Инициация и групповые ритуалы

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

 

В тех случаях, когда в сложной магической церемонии жаждут участвовать множество лиц, при условии, что каждый из них мо­жет играть активную роль в ней, используется форма групповых ритуалов, отвечающих поставленным целям, — так называемые драматические ритуалы. Таким образом каждый участвующий в них человек вносит в создание духовного проявления свою силу воли и энергию. Почти все мистерии древности имели в себе эту форму, и обряды инициации, посвящения в тайные братства, во все века проводились согласно этому принципу. Всем очень хорошо известно, что ритуалы особенно полезны в вопросах инициации.

Имеется множество подтверждений, что массовые ритуалы были важнейшей составной частью мистерий на Тибете, где принятие в школу каждого лану сопровождалось соответствующим празднест­вом, ритуалом посвящения новичка к выполнению Великой Рабо­ты. Буддист-йог Миларепа пишет в истории своей жизни, что именно его гуру Марпа проводил над ним несколько ритуалов посвящения, в процессе которых в круг, или мандалу, где он стоял, вызывались различные божества и духовные силы. Кроме того, общеизвестно, что в брахманизме кандидат на инициацию прохо­дит через ритуал посвящения и очищения.

Из многочисленных письменных источников мы знаем также, что и в Древнем Египте существовали ритуалы инициации, счи­тавшиеся весьма важными; дошедшие до нас сведения о магических обрядах обросли за многие века многозначительными деталями и важной, хотя порой и обрывочной информацией. Фактически, если основной принцип группового драматического ритуала, неза­висимо от того, с целью инициации ли он проводится или пре­следует достижение определенного магического результата, служит посвящением в Великую Работу и возвеличивает, приводит в вос­торг сознание, то это неопровержимо свидетельствует что анало­гично воспринимаемые церемонии проводились уже в глубокой древности.

Основной принцип драматического ритуала идентичен таково­му в любой другой магической церемонии, здесь также происхо­дит своего рода вызывание Бога. Правда, в первом случае акцент делается скорее на эстетическую сторону, на привлекательность обряда для воображения, поскольку здесь в драматической форме показывается история жизни бога, течение событий, преимущественно основных, а иногда течение земной жизни идеального человека, или богочеловека, например Дионисия, Кришны, Вакха, Осириса, тех, кто самостоятельно достиг мудрости и духовной пол­ноты, то есть тех самых качеств, которые ищет и теург. Жизнь в заново созданной атмосфере, повторение дел, некогда выполняе­мых Богом, — наиболее эффективный, великолепный метод для возвеличивания души, для приведения ее в состояние восторга. Сам этот принцип называется поминовением и является неотъемлемой составляющей всякой магической церемонии.

Любому, знакомому с книгой «Оккультная философия», стано­вится совершенно очевидно, что Генрих Корнелий Агриппа и те, от кого он получил свои знания, в полном объеме понимали этот теоретический принцип, лежащий в основе данной формы магии. Он требует неоднократного повторения роли вызываемого бога, прохождения через события, происшедшие в период его земной жизни. Но мало того, что этот принцип должен составлять приня­тый драматический ритуал, каждый аспект этой вечной магичес­кой церемонии, неважно, выполняемой отдельным человеком или группой лиц, должен быть отмечен восторженным повторением ряда высших, значимых событий жизненного пути Бога, репетиция которых служит для того, чтобы придать большую значимость, ак­центировать внимание на двойственности процесса, в котором есть обряд и вызывания, и посвящения. Даже в таком сравнительно тривиальном аспекте, как подготовка оружия и магических инструментов к работе, Агриппа вполне справедли­во рекомендует видеть и повторять святые дела; в качестве примера поминовения, которое проповедует Агриппа, можно взять описанную в его «Четвертой книге оккультной философии» следующую процедуру освящения воды, которую он описывает так: «И тогда, когда мы освящаем воду, нам должно поминать, как Бог поместил небесный свод посреди вод, а также как Он сотворил потоки воды в земном Раю... так же, как и Христос принял крещение в Иордани, и как таким образом освятил и очистил воду. Более того, необходимо нам вызывать определенные божественные име­на, соответствующие нашему занятию, как то, что Бог есть живи­тельный источник, живая вода, источник милосердия и подобные имена».

Читатель мог также заметить, что ритуал из «Гоэтии», о кото­ром мы говорили в предыдущей главе, имеет также ярко выражен­ный поминальный оттенок. В тексте вызывания явно прослежива­ется попытка употребить властные слова из Священного Писания, где они используются для свершения определенных деяний. Прав­да, пример этот применительно к драматическому ритуалу далеко не из самых удачных. Для данного случая наилучшим примером послужит драма «Вакханки» Еврипида. Ритуал следует построить таким образом, чтобы каждый участник его не оставался безучаст­ным, а играл отведенную ему роль, и в то же время действие дол­жно быть непрерывным и последовательным. Иными словами, разработка драматических ритуалов требует несомненных знаний законов театрального искусства.

Имеющиеся в нашем распоряжении исторические свидетельства со всей очевидностью показывают, что ежегодно разыгрываемая мистерия, посвященная жизни великого бога Осириса, царя Туат, на самом деле представляла собой сложный драматический ритуал его вызывания, церемонию поминовения, включающую в себя повто­рение почти всех действий, совершенных им в период его леген­дарного пребывания на земле, среди людей. В основе и этого празднования, и всех других, подобных ему, лежит вызывание того или иного бога, или аватары. Человеческих из них четыре — Парашурама, Рама, Кришна и Будда. Согласно этому, индийские астрологи отмечают на зодиакальном круге точки, называемые вратами аватар, считая их каналами поступления на Землю косми­ческой энергии. Это середины (15°) знаков Тельца, Льва, Скорпи­она и Водолея. В европейской астрологии они носят имена четырех евангелистов — Луки, Марка, Иоанна и Матфея соответственно. Считается, что человек, у которого хотя бы одна планета (лучше всего — Солнце) попадает в такую точку, находится под особым покровительством высших сил, и с помощью театрализованных повторений теург стремится привести свое воображение и сознание в состояние восторга, для того чтобы в высшей точке экстаза найти единение с божественным.

Данный вид церемонии наиболее эффективен для людей с очень развитым поэтическим и эстетическим чувством. Совершен­но очевидно, что символическое представление того, что раньше было фактическим духовным процессом для почитаемой Личности, не может не породить в теурге, за счет игры его воображения, высшего сочувствия и ощущения гармонии с этой Личностью, что и является высшей целью драматического представления. Короче говоря, в драме маг воображает себя богом, переживает за него все с ним происходящее, испытывает тождественные ощущения, а слова, которые во время действия им произносятся, служат до­полнительным средством создания чувства еще большей идентич­ности.

Именно это свойство драматических ритуалов заставляло не­сколько поколений магов не очень высокой степени посвящения использовать во время церемоний, помимо определенно театраль­ного реквизита — масок и одежды, театральные же приемы, на­пример гротеск. С центральной темой драматического ритуала мы сталкиваемся часто, наблюдая либо за проведением мессы в като­лической церкви, за ритуалом посвящения в младшие адепты орде­на Золотого Рассвета или получения третьей степени (градуса) ма­сонства, либо за дионисийскими празднествами в «Вакханках».

В каждом из этих случаев в драматической форме повторяется жизнь просвещенного адепта, иначе говоря, в магической форме разыгрывается спектакль, центральная тема которого — жизнеопи­сание существа, чье сознание стало божественным. Театральными средствами рисуется образ человека, который умирает фактически или в мистическом смысле, а затем воскресает, но уже как бог, излучающий божественную мудрость и силу. Именно потому, что для древних египтян Осирис был лучшим из примеров того, как личность может преодолеть свою связь с человеческим, обрести единение с Божественным и остаться для будущих поколений лю­дей символом возрождения, в различных главах «Книги мертвых» умерший, обращаясь к судьям в Зале Судилища идентифицирует­ся с ним.

