 |
По крайней мере, я очень на это надеялась.
|
|
|
|
Я почти сразу пожалела о том, что пригласила Дэвида на вечеринку Крис. Не потому, что вдруг передумала – из–за реакции окружающих.
Реакция первая, Люси:
– Боже, вот это новость! Вы отлично смотритесь вместе – ну, он такой высокий, а ты такая коротышка, и у вас обоих полный бардак на голове! Ну, и что ты наденешь? Думаю, мою кожаную мини–юбку, зеленый топ, колготки в сеточку и ботфорты. Забудь про кеды, они ужасно смотрятся с мини–юбкой, у тебя будут жирные ноги! Нет, на самом деле у тебя, конечно, не жирные ноги, но такое впечатление, когда ты в кедах. Хотя знаешь, может, колготки в сеточку – это слишком. Да, мы лучше подберем что–нибудь с узором. Хочешь пройтись с нами по магазинам перед вечеринкой?
Реакция вторая, Ребекка:
– Итак, я была права, притяжение принесло ожидаемые плоды.
Реакция третья, Катрина:
– Сэм, как здорово! Теперь Полу будет с кем поговорить на вечеринке! Он же, как и Дэвид, ни с кем не знаком. Они могут пообщаться, пока мы будем разведывать обстановку. Я слышала, что на таких вечеринках очень важно со всеми контактировать – может, нас с тобой позовут еще куда–нибудь, и мы станем такими же популярными, как Крис.
Реакция четвертая, Тереза:
– Ты пригласила его? Мисс Саманта, сколько раз я повторяла твоей сестре, что это не приведет ни к чему хорошему? Посмотри на мою кузину Розу! Предупреждаю, тебе будет лучше, если я не увижу, как ты ему звонишь. Он должен сам тебе звонить, И никаких эсэмэсок! Надо быть отстраненной. Бедная Роза, если бы она меня слушалась, была бы сейчас счастлива. А родители девочки будут на вечеринке? И что там с алкоголем? Мисс Саманта, если я только узнаю, что вы с сестрой были на вечеринке с алкоголем, клянусь, вы будете драить туалеты всю жизнь.
|
|
|
Реакция пятая, Джек:
– Президентский сынок? Слушай, а он не наркоман?
Реакция шестая, родители (я оставила самое худшее напоследок):
– Сэм, как здорово! Он такой милый! Мы и мечтать не могли, что у тебя будет такой славный мальчик. Ах, если бы Люси была более сознательной! Когда он за тобой зайдет? Мы вас обязательно сфотографируем. Малышка, всего пара снимков! Наша девочка идет на первое свидание! Дэвид просто чудо, и он учится в «Горизонте», а это лучшая школа! Не знаешь, он тоже собирается пойти в политику? Ах, если бы Люси тоже нашла себе хорошего мальчика вместо этого Джека!
Хуже и придумать нельзя. Мое первое свидание будет с мальчиком, от которого родители без ума. Мало того, что у Дэвида нет татуировок (насколько я знаю), он не водит «Наг1еу» (опять–таки, это маловероятно), он еще и сын президента США!
Ничего более нелепого со мной произойти не могло. Я знаю, родителей не выбирают, но, черт, вместо того чтобы встретиться с нормальным, неформальным парнем, я выбрала мальчика из хорошей семьи, из самой известной в Америке семьи!
Жизнь так несправедлива. Я пыталась втолковать родителям, что Дэвид заедет за мной НА МАШИНЕ (конечно, поведет Джон – Дэвиду только семнадцать) и мы ОДНИ пойдем куда–нибудь поесть (это, правда, предложила не я).
Но ни маму, ни папу все это нимало не встревожило. И все потому, что Дэвид – сын президента! Родители никогда в жизни не отпустили бы Люси на вечеринку с Джеком. Только после огромного скандала. На этот раз они сдались исключительно потому, что там буду я! Я, младшая сестра! Теперь, оказывается, я правильный и благонадежный ребенок. А ведь чего я только не делала, чтобы им досадить: носила черную одежду, пропускала уроки, дерзила. И вот результат: меня считают самой ответственной в семье.
