Решение проблем и размышления вслух

Решение проблем представляет весьма важную область когнитивного функциони­рования человека. Особенно пристальное внимание в кросс-культурных исследо­ваниях уделялось решению математических задач. Насколько нам известно, во всех культурах люди в той или иной степени пользуются математикой; однако в куль­турах Востока, где компьютеры и калькуляторы не используются повсеместно, уде­ляется большое внимание формированию навыков вычисления. Поэтому неуди­вительно, что студенты, представляющие эти культуры, получают более высокие оценки за свои математические достижения. Группа ученых (Geary, Fan & Bow-Thomas, 1992) сравнивала выполнение китайскими и американскими детьми задач на простое сложение и обнаружила, что китайские дети правильно решили в три раза больше задач, чем американцы, и сделали это значительно быстрее. Китайские дети пользовались переструктурированием данных, тогда как американские дети полагались только на вычисления. Преимущество китайских детей объяснялось тем, что родители и учителя специально занимались выработкой у детей основных математических навыков.

У формального и неформального математического мышления были обнаруже­ны свои особенности. Дэвис и Гинзбург (Davis & Ginsburg, 1993) сравнивали прак­тические навыки африканских, американских и корейских детей. В отношении математических задач неформального характера различия были незначительными. При решении формальных математических задач корейские дети продемонстри­ровали более высокий уровень, чем другие группы. Это свидетельствовало о том, что обучение в классе и тренировка дома с помощью родителей сформировали у них превосходные практические навыки решения формальных математических

задач.

При проведении анализа кросс-культурных различий в некоторых исследова­ниях использовались задачи, требующие силлогистических рассуждений. Эти за­дачи связаны с логическими (абсолютными) истинами, которые отличаются от эмпирических (условных) истин. Логические истины предполагают осмысление и выведение. Эмпирические истины постигаются на собственном опыте или со слов других людей. Лурия (Luria, 1976) провел исследование традиционного ха­рактера, связанное с силлогистическими рассуждениями. Он обнаружил, что даже неграмотные крестьяне из Узбекистана были в состоянии постичь эмпирические истины, но не могли понять логические истины.

Скрибнер (Scribner, 1979) разграничил «теоретические» и «эмпирические» от­веты. Теоретические ответы основаны на информации, которая содержится в са­мой задаче. Эмпирические ответы основаны на внешней по отношению к задаче информации. Скрибнер и Коул (Scribner & Cole, 1981) пришли к выводу, что обу­чение в школе оказывает существенное влияние на способность к силлогистиче ским рассуждениям. Это показывает, что школьное образование, делая акцент на анализ, способствует развитию теоретической ориентации в силлогизмах. Сущ­ность силлогизмов является еще одним фактором, который оказывает влияние на процесс логического мышления. Проводя исследование в Индии, Даш и Дас (Dash & Das, 1987) обнаружили, что дети, обучавшиеся в школе, в большей степени склонны к силлогизмам «конъюнктивного» типа (например: лошадь и собака ни­когда не расстаются. Сейчас лошадь бежит по джунглям. Что делает собака?). Дети, не получившие школьного образования, больше преуспевают в силлогизмах типа «вопреки опыту» (например: если лошадь накормить досыта, она не сможет хоро­шо работать. Лошадь Рама Бабу сегодня накормили досыта. Сможет ли она сего­дня хорошо работать?). Эти результаты говорят о том, что дети, не обучавшиеся в школе, способны к восприятию логических истин таким же образом, как и дети, получившие школьное образование. Различия возникают лишь в связи с контек­стом рассуждения.

Креативность

Креативность является.одним из наиболее ценных когнитивных процессов; она определяется оригинальностью, гибкостью и беглостью идей или иных результа­тов. К сожалению, данный процесс очень мало изучен в кросс-культурном аспек­те, хотя исследования выявили роль внешних факторов, способствующих креатив­ности (Stein, 1991), и экологического контекста в формировании креативност) (Harrington, 1990). Отношения детей с родителями, включая поддержку и поощ-

рение со стороны последних, также оказывают влияние на формирование креатив­ности (Simonton, 1987).

Коллиган (Colligan, 1983) провел традиционное исследование роли культурного давления и практики социализации на формирование музыкальной креативности. Изучались культуры жителей островов Самоа, острова Бали, Японии и индейцев Омаха. В культурах Самоа и Бали поощряется осознание танцорами собственной индивидуальности (как жителя Самоа или Бали), следовательно, в этих культу­рах танцоры создают уникальную индивидуальную исполнительскую манеру в рамках базовых установок искусства танца, предписанных их обществом. Япон­ская же культура, как и культура индейцев Омаха, не одобряет инноваций и ори­гинальности. А значит, исполнительский стиль танцоров в этих культурах остается относительно неизменным.

Поощрение детей за участие в определенных играх, таких как «заставь пове­рить», благоприятствует формированию креативности (Segall et al., 1999). Креатив­ному мышлению у детей способствуют и ролевые игры (Dasen, 1988). Та степень, в которой такие игры и игровые виды деятельности являются составной частью процесса социализации детей в любой культуре, определяет влияние культуры на креативность.

Заключение

В этой главе мы рассмотрели некоторые из основных проблем, касающихся взаи­мосвязи культуры и познания. Мы также попытались понять, как эти проблемы трактуются в рамках различных теоретических подходов и что говорят нам данные исследований различных когнитивных процессов о данной взаимосвязи. На дан­ной стадии мы можем понять, что люди используют одни и те же когнитивные процессы, чтобы адаптироваться к миру, в котором они живут. Культурные разли­чия проявляются в том, каким образом эти процессы применяются в отдельных контекстах. В то время как некоторые из этих процессов сформировались в резуль­тате длительной адаптации индивидов или групп к экокультурным условиям, дру­гие сформировались в порядке адаптации к новым требованиям меняющегося мира. В результате мы обнаруживаем свидетельства непрерывности и постоянно­го изменения когнитивных процессов индивидов как в рамках одной культуры, так и в разных культурах.

Как мы видели, разнообразие данных не позволяет прийти к однозначному за­ключению о взаимосвязи между культурой и познанием. А последние исследова­ния еще больше усложнили представление об этой взаимосвязи. Приверженцы раз­личных точек зрения расходятся в вопросах, касающихся концептуализации куль­туры, структуры когнитивных процессов, а также средств, при помощи которых культура и когнитивные процессы усваиваются индивидом, включая их представ­ление и систематизацию в организме человека. Эти различия дают нам множество альтернатив для планирования исследований, которые могут перестроить наши представления в данной области.

В то же время мы можем сделать вывод, что отношение современных иссле­дований к культуре стало более серьезным, чем несколько десятков лет назад.

Исследователи стали более восприимчивыми к использованию тестов, заданий и экспериментальных ситуаций, однако исследования по-прежнему терпят неудачу, пытаясь уловить реалии повседневной психологической жизни людей. Интерес к изучению повседневного познания свидетельствует о попытках понять эту реаль­ность. Развитие культурной психологии (Stigler, Shweder & Herdt, 1990) и этно­культурной психологии (Kim & Berry, 1993) в последние годы также представляют собой попытки принять эти реалии. Движение в направлении регионализации пси­хологии (D. Sinha, 1997) также стало очевидным во многих частях света. Мы наде­емся, что исследования будут и впредь обращаться к различным проблемам, каса­ющимся взаимоотношений культуры и познания. Мы также надеемся, что различ­ные точки зрения сблизятся между собой для формирования в перспективе более унифицированного подхода к пониманию познания.

ГЛАВА 8