубликовал трижды, с различными вариантами одного и того же заглавия свою статью: "М.Ю. Лермонтов: Поэт сверхчеловечества". Он признавал несмиренность и демонизм Лермонтова, но находил в них колоссальный символический, метафорический смысл. Однако блестящий русский филолог в не меньшей мере, чем В.С. Соловьев, оказался крайне субъективным в своих интерпретациях феномена лермонтовского "сверхчеловечества". Путь к подлинному религиозному смирению, полагал критик, ведет через несмиренность и бунт, явно игнорируя при этом подлинную глубинную духовно-религиозную эволюцию поэта.

Мережковский считал, что духовная драма Лермонтова намечает путь, ведущий именно к "святому богоборчеству". В конце концов, все сводилось к антиномии двух правд - земной и небесной. Мережковский видел выход в новой религии, которая должна прийти на смену христианской. В этом контексте и приобретал смысл его спор с оценкой Лермонтова в лекции - статье В.С. Соловьева.

По существу В.С. Соловьев повторил тезисы С.О. Бурачка: обвинения в безнравственности и гордыне; мысль о том, что творчество поэта способствует торжеству зла в жизни других людей; напоминание о предписанной человеку обязанности смирения и т.п. Мережковский в свою очередь, возвращался к схеме и логике В.Г. Белинского.

В.В. Розанов в своей ранней статье "Вечно печальная дуэль" оспаривал нравственные претензии, которые адресовали Лермонтову его современники. На рубеже XIX - XX веков появляются иные тенденции в изучении творчества М.Ю. Лермонтова. Одной из таких тенденций была интонация сочувствия. Примером может служить статья В. Ходасевича "Фрагменты о Лермонтове" (1914). В ней повторялись обвинения В. Соловьева (о лермонтовской "непоколебимой склонности ко злу", о лермонтовском стремлении увлечь читателя в мир зла, о нежелании лермонтовских героев и самого поэта "быть людьми" и т.д.). Подобное можно найти и в статье Б. Садовского "Трагедия Лермонтова". Автор пишет об ужасающей подлинности лермонтовского демонизма, о "зловещем" характере лермонтовского слова.

В русской литературе XIX века творчество Лермонтова явилось едва ли не самым мощным и безусловно самым непосредственным художественным выражением индивидуализма. В пределах русской классики вряд ли можно найти другого поэта или писателя, который бы с такой силой и почти наивной искренностью выразил бы веру в безграничность прав личности - не только личности вообще, но и, прежде всего веру в безграничность прав собственной личности. Он основывал свое отношение к миру на чувстве абсолютной свободы, воспринимая ее и как свободу от моральных правил, установленных людьми, и как свою неподвластность заповедям, освященным волей Божьей. Уникальным был звучащий в лирике, поэмах и даже прозе Лермонтова свойственный ему тон личной обиды на мироздание. Все это было характерно для его ранней лирики. В поздних лермонтовских произведениях появились очевидные признаки кризиса и интенсивного преодоления индивидуалистического самосознания.

В отзывах о Лермонтове критиков и литературоведов XX века появляется еще одна новая и очень важная тенденция: учащаются указания на пределы доступного людям понимания духовной драмы поэта и его искусства. По справедливому замечанию В.М. Марковича "заметное усиление персоналистических тенденций в русской философии XX века действительно создало почву для более толерантного отношения русской критики (особенно эмигрантской) к лермонтовскому индивидуализму и его воздействию на русскую культуру" (23, с.38).

В.В. Зеньковский, обвиняя Лермонтова в духовной "нетрезвости", находил в ней причину того, что именно Лермонтов (а не духовно трезвый Пушкин) явился родоначальником позднейшей русской лирики и всей классической русской прозы (23, с.36). Еще раньше В.В. Розанов вывел классический реализм Достоевского и Толстого не из традиций Пушкина и даже Гоголя, а именно из поэзии и прозы Лермонтова, с их сложнейшей диалектикой "положительного" и "отрицательного".В. Ходасевич считал, что именно Лермонтов, пытавшийся переложить ответственность за свою судьбу на Бога, дал решающий толчок, способствовавший превращению русской литературы в искусство религиозное. А Григорий Адамович утверждал, что без Лермонтова была бы немыслима биполярность русской поэзии, свойственная ей дихотомия "классицизма" и "романтизма", в самом широком смысле этих слов ("Лермонтов", 1939).