Я начала серьезно подумывать о том, чтобы вообще проигнорировать немецкий. Хотя, возможно, это их теперь не огорчит, и они воскликнут: «У Сэм двойка по немецкому! Это же так здорово!»
|
|
|
Итак, в субботу вечером родители стояли посередине гостиной с фотоаппаратом наготове. Наконец Дэвид позвонил в дверь. Катрина уже успела прийти, превратиться с помощью Люси в гламурный кошмар и упорхнуть на встречу с Полом. Мы договорились увидеться прямо на вечеринке.
– Прошу, – быстро прошептала я Дэвиду. – Прости им, ибо не ведают, что творят. Тот, казалось, немного встревожился, но расслабился, увидев моих родителей.
Сын президента широко улыбнулся, как будто каждый день ходил в гости к девочкам, чьи родители прыгали вокруг него с фотоаппаратом.
– Добрый вечер, мистер и миссис Мэдисон! Тут Манэ, увидев незнакомца, бросился на Дэвида и навалился на него всей своей сорока килограммовой тушей. Я оттащила пса, извиняясь преувеличенно вежливо и испуганно.
– Все хорошо, – улыбнулся Дэвид, похлопывая Манэ по косматой голове. – Я люблю собак.
Настало время Люси. Она выплыла из своей комнаты и величественно обронила:
– Ах, Дэвид, это ты. Я думала, пришел мой парень, Джек. Вы, конечно, встретитесь на вечеринке. Джек тоже художник, вы обязательно найдете общий язык.
Затем появилась Ребекка, которая остановилась по пути на кухню, внимательно оглядела нас с Дэвидом и удовлетворенно заключила: «Да, притяжение налицо!».
Думаю, если бы члены моей семьи специально хотели опозорить меня, у них не получилось бы лучше, чем в результате этого экспромта.
Как только мы вышли на крыльцо, Дэвид поинтересовался;
– А что такое «притяжение»? Я нервно рассмеялась:
– Ой, не знаю! Она всякого понабралась в своей школе.
– Я учусь там же, где она, – удивился Дэвид, – но ничего подобного не слышал.
Чтобы отвлечь Дэвида от этой скользкой темы, я посмотрела на его машину и издала преувеличенно восторженный возглас. И вот почему. Я отвергла предложение Люси поработать над моим имиджем и надела длинную черную юбку, ботинки, разрисованные маргаритками, и черный свитер. Тем не менее я запомнила совет моей многоопытной сестры: «Восхищайся его машиной, всем парням это нравится».
Я не была уверена, что это сработает в случае с сыном президента, но решила попробовать. Итак, когда я закончила патетическую речь о том, какой же замечательный этот черный «седан», Дэвид посмотрел на меня с недоумением.
|
|
|
– Он же принадлежит телохранителям.
– А–а–а–а, – обескураженно протянула я и заметила, что неподалеку припаркованы еще два автомобиля службы безопасности.
– Понимаешь, – решила объяснить я свое поведение, – сестра сказала, что парням нравится, когда говорят об их машинах.
Дэвид не очень удивился:
– Ну, она, наверное, лучше знает, хотя… Он не договорил, потому что тут из кустов выскочил репортер и дико заорал:
– Саманта! Дэвид! Сюда! – и защелкал фотоаппаратом, как сумасшедший.
Я молча села на заднее сиденье и захлопнула дверцу машины. Ну что тут скажешь?
Дэвид сел с другой стороны. В машине пахло новой кожей, и я собралась было открыть окно, но сообразила, что на улице слишком холодно.
Джон обернулся к нам с переднего сиденья:
– Ну что, готовы?
– Я – да, – отозвался Дэвид. – А ты, Сэм?
– Готова.
– Ну что ж, отлично, – весело сказал Джон, и мы тронулись с места.
Я старалась не оглядываться, но все–таки заметила, что родители стоят на крыльце и машут, а их фотографирует тысяча репортеров. Надеюсь, мама с папой обрадуются, увидев себя в завтрашнем выпуске новостей.
Сначала мы ехали в полной тишине. «С мальчиками можно говорить только на три темы, – проинструктировала меня Люси, хотя ее никто об этом не просил. – Первая: он. Вторая: ты и он. Третья: ты. Начни с разговора о нем, потом перейди на вас, затем – на себя. И продолжай говорить о себе».
Но мне почему–то не хотелось следовать советам сестры. Может, потому, что не вышло с машиной, а может, потому, что я догадывалась – на сына президента обычные правила не распространяются.
