Пример работы экспериментальной группы по исследованию народной волшебной сказки

Итак, народные волшебные сказки — это такие истории, где с героем происходят мало понятные обыденному сознанию происшествия — он общается с Бабой-Ягой, попадает в удивительные ситуации, например, в Тридесятое царство, имеет дело с волшебными предметами... И когда современный человек слушает такую историю, с ним тоже происходят удивительные события. Например, историю о Крошечке-Хаврошечке или Гусях-Лебедях. Сначала, как и можно было ожидать, проявляются проекции личности, так сказать, поверхностного слоя — то, что актуально сейчас, потом то, что происходит со мной в моих контактах с миром, то, что я могу осознать как свою роль. Например, что значит для меня быть птицей... Но — можно почувствовать, что есть что-то еще — дальше. Следующий уровень — это, может быть, уровень культурных мо­тивов и сценариев, уровень экзистенциальных смыслов. Например, что такое летать и не летать... Но — любопытство говорит — есть что-то еще — дальше, то, что трудно выразить словом, или опознать на уровне эмоций, но легко ощу­тить телом... и ты как будто знаешь это всегда. И этот следующий уровень — некоторый простой и полный энер­гии уровень, где я как будто знаю тайный смысл происходящего — без всяких объяснений, но знание это — особое: например, я знаю, что смысл птицы — быть переносчиком — (связным).

Итак — работа в группе: участники вспоминают сказку и из числа «персонажей» сказки выбирают те, которые наиболее сильно отзыва­ются на уровне эмоций, лучше всего — те, которые пугают или кажут­ся «странными» (как ни удивительно, опыт показал, что с сюжетами волшебных сказок связано гораздо больше негативных переживаний, чем позитивных. Причем позитивные переживания чаще относятся к понятным на бытовом уровне событиям — например. Золушка выхо­дит замуж за принца, а негативные переживания более связаны с дей­ствительно странными персонажами — или ситуациями — например, зачем было Ивану вариться в трех котлах).

После выбора персонажей (перечень персонажей в «Крошечке-Хаврошечке»: поле, глаз, корова, мясо, кости коровы, нож, вода...) участ­ники группы идентифицируются с ними, и начинается коллективное действие... «Я — кости коровы...» В этом действии все персонажи на уровне движения, тактильных фантазий и интеллектуальных устано­вок проживают сюжет и свои трансформации в рамках этого сюжета. «Что я делаю в этой истории? Какой смысл во мне для главного героя? и каков ПРАВИЛЬНЫЙ процесс моего взаимодействия с другими пер­сонажами?»

И мы оказываемся в мире, правила которого нам кажется знакомы­ми «от природы» и в то же время не слишком похожими на привычные моральные и социальные обстоятельства жизни и даже физические законы этого мира несколько иные (в этом мире нет солнца, хотя есть свет, нет причинно-следственных связей и времени в привычном по­нимании, нет смерти). Я испытала действительное потрясение, когда

впервые услышала от участницы следующие слова (она была в образе «Печки»): «Я знаю (Я чувствую), КАК я ПРАВИЛЬНО должна посту­пать, но я с этим не согласна, я так не думаю». Интересны случаи, когда с разных уровней проекции участник го­ворит о противоположных тенденциях одного и того же образа. На­пример, ковшик на озере на уровне личностных проекций символизи­ровал чувство одиночества, покинутости и страх потери чего-то жиз­ненно важного, а на глубинном уровне — тему женского начала, есте­ственного контакта с миром и естественного «отдавания». Как будто бы под беспокойной поверхностью переживаний, мотивов, конфлик­тов и потребностей обыденной жизни есть знание о глубинном ПРА­ВИЛЬНОМ устройстве мира, и это знание дает человеку ориентацию в пространстве мира... Прикосновение к этому знанию — интересно и возможно целительно, и рассказать о нем можно простыми и дос­тупными словами: «Яблоня должна иметь золотые яблочки, а мясо ко­ровы есть нельзя, и в котлы надо прыгать сначала в горячий, а потом в холодный, а не наоборот...» А память об этом мире простых законо­мерностей у нас всегда с собой — это единство телесных ощущений и слова.

Сказка «Гуси-Лебеди». Группа выбрала эту сказку —детская сказ­ка, интересно, почему все так произошло, о чем это...

