Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Между дьяволом и глубоким синим морем 4 глава




Потом его много раз обзывали педиком. Еще в школе Кеслер думал, а может, он и правда извращенец, и не имеет ли смысл попробовать, но оказался чересчур слаб духом для такого поистине отчаянного шага. Кроме того, ему нравились женщины. Да чего там «нравились», он любил их, и все тут. Из фантастических романов Джонни с детства предпочитал те, где герою доставалась в награду принцесса-девственница. Она всегда была нетронутой – потому что принцесса. У принцесс с этим строго. Ну и как-то по жизни складывается – если твой папа звездный король, меньше шансов, что тебе дадут по морде и поставят раком в подворотне. Джонни случайно видел такое совсем еще мальчишкой: белые парни вдули черной девчонке, а он мимо проходил. Ему дали по шее и сказали, тоже вдуют, если не уберется. Джонни заплакал и убежал.

Женщин он любил, но сторонился – боялся, опять стошнит. От женщин часто пахло выпивкой, а пить Кеслер даже не пробовал. Зато попробовал играть на гитаре – получалось вроде ничего. В свободное время сочинял лирические баллады, такую же дешевку и пошлятину, как все, из чего состояла его жизнь, но этого он просто не понимал.

К двадцати годам у него была машина, гитара, винтовка, револьвер, убогая квартирка и глубокое осознание полной обреченности прожить невыносимо скучную жизнь. А потом он как-то ждал «зеленого» на перекрестке, и ему в зад въехала мисс Беверли Уорд.

И все переменилось.

 

– Спать хочу, – заявил Вик. – Кончился я на сегодня. Иссяк. Вместо крови чистый кофе, а все равно засыпаю. Пускай другие бегут за медалями. У меня нервное истощение, я не привык так много думать.

Он стоял на ступенях участка, раскачиваясь взад-вперед, того и гляди свалится.

– Я отвезу тебя, – сказала Лора. – Вот этот тип скажет тебе, чего ему надо, – и сразу отвезу.

По ступеням поднимался опрятный мужчина средних лет.

– Агент Сарториус, – представился «вот этот тип».

– Ишь ты, – сказал Вик.

– Да ладно вам… – Сарториус снял темные очки и приветливо улыбнулся. У него оказались живые веселые глаза. – У меня кроме фамилии ничего местного, я даже в городе толком не ориентируюсь.

Вик критически оглядел его: строгий костюм – такой синий, что почти черный, – безупречно повязанный галстук, белоснежная рубашка, ну прямо образцовый фед из комикса.

– Я из тех Сарториусов, что уехали еще до Второй мировой, – объяснил Сарториус.

– Но породу-то не спрячешь, – сообщил Вик. – Наверняка хулиган и возмутитель спокойствия. Извините, агент. Я больше суток на ногах, кофе надрызгался до изумления, хожу как пьяный, несу чепуху. От меня сейчас толку ноль. Вот заберете у нас дело Кеслера – тогда поговорим. Как раз к тому моменту высплюсь.

– Пока не забираем, – Сарториус так и лучился доброжелательностью. – Напротив, рассчитываем на кооперацию, вам должны были сказать. Мы – вам. Вы – нам…

– А вы-то нам – что? – спросил Вик, снова раскачиваясь с пятки на носок.

Сарториус опять надел очки.

– Не любим мы женское такси, – сказал он негромко.

– Это почему же? – очень натурально удивилась Лора. – Отличная вещь для профилактики разбоя и насилия.

– Ну вот не нравятся нам всякие английские штучки, – сказал Сарториус, невоспитанно уставясь на нее темными стеклами.

– Когда убили Джона Леннона, – заявил Вик, – лично я чуть не расплакался!

– А я Джейн Остин читаю перед сном, – добавила Лора. – Непатриотично, зато снимает напряги.

– Друзья… – начал было Сарториус.

– Дарт Вейдер тебе друг! – перебил Вик. – Очки сними! И хватит лыбиться! Знаем мы эту вашу манеру прикидываться добренькими!

Сарториус весь мелко задрожал. Лора на всякий случай чуть-чуть развернулась и одну ногу отодвинула назад. Но тут агент снял очки и поднял руку утереть слезы. Он ржал.

– Ну… Ну вы даете, ребята… Ой. Пойдемте кофе выпьем, а? И поговорим.

Услышав про кофе, Вик тихо застонал.

– Здесь тебе не Манхэттен, – сказал он, гордо выпячивая грудь. – Или что там у вас крутое есть. Мы люди дикие, невоспитанные, сразу правду в глаза. О чем говорить-то?

– Вам нужен мотив убийства, чтобы закрыть дело. Нам он тоже не помешает…

– Чтобы открыть свое?.. Будет вам мотив к вечеру, когда психиатр даст предварительное заключение. Мотив шикарный: Джонни Кеслер – псих и пидор.

– Но ведь это неправда, – мягко произнес Сарториус. – Точнее, не совсем правда.

Вик раскрыл было рот, да так и закрыл.

– Сержант Рейнхарт очень устал, – сказала находчивая Лора. – Видите, на ногах еле держится. Зачем вы его мучаете?

– А мы, городские пижоны, любим поиздеваться над хилбилли. Не меньше, чем они над нами.

Сарториус глядел на Вика снизу вверх и уже совсем не улыбался.

– Что у вас есть? – сухо и деловито спросил Вик.

Таким голосом, будто готов был работать еще хоть сутки напролет.

– Мы предполагаем, что Кеслер… Скажем так… Вы понимаете, Виктор, я ведь могу открыть вам не больше, чем мне позволено…

– Хватит мямлить, земляк.

– Он их не за тех принял, – осторожно, почти робко, выговорил Сарториус.

– Твою мать…

– Очень хочется кофе, – совсем уже застенчиво сообщил Сарториус.

– Твою мать! – Лора всплеснула руками. – Да откуда ты взялся такой!

– Сами говорите – отсюда, – и Сарториус опять улыбнулся.

 

Машины были подержанные, зато дневной пробег ерундовый – Кеслер легко справлялся в одиночку. Второго механика ему пообещали сразу, но тот оказался пока не нужен. Вот когда бизнес раскрутится…

Джонни расцвел. В женском такси ему нравилось все, начиная с самой идеи и заканчивая скамейкой перед офисом. Он, правда, не курил, но все равно здорово было сидеть с девчонками, слушать их болтовню и поддакивать. Особенно когда приходила Стелла.

Джонни сам не понимал, что с ним творится. Его скованность вроде бы никуда не делась, он по-прежнему робел, но внутренне ему с каждым днем становилось легче и легче в окружении женщин. Он их, как раньше, любил всех сразу, и Стеллу в отдельности, и как раньше, опасался, только уже по-другому. Было немного страшно того неведомого, что они будили в нем самом. Он больше не боялся, что его стошнит. Напротив, Джонни мечтал, чтобы случилось нечто. Допустим, вдруг из гаража выскочит крыса, и испуганная девчонка бросится ему на шею. Пускай девчонке уже за тридцать и она совсем не принцесса – ну, вы поняли, – какая беда? Зато она своя в доску, прямо-таки родная, Джонни ей менял масло и фильтры и учил ее прогревать коробку передач перед выездом…

А Стеллу он тайком сфотографировал. Очень удобно оказалось залечь на крыше дома напротив – открывался прекрасный вид на ту самую скамейку. Джонни взял напрокат камеру с телевиком, рано утром занял позицию и нащелкал снимков: Стелла в движении, Стелла крупным планом, Стелла в дверях, Стелла через окно… Фотоохота, подумал он про себя. Снимки расклеивал дома по стенам – как трофеи вешал.

Стелла была доброй. Со временем Джонни заметил: остальные, хоть и тоже нравились ему, при ближайшем рассмотрении выглядели слишком жесткими, видимо, чересчур закалила их борьба за сушествование. А эта – добрая. Мисс Уорд тоже была очень добрая. Просто не каждому давала разглядеть свою доброту. Она ведь всю жизнь защищала таких, как Джонни – затюканных, несчастных, – и другие ее не интересовали. Перед благополучными людьми она не раскрывалась. А с Джонни она вела долгие беседы о его детстве и юности, расспрашивала о том о сем… Естественно, он не рассказывал ей всего. Иногда просто сочинял, привирал. Джонни знал, что ему-то раскрываться до конца никак нельзя. Он не хотел и тут прослыть педиком: это бы обрушило маленький уютный мирок, с таким трудом обретенный.

