Правовое положение основных групп населения

Танский кодекс содержит богатый материал, на ос­нове которого студент может выявить некоторые черты социальной структуры средневекового Китая.

Основным делением танского общества было деле­ние на свободных и лично зависимых людей («добрый люд» — лян жэнь и «подлый люд» — цзянъ жэнъ), кото­рые в свою очередь, по ряду критериев делились на бо­лее мелкие социальные группы.

Так, «подлый люд» подразделялся на зависимых от казны (см., например, ст. 28 «Лично зависимые гун, юэ и цзаху») и зависимых от частных лиц. Кроме того, «подлый люд» различался и по функциональному признаку— по роду выполняемых работ (лица, занятые в сельском хозяйстве, ремесленном производстве, отправлении торжественных церемоний и ритуальных действий ипр.). Однако наибольшее значение имело деление людей категории цзян жень по степени ограничений в правах. Подавляющее большинство лично свободных составляли непривилегированные тяглые простолюдины (байсин). Как правило, наказания за проступки простолюдинов рассматривались Кодексом как стандарт, исходя из которого определялись степень и вид наказания для других категорий населения. Так, Кодекс выделяет лиц, по своему правовому положению приравненных к домашнему скоту и другому имуществу. Вместе с тем известны и отдельные группы «подлого люда», правовое положение которых было приближено к статусу младших членов семьи (так, ст. 47 «Лично зависимым гуаньху и буцюй» в качестве общего правила предписывала наказание наравне с лично свободными простолюдинами).

Преобладающее количество статей Кодекса посвящено между тем другой категории «доброго люда» — чиновничеству, чье поведение регламентировалось на основании учения Конфуция «о благородном человеке», занимающем привилегированное положение в танском обществе. Чиновничество подразделялось на две категории — чиновников основного штата и вспомогательного штата. Студенту необходимо проанализировать соответствующие статьи документа и выявить специфические экономические, социальные и правовые привилегии государственных служащих и членов их семей.

Правовое положение конкретного лица в средневековом Китае в значительной мере определялось также в зависимости от занимаемых почетных и наградных должностей, а также аристократических титулов. Каждой должности и титулу соответствовал определенный ранг, согласно которому и предоставлялись те или иные пре­имущества, носившие экономический (получение соот­ветствующего своему рангу жалования, земельного уча­стка, освобождение от уплаты налогов и трудовых по­винностей) и правовой характер.

К иным преимуществам, помимо права на соиска­ние должности определенного ранга, относилось предо­ставление родственникам и подчиненным «тени». Этот институт представлял собой общеобязательный способ передачи влиятельным лицом экономических и право­вых привилегий на основе родственной или функцио­нальной близости. Интенсивность «тени» зависела от ранга «тенедателя» и от степени родственной или функ­циональной близости «тенедателя» или пользователя «тени». С одной стороны, «тень» (инь) предусматривала смягчение или освобождение от наказания в случае со­вершения преступления пользователем «тени» (возмож­ность подачи прошения, уменьшения наказания, отку­па). С другой стороны, «тень допуска» (чушэнь) предос­тавляла преимущества родственникам должностного лица при соискании ими должности.

Студенту надлежит обратить внимание на ряд пра­вил, регламентирующих деятельность чиновничества, способы их продвижения по служебной лестнице, с ко­торыми были неразрывно связаны их правовые приви­легии. В связи с этим необходимо выделить систему еже­годных академических экзаменов на ученую степень[21], институт проверки заслуг — ежегодной аттестации уп­равленческого персонала, проводимой непосредствен­ным начальством. Это закреплялось в традиционных фор­мулировках «четырех достоинств» и «двадцати семи со­вершенств», системе откупов чиновников от наказаний и практике автоматического повышения ранга после че­тырех лет пребывания в одной должности. Для чиновни­ков высокого ранга продвижение по служебной лестни­це требовало одобрения императора, что также свидетельствовало о неоднородности самой чиновничьей бю­рократии и делении ее на четко обозначенные группы.

Институт служебных взысканий, противоположный автоматическому повышению чиновника по службе, предусматривал различные взыскания: разжалование, лишение занимаемой должности, запрещение занимать­ся служебной деятельностью на протяжении определен­ного времени, понижение ранга.