Драматический ритуал, который древние египтяне выполнили с целью вызывания Осириса в Абидосе, представлял собой театра­лизованное представление, состоящее из восьми действий. В пер­вом показывалась процессия, где древний бог смерти, Упвавет, прокладывал путь Осирису. Во втором действии сам великий бог являлся в священной ладье, куда также позволялось зайти немногим, наиболее ярким паломникам. Путь ладье преграждала толпа акте­ров, представляющих прислужников и стороников Сета, врага Оси­риса... Затем следовало сражение, в котором, однако, противники наносили друг другу раны настоящим, а не бутафорским оружи­ем... Скорее всего, сражение имело место в третьем действии и служило аллегорическим подтверждением триумфа Осириса. В четвертом на сцену выходил Тот и искал тело поверженного бо­жества. После этого шли церемонии подготовки к погребению Осириса, затем похоронная процессия направлялась в пустынный храм, находящийся неподалеку от Абидоса, где Осириса клали в гробницу. Следующим действием была великая битва между Гором (сыном Осириса и Исиды), мстящим за смерть отца, и Сетом. В последнем акте появлялся сам воскрешенный Осирис и во главе триумфального шествия входил в храм в Абидосе.

Но мистерии, театральные представления, в которых имитирова­лись земные дела бога, разыгрывались не только в честь Осириса, но и в честь Исиды, Хатора, Амона, Пашта и других богов и бо­гинь, не имевших своего земного воплощения. Целью групповых драматических ритуалов в их честь был вызов их.

В католической мессе поминается божественная жизнь и служе­ние Сына христианского Бога, смерть Спасителя на кресте, Его по­следующее воскрешение в славе и вознесение на небеса. В прошлом празднование мессы сопровождалось роскошными процессиями и пышными, помпезными мистериями или театрализованными представлениями; и здесь же следует при­знать, что в отсутствие магических приемов весь внешний эффект немногого стоит. В ритуале посвящения в третью степень (градус) масонства разыгрывается драматическое действо гибели великого мастера, Хирама Абиффа, и его последующее воскресение при по­мощи магического приема, после чего звучит то самое утерянное магическое слово, воскресившее X. А.

Прекрасной постановкой и оформлением отличается принятый в ордене Золотого Рассвета ритуал посвящения в младшие адеп­ты; здесь показывается очень насыщенная, богатая разнообразными событиями, в том числе и путешествиями, жизнь основателя орде­на розенкрейцеров Христиана Розенкрейца3 как символа Иисуса Сына Божьего.

Цель его также состоит в том, чтобы через сострадание, воз­действующее на чистое воображение, теург смог идентифициро­вать себя с образцом сознания, символом которого был Розенкрейц, и чья жизнь перед ним разыгрывается. В одной из сцен ритуала, наиболее значительной и яркой, слуга иерофанта (верховного жре­ца) предстает перед другими участниками действа как бы мерт­вым, лежащим в пастосе, в мистической гробнице. С помощью молитв и заклинаний адепт символически воскрешается, каковым действием подтверждается пророчество, высказанное когда-то вели­ким основателем. В торжественный час воскрешения, когда адепт выходит из пастоса, где он был погребен, уже в образе Христиана Розенкрейца, старший адепт произносит триумфальную фразу:

«А я знаю, что Искупитель мой жив и что восстанет он в последний день на земле. Я есть путь, истина и жизнь, никто не придет к Отцу моему, кроме меня. Я — очистив­шийся; я прошел через врата тьмы к свету, я боролся на земле за добро; я завершил работу свою; я вошел в Невидимого. Я — солнце в его восходе. Я прошел через час облака и ночи. Я — Амон, Сокрытый, тот, кто открывает день. Я — Осирис Оннофрис, Оправданный. Я — Бог Жизни, торже­ствующей над Смертью; нет во мне ничего, что бы не при­надлежало богам. Я — приготовитель пути; спаситель, веду­щий к свету. Да будет свет во тьме. Прежде был я слеп, но теперь я прозрел. Я — тот, кто примиряет с Неизъяснимым. Я — обитатель Невидимого. Пусть снизойдет яркий блеск Божественного Духа».

Эту поэму экстаза не следует рассматривать как просто набор звучных словосочетаний. Если адепт выполняет магическую работу должным образом, правильно, если он совершенно вошел в соот­ветствующую магическую форму, полностью идентифицировался с сознанием Бога, то тогда другие участники церемонии почувству­ют восторг, степень которого будет равна силе финального торже­ственного обращения.

Наиболее общепринятые формы драматического ритуала приме­нительно к инициациям происходят, с небольшими отличиями, поч­ти так же. Сначала неофит, одетый в черную мантию, входит во внутренние комнаты Храма Инициации, где ему немедленно завя­зывают глаза, а талию обвязывают шнурком, затем он в сопровождении Стража подходит к возвышениям, находящимся в четырех главных точках, где сидят представители высших званий. Повязка на глазах неофита символизирует слепоту всего иллюзорного мира и невежество, в котором плавает человек нераскаявшийся, безволь­ная жертва трагедии — болезненного рождения, упадка и смерти. Тройная обвязка шнуром символизирует три основных элемента: Огонь, Воздух и Воду; черная мантия — символ тьмы жизни, а также Сатурна, который есть смерть, жнец всех людей. Неофит несколько раз обходит Храм, и в это время представители высших званий, а также высоких благодетельных богов, в недалеком те­перь будущем — его наставники в магии, требуют от него рас­сказать о своих целях и устремлениях.

Как видим, вся процедура немедленно вызывает в нашей памя­ти «Книгу мертвых», где в главе CXLVI1 и в следующих за ней, ангелы и боги, хранители священного Пилона, врат, через кото­рые усопший проходит на пути в Аментет, требуют от него рас­сказа о своем деле. В ответ на вопрос о том, известно ли ему имя стража, — следует понимать, что это не имя, а символ, — и после заявления усопшего о том, что он пришел отвечать перед Тотом и тем снискать высшую мудрость, ангелы и боги по очереди дают усопшему разрешение войти. «Проходи, — говорит страж Пилона, — ты чист».

Каждый желающий может увидеть в Британском музее превос­ходный ритуал инициации, называемый «Мистерия Судилища Ду­ши», восстановленный М. У. Блэкденом по тем главам «Книги мертвых», в которых рассказывается о восхождении усопших к Залу Судилища и о их последующем блаженстве на Острове Ис­тины. Он совершенно ясно, в красочном, ярком стиле, показывает, что, вполне возможно, тексты, дошедшие до нас под названием «Книга мертвых», некогда составляли части, ритуала, использовавшегося в те дни, когда Египет, управляемый верховными жрецами, фараонами и адептами, достиг своего наи­высшего расцвета.

Ритуал инициации в ордене Золотого Рассвета в равной сте­пени вобрал в себя некоторые части древнеегипетского ритуала.

В нем различные члены ордена, символизирующие космических богов и находящиеся на возвышениях в Храме, сдерживают продви­жение неофита по кругу. «Ты не можешь пройти мимо меня, — говорит неофиту Хранитель Запада, — пока не назовешь мое имя». И тогда кандидат в посвященные отвечает: «Тьма — имя твое. Ты — великий Пути Теней». На это следует приказ: «Дитя земли, страх суть поражение. Поэтому ты не должен иметь в себе страх! Ибо в сердце трусливого нет судьбы! Ты знаешь меня, потому проходи».

По мере того как идет ритуал, неофиту задается множество по­добных вопросов, на которые он отвечает, после чего следует ка­кой-либо магический совет, завершает же всю процедуру посвяще­ние огнем и водой, что символизирует очищение неофита, необходимое для совершения дальнейшего путешествия. Это посвящение, свершаемое храмовыми представителями бога в четырех главней­ших точках, является необходимой частью подготовки новообращен­ного к Великой Работе.

С помощью заклинаний небесные силы входят в новообращен­ного, наполняя его мужеством, волей и решимостью продолжать начатую работу до конца. Затем с новообращенного снимают по­вязку, шнур и мантию. Вместо них на него надевают белую мантию или широкий белый шарф, символизирующие чистоту жизни и благородство устремлений, снизошедшее на новообращенного. На этом заканчивается посвящение, а также заклинание сущностей, после чего новообращенный дает клятву, и ему сообщаются некото­рые фундаментальные магические знания и философский алфавит. Если не считать ряда несущественных деталей, то именно так в целом — кое-где, правда, с небольшими изменениями — проходит ритуал инициации.

Однако без дальнейшего практического выполнения магической работы весь этот ритуал для новообращенного не будет иметь ни­какого значения. Все составляющие ритуала служат средствами под­готовки новообращенного к магической работе; посвящение и сак­раментальность ритуала должны сделать последующие задачи по­нятными и, возможно, менее опасными по своей природе. В под­тверждение сказанного необходимо вспомнить, что сразу после инициации Марпа убедит Миларепу сразу же заняться практи­ческой работой, которая в его случае заключалась в медитации и концентрации. Для человека, желающего посвятить себя магии и об­ладающего либо необходимой подготовкой, либо врожденными данными, что в любом случае по причине реинкарнации подразу­мевает прежнее внимание к подобным вещам, церемониальная инициация дарует ему краткое и великолепное видение духовной цели, которую он ищет и которую он теперь начинает смутно представлять.

Данный факт особенно важен, если служители Храма являются иерофантами в действительности, а не только по названию, хоро­шо знающими практическую сторону магии, в частности технику проведения ритуалов. Потому что, когда служитель Храма играет роль бога и если он знаком с приемами практической магии, он примет форму бога с таким совершенством, что магнетические эманации бога в нем проникнут в самые глубины души нео­фита.

Принятие форм бога, о чем говорилось в предыдущих главах, может иметь очень глубокий эффект, вплоть до фактического преобразования; к примеру, не исключено, что неофит — подобные факты подтверждаются соответствующими свидетельствами, — особенно если он отличается обостренным восприятием, увидит в глубине зала не просто человека, совершающего действия, как и положено в этот момент иерофанту, имитируя бога, а гигантскую завораживающую, внушающую трепет фигуру самого бога в сия­нии яркого света. Когда, как я уже говорил ранее, иерофантами яв­ляются опытные маги, такие, какими они были во времена Древ­него Египта, инициация неофитов — это уже не бессмысленный ритуал, не формальность, но церемония реальная, имеющая огром­ную силу.

Это все, что касается ритуалов инициации. Драматический ри­туал, не предполагающий инициации, очень напоминает таковой и по концепции, и по выполнению. В них несколько человек ра­зыгрывают, с большой пользой для себя, сцены из жизни бога и при помощи повторяющихся заклинаний поминают его словами и действиями, вследствие чего вызывают бога в освященное ритуалом место. Выполняя магические приемы, приводят свое сознание в со­стояние высшего восторга, то есть поднимают его над обычным дуалистическим планом, в результате чего происходит их едине­ние с Божественным.

Уникальным примером древнегреческого драматического ритуа­ла является трагедия «Вакханки». Фактически, с точки зрения ри­туала все, что там происходит, есть по форме драматический ри­туал. Он настолько великолепен, так отточен, что зрители, наб­людающие за ним с интересом, начинают думать, что перед ними разыгрывается театральное представление, трагедия. При участии в ней посвященных лиц, хорошо знакомых с техникой заклинания, восторженно играющих свои роли, понимающих смысл ритуала, вкладывающих в него — как предполагает магический сеанс — свою Волю и Воображение, трагедия вполне может стать могучим драматическим заклинанием Дионисия.

Стихотворный перевод трагедии, сделанный профессором Гил­бертом Мэрреем, можно назвать классическим образцом творчес­кой поэзии, а не буквальным переложением с греческого языка. Он с неподдельной искренностью, великолепно передает религи­озную атмосферу и дух восхищения в ритуале поклонения Вакху. В пьесе звучит и столь типичная для всех заклинаний молитва к богу:

Явись, явись под любым именем и в любой форме,

О горный бык, змей стоглавый,

Лев огненного пламени!

О Бог,зверь, тайна явись

Столь же таинственной и магической является тема звучащего «Мистического гимна Дионисию» в переводе Томаса Тэйлора:

Приди, благословленный Дионисий, имеющий множество имен,

С головой быка, порождение грома, во славе Вакха.

Бассарей, бог всемогущий,

Кого мечи и кровь, и священный ярость восторгает:

На небесах радующийся, безумный, громко звучащий бог,

Разъяренный вдохновитель, имеющий жезл:

Богами почитаемый, живущий среди человеков,

Приди, благосклонный, с разумом многорадостным!.

Чтобы все эти драматические ритуалы возымели должный эф­фект, требуются большая практика и многократные репетиции, не говоря уже, как было сказано выше, о громадном опыте личной магической работы. Без последнего вообще ничего из описанного завершить невозможно. Астральная техника восхожения в план, ис­следование символов с помощью видения, отработка форм и масок богов, правильное произношение имен, равно как и выполнение некоторых форм евхаристии, — все это необходимые условия Магического Пути. Требуется также поистине титаническое терпение.

Но прежде всего маг должен изо дня в день практиковаться, проводить ритуалы, совершать заклинания до тех пор, пока он не почувствует, что способен укрощать силы и властвовать ими. Фактически, самое важное условие успеха любого вида магичес­кой деятельности, в том числе и в проведении драматического ри­туала, — настойчивость.

Какой бы формой магической деятельности теург ни занимался, независимо от того, что он уже успел достичь, для него всегда са­мым важным остается терпение. К выполнению заранее подготов­ленной программы магической работы он должен подходить сме­ло, не страшась трудностей. Тот путь, который он для себя открыл и которому поклялся следовать, представляется для него логосом его Воли; от него он не имеет права не просто отступать, но даже отклоняться. Разумеется, его будут обуревать и страхи, и сомнения, не исключено, что речи друзей будут нарушать покой его разума, покой и ясность его души, кто-то попытается нарушить его духов­ное равновесие праздными сплетнями и слухами о вреде и даже опасности занятия магией, о ненадежности его результатов. Против него ополчатся целые небесные толпы, не говоря уже о легионах из мрачной бездны; ополчатся и начнут строить козни с одной только целью — отвратить мага от его занятия. И если он поддастся им, нарушит данную клятву, он безвозвратно потерян, он погиб, ибо впереди его в этом случае ждут только неисчислимые страда­ния и бедствия!

Взяв на себя клятву, маг должен следовать по избранному пути, что бы с ним ни случилось, он обязан идти к успеху. Ес­ли смерть настигнет мага в процессе работы, то и тогда он дол­жен двигаться вперед, переходя от одной жизни к другой. Душа его должна оставаться всегда целеустремленной, а духовный взгляд направлен ввысь, ибо могучая клятва ведет мага вперед. Леви как-то заметил, что маг должен работать с сознанием, что он всемогущ и что в его распоряжении остается вечность.

Мне вспоминается очень простая, но оттого не менее очарова­тельная легенда, в которой раскрывается эта же тема, смысл кото­рой — убедить мага идти вперед к Дому Отдохновения, без уста­ли, страха и сомнений двигаться вперед, постоянно работать, доби­ваться им самим созданной цели, которая теперь неясно просматри­вается вдалеке, в золотом рассвете Священной Земли. Едва ли ее знали в древности, да и теперь к ней возвращаются крайне редко. Мне удалось прочитать ее в небольшой по размеру «Книге сердечного пояса со змеей» Алистера Кроули. Хотя литературное, в частности поэтическое, мастерство этого автора не всегда меня сильно впечатляет, в данном случае, я считаю, он превзошел самого себя, создав маленький шедевр, изящный по форме и удивительный по содержанию.

Приведу небольшой, весьма многозначительный отрывок из книги, прекрасно иллюстрирующий предмет нашего разговора:

«Жила там также и колибри, которая обратилась к рогатой гадюке, прося у ней яду. А великий змей Хем, Священный, царственный урей, ответил ей так: «Плыл я по небу Ну в ко­леснице, что называется «Миллионы лет», и видел я всех тва­рей Геба, равных мне. Яд моего клыка — это то, что я унаследовал от своего отца и от отца моего отца, а теперь ты хочешь, чтобы я отдал его тебе? Живи ты и твои дети так, как я живу и как мои предки жили, хотя бы и будь вас сотни миллионов поколений, и пусть милосердие Всемогу­щего прольет на детей твоих каплю яда старости.

От этих слов колибри сокрушалась в духе и упорхнула меж цветов, как будто бы и не было разговора между ними. А вскоре змея ударила ее, и она умерла.

Но ибис, стоявший, размышляя, на берегу Нила, прекрас­ный бог, все слушал и слышал. И он перестал быть ибисом и сделался змеей, сказав: "За время пути сотен миллионов и миллионов будущих детей им достанется хотя бы капля яда клыка Величественного. И вот, слушайте! Не родилась и третья луна, как стал ибис змеем уреем, и яд клыка появился в нем и в потомстве его навеки"».

Именно этот возвышенный дух неистребимой Воли и упорства преодолеет все препоны, которым надлежит неизбежно появиться на тернистом пути мага. Только сила Воли, что фактически и со­ставляет основу основ мага, качество, без которого вообще ничего невозможно закончить. Достижения не приходят в считанные часы, увидеть их — недостаточно суток, и два-три захода солнца тоже значительных результатов не принесут; прекрасные видения и аро­маты, вошедшие в самую глубину души, могут втуне лежать года­ми, даже и в будущих жизнях, лежать в темноте, дожидаясь своего времени.

Путь к реализации глубочайших желаний и устремлений к Адонай может оказаться целью, принадлежащей уже к иному миру, другому зону и существующей в природе мечтаний. Может быть, уже другие люди подхватят эту цель, чьи сладкие плоды мяг­ко упадут в руки; возможно, для того чтобы собрать их, вовсе не понадобится делать никаких усилий. В любом случае никто из на­чавших заниматься магией в начале пути не может сказать, когда окончательная цель будет им достигнута. И думать об этом, ломать голову над сроками, а еще, хуже того, тешить себя надеждами на скорое достижение цели — просто бессмысленно.

По мере того как растет и прогрессирует душа, приходят по­нимание и интуиция, каждое последующее действие дает эффект движется по пути магии к свету. Крепнут крылья, полет ста­новится стремительнее, увеличиваются его высота и длительность, внутренняя лампа, пополняясь маслом мудрости, горит уже посто­янно, ни на секунду не угасая. Маг должен постоянно поддержи­вать свой внутренний огонь, терпеливо нести его всеми людс­кими тропами, и широкими, и узкими, до тех пор, пока он не станет Светом.

Но прежде всего магу нужно быть невозмутимым, терпеливым, целеустремленным и волевым. Только Воля способна подтолкнуть к продолжению работы. Магу следует походить на того ибиса из маленькой легенды. Отвратись человеческих путей и избери путь, что предлагает Господь! Познание и разговор могут оказаться тем даром, ожидать которого, возможно, понадобится тысячи и тысячи лет, но кто знает, когда расслышит дух твой? Может быть, толь­ко определенность намерения, мрачная целеустремленность, како­вую продемонстрировал ибис, помогут магу добиться цели; и не­важно, сколь длинным окажется путь, в конце его в сердце мага распустится цветок жизни Адонай; а возможно, все случится и нам­ного быстрее

Но как бы там ни было, магическая работа должна быть про­должена. Ежедневно теург обязан входить в планы в поиске воз­можностей взойти выше и выше, прокладывать себе путь в проз­рачных сферах ясного света Огня. Прошествие каждого из времен года ознаменуется все большим укреплением его устремлений и сил, нацеленных на достижение магической задачи единения. Все должно находиться в поле деятельности его Воли — и высшие не­беса, и низшие бездны ада.

Воля мага должна распространяться на всех низших обитате­лей астрала, по мановению его пальца они должны повиноваться ему и преклонять колена. Вместе с тем на маге лежит громадная ответственность, все увеличивающаяся с каждым его шагом вперед, с каждым часом, прошедшим в магической работе. «Природа учит нас, в этом же убеждает и Оракул, что даже злые зародыши ма­терии можно сделать полезными и добрыми»2. Иными словами, смысл ответственности мага состоит в священном доверии к нему. Задача, которую он возложил на себя, — трансформировать все­ленную, преобразовать основные элементы материи в субстанции истинного духа, принадлежит только ему и никому больше

Вся его жизнь должна стать постоянной алхимической опера­цией, в процессе которой он перегоняет через куб своего сердца грубость мира и превращает, очищая ее, в сущность безоблачных небес. Его голова также должна возвышаться над облаками, а ноги его, стоящего прямо, должны опираться на прочную и многоцветную земную твердь. Только упорство, если не сказать — упрямство обеспечит ему прямоту духа и непреклонность Воли. Вот два стер­жня, опора, на которой зиждется сила мага. Все сферы теургии следует отработать годами и при этом не замутнить их жаждой получить личные блага. Но в любом случае, как читатели уже за­метили, божественное искусство помогает выковывать характер и Волю, пройдет время, и появится благоприятная карма, на пути кото­рой никакое препятствие не посмеет появиться, когда ангел поспе­шит поднять душу, и это будет тот самый долгожданный и всепог­лощающий мистический брак, ожидать который пришлось многие и многие годы. «В тот день будет Господь един, и имя Его еди­но»

Но даже если и не удастся достичь единения с Адонай, то и тогда в занятии магией есть великая польза, мистически тонкая и чистая, это искупление мира. Очень скоро все наше существо нач­нет вращаться вокруг невидимого нами Солнца несказанной кра­соты, которое, подобно сильному магниту, будет притягивать нас к себе все ближе и ближе. И хотя могут пройти зоны, прежде чем мы наконец увидим приближающуюся цель, мы почувствуем себя почти так же, как Адам, когда бы перед ним, после всех пережи­тых им страданий, во тьме его земного изгнания вдруг забрезжил образ Рая Небесного, и он бы подумал, что не все еще для него потеряно, что блаженство возможно после очищения и что идти осталось совсем недолго. Подобная многообещающая гарантия — уже немало. Такое видение заслуживает того, чтобы проявить пре­дусмотрительность. И хотя на нашем пути неизбежны и задержки, и падения, нас также ждут минуты и часы радостного восторга, когда мы увидим ангелов небесных в белоснежных одеждах сла­вы, когда нас начнет сжигать жар экстаза и радости от сознания того, что мы, бывшие веками умершими, можем восстать.

 

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

123Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: