 |
О государственной форме(17. 08. 1948)
|
|
|
|
Этот сложный и очень ответственный вопрос надо ставить с осторожностью
и с полной непредвзятостью мысли.
Прежде всего: государственная форма есть не "отвлеченное понятие" и не
"политическая схема", безразличная к жизни народов, а строй жизни и живая
организация народа. Необходимо, чтобы народ понимал свой жизненный строй;
чтобы он умел -- именно "так" -- организоваться; чтобы он уважал законы
этого строя и вкладывал свою волю в эту организацию. Иными словами: именно
живое правосознание народа дает государственной форме осуществление, жизнь,
силу; так, что государственная форма зависит прежде всего от уровня
народного правосознания, от исторического нажитого народом политического
опыта, от силы его воли и от его национального характера.
Нелепо сажать за шахматы человека, не понимающего игры и ее правил, не
умеющего задумать план партии, не желающего вложить в игру свою мысль и свою
волю.
Спортивная дружина, не сыгравшаяся в футбол, провалит состязание.
Суворов готовил каждое сражение, разъясняя солдатам ход и смысл
предстоящей операции; и именно благодаря этому он выигрывал бой за боем.
Так и в политической жизни: она делается живыми людьми, их
патриотической любовью, их государственным пониманием, их характером, их
чувством долга, их организационными навыками, их уважением к закону. Все это
надо воспитать. Нелепо вводить в стране государственную форму, не считаясь с
уровнем и с навыками народного правосознания.
Далее, государственная форма должна считаться с территориальными
размерами страны и с численностью ее населения. В республике Сан-Марино (59
квадрат, километров, 9000 жителей!) исполнительная власть доселе принадлежит
|
|
|
двум капитанам, избираемым "Большим Советом" (парламентом) на 6 месяцев,
причем один из них обыкновенно выбирается из пришлых иностранцев...
Некоторые, совсем маленькие Кантоны Швейцарии доселе собирают раз в год свое
"однодневное вече" -- на площади, и, в случае дождя,--под зонтами... Уже в
большинстве остальных Кантонов Швейцарии -- это невозможно.
Далее, государственная форма должна считаться с климатом и с природою
страны. Суровый климат затрудняет всю организацию народа, все сношения, все
управление. Природа влияет на характер людей, на продовольствие страны, на
ее промышленность; она определяет ее географические и стратегические
границы, ее оборону, характер и обилие ее войн. Все это должно быть учтено в
государственной форме.
Многонациональный состав населения предъявляет к государственной форме
свои требования. Он может стать фактором распада и привести к гибельным
гражданским войнам. Но эта опасность может быть и преодолена: природой
страны и горным свободолюбием солидаризирующихся народов (Швейцария); или же
долгим и свободным эмигрантским отбором, заокеанским положением страны и
торгово- промышленным характером государства (Соединенные Штаты); или же --
наконец -- религиозно-культурным преобладанием и успешным политическим
водительством численно сильнейшего племени, если оно отличается настоящей
уживчивостью и добротой (Россия).
Выводы: -- Каждый народ и каждая страна есть живая индивидуальность со
своими особыми данными, со своей неповторимой историей, душой и природой.
Каждому народу причитается поэтому своя, особая, индивидуальная
государственная форма и конституция, соответствующая ему и только ему. Нет
одинаковых народов и не должно быть одинаковых форм и конституций. Слепое
заимствование и подражание нелепо, опасно и может стать гибельным.
|
|
|
Растения требуют индивидуального ухода. Животные в зоологическом саду
имеют, -- по их роду и виду, -- индивидуальные режимы. Даже людям шьют
платья по мерке... Откуда же эта нелепая идея, будто государственное
устройство можно переносить механическим заимствованием из страны в страну?
Откуда это наивное представление, что своеобразнейшая английская
государственность, выношенная веками в своеобразной стране (смешение кровей!
остров! море! климат! история!) своеобразнейшим народом (характер!
темперамент! правосознание! культура!) -- может воспроизводиться любым
народом с любым правосознанием и характером, в любой стране любого размера и
с любым климатом!? Можно поистине подумать, что образованные политики совсем
не читали -- ни Аристотеля, ни Маккиавели, ни Монтескье, ни Бокля...
Какое же политическое верхоглядство нужно для того, чтобы навязывать
всем народам государственную форму монархии, даже и тем, у которых нет и
тени монархического правосознания (например. Соединенным Штатам, Швейцарии
или бунтовщической Мексике, -- где Император Максимилиан был убит
восставшими республиканцами через три года по воцарении в 1867 г.)?!..
Однако, не столь же ли безответственно -- загонять в республиканскую форму
жизнь народа, выносившего в долгие века монархическое правосознание
(например, Англию, Германию, Испанию, Сербию и Россию)?!.. Какое
политическое доктринерство нужно было для того, чтобы в 1917 году сочинять в
России некую сверхдемократическую, сверхреспубликанскую, сверхфедеративную
конституцию и повергать Россию с ее наииндивидуальнейшей историей, душой и
природой в хаос бессмысленногб и бестолкового распада, который только и мог
закончиться тиранией бессовестных интернационалистов! Сколь прав был один из
составителей избирательного закона в учредительное собрание, говоривший
через три года (1920) с горем и ужасом: "О чем мы тогда думали?! Что мы
делали? Ведь это был просто психоз! Мы стремились превзойти в
демократичности все известные конституции--и погубили все!"... К сожалению
этому умному, честному и мужественному патриоту, погибшему вскоре после того
в советской тюрьме, нисколько не подражают эмигрантские политики...
|
|
|
. Ныне почти все эмигрантские партии, следуя по-прежнему собственному
политическому доктринерству и нашептам своих интернациональных
"покровителей", снова требуют для России -- демократической, федеративной
республики. Они знают, что вышло из "однодневного" учредительного собрания в
1917 году; они знают, что с тех пор русских людей обобрали до нищеты,
стараясь превратить их в рабов; они знают, что их в течение тридцати лет
лишали всякой верной осведомленности во внутренних и внешних делах и
превращали в политических слепцов; они знают, что русских людей
систематически отучали от всякого самостоятельного знания, суждения и
понимания, от независимого труда и от личной ответственности; что их
тридцать лет унижали, разрушали их веру и все духовные и нравственные основы
жизни, приучая их к голодной продажности и гнусному взаимодоносительству...
Они знают все это и считают это подходящим условием для немедленного
введения демократической республики...
. Чего же можно ждать от осуществления этих программ, -- кроме новых
всенародных бедствий?
. Пройдут годы национального опамятования, оседания, успокоения,
уразумения, осведомления, восстановления элементарного правосознания,
возврата к частной собственности, к началам чести и честности, к личной
ответственности и лояльности, к чувству собственного достоинства, к
неподкупности и самостоятельной мысли, -- прежде, чем русский народ будет в
состоянии произвести осмысленные и не погибельные политические выборы. А до
тех пор его может повести только национальная, патриотическая, отнюдь не
тоталитарная, но авторитарная -- воспитывающая и возрождающая -- диктатура.
|
|
|