Если на протяжении XIX и первого десятилетия XX века доминировала динамика смены прямо противоположных оценок (обвинительной на оправдательную или наоборот), то начиная со второго десятилетия XX века в науке, не зависевшей от давления советской идеологии и цензуры (т.е. в критике и науке эмигрантской по преимуществу), перевес получили суждения иного характера, никак не сводимые ни к обвинению, ни к оправданию.

Показательно, что анализ Е.Г. Эткинда ("Поэтическая личность Лермонтова: "Диалектика души" в лирике, 1992) также устремлен к достижению сходного результата. Исследователь анализирует сложные формы сосуществования противоположностей, перемещаясь с одного структурного уровня на другой. Всякий раз в лермонтовском концепте личности обнажается клубок смысловых диссонансов, порождающих несогласуемые мысли, эмоциональные реакции и нравственные оценки.

В работах Б.М. Эйхенбаума (1940-1941) и Л.Я. Гинзбург (1940) впервые была поставлена проблема воздействия на раннюю лирику Лермонтова немецкой и французской философии и эстетики Ф. Шиллера, Ф. Шеллинга, И. Канта и др. В исследованиях Л.Я. Гинзбург "Творческий путь Лермонтова" (1940), "О лирике" (1974), в работах Е.Н. Михайловой "Идея личности у Лермонтова и особенности ее художественного воплощения" (1941) был глубоко исследован психологизм лермонтовского творчества, по-новому решены проблемы романтической личности и лирического героя.

В статьях С.В. Ломинадзе ("Тайный холод", 1977) и И.Б. Роднянской ("Демон ускользающий", 1981) освоение изучаемых текстов оказывалось одновременно многоплановым и целостным. Ломинадзе и Роднянская явно исходили из того, что поэтическое произведение, созданное при участии всех душевных сил автора, требует аналогичной формы его постижения. Приходило понимание того, что погружение в тайну лермонтовского художественного мира, которая лишь до известного предела поддавалась исследованию, но в конечном счете все же оставалась тайной. Ощущение неразгадываемой тайны лермонтовского искусства проникло, например, в академически основательное исследование В.Э. Вацуро ("Последняя повесть Лермонтова", 1979).

Преодолевая догматизм и вульгарный социологизм, наука о Лермонтове второй половины XX века выходила к глубокому многоуровневому постижению его творческого метода, поэтики, стиля, подготовив новый этап поисков в области теории романтизма и реализма, отразившихся в содержательных работах А.Н. Соколова, В.И. Коровина, Д.Е. Максимова, М.М. Уманской.

Поскольку уже в середине XIX века Лермонтов прочно занял место в ряду классиков, вместе с Пушкиным воспринимался как основоположник новой позиции, его влияние на поэтическую мысль последующих поколений делается распространенным явлением и вместе с тем достаточно разнородным.

В XX веке продолжается и усиливается тенденция усвоения лермонтовской поэтической традиции именно как общекультурной, общепоэтической. По замечанию А.И. Журавлевой, трудно назвать крупного поэта, у кого не обнаружилась бы связь с лермонтовской поэзией.

В современных научных исследованиях о М.Ю. Лермонтове, в работах В.Н. Турбина, И.Б. Роднянской, В.М. Марковича, В.И. Коровина, С.В. Ломинадзе, И.З. Сермана, Е.Г. Эткинда и др., значительно возрастает интерес к специфике отношения Лермонтова к Родине, ее исследованию в контексте общефилософской, этической и онтологической проблематики.

Актуальность настоящего исследования определяется прежде всего состоянием современной науки, в которой накоплен огромный материал, требующий систематизации, обобщения, осмысления, структуризации и представления его как комплекса знаний. В соответствии с этим основной целью нашей работы стало рассмотрение темы Родины в лирике М.Ю. Лермонтова, проблемы, столь значимой в контексте современной культуры и школы. Цель определила следующие задачи нашего исследования:

·   рассмотреть лермонтовский концепт современной цивилизации;

·   рассмотреть патриотизм в лирике М.Ю. Лермонтова на примере стихотворения "Родина"

·   выявить своеобразие отношения Лермонтова к Родине;

·   углубить представление о духовных поисках Лермонтова;

Цель и задачи определили структуру исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы, насчитывающего 40 единиц.

лермонтов поэт родина патриотизм


Глава 1. Лермонтовский концепт современной цивилизации

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...