Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Почему они все так забеспокоились? 2 глава




Ч. Додд. С. 130.

 

...Эти ответы на самом деле идентичны. Формула «Ты сказал» или «Ты говоришь» для современного уха звучит уклончиво, но евреи — современники Христа — воспринимали ее совсем по-другому. «Ты говоришь» было традиционным ответом образованного еврея на вопрос, подразумевавший серьезный или печальный ответ. Вежливость запрещала употреблять прямое «да» и «нет».

Ф. Моррисон.

Цит. по: Д. Мак-Дауэлл1. С. 79.

 

«Ты говоришь» по-гречески — всего лишь идиоматический эквивалент простого «да» (ср. «Я» в Мар. 14:62 и «Ты сказал» в Матф. 26:64).

Д. Мак-Дауэлл1. С. 78.

 

Оставив нетерпеливый синедрион и бешеную толпу, Пилат удалился в залу суда…

Ф. Фаррар2. С. 416.

 

Снова вошел Пилат в преторий, только Иисуса позвал…

Евангелие от Никодима.

Апокриф (3).

 

Один св. Иоанн сохранил для нас этот достопамятный допрос. Одетый не в пышные одежды, рожденный не в царском дворце, Иисус проведен был по великолепной лестнице, по полам из агата и лазури, под золочеными сводами, с резьбою из кедра, расписанного пурпуром, — которыми изукрашен был единственный дворец, оставшийся после великого царя Иудейского.

Ф. Фаррар2. С. 416.

 

Лестница, ведшая из верхнего двора, где была расположена претория, во двор нижний, перенесена была в 326 году в Рим императрицей Еленой, и она находится подле церкви Св. Иоанна Латеранского, почитаемая под названием Scala Santa (священной лестницы). Она состоит из 28 каменных ступеней, покрытых деревом для предохранения ее от внешних неблагоприятных влияний. По ней входят не иначе, как на коленях. Посредине она имеет два небольших кружка, свободных от деревянного покрытия, так что через них благочестивые паломники могут целовать самый камень.

А. Лопухин. С. 892.

 

Среди этой роскоши и блеска, Пилат, — заинтересованный, по своей римской натуре, благородством стоявшего перед ним узника, — спросил Его с сожалением и удивлением: Ты царь Иудейский? Ты, жалкий, измученный, гонимый горькой нуждой, бледный, одинокий, покинутый друзьями, истомленный человек, в своем рубище, со связанными руками, с явным следом вражеских оскорблений на лице и на одежде, — Ты, ничем непохожий на гордого и роскошного Ирода, которого жаждущий твоей крови народ признает своим повелителем, Ты ли Царь Иудейский?

Ф.Фаррар2. С. 417.

 

Руки, должно быть, велел у Него, развязать; долго смотрел, глаз оторвать не мог от вдавленных веревками, на бледно-смуглой коже, красных запястий. «Как затянули, мерзавцы!» — может быть, подумал.

Д. Мережковский. С. 559.

 

Разговор Пилата с Иисусом не мог остаться тайной. Он шел при свидетелях — слугах и карауле. Кто-то из них рассказал о подробностях, которые были бережно сохранены первым поколением христиан.

Прот. А. Мень1. С. 276–277.

«И так Ты Царь?» — спросил он Узника, царство которого было не от мира сего. И как прежде на заклинание первосвященника Божиего, так и теперь на вопрос представителя земного величия был дан ответ, совершивший решительный переворот в мировой истории: «Ты говоришь, что Я Царь». Тот, Кто говорил так с римским правителем, знал, что этими словами Он Сам возводил Себя на крест и что последующие немногие часы будут последними в Его полной судьбоносных событий жизни. И эта мысль представлялась Его уму, ибо Он намеренно прибавил: «Я на то родился, и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине».

Т. Айнс. С. 515.

 

Прежде всего прокуратор задал вопрос: «Ты Царь иудейский?» — «От себя ли ты это говоришь? — в свою очередь, спросил Иисус. — Или другие сказали тебе обо Мне?» — «Разве я иудей? — презрительно заметил Пилат. — Народ Твой и первосвященники предали Тебя мне. Что Ты сделал» — «Царство Мое не от мира сего, — сказал Иисус. — Если бы от мира сего было Царство Мое, служители Мои боролись бы за то, чтобы Я не был предан иудеям. Теперь же Царство Мое не отсюда».