Студенту следует обратить внимание и на то, что в традиционном китайском обществе правовой статус ин­дивида определялся не только его местом в социальной иерархии, но и выполнением в данный конкретный момент общественно значимой деятельности, благода­ря чему любой человек получал усиленную правовую защиту. Лица, выполняющие одинаковые социальные функции, образовывали социальную группу, обозна­чаемую термином «сэ» (цвет), часто переводимым как «статус». В зависимости от того, является ли функция постоянной или временной, смысловое содержание термина «сэ» могло варьироваться. Под категорией «сэ» можно понимать и сословие, и социальный слой, и группу лиц с конкретными правомочиями, и чиновни­чий ранг.

Согласно традиционным представлениям, такие по­стоянные функции, как функция правителя и поддан­ного, отца и сына, старшего и младшего братьев, мужа и жены, друзей, соответствовали пяти типам социальных связей (у лунь), выраженных в отношениях взаимного морального долженствования (между правителем и под­данным), родства (между отцом и сыном), субордина­ции (между старшим и младшим братьями), различия (между мужем и женой) и доверия (между друзьями), упорядочивали устои общества и особо охранялись сред­невековым китайским правом.

Преступления и наказания

Прежде чем приступить к анализу конкретных видов преступлений и наказаний, студент должен ознакомить­ся с общими принципами и подходами китайского права к нарушению социальных норм. Употребление терми­на «преступление» в средневековом китайском праве имело свою специфику. Отношение к преступлению и наказанию в Китае эпохи Тан базировалось на традици­онных представлениях, отчасти заложенных еще в древ­ности. Согласно этим представлениям, истоки преступ­лений коренились в желаниях людей, в их стремлении к богатству и знатности, причем главным носителем пре­ступной воли считался простой народ, для которого, собственно, и предназначались предписываемые прави­телем законы.

Преступление толковалось как нарушение норм об­щественного поведения и утрата ли, причем его совер­шение не только нарушало социальный порядок, но и разрушало гармонию мироздания, всеобщего космичес­кого порядка. Поэтому и считалось, что негативное воз­действие преступного деяния на окружающую природу необходимо было скомпенсировать применением нака­зания. Причем восстановление этого нарушенного все­ленского равновесия требовало строгого соответствия конкретного наказания совершенному преступлению, так как чрезмерность наказания усугубляла природную дисгармонию. Доказательством подобного подхода к со­вершению преступления может служить та тщательность, с которой танский законодатель работал над установле­нием соответствия наказаний разнообразным преступ­лениям и обстоятельствам их совершения. Чтобы не на­рушить гармонию мироздания, даже приведение приго­воров в исполнение не должно было производиться в период действия созидающей стихии Янь (весной и ле­том). Человека можно наказывать только в период увяда­ния природы, когда господствует разрушающая стихия Инь (осень и зима).

Раскаяние преступника и исправление содеянного (устранение последствий правонарушения) считалось восстановлением нарушенной гармонии, не требующим вмешательства государства в виде наложения наказа­ния, за исключением особо нетерпимых случаев. К числу подобных преступлений относились, например, об­щегосударственные, при совершении которых компен­сация нарушенной гармонии мироздания требовала применения чрезвычайных мер, таких как общесемей­ная коллективная ответственность, немедленное приведение приговора в исполнение (в любое время года) и пр.

Среди многообразия преступлений Танский кодекс особо выделяет «десять зол», считавшихся наиболее опасными и аморальными. Конкретный перечень «десяти зол» дается в ст. 6 Кодекса. Все эти преступления на­зывались смертью и не могли быть погашены никакими привилегиями преступника, даже на основе правил «тени»; совершивший их не мог быть помилован или прощен.

Морально-этическая трактовка преступлений в средневековом китайском праве предполагала причисление к ним не только нарушения норм уголовного права, но и правонарушения в гражданском, административном, семейном праве, которые в танском Китае занимали соответствующее место в общей шкале уголовных наказаний.

Еще одна особенность танского «уголовного права» была связана с неразделенностью административной и судебной власти. Поэтому местные власти на уровне уезда и округа могли самостоятельно применять лишь наи­более легкие виды наказаний. Каторга или ссылка как наказания более строгие в случае ошибочной трактовки преступления могли повлечь существенное нарушение равновесия в природе. Поэтому решение о них выноси­лось только центральными учреждениями, наделенны­ми большей ответственностью.

Применение смертной казни требовало сложной про­цедуры, ключевым моментом которой являлось неоднок­ратное вынесение смертного приговора самим импера­тором, наделенным соответствующими полномочиями Небом. В этом можно усмотреть своеобразный гуманизм китайской средневековой карательной системы.

Особое значение традиционное китайское право при­давало ситуационной оценке конкретного преступления. Принцип равенства всех перед законом в танском праве предусматривал лишь обязательность возмездия, неза­висимо от должностного и общественного положения лица, совершение же одинакового преступления могло повлечь за собой разные наказания, зависящие как от социального положения лица, совершившего преступ­ление, так и от сопутствующих ему обстоятельств. Од­ним из факторов, определяющих оценку преступления, являлось социальное положение конкретного лица, его принадлежность к привилегированным слоям населения, прежде всего к чиновничеству и знати, а также к про­столюдинам или «подлому люду», пораженному в пра­вах. Закон, как правило, указывает лишь меру наказа­ний для простолюдинов, не находящихся между собой в родстве и не связанных функционально («стандартная» ситуация). В зависимости от конкретных обстоятельств совершения преступления Кодекс предписывал различ­ные модификации в применении наказаний.

При анализе соответствующих статей Танского ко­декса студент легко обнаружит определенные законо­мерности в порядке наложения наказания в зависимос­ти от принадлежности преступника к той или иной со­циальной группе. Широко практиковалась замена наказаний для знати, родственников императора и чиновничества. Однако следует подчеркнуть, что при со­вершении преступления чиновником с использованием своего служебного положения имело место ужесточение наказания (ст. 35, 136, 148, 247 и пр.). Преступники, принадлежащие к «подлому люду», как правило, под­вергались более жестоким наказаниям по сравнению с простолюдинами. Часто при назначении наказания этим лицам учитывались и интересы их хозяев, например применялись заменяющие наказания. Так, каторга или ссылка заменялись другим наказанием, для того чтобы оставить лично зависимого члена общества при его хо­зяине (см., например, ст. 28).

Кроме того, в случае нарушения моральных норм в Отношениях лично зависимых категорий населения применялось смягчение наказания, так как считалось, что по своей природе они не могут соответствовать высоким требованиям морали. Социальное положение оказывало воздействие на тяжесть наказания и в силу принадлежности потерпевшего к разным социальным слоям. Так, преступление простолюдина в отношении чиновника каралось строже, нежели аналогичное преступление против другого простолюдина. На характер наказания влияли функциональные и субординативные связи сторон правонарушения. Преступление против собственного начальника каралось жестче, чем совершение преступ­ления просто против чиновника более высокого ранга. Это же относилось и к родственным связям. Совершение преступления против старшего родственника каралось злее строго, чем против родственника того же возраста, что и правонарушитель.

При определении наказания за совершение преступлений в отношении родственников традиционное китайское право придавало особое значение принадлежности указанных лиц к различным поколениям и степеням родства, определявшимся сроком ношения траура по умершему родственнику, а также наличием условия совместного проживания и пользования одним и тем же имуществом. Преступные действия против старших родственников на­казывались строже, чем против младших. Преступления старших родственников против младших, наоборот, наказывались значительно мягче, так как считалось, что стар­ше в семье обязаны воспитывать младших и, следовательно, вправе были назначать им любые наказания.

При совершении преступления несколькими члена­ми одной семьи ответственность несли старшие в семье, младшие же члены семьи, даже если они и были исполнителями преступления, рассматривались лишь как инструмент преступной воли старших, ибо согласно традиции наказывалось не столько само преступное деяние, сколько преступная воля. С этим постулатом Танский кодекс связывал ограничения в применении наказания к лицам, не способным полностью оценить свои действия. К числу таких лиц относились малолетние (младше 15 лет), старики 70 и более лет, а также инва­лиды. Статья 30 Кодекса предусматривает различные льготы при назначении наказаний этим категориям пра­вонарушителей.

Понятие вины в традиционном китайском праве, в основе которого лежали морально-этические положения ортодоксального конфуцианства, трактовалось шире, чем в современной доктрине уголовного права. С учетом расширенной трактовки форм вины танское право различало: предумышленное действие (моу) — преступ­ление, совершенное по заранее разработанному плану; преднамеренное действие (гу) — преступление, вызван­ное желанием совершить преступное деяние, но без предварительно разработанного плана; случайные пре­ступления (гоши) — непредвиденные и непредумышлен­ные преступления, совершаемые в силу стечения обсто­ятельств; преступления, совершаемые по ошибке (ши). Как видно из данной классификации, под понятие пре­ступления подпадали и случайные действия (казус), ис­ключающие привлечение к уголовной ответственности в современном уголовном праве.

Применяемые Танским кодексом наказания подразде­лялись на пять видов (наказания легкими палками, нака­зания тяжелыми палками, каторга, ссылка и смертная казнь), делившихся, в свою очередь, на 20 разновиднос­тей. Подробно с перечнем наказаний студент может озна­комиться при анализе ст. 1—5 Кодекса. Каждой разновид­ности наказания соответствовало определенное количество меди, вносимое в качестве откупа от данного наказания.

Одним из наиболее архаичных институтов Танского кодекса являлся институт коллективной ответственнос­ти, введенный легистами для усиления контроля госу­дарства за различными социальными группами обще­ства. Коллективную ответственность могли нести как члены семьи правонарушителя, так и его сослуживцы или соседи (см. ст. 253, 146, 361, 288 и др.).

В явном противоречии с этим положением находилась конфуцианская обязанность ближайших родствен­ников укрывать членов семьи, совершивших преступление, так как донос на ближайшего родственника преследовался в уголовном порядке. Общесемейную кол­лективную ответственность несли родственники лиц, совершивших первый, второй, третий и пятый вид пре­ступлений, входящих в список «десяти зол», а также ближайшие родственники предателей, передавших вра­там информацию о выступлении против них правитель­ственных войск (см. ст. 232),

При помощи категории цзан (присвоение) в средневековом китайском праве наказывались любые незаконные операции с имуществом. Согласно разъяснению ст. 3,3 выделялось шесть разновидностей присвоения: грабеж, кража, взятка с нарушением закона, взятка без нарушения закона, приобретение имущества в сфере полномочий и незаконное присвоение. Из данного перечня следует, что уголовному наказанию подлежали не только иму­щественные преступления, закрепленные нормами современного уголовного права, но также и ошибочное взимание налога (ст. 153), получение имущества по дого­вору с применением угрозы, обмана и пр. Наказание за подобного рода правонарушения варьировалось в зависи­мости от размера присвоенного имущества и способа присвоения (корыстный, бескорыстный), характеризую­щего степень моральной ущербности преступника.

Отдельно следует остановиться на преступлениях чи­новников. Они, согласно представлениям танского общества и традиционной китайской морали, не могли совершать просто преступления как простолюдины. Правона­рушения чиновника рассматривались в качестве или «частного», или «общественного» преступления. Если под частным преступлением подразумевалось всякое сознательное, часто корыстное, отклонение от надлежащего Доведения, то общественное преступление имело место допущении во время исполнения служебных обязанностей неумышленных ошибок, упущений, нарушений Правил внутреннего распорядка и пр. Один и тот же проступок должностного лица при этом мог квалифициро­ваться и как частное преступление, и как общественное, требуя соответствующего наказания (малого или большо­го штрафа). По общему правилу, общественные преступ­ления наказывались вдвое легче частных. Как уже отмеча­лось, правовая защита лица зависела не только от обще­ственного положения, но и от исполнения им в данный момент специфической общественной функции. Посяга­тельство на жизнь лица, выполняющего особую соци­альную функцию, наказывалось значительно строже, вне зависимости от его ранга в должностной иерархии (на­пример, преступление против посланца, выполняющего то или иное государственное поручение).

Раздел II

⇐ Предыдущая15161718192021222324Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: