Нравственное учение книги Притчей.

Согласно учению книги Притчей путь к мудрости начинается с труда и воздержания во всем. Хозяйственность восхваляется в притчах как добродетель, а лень порицается. “Ленивец зимою не пашет: поищет летом – и нет ничего” (Притч. 20,4). “Не люби спать, чтобы тебе не обеднеть; держи открытыми глаза твои, и будешь досыта есть хлеб” (Притч. 20,13). В отношениях с ближними доброжелательность должна соединяться с осторожностью. Читатель призывается к справедливости и к милосердию. “Всякий день он сильно алчет, — говорится про бедняка, — а праведник дает и не жалеет” (Притч. 21, 26). В то же время в притчах содержатся высказывания и против чрезмерной, неразумной щедрости. Значительное место уделяется в книге вопросам семейной жизни и воспитания детей. Автор выступает против грехов, разрушающих семью, таких как пьянство и прелюбодеяние. “Блудница – глубокая пропасть, и чужая жена – тесный колодезь; она, как разбойник, сидит в засаде и умножает среди людей законопреступников” (Притч. 23, 27 – 28). “Не смотри на вино, как оно краснеет, как искрится в чаше..., впоследствии, как змей, оно укусит, и ужалит, как аспид; глаза твои будут смотреть на чужих жен, и сердце твое заговорит развратное, и ты будешь, как спящий среди моря и как спящий на верху мачты”(Притч. 23, 31 – 34). Он рассматривает семью как залог благополучия на земле. Тех, кто не заботится о сохранении и упрочении семьи, автор усовещает, указывая на страх перед Богом и человеческим осуждением. В книге Притчей уделяется внимание и учению о власти. Власть должна опираться на премудрость. “У меня совет и правда: Я разум, у меня сила. Мною цари царствуют и повелители узаконяют правду” (Притч. 8, 15 – 16), — говорится от имени Премудрости. Идеальная власть должна быть, по воззрениям автора, прежде всего справедливой. Носитель власти есть защитник обездоленных. Характерно, что одно из имен Божиих, встречающихся в книге, — Защитник сирот.

Книга проповедует веру в единого Бога. В книге говорится о таких свойствах Божиих, как всемогущество, всеведение, ум и воля Божии. Очень развито в книге учение о Боге, как о Промыслителе. Бог следит за делами людей, проникает в тайные глубины сердца.

О значении книги Притчей святитель Григорий Нисский говорит: “как трудящиеся в телесных упражнениях в училище готовятся чрез сие к несению больших трудов в действительных борьбах, так и приточное учение кажется мне некиим упражнением, обучающим души наши и делающих гибкими в духовных подвигах” (Олес., 7).

Оригинальное определение премудрости у Василия Великого. “О мудрости, — рассуждает он, — знаем, что она есть одна из родовых добродетелей, посредством которой мы, человеки, делаемся сведущими в том, что добро и что зло, и что безразлично.... Истинная премудрость – есть распознание того, что должно делать и чего не должно. Кто следует ей, тот никогда не отступит от дел добродетели, никогда не будет проникнут пагубою порока” (С.112).

Екклесиаст.

Книгу предваряет надписание “Слова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме (Еккл. 1,1). Так как лишь один сын Давид-а, Соломон, был царем в Иерусалиме, то ясно, что авторство книги усваивается надписанием именно ему. Однако это обстоятельство не решает окончательно вопроса об авторстве. Книга Екклксиаст переполнена арамеизмами даже в большей степени, чем книги Ездры и Неемии. В тексте книги содержится много отвлеченных философских терминов. В ней имеются также слова, свойственные талмудической литературе. (См. Олесницкий. Книга Екклесиаста. – С. 156-157). “Прав один исследователь, сказавший, что если бы Соломон написал книгу Екклесиаста, то не было бы никакой истории еврейского языка. Во всяком случае тогда нельзя было бы усвоять Соломону книгу Притчей” (2 Лоп. – С. 5). В тексте книги находятся также места, которые позволяют усомниться в авторстве Соломона. Так Екклесиаст говорит о себе: “Я был царем над Израилем в Иерусалиме” (Еккл. 1,2). Соломон царствовал в Иерусалиме до конца жизни. Поэтому он не мог употребить в данном случае прошедшее время. В другом месте говорится от имени автора: “Я возвеличился и приобрел мудрости больше всех бывших прежде меня над Иерусалимом” (Еккл. 1, 16). До Соломона царем в Иерусалиме был только Давид. Поэтому множественное число кажется здесь неуместным. Впрочем, архиепископ Филарет (Филаретов) полагает, что Соломон мог здесь иметь в виду языческих правителей города. Святитель Филарет Московский сомневался в авторстве Соломона. “К сожалению, обращение Соломона не столь достоверно, как его заблуждение. Книга Екклесиаста по- видимому есть памятник его покаяния”, — писал он.