То есть я хотела сказать, что он же не Джек!
– Э–э–э, – я наконец открыла рот, когда мы выехали на Тридцать четвертую улицу. – Извини моих родителей.
Дэвид рассмеялся:
– Ты что, все в порядке! Итак, куда поедем?
Я не знала, что ответить: я ем только бургеры. К счастью, Дэвид продолжил:
– Я заказал столик в нескольких местах: «Видалия», «Времена года» и «Кинкидс». Ты любишь рыбу?
|
|
|
Я встревожилась: обычно в ресторанах нет ничего, что я могла бы есть.
Не знаю, может, на моем лице отразилось отчаяние, но Дэвид вдруг улыбнулся:
– Не важно, что я заказал. Я слышал, все ходят есть пиццу к «Луиджи». Хочешь?
Боже! Именно туда собиралась Люси и ее компания. Меня совсем не радовала перспектива встретить их на несколько часов раньше, чем предполагалось. Кроме того, там Джек. Как я смогу уделять внимание Дэвиду?
– Или, – продолжил Дэвид, – мы могли бы просто перехватить по гамбургеру.
– Да! – с облегчением выдохнула я. Дэвид опять улыбнулся:
– Отлично. Джон, поехали в «Джейкc». Включишь музыку?
– Конечно! – Джон тут же нажал на кнопку магнитолы.
И… салон машины заполнил голос Гвен Стефани.
«No Doubt». Дэвиду нравится группа «No Doubt»
Конечно, этого стоило ожидать: все, кто слушает «Reel Big Fish», любят «No Doubt». Тем не менее у меня екнуло сердце. Такое совпадение! Будь у меня машина» там бы тоже играли «No Doubt».
Ужас в том, что я понимала: снова возникает то самое странное чувство, которое Ребекка назвала притяжением.
И я опять задала себе тот же вопрос: как можно чувствовать влечение к кому–то, если любишь другого? Я же пригласила Дэвида исключительно для того, чтобы Джек ревновал и чтобы Катрина не чувствовала себя неловко. Я влюблена в парня своей сестры, и рано или поздно мы будем вместе.
И о каком притяжении может идти речь? Я решила, что просто не буду обращать внимания на свои неправильные ощущения.
Ресторан «Джейкс» оказался очень уютным местом: приглушенный свет, деревянные столы и, что самое приятное, никто не пялился на нас – девочку, которая спасла президента, и его сына.
Я не знала, о чем говорить, и при этом решительно не желала вспоминать рекомендации Люси. Но Дэвид сам начал рассказывать мне смешные истории о том, что вытворяют туристы в Белом доме, и разговор завязался.
Бургеры оказались восхитительными; слегка обжаренными, без овощей, а картошка фри – хрустящая и золотистая.
Потом Дэвид рассказал, как в детстве, накрывая на стол, он всегда клал возле одной из тарелок огромную вилку и ложку, которыми накладывают салат.
И каждый раз родители смеялись.
Тогда я решила рассказать ему, как чуть не спустила в унитаз кредитные карточки отца тогда, в Марокко. Если честно, об этом не знал никто, кроме Катрины.
Потом Дэвид сказал, как грустно ему было уезжать в Вашингтон и что он ненавидит «Горизонт», потому что там никому дела нет до искусства, и все зациклены на науке. Как я его понимала! В моей школе все были зациклены на спорте.
И я рассказала о том, что к Сьюзен Бун меня послали из–за тех идиотских портретов знаменитостей.
|
|
|
В какой–то момент наши колени соприкоснулись под столом. Дэвид извинился и отодвинулся, но через пять минут все повторилось.
На этот раз он и не подумал отодвигаться. Или извиняться. Я не знала, что делать, даже Люси не предусмотрела такое!
Пресловутое влечение вернулось, и я вдруг с изумлением осознала, что Дэвид – мальчик. Естественно, я догадывалась об этом и раньше, но сейчас поняла: он красивый мальчик.
Я вдруг смутилась и замолчала, хотя еще минуту назад болтала без умолку. Я даже боялась взглянуть на Дэвида.
Может, это оттого, что наши колени соприкоснулись? Я отодвинулась.
Но это мало помогло. Дэвид спросил без тени улыбки на лице:
– С тобой все хорошо?
– Конечно! – натянуто отозвалась я. – А что?
– Не знаю. Ты покраснела, – сказал он, внимательно меня разглядывая.
И тут мне в голову пришла блестящая спасительная мысль. Я посмотрела на часы и воскликнула:
– Боже, ты знаешь, сколько времени? Нам надо спешить.
Я чувствовала, что Дэвид был бы рад вообще не идти на вечеринку. Но не я. Дома у Крис притяжение должно рассеяться.
Потому что там будет Джек.
– Ты пришла! – заорала Крис Паркс, когда открыла нам с Дэвидом дверь.
Такой реакции, конечно, стоило ожидать.
Еще в машине Дэвид спросил:
– А чья это вечеринка?
Я объяснила, как могла, и Дэвид продолжил:
– То есть по сути дела, ты терпеть не можешь хозяйку, не знаешь почти никого из приглашенных и… зачем мы туда идем?
Я смутилась и пробормотала, что обещала пойти своей лучшей подруге.
– Ладно. – Дэвид пожал плечами.
Когда мы вошли, в комнате воцарилась тишина. Все уставились на нас с Дэвидом, но ему было все равно. Казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться, а я покраснела еще сильнее.
Не знаю, почему. Ведь Дэвид мне не нравился! Ну… разве что как друг.
– Привет, я Крис. – Эта кривляка протянула Дэвиду руку. На Крис было крохотное джинсовое платьице, хотя вообще–то погода стояла прохладная.
– Привет, – дружелюбно отозвался Дэвид, пожимая руку моему злейшему врагу.
– Привет–привет! – радостно закивала хозяйка вечера. – Так здорово, что ты пришел! Твой папа просто молодец. Знаешь, я бы обязательно за него проголосовала. Я даже раздавала его листовки в школе!
– Спасибо, – улыбнулся Дэвид. – Очень мило с твоей стороны.
– Кстати, мы с Сэм лучшие друзья! – заявила вдруг Крис, все еще не отпуская его руку. – Она тебе не говорила? Еще с детского сада!
Я чуть сознания не лишилась от такой наглости и уже собралась возразить, как тут увидела Катрину,
– Наконец–то! – прошептала она, становясь рядом. – Представляешь, к нам с Полом за все это время никто не подошел, с нами вообще никто не разговаривает! Он, наверное, решил, что я полная дура!
Я взглянула на Пола. Было непохоже, чтобы он так думал: он влюбленно смотрел на Катрину, которая на редкость мило выглядела в черных джинсах и шелковой маечке.
Я обернулась к Дэвиду, который наконец–то высвободился из лап Крис Парке.
– Хочешь пить?
– Что? – спросил он.
– Будешь колу? – Я пыталась перекричать музыку (естественно, это было ска).
– Я принесу! – Он тоже говорил очень громко.
– Нет, я сама! Я же тебя пригласила. – Тут я заметила, что Джон стоял у стенки с потерянным видом. – И Джону тоже. Никуда не уходи, а то я тебя не найду в этой толчее!
И я принялась расталкивать всех локтями, чтобы пробраться на кухню. Если честно, я была рада оказаться подальше от Дэвида: между нами происходило что–то странное, и мне это совсем не нравилось.
Итак, распихивая галдящих людей, я думала – и это значит быть популярным? Находиться в тесноте и духоте, слушать громкую музыку и бесцельно убивать время? Если честно, я бы предпочла сидеть в своей комнате и смотреть хорошее кино.
К своему огромному изумлению, я нашла на кухне пиво. Пиво! А ведь Крис знала, что Дэвид придет с кем–то из секретной службы. Что ж, не скажу, что пожалею, если ее посадят в тюрьму.
Кто–то сказал мне, что кола в соседней комнате, но в соседней комнате… Люси и Джек целовались, лежа на диване.
Увидев меня, Люси отпихнула бедного парня:
– Ты пришла! Ну как? Где Дэвид?
– Там, – я махнула рукой в неопределенном направлении. – Я пришла нам за колой.
– Дура, – констатировала Люси. – Это он должен был ходить за колой. Не уходи, я приведу девчонок.
Под девчонками, конечно, подразумевалась вся группа поддержки.
– Люси. Прошу, не сегодня.
– Не будь такой занудой! Побудь с Джеком, я мигом. Тут кое–кто мечтает познакомиться с сыном президента.
Не успела я возразить, как сестрица убежала.
Джек внимательно посмотрел на меня.
– Ну как ты? – спросил он наконец.
– Как ни странно, хорошо! – бодро рапортовала я. – В четверг у Сьюзен Бун мы рисовали кусок говядины, и знаешь, я никогда бы не подумала, что в простом мясе столько…
– Замечательно, – прервал меня Джек. Он сказал это очень громко, хотя здесь почти не было слышно музыки. – Ты уже видела мою картину?
– Какую картину? – не поняла я.
– Для конкурса «Из моего окна»!
– А–а–а, – протянула я. – Еще нет. Если честно, мне пока вообще ничего не показывали.
– Тебе понравится. Я работал три дня, но это лучшее из того, что я когда–либо нарисовал.
Джек принялся рассказывать про свою картину, и тут в дверях появился Дэвид.
Увидев его, я просияла, хотя предмет моих воздыханий был в непосредственной близости, и сразу же постаралась убедить себя в том, что это из–за инициалов на подоконнике, из–за гамбургера. Ну и так далее.
– А я думал, куда ты запропастилась! – сказал Дэвид со своей неизменной улыбкой.
– Дэвид, – сказала я, – это Джек, друг моей сестры. Джек, это Дэвид.
Ребята поздоровались, и я с удивлением отметила, что они в общем–то похожи: оба высокие, темноволосые. На этом, правда, сходство заканчивалось. Джек был одет и выглядел как свободный художник, а Дэвид – очень строго и консервативно.
– Мы с Дэвидом вместе ходим в студию живописи, – решила я взять инициативу в свои руки.
Джек сжал в руке пластиковый стаканчик:
– А, в эту студию для дебилов от искусства?
Я увидела, как Дэвид окаменел, но ведь он не знал, что Джек – творческая натура и требует особого подхода. В воздухе повисло молчание.
– Нет, Джек, – затараторила я. – Оказывается, все не так. Я ошибалась насчет Сьюзен Бун. Она хочет научить меня видеть, прежде чем я отправлюсь в свободное плавание. Понимаешь, чтобы нарушать правила, надо их знать.
– Ч–т–о? – четко проговаривая каждую букву, спросил Джек.
– Нет, правда, – решительно продолжала я, хотя Джек смотрел на меня с изумлением. – Ты ведь знаешь Пикассо? Так вот, он многие годы учился рисовать то, что видит, и только потом стал экспериментировать с формой и цветом.
– Сэм, – выдавил наконец Джек. – Не могу поверить, что тебя так быстро окрутили,
– Что–что? – вмешался Дэвид.
– Хм, я вроде не с тобой разговариваю, сынок первой леди. – Джек поднял брови.
– Джек! – Я просто задохнулась от возмущения. Я, конечно, знала, что у моего кумира своеобразная манера вести себя, но такого откровенного хамства я не ожидала.
Джек рассмеялся:
– Сэм, да что с тобой? Ты всегда мыслила по–своему! Почему теперь ты, как попугай, повторяешь эти глупости? А как же творчество? Самовыражение?
– Джек! – Неужели это говорит Джек? Ведь он всегда утверждал, что художники должны впитывать новые знания как губка. – Почему как попугай, я…
– А вот и мы! – Люси появилась в окружении девочек из группы поддержки, намазанных блеском для тела. – О, Дэвид, мои друзья очень хотят с тобой…
Но я уже не могла остановиться.
– Джек, подумай. Дэвид прав/Пикассо стал виртуозом еще до того, как начал…
– Ах да, Дэвид! – презрительно усмехнулся Джек. – Он, конечно, все знает об искусстве, его картины даже, наверное, выставлялись в лучших галереях Америки.
Люси сморщила лобик и презрительно посмотрела на него.
– Можно подумать, твои выставлялись. – Она высокомерно подняла одну бровь.
Нет, худшей девушки, чем Люси, не придумаешь.
– Выставлялись! – с вызовом сказал Джек.
– Ну да, в торговом центре, – насмешливо констатировала Люси.
Но Джек не слушал ее. Он посмотрел мне прямо в глаза.
– Знаешь, Сэм, кажется ты в тот день повредила не руку, а голову.
– Достаточно, – сказал Дэвид без тени улыбки на лице. – Слушай, парень, я не знаю, какие у тебя проблемы, но…
– Проблемы? – расхохотался Джек. – Проблемы не у меня, чувак. Тебе наверняка нравится, когда твою индивидуальность подавляет какая–то…
– Отлично, – прервала его Люси. – Хватит. Пошли, Джек.
Джек смотрел на нее так, будто увидел в первый раз.
– Но Люси… он сам начал.
– Конечно–конечно, – согласилась сестрица, подталкивая его к выходу. – Пойдем подышим воздухом. И вообще, сколько ты выпил?
Итак, я осталась с Дэвидом и девочками из группы поддержки.
– Что с этим Джеком? – спросил Дэвид, Лицо мое помимо воли скривилось от болезненной гримасы.
– С ним все в порядке. Понимаешь, он творческая натура…
– Да, – согласился Дэвид. – И мозги у него, как у орангутана.
Я с обидой взглянула на него. Вообще–то мы говорим о моем любимом юноше.
– Джек Райдер, – начала я, – очень талантлив. В его картинах отражена вся боль нашего поколения.
Дэвид застыл, словно пораженный внезапной догадкой:
– Что–о–о? Сэм, он что, тебе нравится?
Друзья Люси, которые внимательно следили за разговором, придвинулись ближе. Я густо покраснела, не знаю – от вопроса ли или от взгляда Дэвида.
Конечно, я не могла сказать правду, и уж точно не в присутствии доброй половины школы – им вряд ли стоит знать, что я влюблена в Джека.
– Вообще–то, он парень Люси, – не ответила я на вопрос.
– Я не спрашиваю, чей он парень. – Было ясно, что Дэвид во что бы то ни стало хочет услышать ответ. – Я спрашиваю, нравится ли он тебе?
Я подняла голову, и наши взгляды встретились.
Мне показалось, что я вижу Дэвида впервые: умного, милого парня, с которым мы вместе ходим в студию живописи и который любит ту же музыку, что и я.
Я хотела хоть что–нибудь сказать, но не успела. Кто–то заорал: «Вот они!» – и вошла Крис Паркс в окружении своей свиты, которая мечтала познакомиться с сыном президента.
Дэвид здоровался со всеми, отвечал на рукопожатия и приветствия и больше не обращал на меня внимания.
– Ты не виновата! – сказала Катрина. – Что поделаешь, если ты любишь Джека! Было уже поздно. Мы лежали в кроватях в моей спальне и переговаривались в темноте.
– Ты встретила Джека раньше, – продолжала утешать меня Катрина. – Неужели Дэвид думает, что ты должна была сидеть и ждать, как. Золушка, когда он приедет за тобой на белом коне?
– Наверное, – проговорила я, глядя в потолок, – Дэвид думал, что раз я позвала его на вечеринку, мне нравится он, а не кто–то другой.
– Что ж, очень старомодный подход, – заключила Катрина. Она чувствовала себя очень опытной и значительной после того, как в первый раз в жизни побывала на свидании, причем удачно (на прощание Пол поцеловал ее в губы).
– Ты яркая, привлекательная девушка! – продолжала она. – Неужели в пятнадцать лет надо хранить себя для одного–единственного?
– Конечно, нет, – рассмеялась я. – Особенно если этот единственный – парень твоей собственной сестры.
– Джеку только кажется, что он влюблен в Люси, – уверенно сказала Катрина. – И мы обе это знаем. То, что произошло сегодня, лишнее тому доказательство. Он разозлился из–за того, что увидел тебя с другим парнем!
– Сомневаюсь. Думаю, он просто много выпил.
– Неправда! – возмутилась Катрина. – То есть, может, он и выпил, но на самом деле ужасно испугался, когда понял, что тебя легко потерять.
– Ты что, опять читала «Космополитен»? – спросила я.
– Да, – виновато призналась Катрина. – Люси оставила журнал в ванной.
Я повернулась на бок. Хм, грустно осознавать, что о своих переживаниях можно рассказать только одному человеку, да и тот напичкан советами из популярного женского журнала.
– А он поцеловал тебя на прощание? – осторожно спросила Катрина. – Я имею в виду Дэвида.
Я хмыкнула. Конечно, Дэвид просто мечтал меня поцеловать после всего, что произошло. Если честно, он со мной больше не разговаривал. Дэвид весело болтал со всеми, кто был на вечеринке купаясь в облаках всеобщего внимания и восхищения.
Он подошел ко мне только в половине двенадцатого (Тереза велела вернуться домой не позже полуночи). Я сидела в углу, листала старые журналы и отбивалась от желающих взять у меня автограф или, наоборот, расписаться на гипсе.
– Ну что, поехали? – спросил Дэвид. Я сказала Катрине, что мы уходим, потом нашла Крис (это было нетрудно – она все время крутилась возле Дэвида), поблагодарила ее и попрощалась. Затем мы с Дэвидом и Джоном направились к машине.
Мы с Крис живем в одном районе, но эта поездка показалась мне самой длинной в моей жизни. Мы сидели молча, отвернувшись друг от друга. Спасибо Гвен – ее музыка слегка снимала царившее в машине напряжение, но впервые не подняла мне настроение.
Но почему? Почему?! Да, Дэвид узнал, что мне нравится Джек. И что? Разве есть закон, запрещающий влюбляться в парней своих сестер?
Когда мы наконец подъехали к дому, я с облегчением вздохнула и, повернувшись к Дэвиду, сказала:
– Спасибо, что пошел со мной.
К моему огромному удивлению, он вышел из машины:
– Я тебя провожу.
Я сразу догадалась, что сейчас произойдет, и не ошиблась.
На полпути к моему крыльцу Дэвид вдруг остановился:
– Знаешь, Сэм, на этот раз ты меня одурачила. Да так мастерски! В общем два один в твою пользу!
Я испуганно посмотрела на него:
– Что?
– Я думал, ты другая. Думал, ты… не такая, как все. Я же не знал, что все это делается для того, чтобы заполучить парня.
Я посмотрела ему прямо в глаза:
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, а разве не так? – невесело засмеялся Дэвид. – Ты ведь поэтому пригласила меня на вечеринку? Чтобы заставить Джека ревновать, а вовсе не ради твоей лучшей подруги.
– Неправда! – закричала я, надеясь, что в слепящем свете фонарей Дэвид не заметит, как я покраснела. – Дэвид, это же… просто чушь!
– Да? Я так не думаю.
Когда мы подошли к крыльцу, лицо Дэвида абсолютно ничего не выражало.
– Очень жаль, Сэм, – повторил он. – Я и вправду думал, что ты не похожа ни на одну из моих знакомых девочек.
Вежливо пожелав мне спокойной ночи, он ушел. И ни разу не обернулся.
Конечно, его можно было понять. Несмотря на утверждения Катрины, что девочки нашего возраста должны находиться в постоянном поиске нужного партнера (что, конечно, смешно прозвучало из уст Мисс–Я–Только–Что–С–Первого–Свидания), я и сама прекрасно понимала: не очень–то приятно узнать, что человек, пригласивший тебя на вечеринку, влюблен в другого.
Хотя так заводиться тоже не стоило. Я же позвала его в гости к однокласснице, а не к алтарю!
И что он имел в виду, говоря, будто я такая же, как все? Неужели все его знакомые девочки спасали президенту жизнь? Не думаю.
И все–таки, несмотря на такое печальное завершение, вечер был не так уж плох: Катрина обрела желанную популярность, ее даже пригласили еще на одну тусовку.
– Знаешь, – сказала Катрина, восходящая звезда нашей школы, – я уверена, что Джек заревновал.
– Правда? – спросила я.
– Да. Я слышала, как он говорил Люси, что Дэвид слишком выпендривается и ты могла бы найти кого–нибудь получше.
Выпендривается? Дэвид, единственный из моих немногочисленных знакомых, кто вообще не выпендривался! Что Джек имел в виду?
Я повторила свой вопрос вслух, и Катрина ужасно удивилась:
– Но, Сэм, я думала, ты этого и добиваешься! Чтобы Джек понял – ты умная, привлекательная девушка и нравишься парням!
Да, она была права, но в то же время мне не хотелось, чтобы кто–то – пусть даже Джек – плохо говорил о Дэвиде.
Ото всех этих противоречивых мыслей и чувств у меня раскалывалась голова.
Зная, что не смогу уснуть, а Катрина, судя по ровному дыханию, уже была в объятьях Морфея, я зажгла ночник и принялась читать собрание биографий жен президентов.
Вот десять малоизвестных фактов о Долли Пэйн Тодд Мэдисон, жене четвертого президента США:
|
|
|
