Обмениваемые дары и обязанность

Марсель Мосс. Очерк о даре.

М. Мосс. Очерк о даре. Форма и основание обмена в архаических обществах // Мосс М. Общества. Обмен. Личность. – М.: «Восточная литература» Ран, 1996) 85-111

Данная работа представляет собой часть более обширных исследований. В течение ряда лет наше внимание направле­но на изучение одновременно системы договорного права и системы экономических поставок между различными частями или подгруппами так называемых первобытных обществ, а также тех. которые мы могли бы назвать архаическими. Это огромный комплекс фактов, каждый из которых сам по себе очень сложен. Здесь перемешано все, что составляет собствен­но социальную жизнь обществ, предшествовавших нашим, вплоть до протоисторических.

В этих «тотальных» («целостных»), как мы предлагаем их называть, социальных явлениях одновременно находят вы­ражение разного рода институты: религиозные, юридические и моральные — и вместе с тем политические и семейные; экономические, предполагающие особые формы производства и потребления или, точнее, поставок и распределения; не гово­ря уже о феноменах эстетических, венчающих эти факты, и морфологических, выражающихся в названных институтах. Из всех указанных сложнейших аспектов, из этого мно­жества находящихся в движении социальных объектов мы хотим рассмотреть здесь только одну глубинную, но специ­фическую черту: добровольный, внешне, так сказать, свобод­ный и безвозмездный и, однако, в то же время принудитель­ный и небескорыстный характер этих поставок. Они почти всегда облекались в форму подношения, великодушно вру­чаемого подарка, даже тогда, когда в этом жесте, сопровож­дающем сделку, нет ничего, кроме фикции, формальности и социального обмана, когда за этим кроются обязательность и экономический интерес. Более того, хотя мы и обозначим точно разнообразные принципы, породившие эту обязатель­ность обмена (т. е. самого разделения общественного труда), все же из всех этих принципов мы углубленно изучим лишь один. 1Какова юридическая и экономическая норма, застав­ляющая в обществах отсталого или архаического типа обя­зательно отвечать подарком на подарок? Какая сила, заклю­ченная в даримой вещи, заставляет одариваемого делать от­ветный подарок? Такова проблема, на которой мы сосредото­чим внимание, не упуская из виду все остальные. Привлекая достаточно большое число фактов, мы надеемся ответить именно на этот вопрос и показать направление, в котором может развернуться все исследование смежных вопросов. Выяснится также, каковы новые проблемы, стоящие перед нами: те, что касаются постоянной формы договорной мора­ли, т. е. способа, по которому и в наши дни вещное право продолжает зависеть от обязательного права; а также дру­гие, касающиеся форм и идей, которые всегда, по крайней мере частично, направляли обмен и которые до сих пор в определенной мере замещают понятие индивидуальной выгоды.

Таким образом, мы достигнем сразу двух целей. С одной стороны, мы придем к своего рода археологическим выводам относительно природы соглашений между людьми в обще­ствах, окружающих нас или непосредственно нам предшествовавших. Мы опишем феномены обмена и договора в тех обществах, которые вовсе не лишены, как утверждалось, эко­номических рынков (так как рынок — человеческий феномен, не чуждый, с нашей точки зрения, «йодному из известных об­ществ), но где порядок обмена отличен от нашего. Рынок в них прослеживается до возникновения института торговцев и до их главного изобретения — денег в собственном смысле.

Мы увидим, как функционировал этот рынок до того, как были найдены, во-первых, современные, можно сказать, фор­мы (семитская, эллинская, эллинистическая и римская) до­говора и продажи, а во-вторых — монетного чекана. Мы уви­дим, как действуют в этих соглашениях мораль и экономика. И поскольку мы установим, что мораль и экономика по­добного рода продолжают постоянно и, так сказать, подспуд­но функционировать и в наших обществах, поскольку мы считаем, что обнаружили здесь одну из фундаментальных основ наших обществ, мы сможем извлечь отсюда некоторые нравственные выводы относительно проблем, порожденных нашим правовым и экономическим кризисом, на чем и оста­новимся. Эта страница социальной истории, теоретической социологии, нравственных выводов, политической и экономи­ческой практики, в сущности, приводит нас к тому, чтобы опять в новой форме поставить старые и в то же время все­гда новые вопросы.

Meтод, примененный в работе.

Мы пользовались методом точного сравнения. Прежде всего, мы, как и всегда, исследовали наш предмет только в определенных, заранее отобранных ареалах: в Полинезии, в Меланезии, на северо-западе Америки, а также в некоторых важных правовых системах. Затем, естественно, мы отбирали лишь те правовые системы, где документы и проведенная фи­лологическая работа открывали доступ к сознанию самих об­ществ, поскольку дело касалось терминов и понятий: это еще больше ограничило область наших сравнений. Наконец, от­дельные части нашего исследования относятся к системам, каждую из которых мы стремились описывать последовательно в ее интегрированности. Мы, таким образом, отказались от такого распространенного вида сравнений, где перемешивается все и вся, где институты теряют всякий местный коло­рит, а источники — свой особый стиль.

Поставка. Дар и потлач.

Настоящая работа составляет часть серии давних исследо­ваний архаических форм договора, проводимых Дави и мной. Здесь необходимо кратко изложить суть этих исследований.

Представляется маловероятным, чтобы как в достаточно близкую к нам эпоху, так и в обществах, столь неудачно на­зываемых первобытными или низшими, когда-либо существо­вало нечто похожее на то, что называют «естественной эко­номикой». Вследствие странного, но вошедшего в традицию заблуждения для доказательства существования этого типа экономики привлекали даже тексты Кука относительно обме­на и меновой торговли у полинезийцев. Тех самых полине­зийцев, которых мы будем здесь рассматривать, дабы пока­зать, насколько далеки они в области права и экономики от естественного состояния.

В экономических и правовых системах, предшествовавших нашим, не установлен обмен имущества, богатсви продуктов просто в форме рыночной торговли между индивидами. Сначала принимают на себя взаимные обязательства обмениваются и договариваются не индивиды, а коллективы; участвующие в договоре являются юридическими лица­ми: это кланы, племена, семьи, которые встречаются и стал­киваются друг с другом группами либо непосредственно, ли­бо через посредничество своих вождей, либо обоими способами одновременно. Более того, то, чем они обмениваются, состоит отнюдь не только из богатств, движимого и недви­жимого ймуществ, из вещей, полезных в экономическом от­ношении. Это прежде всего знаки внимания, пиры, обряды, военные услуги, женщины, дети, танцы, праздники, ярмарки, на которых рынок составляет лишь один из элементов, а цир­куляция богатств—лишь одно из отношений гораздо более широкого и более постоянного договора. Наконец, эти поставки и ответные поставки осуществляются преимущественно и добровольной форме, подношениями, подарками, хотя, в сущности, они строго обязательны, уклонение от них грозит войной частного или общественного масштаба. Мы предло­жили назвать все это системой совокупных тотальных поста­вок. В целом наиболее чистый тип этих институтов представлен, на наш взгляд, союзом двух фратрий в австралийских или североамериканских племенах, где обряды, заключение браков, наследование имущества, правовые и экономические связи, военные и жреческие ранги — все дополняет друг дру­га и предполагает сотрудничество обеих половин племени. Игры, например, регулируются ими особенно тщательно. Тлинкиты и хайда, два племени северо-запада Америки, хо­рошо выражают природу этих обычаев, говоря, что «обе фра­трии проявляют друг к другу уважение».

Однако в последних двух племенах северо-запада Амери­ки и во всем этом регионе обнаруживается, конечно, типичная, но развитая и относительно редкая форма, этих тоталь­ных поставок. Мы предложили назвать ее потлачем, как, впрочем, называют ее американские авторы, используя чинукское название, которое вошло в поаседневный язык белых и индейцев от Ванкувера до Аляски. «Потлач» означает глав­ным образом «кормить», «расходоваты». Эти весьма бога­тые племена, живущие на островах, на побережье или меж­ду Скалистыми горами и побережьем, проводят зиму в не­прерывном праздновании: пиршествах, ярмарках и торгах, которые одновременно являются торжественными собрани­ями племени. Последнее располагается на них согласно сво­им иерархическим братствам и своим секретным обществам, которые часто путают с братствами и с кланами; и все это — кланы, бракосочетания, инициации, сеансы шаманизма, культ великих богов, тотемов и коллективных или индивидуальных предков клана — смешивается в сложном переплетении обрядов, юридических и экономических поставок, установлений политических рангов в мужском союзе, в племени, в конфе­дерациях племен и даже в международном плане и. Но осо­бенно примечателен в этих племенах принцип соперничества и антагонизма, доминирующий во всех названных действиях. Дело доходит до сражений, до предания смерти вождей и знати, вступающих в подобное противостояние. И наряду с этим наблюдается расточительность, уничтожение накоп­ленных богатств с целью затмить вождя-соперника вместе с его близкими (обычно имеются в виду дед, тесть, зять). Здесь имеет место тотальная поставка в том смысле, что именно весь клан через своего вождя договаривается за всех, за все, чем он обладает, и за все, что он делает. Но со стороны вождя эта поставка приобретает явно выраженную агонистическую манеру. Ей присущи черты ростовщичества и расточительства, в ней прежде всего отразилась.борьба зна­ти между собой за место в иерархии, которым впоследствии воспользуется клан.

Мы предлагаем оставить название «потлач» для такого ро­да института, который можно наиболее осторожно и точно, хотя и слишком длинно, назвать тотальные поставки агонистического типа.

До сих пор мы находили примеры данного института по­чти исключительно в племенах северо-запада и части севера Америки, в Меланезии и в Папуа. Повсюду в других местах, в Африке, Полинезии и Малайзии, в Южной Америке, в остальной части Северной Америки, обмен между кланами и семьями, как нам представлялось, относится к более элемен­тарному типу тотальной поставки. Однако более углубленные исследования сейчас обнаруживают довольно значительное число промежуточных форм между таким обменом с ожесто­ченным соперничеством и уничтожением богатств, как на се­веро-западе Америки и в Меланезии, и другими, с соревнова­нием более умеренным, в которых стороны состязаются в по­дарках; так мы соперничаем в наших праздничных подарках, пиршествах, свадьбах, в повседневных приглашениях и так же чувствуем себя обязанными отплатить, revanchieren, как говорят немцы. Мы установили существование этих промежу­точных форм в индоевропейской античности, в частности у фракийцев.

Этот тип правовых и экономических отношений включает в себя самые разнообразные правила п шдеи. Наиболее важ­ный среди этих духовных механизмов, очевидно, тот, что обя­зывает возместить полученный подарок. Но нигде моральное и религиозное основание такого принуждения не выражено более явно, чем в Полинезии. Исследуем же его более де­тально, и мы ясно увидим, какая сила толкает к тому, чтобы возместить полученную вещь и вообще выполнять вещные договоры.

ГлаваI

ОБМЕНИВАЕМЫЕ ДАРЫ И ОБЯЗАННОСТЬ

ВОЗМЕЩАТЬ ИХ (Полинезия)

I

123Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: