Работать на самообеспечение

 

Этот подход подводит нас к представлению об еще одном синтезе — на еще более глубоком уровне, уровне общего экономического отношения человека к рынку, неважно какому, капиталистическому или социалистическому. Возникает вопрос, какое количество времени и труда человек отдает производству и какое — самообеспечению, т. е. сколько он должен работать за зарплату на рынок и сколько — на себя.

Большинство населения обществ Первой волны уже вовлечено в денежную рыночную систему. Но несмотря на то что денежные доходы беднейших людей могут играть существенную роль в их выживании, производство для обмена обеспечивает их жизнь лишь частично — остальное они получают путем самообеспечения.

Третья волна заставляет нас взглянуть по–новому и на эту ситуацию. Везде миллионы безработных. Но реально ли добиться в этих странах полной занятости? Какая политика в состоянии еще при жизни нашего поколения обеспечить эти миллионы работой? Может быть, само понятие безработицы принадлежит эпохе Второй волны, как считает шведский экономист Гуннар Мирдал?[541]

Проблема состоит, как пишет Пол Стритен из Всемирного Банка, «не в безработице в западном понятии, предполагающем наемный труд за заработную плату, рынок труда, обмен труда и социальное страхование... Проблема, скорее, заключается в непродуктивности труда бедняков, особенно в деревне»[542]. Удивительный феномен Третьей волны — рост самообеспечения в самых развитых странах — заставляет сомневаться в самих изначальных постулатах экономистов Второй волны.

Возможно, подражать индустриальной революции на Западе, которая стремится к переносу практически всей экономики из сектора А (производство для потребления) в сектор Б (производство для рынка), — это ошибка.

Вероятно, производство предметов потребления следует рассматривать не как достойный сожаления пережиток, а как позитивную силу.

Сейчас большинству людей необходима частичная занятость плюс новаторская политика, которая сделала бы их работу на себя более продуктивной. Правильная связь этих двух видов экономической деятельности могла бы стать ключевым моментом для выживания множества людей.

С практической точки зрения это может означать создание «капитальных инструментов» для самообеспечения, чем и занимаются сейчас богатые страны. Там мы видим выдающийся пример синергии двух секторов: рыночная экономика производит капитальные средства самообеспечения — от стиральных машин до ручных дрелей и тестеров. В бедных странах уровень нищеты таков, что говорить там о стиральных машинах или электроинструментах кажется, на первый взгляд, излишним. И все же нет ли здесь аналогий с обществом, давно перешагнувшим цивилизацию Первой волны?

Французский архитектор Иона Фридман напоминает нам о том, что бедные не обязательно нуждаются в работе — им нужны «еда и крыша над головой». Работа — лишь способ все это получить. Но человек способен сам вырастить для себя пищу и построить дом или, по крайней мере, внести свой вклад в этот процесс. Так, в статье для ЮНЕСКО Фридман говорит, что правительство должно способствовать тому, что я называю самообеспечением, путем изменения земельных и строительных законов. Именно они часто не дают возможности фермеру построить или улучшить собственный дом[543].

Фридман побуждает правительства устранять эти препятствия и помогать людям в устройстве жизни, предлагая им «поддержку в организации, снабжении труднодоступными материалами... и, если возможно, развитии территории», т. е. снабжении водой и электроэнергией. Фридман и другие пытаются доказывать, что все, способствующее более эффективному самообеспечению, может быть столь же важным, как производство, измеряемое в валовом национальном продукте.

Чтобы увеличить продуктивность самообеспечения, правительство должно сконцентрировать на нем научные и технологические исследования[544]. Но даже сейчас можно создавать простые инструменты для ручного труда, коммунальные мастерские, предоставлять мастеров и учителей высокой квалификации, средства связи, оборудование для энергоснабжения. Очень важна также пропаганда и моральная поддержка тем, кто вкладывает много труда в строительство собственного дома или улучшение участка земли.

