 |
А зоопарки, по определению, не могут удовлетворить все эти потребности.
|
|
|
|
Например, весной 2001 года азиатских слонов постоянно перевозили туда-сюда из Денверского зоопарка, как будто это диваны, которые можно переставлять из комнаты в комнату. Мне и организации «Защита животных Скалистых гор» пришлось вмешаться, поскольку ни АЗА, ни Денверский зоопарк не проявили должного беспокойства. А случилось вот что: Долли, 32-летнюю слониху, разлучили с близкими друзьями Мими (42 года) и Кэнди (49) и отправили в Миссури в «медовый месяц», так в зоопарке называют период размножения. Через несколько месяцев в зоопарк Денвера приехали Хоуп, взрослая самка, и Амиго, малыш в возрасте 2,5 лет, которого забрали у матери. Их поселили рядом с Мими и Кэнди. В течение следующих месяцев Мими стала заметно более раздраженной; а в июне 2001 года она ударила Кэнди так, что та опрокинулась, и ее пришлось подвергнуть эвтаназии. Через два дня Кэнди умерла, а еще через день, когда ее тело было вскрыто и запах достиг других слонов, Хоуп вырвалась у своих смотрителей и стала метаться по зоопарку. К счастью, никто серьезно не пострадал. Затем Хоуп перевели в другой зоопарк, а на ее место взяли другую очониху, Рози.
Слоны живут матриархальными группами, для которых характерны глубокие и продолжительные социальные связи. Они обладают феноменальной памятью. Слоны формируют взаимоотношения, которые сохраняются всю жизнь, и очень горюют, если эти связи разрушаются из-за разлуки или смерти. Если слоны то входят в группу, то покидают ее, это приводит к серьезным нарушениям всего социального уклада, что может сильно расстроить членов группы. Именно это и произошло в Денверском зоопарке. Мими отреагировала вспышкой истерии на отъезд Долли, а Хоуп — на смерть и вскрытие тела Кэнди. Были ли эти слоны счастливы? Конечно же, нет. То, как с ними обращались в зоопарке, было стандартной рабочей процедурой, которая привела к страданию и смерти.
|
|
|
А как быть с Мэгги, африканской слонихой, которая живет одна в Аляскинском зоопарке в Фэрбэнксе? Она бесцельно бродит по нему, часто во время снегопада, она не получает никакой тренировки, лишена компании своих сородичей. Даже чиновникам зоопарка очевидно, что ей требуется помощь, но на это они отвечают, что потратили более 100 тысяч долларов на изготовление бегущей дорожки специально для Мэгги... которой она так и не воспользовалась! Текс Эдвардс, директор Аляскинского зоопарка, сказал: «Я думаю, мы поступаем правильно». Но нет ничего «правильного» в том, чтобы содержать слона в подобных условиях. Поступать так — значит игнорировать все то обилие ин-
формации о социальной и эмоциональной жизни с\онов, которая есть в нашем распоряжении. Почему бы не отправить Мэгги на юг, в заповедник, чтобы она могла жить в более привычном климате и вместе со своими друзьями? Это будет гуманным и «правильным» действием.
Разбитые семьи,
ПОТЕРЯННЫЕ ДРУЗЬЯ
То, что справедливо для слонов, справедливо и для других животных. Зоопарки не должны стремиться удовлетворить лишь физические потребности животных и считать дело законченным. У животных есть также социальные и эмоциональные потребности, и, так же, как у людей, разрушение или игнорирование этих связей приводит к негативным последствиям. У животных есть семьи и друзья, и они понимают, когда теряют их.
Я наблюдал это своими глазами, когда по прошествии восьми лет со своими студентами изучал койотов, живущих в Национальном парке Гранд Титон, в Вайоминге. Одна самка, которую мы назвали «Мамой», поскольку она была женой и матерью, стала покидать свою семью ради коротких вылазок. Она убегала и пропадала на несколько часов, а потом возвращалась к стае, как будто ничего не произошло. Нам очень хотелось знать, скучает ли ее семья, пока ее нет, и мы стали наблюдать за тем, что происходит. Через какое-то время Мамины отлучки стали все дольше и дольше, часто день или два, и перед тем, как она уходила, члены семьи с любопытством смотрели на нее — они вскидывали головы набок, морщили лоб и смотрели искоса, как бы спрашивая: «Куда ты собралась?» Кое-кто из ее детей даже некоторое время с\е- довали за ней. Когда Мама возвращалась, они бурно приветствовали ее, громко скулили, лизали ей морду, их хвосты крутились как пропеллеры, они с ликованием переворачивались туда-сюда перед ней. Ясно, что и ее дети, и партнер скучали по Маме, когда она уходила.
|
|
|
Однажды Мама оставила стаю и больше не вернулась. Стая с нетерпением ждала ее много дней. Некоторые койоты нервно расхаживали в ожидании, а другие совершали краткосрочные вылазки только для того, чтобы вернуться ни с чем. Они отправлялись в том направлении, в котором ушла она, обнюхивали места, где она могла побывать, и завывали, как будто звали ее. Наверное, койоты плакали бы, если бы могли. Их поведение рассказывало о глубоких и сложных переживаниях.
Через какое-то время жизнь вернулась в прежнее русло... почти. Новая незнакомая самка присоединилась к стае, установила отношения с доминантным самцом и за два года родила десять щенят. Теперь
Она стала матерью и женой. Но время от времени казалось, что некоторые члены стаи все еще скучают по своей матери. Койоты садились, оглядываясь вокруг, направляя нос по ветру, отправлялись в короткие походы в том направлении, где исчезла Мама, но возвращались уставшими и грустными.
Прошло три или четыре месяца, прежде чем эти поиски прекратились. Возможно, несмотря на чувства, которые они испытывали, они, наконец, смирились с неизбежным. Жизнь в стае должна была продолжаться. В дикой природе койоты могут оправиться и излечиться от потери. Койотам, живущим в искусственных границах зоопарка, справиться с этим бесконечно сложнее. Зоопарки перевозят животных из одного зоопарка в другой по экономическим причинам или просто для того, чтобы разнообразить свою экспозицию, поддерживая интерес у посетителей. Но подавляющее число животных формируют тесные социальные и семейные связи, и все эти перемещения оказывают разрушительное влияние на личное благополучие каждого из них.
|
|
|
