 |
Пабло был шимпанзе, живущим в неволе, и с ним тоже очень жестоко обращались. Он был известен как Ш-377 в лаборатории Нью-
|
|
|
|
W
Йоркского университета, где содержался. Использование номеров вместо имен — это один из способов, применяемых исследователями, чтобы дистанцироваться от животных, которых они эксплуатируют. Грустная история Пабло была рассказана в журнале «Открытие»: «Как следует из исследовательского досье, Пабло подвергся проколам 220 раз, один раз ему случайно прокололи губу. Он был подвержен 28 печеночным, двум костно-мозговым и двум биопсиям на лимфоузлах. Ему четыре раза дыали инъекции, чтобы протестировать вакцину, одна из которых была вакциной от гепатита. В 1993 году ему сдыа.\и инъекцию вируса СПИДа, которая в 10 тысяч раз превышала летальную дозу. Могучий шимпанзе оправился поае прививки СПИДом и отчаянно боролся с гепатитом только для того, чтобы умереть от инфекции, вызванной годами проколов, уколов и биопсий».
Глория Гроу, находившаяся рядом с Пабло, когда он умирал, позволила другим шимпанзе увидеть Пабло, и вот что она рассказывает: «Поодиночке или парами они дергали его за руки, открывали ему ыаза, чистили его, потирали его вздутый живот... Очень скоро они стали расхаживать взад-вперед и громко улюлюкать. Улюлюканье переросло в пронзительные крики, и стены центра стали дрожать от эха ударов кулаков, которые беспощадно заполнили все пространство». Той весной Джейн Гудолл увезла прах Пабло в Танзанию, «чтобыразвеять его по лесу Гом- бе, где шимпанзе танцуют, чтобы прекратился дождь».
Эту книгу можно было посвятить многим тысячам животных. Джаспер и Пабло всего лишь двое среди слишком большого числа животных — миллиарды в год, — с которыми жестоко обращаются. То, как с ними обращаются, — это оскорбление не только для них, но и для нас, потому что мы уж точно являемся существами, способными отличить плохое от хорошего.
|
|
|
То, что животные чувствуют, намного важнее того, о чем они думают. IQ^ не имеет никакого значения. Стоит вспомнить философа- утилитариста Джереми Бентама и его знаменитое высказывание по поводу страданий животных: «Вопрос заключается не в том, умеют ли они рассуждать. Или могут ли говорить. Но — могут ли они страдать?» Для Бентама на самом деле не имеет никакого значения, могут ли животные думать или насколько они сообразительны. Бентама намного больше беспокоит, испытывают ли животные страдания. Ум и страдание не обязательно скоррелированы, и умные животные не страдают больше менее развитых. Иногда скептики спорят, что у некоторых животных слабо развито самосознание. Мы увидим, что это не имеет значения, но даже если животные и не понимают, кто они такие, они все так же могут страдать, они могут осознавать свои чувства и могут достаточно ясно показать нам и другим животным то, чего они хотят, а чего нет.
Настало время совершить путешествие в сознание и сердца животных и выяснить, что они чувствуют и почему. Когда мы отрицаем, что животные могут чувствовать, тем самым мы унижаем и их, и нас. Совершив небольшое усилие, мы можем улучшить их жизнь, принимая их такими, какие они есть, и приветствуя их в нашем мире. Мы должны сделать как минимум это, не меньше.
Глава 2 Когнитивная этология: изучение разума и чувств животных
Как нам представляется, Экуус азинус больше всего остального предпочитает, чтобы его просто оставили в покое, чтобы он мог свободно пастись на воле, восхищаясь красотами окрестностей, медитировать о других формах жизни, пить вдоволь, наслаждаться солнцем, петь, спать, заниматься любовью, растить детей, устраивать вечеринки, рассуждать о вечных вопросах бытия.
Майкл Тобиас и Джейн Моррисон, «Осел»
|
|
|
О чем думает мурлыкающая кошка? Что она чувствует? Что проносится в уме собаки, когда она бегает или играет? Что происходит в мозге и сердце слона, когда он обнюхивает мертвого партнера? Что ощущает ослик, когда тихонько пасется и осматривает окрестности? Я решил стать когнитивным этологом потому, что мне очень захотелось узнать, что происходит в сознании и в душе других животных. Чтобы заниматься этим, мне пришлось научиться понимать «язык хвоста» и тому, как обнаруживать точные различия между воем, хныканьем и визгом.
В этой главе объясняется предмет исследования когнитивной этологии — что это за наука, как она развивалась и чего пытается достичь, — и заканчивается она в стиле воспоминаний из полевой практики этологов. Все это лишь краткий экскурс, который подготовит нас к близкой встрече с животными, лицом к лицу, в следующей главе.
КОГНИТИВНАЯ ЭТОЛОГИЯ: ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ
Когнитивная этология — это сравнительное, эволюционное и экологическое изучение мышления животных. Она сосредоточена на том, что думают и чувствуют животные, а это означает внимание к их эмоциям, убеждениям, рассудительности, информационным процессам, сознанию и самосознанию. Когнитивных этологов интересует несколько вопросов: они надеются проследить эволюционную непрерывность
У различных видов; они хотят определить, как и почему эволюционировали умственные способности и эмоции; и они хотят проникнуть в настоящий, внутренний мир животных. Когнитивные этологи предпочитают изучать животных в их естественной среде обитания — или в условиях, максимально приближенных к природным.
Интерес к эмоциональным и ментальным возможностям животных существовал все время, но современная эра когнитивной этологии, сосредоточенной на эволюции и эволюционной непрерывности мышления животных, началась вместе с появлением в 1976 году книги Дональда Гриффина «Проблема сознания животных: эволюционная непрерывность умственного опыта». Гриффина часто называют «отцом когнитивной этологии», и его главной задачей было получить больше информации о сознании животных. Он также хотел прийти к пониманию такого сложного вопроса, каково это — быть определенным животным.
|
|
|
Когнитивная этология привлекает внимание многих исследователей из самых разных областей, в том числе тех, кто заинтересован в благополучии животных и их защите. В моем представлении когнитивная этология — это комплексная наука, способствующая пониманию субъективной, эмоциональной, сострадательной и моральной жизни животных. Однако, если речь идет и непростых и волнующих «глобальных вопросах», которые поднимает когнитивная этология (такие как эволюция социальной морали, к которой я обращаюсь в главе 4), окончательные выводы требуют междисциплинарного подхода. Помимо этологов, мы нуждаемся в генетиках, эволюционных биологах, теологах — специалистах по религии и религиозных лидерах. И все это для того, чтобы взяться за чрезвычайно сложную задачу: понять эмоциональный и моральный мир животных и выяснить, как они соотносятся — и какую роль сыграли в эволюции человеческой морали, этики и духовного понимания.
Но, прежде чем мы перейдем к этим проблемам, нам нужно прийти к согласию по основным вопросам, таким как: «Как мы узнаем, что животные что-то чувствуют и о чем-то думают?» Нам это отчасти известно, и одна из причин — наблюдаемая каждым гибкость в их поведении. Животные демонстрируют гибкость в поведенческих моделях, и это говорит о том, что они являются сознательными существами, обладающими страстями, а не просто «генетически запрограммированными» делать «что-то» в одной ситуации и «что-то» в другой. Например, обезьяны не станут участвовать в эксперименте, ес\и знают заранее, что не справятся с ним. Исследования показали, что крысы часто ненадолго задумываются о том, что им известно, когда бегут по лабиринту; они останавливаются, в обратном порядке проигрывая в голове маршрут, и корректируют свои действия. Когда животным требуется принять решение, которое предполагает особое внимание к особым стимулам, и им нужно сделать осознанный выбор среди альтернативных вариантов, многие из них вполне способны это делать — они осведомлены об окружающих обстоятельствах и намеренно совершают адекватный, целенаправленный и гибкий выбор в самых разных обстоятельствах.
Гибкость поведения — это одна из лакмусовых бумажек для выявления сознательности, мышления в действии. Сознание эволюционировало, поскольку позволяло индивиду делать выбор при столкновении с разнообразными и непредсказуемыми обстоятельствами. Однако, установив, что другие животные обладают сознательным мышлением, мы переходим к более интересным вопросам: о чем они думают? Что чувствуют? Что им известно? Страстное желание ответить на эти вопросы — вот что движет когнитивными этологами. Вот что заставляет нас подниматься в предрассветный час по утрам.
|
|
|