Прокуратор из всего этого уловил лишь одно: Подсудимый действительно претендует на какую-то власть.

Прот. А. Мень1. С. 276–277.

 

«Итак, Ты Царь?» — повторил Пилат с изумлением. — «Да! но Царь не в этой стране лжи и тени, а родившийся для свидетельства об истине, и всякий, кто от истины, слушает гласа Его». — «Истина! Что есть истина», — спросил Пилат с нетерпением.

Ф. Фаррар2. С. 417.

 

Римский всадник способен был понять все это не в смысле христианском, конечно, а в философском. Римляне, особенно вельможи римские, были в то время знакомы с философией стоиков, по учению коих, истинный мудрец и человек добродетельный есть царь. Изречение Горация; ты правитель (rex), если право поступаешь, — сделалось в Риме почти народным присловием. Одно, может быть, не нравилось игемону, что царь, мудрец, подлежащий его суду, пристрастен не только к своим мыслям, но и выражениям, даже опасным: обыкновенный, думал он, недостаток мудрецов-энтузиастов, не знающих политики...

Архиеп. Иннокентий. С. 309.

 

Слова Иисуса показались римлянину лишенными смысла. Как и многие его соотечественники, Пилат был скептиком.

— Что есть истина? — усмехнулся он…

Прот. А. Мень1. С. 276–277.

 

Такой образ мыслей весьма удобно может быть приписан Пилату, во времена которого в Риме любимою философиею было учение академиков, кои ничего не утверждая в области истины, все разрушали и приводили в сомнение…

Архиеп. Иннокентий. С. 310.

 

Как же ему, — римскому правителю, с его материалистическими взглядами, — поступить с этими туманными отвлечениями? Какое отношение имеют грезы к вопросу о жизни и смерти? Разве это не галлюцинация? Разве это не волшебная страна туманных фантазий? Отложив в сторону спор об истине, Пилат был глубоко тронут узником!

Ф. Фаррар2. С. 417.

 

…Иисус, без сомнения, показался ему неопасным мечтателем.

Э. Ренан. С. 282.

 

У Иоанна, кроме того, Иисус сказал в свою защиту, что Он не возглавлял мятежа, ибо у Него не было вооруженных последователей. Но сам Иоанн пишет, что допрос проходил при закрытых дверях, и едва ли он мог точно знать, что там было.

Ч. Додд. С. 130.

 

Потребовать признания вины и, без рассмотрения дела, не осуждать обвиняемого было отличительным свойством римского правосудия.

Архиеп. Иннокентий. С. 303.

 

Языческо-греко-римский мир в то время дошел до такого умственного и нравственного растления, что утратил веру в возможность существования истины вообще и не верил, что есть истина. Выражением этого отчаянного неверия в истину служит исторический вопрос Пилата: «Что есть истина?» — ответа на который он, даже не желал и выслушать, а просто вышел к иудеям и заявил, что он никакой вины не находит в Иисусе…

Архиепп. Аверкий. С. 302.

 

Пилат сказал им: Если слова Его исполнены (по-вашему) богохульства, возьмите Его вы и поведите в вашу синагогу, и судите Его по Закону вашему.

Евангелие от Никодима.

Апокриф (4).

 

«Если же вы хотите, чтобы я осудил сего человека без исследования дела, то к чему и мое участие? — Возьмите Его вы сами и, по закону вашему, судите — и наказывайте Его, как вам угодно. Я не хочу вмешиваться в ваши дела».

Архиеп. Иннокентий. С. 304.

 

В этом ответе Пилата нельзя не видеть поразительного сходства с тем ответом, которые несколькими годами позже дал подобному же иудейскому сборищу брат знаменитого Сенеки, Галлион, когда ему, в бытность свою проконсулом в Ахаи, пришлось выслушивать от коринфских иудеев обвинение ап. Павла в том, что «он-де учит людей чтить Бога не по закону». На это обвинение Галлион отвечал: «Иудеи! если бы какая-нибудь была обида, или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас. Но когда идет спор об учении, и об именах, и о законе вашем, то разбирайте сами; я не хочу быть судьей в этом». Известно, что Галлион подкрепил такое свое решение чисто по-римски, приказав своим ликторам разогнать все сборище ненавистных всякому порядочному римлянину жидов. Наверное и Пилат не прочь был бы сделать то же самое; но, к сожалению, он был не в Коринфе, где иудеи составляли лишь незначительную колонию, а в самом центре иудейства, где иудеи представляли собой опасную силу.

А. Лопухин. С. 496.

 

Но знание Пилатом, как римлянином, законов, его римский инстинкт правосудия, его римское презрение к фанатическим убийствам, заставили его отвергнуть неопределенное обвинение и не утверждать такого темного, скороспелого решения еврейского трибунала. Он не захотел быть палачом, когда не был в деле судьей.

Ф. Фаррар2. С. 415–416.

 

…И попытался в последний раз передать дело в другие руки: «Возьмите Его вы и по закону вашему судите Его». Однако опытные в судопроизводстве фарисеи легко нашли ответ: «Нам не позволено (римскими законами) никого предавать смерти».

Д. Рид. С. 67–68.

 

Но преступление Его, отвечали обвинители, требует смертной казни, потому что Он выдавал себя за Мессию, Царя израильского; а нам нельзя никого предавать смерти, без твоего на то согласия...

Архиеп. Иннокентий. С. 304.

 

И когда сказал им Пилат: Так возьмите Его и по закону вашему судите, — иудеи же сказали Пилату: Нашим судом никого мы не можем убить. Бог нам сказал: не убий.

Евангелие от Никодима.

Апокриф (3).

 

…Они [иудеи] принуждены были сделать унизительное признание, что, будучи лишены прав присуждать к казни, они не могут наложить такого наказания, которое могло бы удовлетворить их.

Ф. Фаррар2. С. 415–416.

 

Для врагов Иисуса Христа в предании Его Пилату была еще и та выгода, что прокуратор мог осудить Его на самую позорную смерть — распятие на кресте; такая казнь определялась только римскими законами.

Свящ. В. Синельников1. С. 61.

 

Те самые иудеи, которые боятся, войдя в преторию, где по их требованию будет осужден на смерть Невинный, заявляют, что им запрещено убивать. Они предадут Иисуса распятию, но не произнесут при этом смертного приговора. Лицемерие, которое так яростно обличал Христос в течение трех лет, проявляется теперь во всей своей гнусности.

Ф. Мориак. С. 213.

 

И, взглянув на собрание, он [Пилат] увидел иудеев плачущих и сказал: не весь народ хочет Его смерти. И старейшины (иудейские) сказали Пилату: мы пришли со всем народом за Его смертью.

Евангелие от Никодима.

Апокриф (4).

 

«Казни Его требуют не все; иные плачут», — скажет Пилат в «Евангелии от Никодима». Этого, конечно, не мог он сказать. Но это могло быть, если бы не могло, — надо бы поставить крест на человечестве: незачем было бы Сыну человеческому умирать и воскресать.

Д. Мережковский. С. 567.

Юридическая сноровка, судейский инстинкт, знакомство с человеческой природой, которые предоставляли ему возможность постигать до некоторой степени характеры людей, доказывали, что Иисус был не только совершенно невинен, но бесконечно благороднее и лучше его бешеных пустосвятов-обвинителей.

Ф. Фаррар2. С. 417.

 

«А что есть истина?» — помним мы — спросил Пилат, для которого, как язычника и судьи, это слово было странно и смешно, потому что он не знал никакой другой высшей истины, кроме юридической и логической, и то — искаженной среди развращенного мира, — вышел к первосвященникам, старейшинам и народу и объявил: «Я никакой вины не нахожу в Этом Человеке».

Путь Христов. С. 330.

 

Если бы Пилат обладал большим нравственным и гражданским мужеством, то, в сущности, этим и должно бы закончиться все дело. На основании римского закона Узник признан невиновным, и представитель этого закона признал обвинение Его в оскорблении величества своим политическим самозванством — недоказанным. Значит, оставалось решить дело лишь по иудейскому закону: а так как сила этого закона была ограничена и по нему нельзя было казнить человека смертью, то Пилат, говоря иудеям: «возьмите Его вы и распните!» — сделал лишь опять колкий намек на то, что они не имеют права распоряжаться жизнью людей. Оставалось закрыть собрание и разогнать сборище. Но у Пилата не хватило на это решимости, и он своей нерешительностью погубил все дело.

А. Лопухин. С. 57–58.

 

А архиереи не собирались брать назад свои требования. Снова посыпались обвинения, приводились новые улики. Они кричали, что Иисус «возбуждает народ, уча по всей Иудее, начав с Галилеи». «Этот человек из Галилеи?» — спросил Пилат. У него возникла мысль, если не избавиться от процесса, то хотя бы подтвердить свое мнение у компетентного лица, лучше знающего местные обычаи. Он приказал отвести Иисуса в Хасмонейский дворец, куда на время Пасхи прибыл тетрарх Галилеи (Ирод Антипа).

Прот. А. Мень1. С. 277.

 

«Вы говорили, — сказал Пилат, обратясь к иудеям, — что Он начал возмущать народ с Галилеи; разве Он галилеянин?» «Галилеянин», — вскричали обвинители в несколько голосов, полагая, что это обстоятельство особенно подействовало на Пилата, который был давно нерасположен к галилеянам, и находился во вражде с их правителем, Иродом Антипой, по случаю убийства некоторых из его подданных во время одного из жертвоприношений.

Архиеп. Иннокентий. С. 313–314.

 

Все эти годы отношения между прокуратором и Антипой были натянутые. Оба подчинялись легату Сирии, но Антипа хотел видеть себя единственным хозяином страны.

Прот. А. Мень1. С. 277–278.

 

Но в уме прокуратора было и совсем другое.

А. Митякин. С. 234.

 

Отсылая Галилеянина к Ироду, правитель Иудеи достигал своих целей: примирялся с соперником, происки которого были для него опасными, и облегчал себе задачу в запутанном деле.

Прот. А. Мень1. С. 277–278.

 

Услышав о том, что Иисус «происходил из Галилеи», и там именно начал Свое учение, он воспользовался этим случаем, чтобы отослать Его к Антипе, как подсудного этому иродианскому царьку.

Ф. Фаррар3. С. 122–124.

 

Пилат, зная строгость императора Тиберия, видя, с какой яростью иудеи возводили тяжкие обвинения на Христа, был озадачен яростной ненавистью по отношению к назаретскому Пророку со стороны священников, саддукейской знати и черни, которые все неистово требовали смерти ненавистного им Пророка. Пилат видел злобу иудеев; еще яснее он видел величие и полную невинность обвиняемого; он чувствовал, что, уступив страху и угрозам, он поступил бы вопреки своей совести и своему римскому чувству справедливости. От всего сердца ненавидя иудеев, Пилат, как бы инстинктивно чувствовал, что Иисус стоял бесконечно выше всей этой толпы священников, книжников и фарисеев, этих обезумевших фанатиков, взятых вместе. Он готов был воспользоваться всякими обстоятельствами, чтобы только сложить с себя ответственность в столь трудном деле.

Свящ. Н. Григулевич. С. 168.

 

При слове «Галилея» Пилат ухватился за возможность отстранить от себя дело, которое его так затрудняло. Он спросил про Иисуса: «Разве Он Галилеянин?» — и, получив утвердительный ответ, решился сейчас же отослать Иисуса, как Галилеянина, к Ироду...

А. Дидон. С. 676.

 

 

СУД ИРОДА АНТИПЫ

 

Итак, Пилат желал спасти Иисуса.

Э. Ренан. С. 281.

 

Под предлогом нежелания вмешиваться в дела, принадлежащие чужому правлению, Пилат решился отослать Иисуса Христа на суд Ирода. В другое время исполнение такого намерения потребовало бы нескольких недель; потому что местопребыванием тетрарха Галилейского была Тивериада, отстоящая от Иерусалима не на малое расстояние; но теперь это могло быть сделано в продолжение одного часа, потому что Ирод Антипа, исповедуя иудейскую религию, находился теперь в Иерусалиме для совершения Пасхи. Отклоняя столь благовидным образом от себя судопроизводство над Иисусом Христом, Пилат мог даже при этом надеяться, что такая неожиданная учтивость послужит к примирению с ним потомка Ирода Великого.

Архиеп. Иннокентий. С. 313–314.

 

Ирод Антипа был так же польщен этим любезным вниманием, в котором увидел признание со стороны римского сановника независимости своей власти, тем более, что Пилат, знавший о его переписке с императором, относился к нему ревниво и не любил его. Теперь оба они опять могли сделаться друзьями, хотя и на почве столь темного дела.

Ф. Фаррар3. С. 122–124.

Ирод, увидев Иисуса, очень обрадовался; ибо давно желал видеть Его, потому что много слыхал о Нем…

Лука. (23:8).

 

В Тивериаде, обычной резиденции тетрарха, находившейся в расстоянии одной или двух миль от местности, бывшей центром деятельности Иисуса, Антипа давно уже слышал о Его чудесах, которые, без сомнения, считал искусными фокусами, и даже пожелал их однажды видеть. Неверующие были в то время чрезвычайно любопытны относительно такого рода чародейства. Но со своим всегдашним тактом Иисус отказал Антипе. Он опасался соприкасаться с этим нечестивым обществом, которое хотело сделать из него забаву для себя, и, стремясь снискать расположение народа, сохранял свои чудеса лишь для простых людей…

Э. Ренан. С. 237.

Так как Христос теперь находился в его власти, то он ожидал, что Иисус в удовлетворение его любопытства покажет ему какое-нибудь «знамение». И вот он, не без царственной гордости, воссел на свое «курульное» кресло, чтобы выслушать Его дело. Произошла в высшей степени знаменательная сцена. Жизнь Искупителя мира находилась в зависимости от решения этого ничтожнейшего и негоднейшего из людей.

Ф. Фаррар3. С. 122–124.

 

Итак, в последнюю Пасху земной жизни Иисуса Христа, Антипе представился такой великий славный случай сделать добро, какой только может когда-либо представляться смертному человеку. …Он мог бы, и чрезвычайно легко, предотвратить распятие Сына человеческого.

Свящ. В. Гречулевич2. С. 168.

 

Убедившись теперь, что ему нечего было бояться этого странного человека, в котором он даже подозревал раньше воскресшего Иоанна, он теперь отнесся к Иисусу с изысканным презрением и хотел сделать из него предмет издевательства и насмешки...

Ф. Фаррар2. С. 122–124.

 

Вокруг царька стояли его знать и тысяченачальники; перед ним во всей красоте Своего кроткого и таинственного величия стоял Сын человеческий, Сын Божий. Напирая на Него, стояла толпа разъяренных книжников и священников, которые неистово друг перед другом обвиняли Его во всевозможных преступлениях — самое воплощение невинности. Но Христос стоял среди этой толпы в величии безмолвия «принесенный, как агнец, на заклание, и как овца, перед стригущим ее, безгласна, так и Он не открывал уст Своих». При виде этой странной суеты, Ирод подумал, что Иисус просто не находил нужным отвечать на эти шумные крики разъяренных в своей злобе фанатиков, и, наверное, не устоит перед величием самого царя, окруженного военным блеском и обладающего властью на жизнь и смерть. Поэтому, дав время улечься бурному потоку обвинений, он сам затем «спрашивал Иисуса во многих словах». Но Иисус не отвечал ему. Да и зачем было тратить слова в ответ на вопросы «этой лисицы», этого преступного прелюбодея, этого гнусного человека, руки которого были обагрены кровью великого Предтечи, последнего и величайшего из пророков? Но, так как, для Ирода Антипы весь интерес дела состоял в игре в политику и в удовлетворении своего честолюбия, он крайне возмутился столь непочтительным к нему отношением. Кто этот Галилейский поселянин, этот «человек из черни», который, к тому же, смеет не отвечать на вопросы царя? Утомленный напрасными вопросами, пораженный безмолвием, более царственным, чем всякое красноречие, легкомысленный царек потерял всякое терпение…

А. Митякин. С. 325.

 

Тогда раздраженный Ирод передал Узника в руки своей дворни на поругание…

А. Лопухин. С. 500.

Первосвященники же и книжники стояли и усильно обвиняли Его. Но Ирод со своими воинами, уничижив Его и насмеявшись над Ним, одел Его в светлую одежду и отослал обратно к Пилату.

Лука. 23: 10, 11.

 

В довершение всех насмешек, Ирод велел надеть на Иисуса Христа длинную, белую, отливающую особым блеском одежду. Так одевались в Риме полководцы и все те, кто домогались искать у народа какой-либо должности. Так, думал насмешливый деспот, должен быть одет и Тот, кто имел безрассудство представлять из Себя, хотя без особых умыслов и дальних последствий, Царя иудейского.

Архиеп. Иннокентий. С. 319–320.

 

В белую (светлую) одежду облекались у римлян кандидаты на какую-либо начальственную или почетную должность (самое слово «кандидат» происходит от лат. «кандидус», что значит белый, светлый).

Архиеп. Аверкий. С. 303.

 

…Он велел принести какую-нибудь из своих поношенных царских одежд и надеть ее на этого человека, которого обвиняли в желании сделаться царем, и когда воины надели на Иисуса Христа этот плащ, то Ирод, наверное, довольный своей изобретательностью, в таком облачении отправил Его назад к Пилату в знак того, что в сущности не находит Его виновным, но все-таки считает Его обманщиком, хотя и настолько не опасным, что достаточно для Него будет презрения и насмешки...

Ф. Фаррар3. С. 122–124.

 

Законным предлогом к обратной отсылке Узника на суд прокуратора иудейского, если нужен был такой предлог, могло служить то, что Иисус Христос, хотя провел большую часть своей жизни в Галилее, но родился и записан был в народную перепись в Иудее, управление коей принадлежало теперь Пилату.

Архиеп. Иннокентий. С. 320.

 

Тогда царь Ирод приказал взять Господа, говоря им: что я приказал вам сделать с Ним, сделайте.

Евангелие от Петра. Апокриф (1:2).

 

В той самой одежде Иисус Христос отослан обратно на суд к Пилату. Дарованием ему свободы Ирод не хотел, вероятно, раздражить первосвященников; между тем взаимной учтивостью думал отплатить за учтивость Пилата и показать, что он перестает быть его недругом. Ибо с сего времени, по замечанию евангелиста Луки, Ирод и Пилат сделались по-прежнему друзьями.

Архиеп. Иннокентий. С. 320.

 

Издеваясь над Его невинностью и бедностью, пустой и злобный властелин, одевши Иисуса в блестящие праздничные одежды, не удовлетворился жестокими оскорблениями, не отпустил Его, а в этих самых одеждах отослал обратно к прокуратору, с которым теперь примирился после долгой и упорной вражды, и, таким образом, возложил на других всю дальнейшую ответственность за исход допросов.

Ф. Фаррар2. С. 418.

 

 

ПОСЛЕДНИЙ СУД ПИЛАТА

 

Понтий Пилат, с которым Антипа примирился по этому случаю, был, как мы уже об этом говорили, крайне нелюбим иудеями, которые обвиняли его во многих неправдах и жестокостях. И. Флавий говорит о нем весьма неблагоприятно. Агриппа I, мнение которого приводит Филон, смотрел на него как на человека упрямого, повелительного и до неумолимости жестокого. Сам Филон обвиняет его во взяточничестве, беззастенчивости, хищничестве, грубости, насилии, постоянных убийствах без формального судопроизводства и вообще в бесчисленных и невыносимых жестокостях.

А. Митякин. С. 325.

 

Представ снова перед неприятно пораженным и колеблющимся правителем, Иисус подвергнут был шестому, последнему допросу, который был возмутительнее всех прочих…

Ф. Фаррар2. С. 419.

 

Чтобы примирить свои собственные чувства с требованиями фанатичного народа, давление которого часто давало себя знать, правитель нашел следующий выход. Было обыкновение освобождать по случаю праздника Пасхи какого-либо узника, о котором просил народ. Пилат, зная, что Иисус был осужден священниками из зависти, попытался воспользоваться этим обычаем. Он опять появился на «bima» и предложил народу отпустить «царя Иудейского». Предложение, сделанное в подобной форме, носило характер снисхождения и в то же время иронии.

Э. Ренан. С. 283–283.

 

Чтобы не выставлять напоказ всей несправедливости их обвинений, он решился наказать Иисуса публичным осмеянием и, возбудивши к нему презрение, этим самым уничтожить все Его влияние на народ; одним словом, представивши Его перед ними в смешном виде, отпустить на свободу. Возможность такую подавал особый, существовавший в то время в Иудее обычай. Как он, так и народ, одновременно, без подстрекательств, вспомнили, что, по случаю праздника, в виде пасхального дара, всегда освобождался один из осужденных преступников. Пилат предложил сделать оправдание Иисусово не вследствие неуместной справедливости, а вследствие искусственного снисхождения.