Все содержание книги Екклесиаст посвящено ответу на вопрос: что такое счастье и возможно ли оно в земной жизни? В прологе говорится, что все на земле суета, нет ничего нового. “Все суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, — все суета!” (Еккл. 1,2). “Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, — и нет ничего нового под солнцем” (Еккл. 1,9). К такому выводу автор приходит на основании своих рассуждений. “И предал я сердце мое тому, чтоб исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом” (Еккл. 1,13). Умозаключения автора основываются на собственном опыте. Соломон испробовал все, что есть в жизни. Среди прочего он исследовал и отрицательные явления. “Вздумал я в сердце моем услаждать вином тело мое и, между тем как сердце мое руководилось мудростью, придержаться и глупости, доколе не увижу, что лучше для сынов человеческих, что должны были бы они делать под небом в немногие дни жизни своей” (Еккл. 2,3). Далее следуют рассуждения над различными явлениями жизни. Можно выделить несколько предметов рассуждений.

Автор рассуждает о широкой жизни, которую проводил Соломон. Вторая тема – факт существования смерти. Третья тема – разочарования, которые приносит человеку окружающее общество. Четвертая – разочарования в богатстве и могуществе денег.

Песнь Песней.

Книга Песнь Песней выделяется из числа остальных библейских книг своим необычным содержанием. Песнь Песней – серия любовных стихов, отражающих состояние двух влюбленных при различных обстоятельствах. Эта книга содержит выражения взаимной любви, заверения в верности, описание красоты и очарования каждого из влюбленных. Некоторые места текста представляют соблазнительные порой образы плотской любви.

Еврейское название книги “Шир Гашширим” буквально переводится как Песнь Песней. В Библии словом “Шир” (Песнь) часто называется поэма, периодически вставленная в общий контекст повествования в прозе. Выражение “Песнь Песней” означает превосходную степень, так же как “Святое святых” или “суета сует”. Христианские толкователи придавали этому названию глубокий смысл. Первый христианский толкователь этой книги Ориген сказал: “Как мы узнали чрез Моисея, что есть не только Святое, но и Святое Святых, и что есть не только суббота, но и суббота суббот: так ныне мы узнаем через Соломона, что существуют не только песни, но и песни песней. Блажен конечно тот, кто входит во Святое, но еще блаженнее тот, который входит во Святое Святых. Блажен празднующий субботу, но еще блаженнее празднующий субботу суббот. Блажен, подобным образом, и тот, кто понимает и поет песни..., но гораздо блаженнее тот, кто поет Песнь Песней. И как входящий во Святое, нуждается еще во многом, чтобы быть достойным войти во Святая Святых, и как празднующий субботу, которая от Господа установлена для народа, имеет нужду еще во многом, чтобы праздновать субботу суббот: подобным образом с трудом обретается такой, кто, прошедши все песни, содержащиеся в Писании, был бы в состоянии возвысится до Песни Песней”.

Афанасий Великий: “Все сии пророчества суть песни, а Песнь Песней как бы уже не пророчествует или предсказывает, но показывая Того, о котором другие предвозвещали, как бы уже пришедшим и принявшим плоть человеческую. Посему Песнь Песней воспевает как бы брачную песнь на бракосочетании Слова с плотию... И опять, каким образом, после того, как Иоанн указал на Агнца, закон и пророки престали, простиравшись только до Иоанна: так воспетое в Песни Песней есть конец всего того, что возвещается во всем Божественном Писании. Ибо чего другого ожидать должно по пришествии Христовом, кроме суда и воздаяния?.. Итак, это есть Песнь Песней, потому что после того, что в ней воспето, не должно ожидать ничего другого. И, как в законе было святое, а за святым – святое святых, а за святым святых уже не было внутреннейшего места; так после песней есть еще Песнь Песней, а после Песни Песней уже не должно ожидать внутреннейшего и новейшего обетования”.