И тут его обрушила Стелла.

Время, когда приходилось лазать за запчастями по «разборкам» и кладбищам автомобилей, прошло: теперь механик-ремонтник Кеслер заказывал все по каталогу и просто отдавал список секретарю. В один несчастливый день Джонни то ли замечтался, то ли его отвлекли – и забыл внести в заявку пару позиций. Так, мелочовка, которую пришло время менять. Или не менять, на скорость не влияет. И не факт, что он забыл ее заказать. Может, забыл, как заказал.

Болезненно аккуратный во всем, что касалось работы, и столь же болезненно мнительный, Джонни прямо измучился. Забыл? Не забыл?

Он пошел к Стелле. А я твой список еще вчера в корзину бросила, сказала она. Но ты не переживай, заявка сейчас у мисс Фишер на подписи. Слушай, посиди тут пять минут, я за пончиками сбегаю, а потом найду там у нее, чего ты заказал, а чего нет.

Джонни согласился, конечно.

У исполнительной директорши мисс Фишер кабинета не было – тут отдельные места полагались только мисс Уорд и диспетчеру, да еще Кеслер мог считать своей территорией гараж с ремонтной ямой и будкой-мастерской. А у мисс Фишер так, закуток в уголке. Стол, кресло и несколько стеллажей, плотно заставленных файлами с документацией. Сама мисс Фишер была сейчас на выезде. Джонни подошел к ее столу, увидел папку, воровато оглянулся – и открыл. Не мог он ждать пять минут, надо было ему прямо сейчас понять, забыл – не забыл.

Вот она, заявка. Ура, все в порядке. Он все тот же Джонни Кеслер, четкий парень. А это что?.. А-а, это копии для головного офиса в Нью-Йорке, в двух экземплярах. Мы перед ними по всем позициям отчитываемся. Секундочку, секундочку… О-па…

А всего-то легкий ветерок от вентилятора случайно разворошил листы.

Джонни хорошо помнил номера деталей по каталогу. В заявке для поставщика они правильные. В первой копии «начальству» – тоже. А во второй – совсем нет. Хотя названия деталей те же! А номера… Группы цифр, не имеющие ничего общего с реальными запчастями.

Стелла тоже заказывала всякую канцелярскую ерунду, и Кеслер случайно видел пару раз, как маркируются ее расходники. Он схватил листы с заявками на офисные принадлежности – и окончательно перепугался. Первый и второй идентичны, на третьем – загадочный шифр. И ведь если не знаешь – не заметишь ничего странного. А как ловко сделано! Отпечатано под копирку, номера вбиты идеально в строку. У Джонни зоркий глаз и привычка обращать внимание на мелочи, а кто другой не увидел бы разницы: копия и копия.

Один экземпляр уходит в НЙ для самой обыкновенной отчетности, второй… Для чего?..

Он едва успел сложить бумаги обратно в папку и сделать шаг из-за стола.

– У тебя ко мне дело, Джонни? – ласково спросила мисс Фишер.

Она была вся какая-то квадратная, обычно Кеслер ее жалел, а тут вдруг увидел: зря. Она его совсем не жалеет. И если он сейчас ошибется, ему конец. Мисс Фишер его просто сожрет. И не таких небось ела на завтрак. Опасная женщина.

Джонни не надо было притворяться недотепой – собственно, он и был им. Привычно втянул голову в плечи, будто застигнутый на месте преступления. Того, кто хоть пару раз видел Кеслера, это сразу сбивало с толку. У этого придурка и неудачника всегда был виноватый вид, когда к нему обращались. И он никогда, никогда не делал ничего плохого. На редкость положительный молодой человек. Придурок только.

– Да я… Насчет запчастей… – промямлил Джонни. – Думал, тут постою, вас подожду…

– Спасибо, не уселся на мое место, – все так же ласково сказала мисс Фишер, продолжая буравить Кеслера взглядом. Голос ее говорил одно, глаза совсем другое.

Прямо как две копии заявки для НЙ.

 

Вик боролся с тошнотой – он все-таки снова выпил кофе, – и поминутно глядел на часы. Санкция на обыск нужна как можно скорее. Офис вчера не опечатали – не было повода, «сцена преступления» оказалась снаружи. Да никто и не думал, что в офисе нужно копаться. Что там сейчас? Где шляются мисс Уорд, Стелла и эта унылая корова, диспетчер, как ее, мисс Хиггинс? Не пустишь за ними оперативника, ссылаясь на дневниковые записи «психа и пидора». И запрос в офис прокурора составляли очень аккуратно – ничего ведь конкретного сказать не можем. Нам бы, знаете ли, в бумажках поковыряться. А ну как прокурор заартачится… А ну как он вспомнит, что за страшный зверь Беверли-С-Яйцами, и свои яйца подожмет трусливо…

В кафе было пусто, Сарториус глядел за окно, там тоже было пусто. Город не шевелился. Все на работе, а кто не работает, тот дома валяется. Кажется, Сарториусу это нравилось. Все-таки местное происхождение дает себя знать.

– Там работает наш человек, – сказал Сарториус. – Кеслер не тронул его. Мы, собственно, поэтому здесь.

– Ах, вот как… – Вик с Лорой переглянулись.

– Кеслер спутал нам все карты. Противник ошарашен, невозможно предсказать, как он поступит с перепугу. Вот просто черт знает, что у него на уме. Мы своего человека ведем, конечно, а то вдруг его грохнут. Но даже вступить с ним в контакт не рискуем. В общем, угодили мы из-за этого Кеслера в безвыходное положение…

– …И тут мы с обыском! Давай начистоту: это окончательно испортит вашу игру?

– А вот и нет, – сказал Сарториус. – Обыск дело полезное. От вас они не ждут подлянки. Ну, ищете вы мотив Кеслера – и что? Ну, перелопатите в офисе все бумажки. А там и нету ничего такого…

Вик и Лора глядели на Сарториуса, стараясь даже не мигать. А то вдруг он по глазам читает мысли – феды, они такие.

Вчера в такси был день ежемесячной отправки заявок на запчасти и расходные материалы. Папка лежала на столе мисс Фишер. Лора ее отлично помнила, эту папку.

А в папке должна быть шифровка.

Без которой дневник Кеслера – сплошной бред.

Мисс Уорд могла бумаги подписать, а Стелла – отправить. Прямо сейчас, пока они тут упиваются взаимным недоверием, правоохранители фиговы. Или еще вчера. Но есть вероятность, что даже такая каменная баба, как Беверли-С-Яйцами, пережила вчера серьезный шок. И папка с шифровкой лежит на прежнем месте. Возможно, шифровку припрятала Стелла. И вот это, между прочим, для полиции худо, ведь если Стелла – федеральный агент, тогда у нее нервы крепкие, и первым делом она постарается шифровку спасти и отправить по назначению: выслужиться перед мисс Уорд, завоевать доверие. Стелла из местных, и с точки зрения «таксистского» начальства, гуманно будет после всего случившегося забрать ее из Джефферсона на повышение. А ей только того и надо…

Кстати, чужак в женском такси города Джефферсона вообще был только один: покойная мисс Фишер. Ее сюда прислали, чтобы начать дело. Мисс Уорд давала «крышу» – обеспечивала теплый прием у местных феминисток и вставала формально во главе бизнеса. Потому что здесь чужаков не любит никто. Но запускала проект именно мисс Фишер, и крутилась эта тетка, как заводная. И сама за баранку села: на первых порах служебной машины ей не полагалось, а так она полдня такси водит, полдня мотается по городу, утрясая оргвопросы… И между прочим, между прочим, это ведь она подбросила мисс Уорд идею насчет того, что не ходит автобус из центра во Французову балку, ну, знаете, где лаборатория и полигон…

Много интересного можно было вытрясти из дневника Кеслера, если читать упорно и внимательно, продираясь сквозь паранойю.

– Если там ничего такого нету, тогда что же вы ищете? – спросил Вик и снова поглядел на часы.

– Вернее, что вы попробуете отнять у нас, когда мы это найдем? – добавила Лора и улыбнулась федералу сладко-сладко, будто замуж за него собралась. Была у нее такая своеобразная манера говорить людям гадости.

– Ну, шифровки наверняка уже отправлены, – сказал Сарториус и улыбнулся Лоре в ответ. Вик раздраженно крякнул.

– Вижу, мы поняли друг друга, – сказал Сарториус. – Теперь главное. Наш человек достаточно умен, чтобы не проявлять к шифровкам интереса. Он не будет пытаться их перехватить или даже снимать копии. На этом слишком легко засыпаться. Да это и не имеет смысла, пока мы не взломали код. Но вдруг по какой-то случайности шифровки все еще в офисе… Поэтому хочу попросить вас об одолжении, друзья. Вы там ничего, совсем ничего интересного для себя не найдете.

Вик крепко сжал зубы.

– Это и есть то сотрудничество, о котором нас предупредили? – спросила Лора.

– Не только. Искать все-таки надо. Благодарность Бюро к вам лично, мэм, – Сарториус слегка кивнул в сторону Лоры, – и к вам лично, сэр, – кивок Вику, – не будет иметь границ, если вы наведете нас на кодовую книгу. Что это такое, наверняка знаете. Какая-нибудь достаточно широко распространенная книжка. Короче, ваш обыск не будет пустой имитацией. Напротив, от вас потребуется напряженная работа. Но, ради всего святого, не изымайте ничего компрометирующего. Если вы наткнетесь на что-то, напоминающее шифрограмму, и приметесь раскручивать шпионское дело… Во-первых, вы его просто не раскрутите – все уйдут в отказ и будут глядеть на эти бумажки квадратными глазами. Во-вторых, наша работа пойдет коту под хвост. Противник не поверит, что эту банду лесбиянок раскрыл жалкий псих и все описал в своем дневнике. Противник начнет самоочистку рядов, а там ведь еще наши люди есть. Обидно будет потерять их из-за того, что у провинциального лопуха оказалось больное воображение.

Вик бросил взгляд на циферблат – время уходило. Тянут с санкцией, тянут… Может, коллеги Сарториуса как раз сейчас у прокурора? И весь этот задушевный разговор – так, для подстраховки?

– А если найдем? А если раскрутим? – приятно иногда чужака позлить. Вдруг чужак о чем-нибудь проболтается.

– Повторяю: не раскрутите. А несколько человек угробите. Зачем? Или вам интересно, что на это скажет Бюро? Как благодарность, так и неудовольствие может быть поистине безграничным.

– Ну скажи, скажи, что нас собственное начальство раньше выгонит на улицу, чем Бюро успеет всерьез обидеться, – попросил Вик.

– Зачем мне это говорить? – удивился Сарториус. – Это же очевидно. Ваши всегда рады загнобить простого копа, чтобы прикрыть свою задницу. Вот поэтому я беседую не с лейтенантом и не с шефом полиции, а именно с вами. Пытаюсь найти понимание. Я лично не хочу, чтобы вас выгнали. Вы ведь тот самый Рейнхарт, который своим телом заслонил женщину от ножа, верно?

– Это случайно вышло, – сказал Вик, неприязненно морщась. – Я был молод и глуп. И просто мимо проходил. Всего-навсего хотел отнять живопыру у пьяного идиота. А этот гад оказался фехтовальщиком и расписал меня снизу доверху. Мне тогда дико повезло, что я попал ему в челюсть на полсекунды раньше, чем ослабел от потери крови… Признаться, очень не люблю вспоминать эту историю.

– А почему вы его не застрелили?

Вик уставился на Сарториуса с недоумением.

– У нас так не принято, – объяснила Лора. – За что убивать-то? Обычный пьяный инцидент. Будь дело в кабаке, Вик навернул бы этого дурака стулом. Или столом. Правда, Вик?.. А тут улица, ничего тяжелого под рукой…

– Такая вот история, – сказал Вик и уставился на часы.

– Хорошо живете, – заметил Сарториус с нескрываемой завистью.

– Ну так давайте к нам, – сказала Лора. – Пусть вас сюда командируют за нашими лесбиянками присматривать. Хорошо живем… До вчерашнего дня хорошо жили. Прогресс, мать его, не стоит на месте. Докатился и до Джефферсона.

– Чем они занимаются? – спросил Вик.

– Это надо понимать как «да»? – быстро отозвался Сарториус.

– Ну купил ты меня, купил. Не люблю, когда убивают женщин, пусть они даже и федеральные агенты. Верно, напарник?

– Я тоже не люблю, – Лора кивнула.

– Мы сначала терялись в догадках, – сказал Сарториус. – Понимаете, не нужна такая разветвленная сеть просто для охраны прав меньшинств. И для агитации она развернута с большим превышением – ведь эти деятели сейчас подминают под себя газеты, радио, телевидение… Все возможности засирать народу мозги. Зачем им столько отделений на местах? И откуда столько денег?! А потом нам показалось, что все координируется из единого центра. И… Можете смеяться, но первая мысль была – это заговор, управляемый извне. Большая долговременная программа по развалу страны. Подорвать мораль, сделать нас уязвимыми. Натравить женщин на мужчин. Развратить нацию, в конце концов. Но потом стали появляться структуры наподобие женского такси. Такие вполне невинные структуры, на которые мы долго не обращали внимания. Бизнес и бизнес. А они потому и возникли, что мы сконцентрировались на некоммерческих фондах. И спокойно работали себе, гады.

– Военно-промышленный шпионаж?

– Теперь мы уверены в этом. Вот и до вас добрались. У вас тут во Французовой балке такая штука интересная…

– Вот же твари, – сказал Вик. – Сначала развели у себя извращенцев в немереном количестве, потом наших стали спонсировать, а оборачивается все банальным воровством.

– Европа, – сказал Сарториус. – Но, согласитесь, такую схему прикрытия разработал неслабый ум.

– Несколько э-э… Извращенный, – оценила Лора.

– Да почему же. Он просто нашел тех, кого нельзя пальцем тронуть, не опасаясь вони на всю страну. С ними же ничего нельзя поделать, ни-че-го!

– Нашел бы евреев, допустим, – предложил Вик.

– Евреи сами найдут кого хочешь, – сказал Сарториус и поглядел на часы. – Что-то тянет резину ваш прокурор.

– Опасается пальцем тронуть. Беверли-С-Яйцами – местная знаменитость.

– Может, оно и к лучшему… – буркнул Сарториус. – Взломаем мы их коды, рано или поздно взломаем…

Вик на всякий случай отвернулся.

– Мистер Рейнхарт! – позвали от стойки. – Вас к телефону!

 

Мисс Фишер после того случая глядела на Кеслера недобро, но Джонни больше не пугался. Она могла пойти к мисс Уорд и потребовать выгнать его – но ничего такого не сделала. Боялась, наверное, что Джонни настучит в ФБР. Да он бы и настучал, будь немного поглупее. Но Кеслер прочел слишком много шпионской фантастики, чтобы выставить себя дураком. Фантастика очень полезна, если умеешь пользоваться. Там навыдумано черт-те чего, на все случаи жизни.

Он только не знал, как теперь вести себя со Стеллой – не понимал ее роли в происходящем. А как вести себя с мисс Фишер, было понятно. Следить. Отличный, кстати, повод освежить и углубить познания в радиотехнике.

Перемещения исполнительного директора в роли водителя – Кеслер так и не понял, зачем ей это надо – легко отслеживались на рабочей волне женского такси. Взяла пассажира тут, высадила там. А на случай, если это маскировка, и на все прочие случаи заодно, Кеслер воткнул ей под обшивку багажника маяк. Идея была нелепая изначально: если ты не можешь точно установить расстояние до маяка по затуханию сигнала, пеленговать его надо с двух далеко разнесенных станций. Но Кеслер упорствовал. Он регулярно засекал уровень сигнала, точно зная, где сейчас машина, и со временем составил шпаргалку, по которой наловчился вычислять ее местоположение с шагом в милю. Не так уж плохо.

Работа превратилась в беготню от закутка-мастерской в углу гаража, где был спрятан приемник, к ремонтной зоне и обратно. Антенну Кеслер повесил открыто: это была у него как бы люстра, изящная, из гнутой проволоки. Одной рукой крутишь верньер настройки, другой вращаешь люстру, не так уж неудобно, как может показаться на первый взгляд. Тем более слова «неудобно» в лексиконе Кеслера не значилось.

Через пару месяцев он знал о мисс Кэтрин Фишер столько же, сколько любой другой мог выяснить безо всех этих хлопот, просто немного поболтав с людьми. Мисс Фишер снимала квартиру вместе с теткой из числа местных феминисток. Чаще всех ездила на заказы в лабораторию «Рокуэлл» – у нее там была постоянная клиентура. Внеслужебное время проводила в недавно открывшемся клубе, где собирались всякие, кого в городе не любили, но старались лишний раз не трогать. Особенно после знаменитой драки полиции с гомосеками, закончившейся для полиции худо: конечно, копы их побили, только они потом копов – уделали. Затаскали по судам.

Тут-то до Кеслера и дошло, с кем он работает. Джонни внезапно прозрел, как это могло случиться только с таким законченным простофилей: бац – и глаза на лоб. Отдышавшись, он немного подумал, и еще немного подумал, и сделал далеко идущие выводы, настолько далеко, что хоть вешайся.

Эти выводы он собрался изложить в дневнике, но сначала решил почитать, чего там у него набралось с момента поступления на службу в такси. В дневник Кеслер скрупулезно заносил все события каждого дня – кто где сидел, кто что сказал, кто на кого как поглядел. Взглянув на описанное новыми глазами, Кеслер совсем ошалел. Это же надо быть таким идиотом. В компании было три нормальных человека – Стелла, мисс Уорд и он сам. Остальные вели себя, мягко говоря, подозрительно. Не в том проблема, что не по-женски. Еще хуже: не по-людски.

Их объединяла тайна. Они выглядели командой, делавшей одно дело. Только это были совсем не перевозки женщин, опасавшихся таксистов-мужчин. Тут крылось нечто большее.

И шифром в штаб-квартиру они передавали что угодно, только не простую шпионскую информацию, как думал Кеслер сначала. Да кому он сдался, тот «Рокуэлл» – полгорода знает, что там пытаются вкорячить боевой лазер в самолет… Правда, другая половина города уверяет: там проектируют защиту от русских баллистических ракет, чисто по-американски простую и остроумную, путем заброски на орбиту ста тысяч ящиков с гвоздями. Собственно, одно другому не мешает.

Нет, дамы-таксистки почти каждый день обсуждали на лавочке перед офисом совсем другое. Намеками и полунамеками, а иногда почти открыто они говорили о воздействии на умы. О том, как вербовать и склонять на свою сторону. Как правильно заводить разговор и поворачивать в нужном направлении. Кеслера они не стеснялись нисколько. То ли были уверены, что он, дурачок, не понимает ничего, то ли…

О, Господи, да ведь если верить дневнику, они сто раз спрашивали его: ты согласен, Джонни, что скажешь, Джонни… И он всегда отвечал то, что они хотели слышать. Всегда в точку. Они смеялись, хлопали его по плечу, хвалили.

О, Господи, они считали его своим в доску.

Педиком.

 

– Тронулись, – сказал Вик и быстро вышел на улицу. Забыв, конечно, расплатиться, это Сарториусова печаль. Да почему его – Бюро платит.

Вик уже не шатался, ноги держали как надо. Тело поняло, что сейчас придется работать, хоть ты тресни, и покорилось разуму. Только за руль пусть лучше сядет Лора. А то вдруг придется стрелять по колесам, усмехнулся про себя Вик. Хотя нам запретили…

– Вам туда минут двадцать?.. – спросил Сарториус, догоняя Вика.

– Пятнадцать. Но мы опоздаем, наши с ордером будут через десять.

– Проинструктируй их, будь добр.

– Не понадобится. Во-первых, мы с Лорой знаем, чего не надо искать и где оно лежало, хе-хе… Во-вторых, старший все равно я, что найдут, то мне принесут.

Он открыл дверь машины и, кряхтя, полез в нее: нет, тело все еще раздумывало, стоит ли ему работать сегодня.

– Кодовая книга обычно художественное произведение, – сказал Сарториус. – Как искать, по каким признакам, я даже боюсь тебе подсказывать, чтобы не сбить с толку. Удачи!

Лора завела двигатель, положила руку на рычаг коробки передач, и тут Вик удержал ее.

– Погоди-ка, – сказал он и обернулся к Сарториусу. – На всякий случай… Вы, крутые ребята, не забыли проверить Бетти Фридан? «Загадку женственности»? На которую Кеслер подумал?..

– Она лежит в офисе на каждом подоконнике, – небрежно бросил федерал. – И, кстати, в каждой машине женского такси. Они возят кучу агитационной литературы и раздают пассажиркам. А это вообще настольная книга феминистки.

– Я не понял, – сказал Вик. – Вы ее проверяли?

– Да какой смысл? Это пустышка.

– Ну вы и дебилы, – сказал Вик. – Знаешь, Сарториус, ты мне нравишься, но поскольку вы все дебилы, то, извини, ты тоже дебил!

Захлопнул дверь и сказал Лоре, очень довольный собой:

– А вот теперь полный газ. А этот пускай попрыгает.

Сарториус проводил машину взглядом. Даже в темных очках вид у него был крайне озадаченный.

 

Дамы не имели привычки болтаться в гараже и уж точно никогда не заходили в мастерскую, и Кеслер от неожиданности вздрогнул. А это была Стелла со стаканом лимонада. Жарко сегодня, держи, сказала она. Презент тебе от компании за верную службу! И засмеялась.

Кеслер был тронут – он понимал, что компания тут ни при чем, просто Стелла добрая. И для нее он точно не педик. И лимонад оказался вкусный.

Да, такая теплая весна, с непривычки весь день в сон клонит, пожаловался он. Это от перемены погоды, со всеми бывает, сказала Стелла. А что ты делаешь сегодня вечером?

Думаю, как мне дальше жить, честно ответил Кеслер, и осекся. Стелла всегда оказывала на него действие почти гипнотическое. Она спросила – он ляпнул.

Вот просто сидишь дома и думаешь?

Ну, еще я в это время играю на гитаре, так думается лучше.

Да ну тебя, сказала Стелла и опять засмеялась. Умора ты, Джонни. Надоест быть механиком, иди в комики. А почему ты думаешь о том, как жить дальше? Ой, ты пей, не слушай меня. Я стакан-то заберу, у нас стаканов осталось всего ничего, Хиггинс их постоянно роняет со своего стола, корова такая…

Мне кажется, в моей жизни пора что-то менять, сказал Кеслер, отважно глядя Стелле в глаза. Совершить, как говорит мисс Уорд, поступок. Я долго не был готов, а теперь вот потихоньку готовлюсь.

С этими словами он картинно, как ему показалось, допил лимонад и пожалел, что в мастерской нет зеркала.

Только не вздумай увольняться, сказала Стелла. Не вздумай, слышишь? Без тебя здесь совсем тоскливо станет. Они же все думают только о работе и феминизме. Я тоже феминистка та еще и тоже вкалываю, но у меня знаешь сколько других интересов? Да ты и не знаешь, Джонни, ха-ха… Ладно, сегодня вечером я разрешаю тебе подумать, как дальше жить, а завтра ты мне расскажешь, чего надумал.

Забрала стакан и ушла.

Кеслер повернулся к верстаку, на котором в тисках был зажат тормозной суппорт с закисшим поршнем, и вдруг пошатнулся. Лимонад холодный, а толку никакого – вот как парит сегодня… А не присесть ли мне на минуточку в это удобное кресло? И он присел. А не закрыть ли глаза?

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...