Эволюция представлений о Боге

Религия полагает существование Бога. Появление представления о Боге меняет все мировосприятие человека, центрирует его модель мира и выстраивает соответствующим образом иерархию его целей и ценностей. Его образ вбирает в себя все недосягаемо прекрасные качества, определяет тот масштаб, который создает для человека перспективу развития и возможность подняться над суетой жизни. Кроме того, общий для всего народа Бог – мощный сплачивающий фактор. Известный философ и литератор В. Соловьев писал: «Религией мы называем то, что, во-первых, связывает человека с Богом, а во-вторых, в силу этой первой связи, соединяет людей между собой». Это стабилизирующий фактор, а не только сплачивающий. Правители приходят и уходят, границы стран меняются, жизнь приобретает новые формы, а Бог сохраняет свое значение.

Становление единобожия прошло долгий путь. По мере духовного развития человек начинал ощущать, что Бог вездесущ, что он везде. При рассмотрении индуизма мы видели, что, несмотря на множество богов, в нем имеется высший образ – Бог, который одновременно мыслится и единым и бесконечно множественным. Такая сложная конструкция связана с представлениями индуизма о том, что нечто, объединяющее всю бесконечность предметов и их обликов, невыразимо, его нельзя определить словом или знаком. Слово, знак может выполнять только роль намека, а намеков на одно и то же многогранное содержание может быть много. Поэтому одну невыразимую истину можно назвать разными именами. Вместе с тем поскольку Бог существует всегда, то в нем нет развития от прошлого к настоящему, он всегда в настоящем, но имеет возможность проявляться в разных ипостасях. В этом смысле индуизм уже не многобожие, так как допускает, что один Абсолют может получать разные имена, в зависимости от того, какую сторону Единого Бога представляет. Здесь множество богов – лишь разные проявления чего-то единого. Тем самым индуизм – религия единого божества, выступающего в разных образах.

В эпоху, когда человек еще наделял богов телом и низменными страстями, индуизм провозгласил единство божественного начала – Абсолют, превосходящий все сотворенное, зримое и мыслимое. В этом Абсолюте еще нет четкой дифференциации добра и зла. Он может проявлять себя, совмещая в себе как позитивные характеристики, так и негативные страсти. В представлениях такого Абсолюта отсутствует непроходимая граница между истиной и ложью. В них существуют лишь градации истины, а зло предстает не как прямая противоположность добру, но как сниженный уровень добродетели. Таким образом, пантеизм сменяется монистической религией, появляется высший бог – Брахма. На базе индуизма возникли две другие религии, с более отчетливым монотеизмом – зороастризм и буддизм.

В зороастризме уточняется и осознается разделение добра и зла. Зороастр провозгласил отдельного бога добра – Ахура-Мазду, в котором уже не было отрицательных черт. Принимая существование сил зла, он объединил их в образе злого духа – Анхра-Майнью.

В буддизме виден следующий фундаментальный шаг истории – представление об Абсолюте и его роли как верховной силы преобразуется в закономерность – рита. Это принцип, регулирующий в равной мере перемещения светил и события человеческой жизни – рождение и смерть, счастье и несчастье. Этой же закономерностью объясняется и закон кармы, который подчиняет будущую жизнь человека соотношению добра и зла текущей жизни. Закон действует непрерывно и автоматически. (В отличие от других мировых религий, конечного божьего суда над человеком здесь нет, так как его поступки взвешиваются непрерывно.) Колесо бытия вновь и вновь возвращает человека в земную жизнь, где его положение обусловлено законом кармы, связывающим обстоятельства данного существования с заслугами и проступками в предшествующих жизнях.

Появление неотвратимой силы, влияющей на жизненный путь индивидуума, необыкновенно усиливает роль его личной ответственности за свое будущее – карму. Подчинение карме радикально изменяет требования человека к себе, и общества к нему. Если в индуизме как высший моральный принцип с исключительной силой звучит превосходство общественного (кастового) долга над индивидуальными стремлениями, а его боги полагают главной обязанностью каждого неукоснительное выполнение кастового долга (что существенно облегчает жизнь, предопределяя значимую часть поступков), то Будда такого послабления не предлагает. Он обращается к каждой личности, минуя касты, сословия, племена: не убивай, даже если ты родился в касте воинов – кшатрием.

В зороастризме видим иное направление прогресса. В нем впервые акцентирован принцип развития – единство и борьба противоположностей. Он воплощен в четко дифференцированных богов добра и зла. Центральная идея Авесты – борьба светлого и темного начал, духов добра и зла. Оба великих духа равноправны в борьбе жизни со смертью. Здесь добро и зло одинаково могущественны. Именно тут таятся истоки диалектического метода, согласно которому все находится в постоянном развитии. Существенно, что здесь рассмотрено не только то, что делают боги, но и как организован механизм управления – с помощью борьбы противоположностей.

Развитие религий шло по спирали. Если индуизм и буддизм допускали антропоморфное представление богов, обращенное к чувствам верующих и помогающее сокровенному сближению с ними, то в зороастризме этого нет. Бог в зороастризме не имел ни жен, ни детей, являясь чистым олицетворением абстрактного морального принципа добра или зла. В иудаизме вновь нет никаких поблажек конкретности человеческого восприятия и естественным выступает запрет создавать кумиров, их провозглашают «мерзостью». В христианстве – опять шаг в сторону чувств верующих.

Во всех мировых религиях Бог – всеведущий. Однако в разных религиях это качество проявляется по-разному. Если в христианстве и исламе Бог имеет статическое, актуальное всеведение, то приписываемое Будде всеведение – потенциально, то есть представляется как реальная возможность знать все, что угодно, но не все вообще. Единый Бог иудеев стоит над всем, что может быть постигнуто и описано в любых выражениях – позитивных и негативных; его невозможно определить. Божественный лик непередаваем изображением, но для общения с людьми он «визуализируется», принимая облик огня, молнии или яркого света. Бог Ветхого Завета – скорее стихия, нежели существо: бесплотный, безликий, огнедышащий. Он не имеет биографии. Он существовал от начала и неизменно.

Такое представление Бога, как мы видели, имело далеко идущие психологические следствия в характерах людей, подвигая их к абстрактному восприятию мира. Вместе с тем этот Бог вновь не однозначен. Он оборачивается разными своими сторонами: принимает на себя ответственность и за добро и за зло, он одновременно и прекрасен и страшен. Он сотворил все живое, но и уничтожил все это, вызвав потоп, дает блага избранному народу, вводит его в землю обетованную, но проклинает его за рецидив идолопоклонства и несоблюдение суббот.

Удивительным отличием Бога в иудаизме явилось то, что Бог избрал себе народ. Это событие укрепило самооценку и подняло народ в собственных глазах. Самоуважение укреплялось и тем, что образ Бога изменяется – от ревнивого вершителя произвола до Бога, связанного с народом соглашением. Тем самым появляется нечто новое – обратная связь, знаменующая некую новую грань независимости народа. Таким образом эта религия приняла форму договора, или Завета, между Богом и людьми. Поэтому когда страдания Иова становятся невыносимыми, он отваживается вступить в спор с Богом, бросая тому упреки в несправедливости. И что самое удивительное, Иов побеждает, он понимает побуждения Бога в этом споре, и Господь возвращает ему все, что было отнято. Иначе говоря, Яхве – это Бог, дарующий людям не спасение, а способность выстоять перед лицом тяжелых испытаний, которые он ниспосылает. Это прежде всего Бог правды и справедливости.

Победа твердо идущих по предписанному им пути выступает уже не как неотвратимое следствие мировых закономерностей, влияющих на каждого отдельно, а как следствие верности всего народа долгу, требующему подчинения Богу. Так возникает коллективный характер отношения к божеству, проявившийся в коллективной ответственности перед Яхве. Отношения между Богом и отдельным человеком при этом в расчет не принимались. Подобная коллективная ответственность оказала существенное влияние на структуру национального характера, поскольку меньшее значение всегда придавалось личному самосознанию, а высшая правда вершилась в жизни всего народа.

Моисей и Мухаммед были пророками своих народов. В христианстве был сделан принципиально существенный шаг, когда Иисус заявил, что он един с Богом-Отцом. Это был громадный прорыв – значение человека многократно возросло, раз даже сын Божий был рожден человеком. Более того, Иисус утверждал не только свою личную божественность, но общую для всех людей способность к обожествлению. Тем самым он подарил людям новую надежду: что в какой-то отдаленной перспективе у них «откроются глаза» и они станут «как боги, знающие добро и зло». Эта новая надежда предопределила противостояние христианства духу деспотизма, способствовала смягчению нравов и развитию гражданских добродетелей. Н. А. Бердяев писал (25), что очищенный смысл христианского смирения означает не глубокую покорность, а внутренний духовный акт преодоления эгоцентризма. Только при этом условии человек имеет возможность осуществиться вполне, без взаимной конкуренции. Ибо, как прекрасно сказал Иисус, для всех есть место в доме Божьем. Хотя у всех цель одна и все имеют возможность достигнуть ее, следствием этого оказывается не взаимное противостояние, а напротив, взаимное приобщение друг к другу (257, с. 220).

В ядро этических нормативов христианства включено душевное действие. Предполагается, что никакие личные усилия и поступки сами по себе не могут привести человека в рай, если на то нет Божьей милости, поэтому и суетиться бесполезно. Здесь существенно, что душевное действие, глубинное сочувствие другому человеку изменяет внутреннее состояние верующего; вероятность попадания в рай растет. Такое положительное отношение к внутренним действиям, душевному и мыслительному, оказало положительное влияние на развитие теоретической науки в странах христианской традиции.

В этом разделе мы стремились показать динамику представлений о Боге. Во-первых, продвижение от силы, нераздельно соединяющей в себе и зло, и добро, к полной дифференциации представлений о добре и воплощении в Боге только его. Во-вторых, переход от представлений об Абсолюте как полностью непостижимой верховной силы к верховной закономерности, принципу, регулирующему в равной мере и перемещение светил, и события человеческой жизни. В-третьих, от Бога, защищающего только «свой народ», к Богу, защищающему все человечество. Наконец, продвижение от вселенской силы, управляющей человеком с помощью страха и внешнего контроля, к управлению через внутреннее, душевное действие, формирующее совесть и нравственное поведение.

В представлении Бога в разных религиях можно заметить, что по мере движения истории к нашим временам Бог как бы приближается к человеку. Или, другими словами, человек тянется к нему в своем порыве к самосовершенствованию. Если в индуизме и буддизме Абсолют столь абстрактен, что человек предельно удален от него и какой-либо контакт с ним невозможен, то уже в зороастризме Ахура-Мазда становится понятнее благодаря разделению ролей и качеств с Анхра-Майнью. Побуждающая сила Бога как идеала возрастает, если она опосредована указанием на его атрибуты и сущностные свойства – любящий, справедливый, спасающий. Такие качества, пусть в слабой степени, присущи и человеку. Поэтому определения представляют мост между безличным понятием Бога, к которому невозможно относиться по-человечески, и кем-то, к кому могут быть обращены слабые человеческие чувства.

Группа религий, включающая иудаизм, христианство и ислам, демонстрирует этот процесс отчетливо. В иудаизме Бог, не имея изображений, наделяется рядом качеств, представляющих его как грозного, неумолимого и страшного. Вместе с тем, способность усовершенствования своего духовного мира, возможность следовать за идеалом настоятельно требует дальнейшего сближения и, пусть весьма слабого, уподобления, идентификации. В христианстве обнаруживаются решительные шаги в этом направлении. Бог становится милостивым, добрым и любящим. Такая совокупность определений помогает его пониманию. Кроме того, поскольку Иисус Христос – Богочеловек, снимается запрет на его изображения. Их появление ускоряет сближение человека с Богом. Ислам тоже продвигался в направлении сближения, но другим способом – по пути наращивания непосредственности общения. Если в иудаизме Бог непосредственно общался со своим народом только один раз, на горе Синай при заключении Завета, а в христианстве много раз, но через посредника, то в исламе неограниченно и от первого лица – через Коран.

Во всех случаях в качестве инструментов сближения выступало слово и изображение. Тем самым был использован принцип овладения реальным миром с помощью мира наименований и образов, то есть основных продуктов психических процессов. На означенном пути сближения Бог как высший идеал меняет свою структуру и усиливает свое влияние на организацию модели мира человека, его приемлющего. Усиливающееся притяжение «висящего» над иерархией идеала освобождает человека от метаний под влиянием множества мелких целей и делает его более сильным и целеустремленным.