Пропаганда Второй волны, к сожалению, доносит даже до самых отсталых и бедных, будто то, что они делают собственными руками, значительно уступает продукции массового производства. Вместо того, чтобы учить людей презирать собственный труд и недооценивать все, что они создают сами, следовало бы давать награды за самый лучший или самый интересный дом или продукт труда, самое «продуктивное» самообеспечение. Сознание того, что в настоящее время даже самые богатые люди все больше прибегают к самообеспечению, поможет изменить настрой самых бедных. Потому что Третья волна представляет соотношение рыночного и нерыночного производства во всех обществах будущего в совершенно новом свете.

Третья волна также поднимает вопросы неэкономического и нетехнологического плана. Например, она заставляет пересмотреть взгляды на образование. Все согласны с тем, что образование — необходимое условие развития. Но какое образование?

Когда колониальные власти вводили формальное образование в Африке, Индии и других странах Первой волны, они организовывали там либо нечто вроде фабричных школ, либо жалкое подобие своих элитных учебных заведений. Сегодня принципы образования Второй волны подвергаются сомнению везде. Например, должно ли образование обязательно связываться с классной комнатой? Теперь мы должны сочетать обучение с работой, политической борьбой, коммунальными услугами, даже с игрой. Все наши умозрительные представления нуждаются в пересмотре, и это касается не только бедных стран.

Например, является ли целью образования грамотность? Если да, то что означает грамотность? Умение читать и писать? Известный антрополог Эдмунд Лич в дерзкой статье для Центра по исследованию будущего в Эдинбурге утверждает, что чтение легче дается и имеет большую пользу, чем письмо, и вообще нет необходимости в том, чтобы человек умел писать[545]. Маршалл Маклюэн говорил о возврате к устной культуре, более близкой многим обществам Первой волны[546]. Технические приспособления, распознающие речь, открывают необозримые новые пространства. Новые, необыкновенно дешевые коммуникационные «кнопки» или крошечные магнитофоны, встроенные в простое сельскохозяйственное оборудование, могут давать устные инструкции неграмотным фермерам. В свете этого даже определение грамотности заслуживает пересмотра.

Наконец, Третья волна побуждает нас к свежему взгляду на характерное для Второй волны представление об инициативе. Улучшение питания, по всей видимости, повышает интеллектуальный уровень и функциональную компетентность у миллионов детей и в то же время усиливает стремления и мотивацию.

Люди Второй волны часто говорят о пассивности и недостатке инициативы, например, у индийского или колумбийского крестьянина. Если отбросить эффект недоедания, болезней, климата и политического гнета, то, может быть, хотя бы часть того, что мы считаем пассивностью, отсутствием мотивации, обусловлена не желанием порывать с домом, семьей и настоящим в неопределенной надежде на лучшую жизнь в отдаленном будущем? Пока «развитие» означает наложение абсолютно чуждой культуры на существующую, пока реальные улучшения кажутся недосягаемыми, у человека есть веская причина цепляться за то малое, что он имеет.

Поскольку многие черты Третьей волны созвучны с такими цивилизациями Первой волны, как Китай или Иран, представляется, что возможны изменения с меньшими разрушениями, болью, потрясениями. Вероятно, эти изменения могут в корне подорвать то, что мы называем безынициативностью.

Так, Третья волна несет в себе потенциал для революционных преобразований не только в технологии или энергетике, но и в сознании и поведении индивида.

 

Стартовая линия

 

Третья волна не предоставляет модели, которую можно воссоздавать. Цивилизация Третьей волны сама еще не сформировалась окончательно. Но как для бедных, так и для богатых она открывает новые возможности, может быть, несущие освобождение. Потому что она привлекает внимание не к слабости, нищете и несчастьям мира Первой волны, но к присущей ему силе. Те самые черты этой старой цивилизации, которые кажутся отсталостью с точки зрения Второй волны, являются потенциальным преимуществом по меркам приближающейся Третьей волны.

Близость этих цивилизаций в будущем должна трансформировать наши представления о взаимоотношении нищеты и богатства на этой планете. Самир Амин, экономист, говорит об «абсолютной необходимости» разрушить «ложную дилемму: современная техника, скопированная с техники Запада, или старая техника, отвечающая условиям того же Запада сто лет назад»[547]. Именно это и способна сделать Третья волна.

И бедные, и богатые стоят на стартовой линии в начале пути к новому и поразительно отличному от современного человечеству будущего.

 

 

Глава 24

 

КОДА: ВЕЛИКОЕ СЛИЯНИЕ

 

Сегодня мы уже не в том положении, что находились десятилетие назад, когда у нас кружилась голова от изменений, взаимосвязи которых мы не понимали. Теперь в этих изменениях выявляется закономерность — будущее обретает форму.

Потоки изменений сливаются, образуя океан Третьей волны, ширящийся с каждым часом.

Эта Третья волна исторических изменений представляет собой не прямое продолжение индустриального общества, а радикальную смену направления движения, зачастую полностью отвергая прошлое. Происходит полная трансформация столь же революционного характера, как приход индустриальной цивилизации 300 лет назад.

Более того, происходящее сегодня — это не просто технологическая революция, а приближение совершенно новой цивилизации в полном смысле слова. При беглом обзоре явлений, которые рассматривались выше, мы увидим явный параллелизм изменений одновременно на многих уровнях.

Любая цивилизация существует в биосфере и воздействует на нее, а также отражает и изменяет взаимоотношение природных ресурсов и населения. Каждая цивилизация имеет характерную для нее техносферу — энергетическую базу, связанную с системой производства, которая в свою очередь связана с системой распределения. У любой цивилизации есть социосфера, состоящая из взаимосвязанных социальных институтов; инфосфера — каналы коммуникации, через которые осуществляется обмен информацией. И любая цивилизация имеет властную сферу.

Вдобавок каждая цивилизация определенным образом связана с внешним миром. Эти связи носят характер эксплуатации или симбиоза, агрессии или пацифизма. И у каждой цивилизации есть собственная сверхидеология — культурно обусловленная система взглядов, структурирующая отношение к реальности и узаконивающая определенный способ существования цивилизации.

Как становится ясно, Третья волна несет революционные и взаимоусиливающие изменения на всех этих различимых уровнях. Следствием этого является не только дезинтеграция старого общества, но и создание основы нового.

Когда общественные институты рушатся у нас на глазах, когда растет преступность, распадается семья, когда некогда надежная бюрократическая машина дает сбои, система здравоохранения перестает действовать, а экономика трещит по швам, мы видим в этом только упадок и разрушение. И все же разлагающееся общество — это почва, на которой взрастает новая цивилизация. В процессах, происходящих в экономике, технологии, культуре, семье и многих других сферах человеческой деятельности, закладываются основы, которые будут определять основные черты новой цивилизации.

Фактически уже сейчас мы можем видеть эти основные черты и в некоторых случаях даже их взаимосвязь. Обнадеживает то, что находящаяся пока в зачаточном состоянии цивилизация Третьей волны не только жизнеспособна в экономическом и экологическом отношениях, но она может быть — если мы приложим к этому усилия — более благоприятной для человека и демократичной, чем наша.

Ни в коем случае речь не идет о неизбежности этого. Переходный период будет отмечен величайшими социальными потрясениями, мощными сдвигами в экономике, технологическими провалами и катастрофами, политической нестабильностью, насилием, войнами и угрозой войн. В атмосфере разрушения общественных институтов и системы ценностей авторитарные демагоги и движения станут пытаться захватить власть, и, может быть, эти попытки будут успешными. Ни один разумный человек не может с уверенностью предсказывать исход этих процессов. Столкновение двух цивилизаций несет в себе грандиозную опасность.

И в то же время мы рассчитываем на выживание. И потому важно знать, куда ведет нас путь этих изменений. В каком мире мы будем жить, если сумеем избежать опасностей, которые нас ждут? Иными словами, какую форму обретает общество будущего?

 

Черты будущего

 

Цивилизация Третьей волны, в отличие от предшествующей ей, должна призвать на службу удивительное разнообразие источников энергии — энергию водорода, солнца, приливов и отливов, геотермальных вод, биомассы, молнии, возможно, новые формы ядерной энергии, другие источники, которые пока еще трудно представить. (Хотя некоторые атомные станции, несомненно, еще будут продолжать действовать, несмотря на серии аварий с тяжелейшими последствиями, ядерная энергия в целом оказалась слишком дорогостоящей и опасной.)