Действительно, странная история, не похожая на обыденную жизнь. Я прошу участников выбрать себе персонажей, принять позу этого персонажа, почувствовать Я-ЭТО-ОН, сказать несколько слов от име­ни этого персонажа, которые могли бы быть его девизом, эти слова должны быть о том — что я делаю, к чему стремлюсь... Первое пре­пятствие — трудно перейти от зрительного образа к телесному ощу­щению.

«Я вижу яблоню, она с зелеными листиками, красивая...» (то, что легко дается ребенку — просто притвориться объектом, деревом — без дополнительных ассоциаций или комментариев — трудно взрос­лому). Второе препятствие — опыт интеллектуальной работы, куль­турные и личные ассоциации. Например, что такое печка — дом, теп­ло, воспоминания детства, русская печь с пирогами, в «голландке» нель­зя испечь хлебов... Я говорю: «Просто СТАНЬ этим персонажем, по­чувствуй, подвигайся, догадайся — какая часть тела напряжена, какое движение, какая тема подсказывается позой...»...Один из первых персонажей — ПЕЧКА. Жесты, позы, (акцент — низ живота) «Я — печка, моя задача — сохранять тепло, вмещать...» Вопросы к ПЕЧКЕ: — Что Ты делаешь для девочки? Опасна Ты для девочки или нет? Что будет, если она съест Твой пирожок? Когда Ты появилась здесь? Чем Ты была раньше? Знаешь ли Ты бабу-ягу?.. и так далее. Из ответов ПЕЧКИ:...безопасна, и если девочка съест мои пиро­жок — она станет частью меня, останется здесь НАВСЕГДА, ей будет хорошо и спокойно... Участник: Да, это действительно отказ от деятельности, от цели в жизни, от достижения, возвращение в материнскую утробу спрятать­ся в собственное чрево — а надо — идти, рисковать, принять вызов... тревожиться, спасать действовать...

Итак, мы доходим до ИЗБУШКИ НА КУРЬИХ НОЖКАХ. В этом эпизоде действуют ПОЛЯНКА, (ОГРАДА ИЗ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОС­ТЕЙ — каждый знает, какая ограда у этой избушки), ЗОЛОТЫЕ ЯБ­ЛОЧКИ, принадлежащие БАБЕ-ЯГЕ (сама она в эпизоде не показыва­ется, только присутствует как наблюдатель).

Участники: БАБА-ЯГА съест мальчика? Это ОПАСНОЕ место? (во­обще говоря, нет сказки, в которой БАБА-ЯГА была бы успешна в съедании мальчиков или девочек, если учесть мощность образа, можно предположить, что это и не входило в ее намерения — или было прак­тически невозможно — как выразился один из участников — БАБА-ЯГА это как диктор в телевизоре — здесь и не здесь. Во всяком случае, потрогать ее не удается)

Вопросы к ИЗБУШКЕ (которая неуловимо напоминает повадками КУРОЧКУ-РЯБУ — не зря в одной из версий сказки девочка сыплет зернышки перед ИЗБУШКОЙ): Опасное это место или нет? и другие.

Из ответов ИЗБУШКИ:... Место для мальчика безопасное... мо­жет играть яблочками вечно, не взрослея... для девочки — испыта­ние. Безопасно, но она должна бояться.

Участники: мальчик уже в ТОМ МИРЕ, вечное блаженство, уме­реть молодым, и еще — это логика матери — чтобы ребенок никогда не взрослел...

Комментарий культурологический: есть сходство универсальных процессов, они описываются одним алгоритмом и поэтому просвечи­вают один в другом: Роды (рождение). Инициация (или символиче­ское рождение для новых жизненных программ, ритуальное в древно­сти или почти банальное и многократное в обыденной жизни — «умереть для старого, чтобы родиться для нового», Смерть (рождение в ТОТ МИР). И ритуалы для оформления соответствующих процессов удивительно симметричны. Греховность (принадлежность ТОМУ МИ­РУ) роженицы в разных (в том числе архаических) культурах.

Мы уже прошли несколько иерархических уровней в этих образ­ах: 1. Деревня, где живет семья 2. Поле, Лес 3. ПЕЧКА, ЯБЛОНЬ, РЕЧ­КА (иногда они признаются, что являются формой предъявления са­мой БАБЫ-ЯГИ) 4. ПОЛЯНКА, ОГРАДА, ИЗБУШКА (ГУСИ-ЛЕБЕ­ДИ) 5. ЗОЛОТЫЕ ЯБЛОЧКИ (дальше — 6. БАБА-ЯГА). На высших иерархических уровнях культурные ассоциации и «глубинная инфор­мация» все сильнее различаются, здесь можно доверять только «те­лесной архаической памяти». Единственный алгоритм: «Я вижу» — («я познаю») — «Я становлюсь этим и имею информацию».

ЗОЛОТЫЕ ЯБЛОЧКИ....Сейчас каждый участник группы может почувствовать себя девочкой, которая стоит пере;; ИЗБУШКОЙ и ви­дит братца, играющего ЗОЛОТЫМИ ЯБЛОЧКАМИ.

ЗОЛОТОЕ ЯБЛОЧКО:...Я—целостное ощущение мира... вся ин­формация... ответ на любой вопрос во мне... Я-ВСЕ... (Меня непра­вильно выносить из этого места). Участники: Но почему именно ЯБ­ЛОКО? Хотя это понятно — Яблоко сада Гесперид, Яблоко мирового дерева. Яблоко познания Добра и Зла (понятно — не груша или пер­сик) совершенная форма сфера, золотое, Парис и Елена... А что будет — если унести его в деревню (кто-то попробовал — и вышло странно­вато — либо яблоко становилось обыкновенным, съедобным — либо возвращало обладателя назад к ИЗБУШКЕ, один раз, правда, превра­тилось в Золотое Яблоко в основании креста на куполе церкви) — ко­нечно, это известная история — пытаться управлять мудростью мира как объектом, управлять миром с помощью знания, побояться СТАТЬ ею, но взять с собой, положить на полку в избушке, как ЗОЛОТОЕ ЯИЧКО — хочу — разобью, хочу — так смотреть буду, иметь ЗОЛО­ТУЮ РЫБКУ «на посылках». И что же происходит потом с каждым? Кто-то скажет — Девочка стала взрослой — хотя жизнь ее как будто и не изменилась, просто она стала ХОЗЯЙКОЙ МИРА, ЖЕНЩИНОЙ — хотя это не имеет отноше­ния к сексу. Это новый характер отношения с ТЕМ МИРОМ — иной, чем у ребенка — РЕБЕНОК просто играет с предметами ТОГО МИРА, так как принадлежит ему. Все возвращаются в ДЕРЕВНЮ —легко проходя в новом статусе через контакт с ПЕЧКОЙ, РЕЧКОЙ, ЯБЛОНЕЙ — теперь ОНИ дают свою энергию человеку, который вступает с ними в контакт — но не имеют власти диктовать свои условия (теперь ими можно пользовать­ся). Участники, так становятся шаманами — так человек проходит ини­циацию — так взрослый вступает в контакт с миром духовного опыта — или бессознательного — или в трансперсональную сферу. Работа со сказкой закончена — или только начинается... Каждый образ на глубинном уровне имеет свою собственную «энер­гию» (приходится вспомнить, что юнгианцы говорят о некоей биоло­гической энергии архетипов), свою задачу и место в общей системе образов (очень похоже на «функции» Проппа) и эта энергия пронизы­вает более поверхностные слои, внося вклад в бытование и личные проекции, связанные с этим образом. Замечательно, что далеко не все персонажи и образы текста мож­но найти на глубинном уровне. Некоторые исчезают или трансформи­руются на более поверхностных уровнях. И это отличает сказки на­родные (те, которые сохранили свою форму) от сказок авторских. Если обратиться уже не к спонтанному опыту проживания сказки, как психокоррекционным задачам, то приходится существенно менять способ работы. На первый план выходит противоречие между универ­сальной схемой развертывания проекций сюжета и индивидуальной системой проекций, представленных в конкретной работе над сюже­том. Исследуются и отрабатываются в сессии места наибольшей на­пряженности и конфликтнов в таких противоречивых сочетаниях. Подробнее о конкретных приемах «сказкотерапии» читатель сможет узнать из следующих публикаций.