 |
Послам ООН настоятельно не рекомендуется одеваться в черное, чтобы не создать ложного впечатления о характере их работы.
|
|
|
|
И, наконец, первая и главная обязанность посла ООН:
1. Сидеть, помалкивать и не мешать пресс–секретарю делать ТВОЮ работу.
– Он согласился! – закричала Катрина вместо приветствия в четверг, когда мы встретились в школе. Я еле добралась до двери, растолкав репортеров, и в ушах у меня звенело от криков: «Саманта, ну что, кола или пепси?», «Саманта, что ты думаешь о ситуации на Ближнем Востоке?» Но Катрину я расслышала.
– Кто на что согласился? – уточнила я, когда мы поравнялись.
– Пол! – подруга обиделась, что я не помню. – Из церкви. Или из бильярдной. Неважно, в общем, я пригласила его, и он согласился!
– Кэт, это же здорово! – машинально отреагировала я.
На самом деле я была не очень–то рада. То есть, конечно, отлично, что у Катрины появился парень, но я почувствовала какое–то смутное недовольство собой. То, что она сама позвонила парню и пригласила его, было в тысячу раз более смелым поступком, чем спасение президента. Я всего лишь рискнула жизнью, и если бы умерла, мне было бы уже на все наплевать.
Катрина рисковала намного большим – своей гордостью.
Не думаю, что когда–нибудь наберусь храбрости позвать на свидание мальчика своей мечты. Во–первых, он встречается с моей сестрой, во–вторых – а вдруг он откажет?
– Я сказала маме, что остаюсь у тебя на ночь, ничего? – робко спросила Катрина.
– То есть, родителям нравится Пол, но ты знаешь, они говорят, что в пятнадцать лет рано ходить на свидания.
– Ну конечно. После вечеринки приходите ко мне. Да, кстати, если тебе нечего надеть, зайди, Люси сделает из тебя конфетку. Ты знаешь, она это любит.
Катрина просто сияла от радости. Если честно, я никогда не видела ее такой счастливой. Как бы страшно я ни завидовала ее смелости, я все равно была рада за нее.
|
|
|
– Сэм, правда? Как здорово!
– Ну вот видишь. Да, а куда вы все–таки пойдете? Как–никак, первое свидание!
Катрина посмотрела на меня как на сумасшедшую.
– Конечно, на вечеринку Крис! А куда же мне еще было его приглашать?
Я закрывала кодовый замок на своем шкафчике, но, когда услышала слова Катрины, на–прочь забыла шифр (пятнадцать, мой нынешний возраст, двадцать один, возраст, в котором я хотела бы оказаться, восемь, возраст, о котором лучше не вспоминать).
– Вечеринка Крис? – Я наконец разобралась с замком. – Ты позвала его на вечеринку Крис?
– Конечно, Сэм, куда же еще? Мы же идем, верно? Ты, я, Пол и Дэвид!
– ЧТО? – Теперь я вряд ли вспомнила бы не только шифр, но и свое имя. – Катрина, ты рехнулась? Я же сказала, что никогда не пойду к Крис, даже если Лари Вэйн Роджерс снова бросится на меня с пистолетом.
Катрина перестала улыбаться.
– Сэм! – взмолилась она. – Ты должна пойти! Как я буду без тебя? Ты же знаешь, что Крис позвала меня только из–за тебя!
– Да, а меня она позвала только для того, чтобы я притащила с собой толпу журналистов и ее крысиную морду показали по телевизору. Не говоря уже о том, что она хочет познакомиться с Дэвидом. – Мне не верилось, что Катрина, моя лучшая подруга с четвертого класса, этого не понимает. – А этого не будет. Потому что мне НЕ НРАВИТСЯ ДЭВИД, если ты вдруг забыла.
– Сэм, я не могу пойти без тебя, – упавшим голосом сказала Катрина. – Меня туда даже не пустят.
– Раньше надо было думать, – бросила я.
– Сэм, я позвала Пола на свидание, – еле слышно проговорила Катрина.
– Я же сразу сказала, что не иду! Более того, родители не пускают даже Люси.
– Да, но она все равно пойдет – наврет им что–нибудь. И ты можешь сделать то же самое.