Переход к новой широкой энергетической базе наверняка окажется чрезвычайно беспорядочным, с множеством неудач, провалов, с огромными колебаниями цен на энергию. Но основное долгосрочное направление вырисовывается достаточно ясно — переход от цивилизации, опиравшейся на один источник энергии, к цивилизации, опирающейся на многие и потому более надежные. В целом рисуется цивилизация, использующая возобновляемые, самоподдерживающиеся источники энергии.

Цивилизация Третьей волны будет опираться на гораздо более дифференцированную технологическую базу, включая результаты биологии, генетики, электроники, материаловедения, глубоководных исследований и работ в открытом космосе. Хотя некоторые новые технологии будут достаточно энергоемкими, большинство технологий Третьей волны рассчитано на небольшое потребление энергии. Эти технологии не будут такими громоздкими и экологически опасными, как технологии прошлого. Создадут мелкомасштабные, простые, а отходы одного производства станут использовать как сырье для другого.

Самым важным (и неистощимым) сырьем для цивилизации Третьей волны станет информация, включая воображение. С помощью информации и воображения найдут замену многим истощимым ресурсам, хотя эта замена часто будет сопровождаться серьезными экономическими потрясениями.

Информация приобретет большую ценность, чем когда–либо, и новая цивилизация перестроит систему образования и научных исследований, а кроме того, реорганизует средства массовой информации. Современные средства массовой информации, как печатные, так и электронные, совершенно не способны нести на себе всю информационную нагрузку и к тому же не обеспечивают жизненно важного культурного разнообразия. Вместо культурного доминирования нескольких средств массовой информации в цивилизации Третьей волны начнут преобладать интерактивные, демассифицированные средства, обеспечивающие максимальное разнообразие и даже персональные информационные запросы.

В будущем телевидение даст начало «индивидео» — вещанию в узком диапазоне, передающем визуальные образы, адресованные одному человеку. Мы сможем также время от времени использовать наркотики, прямую передачу от мозга к мозгу и другие формы электрохимической коммуникации, которые пока находятся в стадии изучения. Все это, несомненно, порождает опасные, однако поддающиеся решению политические и моральные проблемы.

Гигантские центральные компьютеры с их скрежещущими принтерами и сложными системами охлаждения заменит множество чипов, установленных тем или иным способом в каждом доме, больнице, отеле, автомобиле, в сущности, в каждом строительном кирпиче. Мы будем жить в электронной среде.

Вопреки популярному заблуждению этот переход к информационному, компьютеризованному обществу только уменьшит потребность в дорогостоящей энергии.

Эта прогрессирующая компьютеризация (или, более правильно, информациолизация) общества не означает также деперсонализации человеческих отношений. Как мы увидим в следующей главе, люди по–прежнему будут страдать, плакать, смеяться, находить удовольствие в общении друг с другом, играть — только они начнут делать все это в ином контексте.

Энергетика, технологии и средства информации Третьей волны ускорят революционные изменения в работе человека. Еще будут строиться фабрики и заводы (и в некоторых районах мира это продолжится еще несколько десятилетий), но завод Третьей волны мало напоминает то, с чем мы имеем дело сейчас. В развитых странах число рабочих мест на таких промышленных предприятиях уже в настоящее зремя неуклонно сокращается.

В цивилизации Третьей волны фабрика или завод не служит моделью для других учреждений, и их основной функцией будет не производство массовой продукции. Даже сейчас предприятия Третьей волны производят продукцию чаще всего на заказ и применяют новейшие методы целостного производства. Такие промышленные предприятия требуют меньших затрат энергии и небольшого количества компонентов, дают меньше отходов и нуждаются в высокоразвитом технологическом обеспечении. Самое важное, что оборудованием станут управлять в основном не рабочие, а сами потребители — на расстоянии.