Ф. Фаррар2. С. 419.

 

Кроме того, у Пилата сложилось впечатление, что Иисуса любит народ.

Ч. Додд. С. 131.

 

…Созвучием имен: «Иисус Назорей — Иисус Варавва», и наведен был, вероятно, Пилат на простейшую и, как ему казалось, счастливейшую мысль: хитрого Ганана перехитрить, поймать в ловушку и спасти Невинного. Помня, как встречен был «царь Иудейский», пять дней назад, в торжественном шествии в Иерусалим, мог ли сомневаться Пилат в выборе народа между «двумя Иисусами»?

Д. Мережковский. С. 565.

 

…Множество народа, пришедшего на праздник, услышавши, что Иисус идет в Иерусалим, взяли пальмовые ветви, вышли навстречу Ему и восклицали: осанна! Благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев!

Иоанн. 12:12–13.

 

Снова созвал Пилат все собрание иудейское и сказал: Приближается праздник опресноков, когда я должен буду освободить узника. Есть у меня в темнице знаменитый разбойник по имени Варавва и Иисус, в котором ни единого греха я не нашел смертного: кого отпущу вам?

Евангелие от Никодима.

Апокриф, IX.

 

Желая угодить народу — а, может, и осадить священнослужителей, которых он явно ненавидел и презирал — Пилат предложил отпустить Его. Но он ошибся.

Ч. Додд. С. 131.

 

Священники увидели в этом опасность.

Э. Ренан. С. 283.

 

Поэтому Каиафа со своей партией немедленно позаботились о том, чтобы отвратить этот удар, и стали уговаривать народ просить освобождения Вараввы, а не Галилейского Учителя.

А. Лопухин. С. 500–501.

 

Желая поспешить делом и отклонить предложение Пилата, они подсказали народу имя узника, пользовавшегося в Иерусалиме большой популярностью.

Э. Ренан. С. 283.

 

Ведь Варавва — доказывали они — несет свое наказание за то, что он, как патриот, восставал против нечестивого ига римлян, тяготеющего таким ужасным бременем на иудеях, следовательно, стоял за народ, а если и совершил какое-нибудь убийство, то все это с избытком покрывается его патриотическими подвигами. Как зелот, он вместе с тем заботился о храме и законе, а этот Галилеянин, наоборот, ниспровергал закон, нарушал священные обряды и обычаи, поносил ревностнейших хранителей отеческих преданий — фарисеев и книжников, одним словом, подрывал веру отцов и вполне достоин примерного наказания. Подготовив таким образом почву, старейшины выкрикнули имя Вараввы...

А. Лопухин. С. 500–501.

 

Два «Мятежника», два «Освободителя», два «Христа»: Иисус и Варавва. Страшный тезка Сына Божия — сын дьявола. Выбор между ними сделает весь Израиль — все человечество, — мы знаем, какой.

Д. Мережковский. С. 564.

 

И так, сказал им: кого же хотите, чтобы я отпустил вам:

Иисуса Варавву или Иисуса, которого вы называете Мессией-Царем?

Матфей. 27:17.

Тогда закричали все: не Его, но Варавву!

Иоанн. 18:40.

 

Возопили иудеи: Варавву отпусти нам!

Евангелие от Никодима.

Апокриф, IX.

 

...Толпа, хотя и не испытывала ненависти к Иисусу, но любила Варавву как своего рода борца за свободу.

Ч. Додд. С. 131.

 

И вот, поднялся общий крик: «Нет, не этого Иисуса, но отпусти нам Иисуса Варавву»...

Э. Ренан. С. 283–283.

 

Видно уже суждено было, чтобы те, которые избрали отвратительного саддукея своим первосвященником, прелюбодейного идумеянина — своим господином и царем, предпочли своему Мессии кровожадного разбойника!

Ф. Фаррар2. С. 420–421.

 

...И стали повторять эти крики с такой силой и настойчивостью, что они подхвачены были и окружающей толпой, которая также начала требовать, чтобы ей отпустили не Христа, а Варавву.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...