– Не пройдет, – вздохнула я. – Они до сих пор сердятся из–за моих оценок по немецкому. Конечно, то, что я спасла президента, на них подействовало, и они немного смягчились, но все равно…
|
|
|
– Сэм, – нетерпеливо прервала меня Катрина. – Ты что, совсем ничего не понимаешь? Теперь наша жизнь может измениться. – Она огляделась по сторонам и, придвинувшись ближе, зашептала: – Мы больше не будем белыми воронами. Мы подружимся с компанией Люси. Сэм, ты что, не хочешь узнать, как это – быть Люси?
У меня просто не было слов.
– Кэт, я уже говорила тебе, что знаю, как это. Надо танцевать в дурацкой короткой юбочке на футбольном поле, врать родителям и разлеплять ресницы булавкой. – Я захлопнула дверцу шкафа и взглянула Катрине прямо в лицо. – Прости, я найду занятие поинтереснее.
– Найдешь, конечно. – Глаза Катрины наполнились слезами. – Ты–то найдешь, А каково мне, Сэм, подумай. Мной никогда никто не интересовался. А теперь у меня есть шанс доказать всем, что моя идиотская одежда здесь ни при чем. Что я нормальный человек. Как они. Прошу, не лишай меня этого шанса.
Прозвенел звонок, но я не двигалась с места.
– Катрина, – ошарашенно спросила я. – Тебе что, правда, важно, что они о тебе думают?
Катрина вытерла слезы рукавом.
– Да. Понятно? Да, Сэм, я трусиха. Мне не все равно, что говорят обо мне окружающие. Я не такая, как ты. Я же ничего не прошу, только не лишай меня…
– Ладно, – сказала я.
– Что? – выдохнула Катрина сквозь слезы.
– Ладно. – Мне больше ничего не оставалось. – Я пойду, раз это так важно для тебя.
Катрина покачала головой, не веря своему счастью.
– Правда, Сэм? Честное слово?
– Честное слово.
Катрина взвизгнула и бросилась мне на шею.
– Ты не пожалеешь, клянусь! Там же будет Джек!
И она убежала на биологию.
Вообще–то мне тоже надо было бежать: я опаздывала на немецкий. Но вместо этого я стояла как вкопанная и пыталась осознать, что сейчас произошло и какие последствия повлечет за собой мое решение дать шанс подруге.
В тот же день, по дороге к Сьюзен Бун, я продолжала размышлять на эту тему.
И не прерывалась до тех пор, пока не увидела, что лежало в классе на моем месте. Там был шлем, разрисованный маргаритками.
– Нравится? – улыбнулся Дэвид. У меня снова предательски екнуло сердце. Что это, влечение или буррито, съеденный на завтрак?
|
|
|
– Я решил, что это именно то, что тебе нужно. Ты же все время имеешь дело с безумными птицами и вооруженными людьми.
Нет, мне это решительно не нравилось. Стоило Дэвиду улыбнуться, как мое сердце начинало выделывать эти непонятные штучки.
Я надела шлем. Он был немного велик, но, принимая во внимание мою шевелюру, сидел довольно плотно.
– Спасибо, – поблагодарила я. Я и вправду была тронута, почти так же, как тогда, когда Дэвид вырезал на подоконнике мое имя.
Позже, когда Джо сел мне на плечо, – сегодня мы рисовали кусок сырой говядины, и надо было передать все оттенки красного – я даже не обратила на это внимания. Через пару минут ворон улетел, обиженно каркнув.
Все рассмеялись, и я снова заметила, что Дэвиду смех идет даже больше, чем улыбка. Дэвид производил впечатление… уверенного в себе человека, что ли. Человека, которому нипочем и сотня–другая Крис Парке.
Другого объяснения тому, что я сделала, у меня нет. Мы мыли кисти, и я, с трудом скрывая волнение, как можно небрежнее спросила:
– Дэвид, не хочешь пойти со мной в субботу на вечеринку?
Я думала, он откажется. Но он улыбнулся и сказал:
– Ну конечно, а почему бы и нет?
Вот десять вероятных причин, по которым я пригласила Дэвида на вечеринку Крис Паркс в субботу.
Временное помутнение рассудка из–за запаха краски.
Из чувства солидарности с Катриной, у которой, кажется, развился стокгольмский синдром (это когда жертва проникается нежностью к мучителю). Причем развился в такой острой форме, что она решила соврать родителям и пойти на сомнительную вечеринку с парнем, которого едва знала.
Из–за его глаз.
|
|
|