Люди, работающие на заводах Третьей волны, в гораздо меньшей степени будут заниматься грубым монотонным трудом, чем те, кто обслуживает промышленные предприятия Второй волны. Они не будут стоять у ленты конвейера. Уровень шума значительно уменьшится. Рабочие будут приходить и уходить в удобное для них время. Рабочие места оборудуют более благоприятным для человека образом, и зелень и цветы будут расти рядом с работающими машинами.

Заводы и фабрики Третьей волны вынесут за пределы крупных городов. Они будут меньше, чем в прошлом, а люди, работающие на них, будут в большей степени независимы и самостоятельны в решениях.

Аналогичным образом, офис Третьей волны будет не похож на нынешний. Основной объект работы в офисе — бумагу — в значительной степени заменят. Смолкнет неустанный стук множества пишущих машинок. Исчезнут разделенные на отсеки кабинеты. Роль секретаря изменится, потому что электроника возьмет на себя многие задачи и откроет новые возможности. Непрерывное путешествие бумаг со стола на стол, бесконечно повторяющиеся колонки цифр станут ненужными, зато более важное значение приобретет процесс совместного принятия решений.

Для управления промышленными предприятиями и офисами будущего компаниям Третьей волны понадобятся работники, более способные к самостоятельной деятельности, скорее изобретательные, нежели беспрекословно выполняющие указания. Чтобы подготовить таких работников, школам придется далеко уйти от современных методов обучения, не говоря уж о тех, что были призваны готовить рабочих Второй волны, занимающихся однообразным трудом.

Рабочие места с предприятий и из офиса перенесут в дом — это, по–видимому, наиболее удивительная особенность цивилизации Третьей волны.

Разумеется, не всякую работу можно выполнять дома. Но когда дешевые средства коммуникации заменят дорогостоящий транспорт, когда возрастет роль интеллекта и воображения в производстве и уменьшится роль грубой силы и рутинной умственной работы, значительная часть населения по крайней мере часть работы будет выполнять дома, и на предприятиях останутся лишь те, кому необходимо иметь физический контакт с предметом труда.

Это подводит нас к представлению о структуре общественных институтов цивилизации Третьей волны. Некоторые ученые считают, что с увеличением роли информации университет вместо предприятия станет центральным звеном цивилизации. Это мнение, которого придерживаются почти исключительно представители академической науки, коренится в устаревшем понятии, что только университет может быть средоточием теоретического знания. Это мнение — просто профессиональная мечта.

Руководители многонациональных компаний видят оплот будущего в кабинете. Представители новой профессии «менеджер по информации» представляют центром цивилизации компьютерный зал, ученые — исследовательскую лабораторию. Немногие сохранившиеся до наших дней хиппи мечтают об аграрной коммуне как центре неосредневековья. Другие могут воображать «камеры наслаждения» в обществе, где никто не работает.

По приведенным выше причинам я таким центром считаю дом.

Я думаю, что в цивилизации Третьей волны дом приобретет неожиданно важное значение. Рост самообеспечения, распространение «электронных коттеджей», появление новых организационных структур в бизнесе, автоматизация и демассификация производства — все это указывает на то, что дом станет центральной единицей будущего — единицей, выполняющей определенные экономические, медицинские, образовательные и социальные функции.

Однако маловероятно, что какой–либо общественный институт — даже дом — начнет играть центральную роль в жизни общества — роль, какую в прошлом играли церковь или предприятие. Потому что это общество скорее будет построено по типу сети, а не по типу иерархии институтов.

Это предполагает также, что корпорации перестанут возвышаться над всеми остальными социальными институтами. В обществе Третьей волны корпорации будут представлять собой комплексные организации (каковыми они являются и сегодня), выполняющие одновременно несколько функций (а не только решающие задачи прибыли и производства). В отличие от современного руководителя, обученного сосредотачивать усилия на одной главной задаче, руководитель будущего станет отвечать за выполнение нескольких.

Корпорации либо добровольно, либо вынужденно приступят к решению проблем, которые сегодня считаются не заслуживающими внимания, так как не относятся к экономике. Речь идет об экологии, политике, культуре и нравственности.

Понятие эффективности, характерное для Второй волны и обычно основанное на способности корпорации переложить непрямые расходы на потребителя и налогоплательщика, будет включать в себя скрытые затраты социального плана. «Экономическое мышление» — характерный порок руководителя эпохи Второй волны — будет встречаться все реже и реже.

Когда начнется игра по правилам Третьей волны, структура корпораций, как и большинства других организаций, значительно изменится. В отличие от синхронизированного общества общество Третьей волны будет существовать в более свободном и подвижном темпе. В отличие от крайней стандартизации поведения, идей, языка и образа жизни массового общества общество будущего начнет строиться на сегментации и дифференциации. Вместо концентрации населения, энергии и многого другого общество Третьей волны будет стремиться к рассредоточению. Вместо принципа «чем больше, тем лучше» в обществе Третьей волны возобладает принцип «адекватных масштабов». В отличие от высокоцентрализованного общества цивилизация Третьей волны осознает ценность децентрализованных решений.

Подобные перемены предполагают резкий уход от стандартной бюрократии старого образца и появление в бизнесе, правительстве, школе и других общественных институтах нового типа организаций. Там, где сохранится иерархия, она станет более мягкой и подвижной. Новые организации отбросят старое представление «один человек, один хозяин». Все это означает, что решения будут приниматься многими людьми поочередно.

Все общества, идущие к цивилизации Третьей волны, сталкиваются с проблемой роста безработицы. С 1850–х годов увеличение числа конторских служащих, занятых в сфере обслуживания, поглотило миллионы рабочих, оставшихся не у дел из–за сокращения производственного сектора. Сегодня, когда конторская работа также автоматизируется, возникает серьезный вопрос, сможет ли дальнейшее расширение сектора услуг вобрать в себя избыток рабочей силы? Некоторые страны маскируют проблему, увеличивая общественный и частный бюрократический аппарат, экспортируя избыток рабочих рук и т. п. Но в рамках Второй волны эта проблема не решается.

Это помогает понять значение близящегося слияния производителя и потребителя, т. е. рост самообеспечения. Цивилизация Третьей волны несет с собой восстановление огромного сектора экономики, основанного на производстве для потребления, а не для обмена, т. е. «делай для себя» а не «делай для рынка». Этот крутой поворот после 300 лет стремления к рынку потребует радикально нового подхода ко всем нашим экономическим проблемам от безработицы и благосостояния до досуга и роли труда.

Этот поворот также заставит изменить отношение к месту работы по дому в экономике и, соответственно, коренным образом изменит роль женщины. Мощный подъем рынка, прокатившийся по всей земле, подходит к концу, что повлечет за собой последствия, которые пока еще трудно себе представить.

Люди Третьей волны, несомненно, выработают новые представления о природе, прогрессе, эволюции, времени, пространстве, материи и причинности. Их мышление будет менее механистичным, в большей степени сформировано такими понятиями, как процесс, обратная связь, нарушение равновесия. Они будут лучше нас знать, что закономерность может иметь прямым следствием отсутствие закономерности.

Появятся новые религиозные течения, новые научные теории, новое понимание природы человека, возникнут новые виды искусства, обладающие гораздо большим разнообразием, чем в индустриальную эпоху. Возникающая мультикультура будет раздираема противоречиями, пока не разовьются новые формы группового разрешения конфликтов (косная юридическая система, существующая в настоящее время, окажется непригодной для высокодифференцированного общества).

Увеличение дифференциации общества будет также означать уменьшение роли государства–нации, которое до настоящего времени было главной движущей силой стандартизации. Цивилизация Третьей волны будет основана на новой системе распределения власти, в которой нация как таковая утратит свое значение, зато гораздо более важную роль приобретут другие институты — от транснациональных корпораций до местных органов власти.

По мере разделения национальной экономики и рынка на части, некоторые из них уже теперь превосходят национальные рынки и экономику Второй волны, регионы приобретут все большую власть. Могут возникнуть новые альянсы, не столько по географическому признаку, сколько по культурному, религиозному, экологическому или экономическому. Таким образом, какой–либо североамериканский регион может оказаться более тесно связан с регионом Японии или Европы, чем с ближайшим соседом и даже национальным правительством. Связывать все это воедино будет не общемировое правительство, а широкая сеть новых межнациональных организаций.

Три четверти человечества, не принадлежащие к индустриальному миру, смогут бороться с нищетой новыми средствами, не пытаясь слепо подражать обществу Второй волны и не удовлетворяясь условиями Первой. Возникнут радикально новые «стратегии развития», отражающие религиозную и культурную специфику каждого региона и сознательно направленные на то, чтобы избежать шока от будущего.

Перестав разрушать собственные религиозные, семейные и социальные традиции в надежде создать подобие индустриальной Великобритании, Германии, Соединенных Штатов или СССР, многие страны будут опираться на свое прошлое, принимая во внимание сходство определенных черт общества Первой волны и тех, которые еще только создаются (на мощной технологической основе) в странах Третьей волны.

 

Концепция практопии

 

Таким образом, перед нами возникает картина совершенно нового образа жизни, нового не только для человека, но и для всей планеты. Эту новую цивилизацию вряд ли можно назвать утопией. Она столкнется с серьезными проблемами, к некоторым из них мы обратимся на следующих страницах. Проблемы личности и общества. Политические проблемы. Проблемы справедливости, равенства и морали. Проблемы новой экономики, в первую очередь проблемы занятости, благосостояния и самообеспечения. Все это и многое другое вызовет бурю страстей.

Но цивилизация Третьей волны — это также и не антиутопия. Это не «1984» и не «Прекрасный новый мир»[548], воплотившиеся в реальность. Обе эти блестящие книги — и сотни последовавших за ними научно–фантастических произведений — рисуют общества, основанные на полной централизации, бюрократизированные и стандартизированные общества, в которых различия между индивидами сводятся на нет. Но мы теперь движемся в прямо противоположном направлении.

Несмотря на то, что Третья волна бросает вызов человечеству и таит в себе опасности — от экологической катастрофы до угрозы ядерного терроризма и электронного фашизма, она не является просто кошмарным продолжением индустриализма.

Вместо этого в ней просматривается то, что можно было бы назвать «практопией» — не лучший и не худший из возможных миров, но мир практичный и более благоприятный для человека, чем тот, в котором мы живем. В отличие от утопии в практопии есть место болезням, грязной политике и дурным манерам. В отличие от большинства утопий она не статична, словно застывшая в нереальном совершенстве. В то же время она не воплощает в себе некий воображаемый идеал прошлого.

Но практопия — это не воплощение концентрированного зла, что характерно для антиутопии. В ней нет безжалостной антидемократичности, милитаризма. Она не обезличивает своих граждан, не нападает на соседей и не разрушает окружающую среду.

Вкратце, практопия предлагает позитивную и даже революционную и тем не менее реалистичную альтернативу.

В этом смысле цивилизация Третьей волны — это практопия, практопическое будущее. Это цивилизация, поощряющая индивидуальное развитие, приветствующая (а не подавляющая) расовое, региональное, религиозное и культурное разнообразие. Цивилизация, в значительной степени организованная вокруг дома. Цивилизация, не застывшая, но пульсирующая, непрерывно порождающая новое, и в то же время способная обеспечить стабильность тем, кто в ней нуждается. Цивилизация, которая не отдает все свои силы и энергию рынку. Цивилизация, способная направить сильные страсти в искусство. Цивилизация, стоящая перед лицом беспрецедентных в истории выборов (приведем лишь один пример — выбор между генетикой и эволюцией) и необходимостью выработки новых этических и моральных норм, на основе которых этот выбор можно осуществлять. И наконец, это демократическая и гуманная цивилизация, поддерживающая равновесие с биосферой и не попадающая в опасную экономическую зависимость от остального мира. Достигнуть всего этого — трудная задача. Но выполнимая.

Сливаясь воедино, изменения сегодняшнего дня дают направление на жизнеспособную контрцивилизацию, альтернативную устаревшей и потерявшей работоспособность индустриальной системе.

Одним словом, они дают направление на практопию.

 

⇐ Предыдущая24252627282930313233Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: