 |
В области международного частного права
|
|
|
|
Первые публикации польских авторов по МЧП появились в XIX в. Это были, в частности, работы Э.Д. Бромирского (1829), П. Бужиньского (1844), П. Новиньского (1865), А. Вротновского (1868). В то время как Э.Д. Бромирский, П. Бужиньский и А. Вротновский оставались под влиянием школы статутариев (разных ее направлений), то во взглядах П. Новиньского проявилось отчетливое влияние Ф.К. Савиньи.
Во второй половине XIX в. значительный вклад в эту область внес Ф. Каспарек. В первом двадцатилетии XX в. в этом направлении работали среди других З. Цибиховский, В.Л. Яворский, Т. Гродыньский, Р. Рошковский, С. Рундштейн, Т. Садовский и С. Врублевский.
После восстановления независимости в 1918 г. в Польше наступило время бурного развития МЧП. Неотложной задачей стала тогда подготовка закона о МЧП. Первые проекты (Ф. Цолля и М. Ростворовского) появились уже в 1920 г. В результате первый польский Закон о МЧП был принят 2 августа 1926 г.
После его вступления в силу появились труды, охватывающие все аспекты МЧП (например, М. Ростворовского, И. Сулковского), а также учебники З. Цибиховского (1928), К. Пшибыловского (1935), Л. Бабиньского (1935), Ф. Цолля (1936).
После Второй мировой войны большую роль в развитии этой отрасли права в Польше сыграл К. Пшибыловский. Он был главным докладчиком проекта нового закона о МЧП, принятого Сеймом 12 ноября 1965 г., действующего с 1 июля 1966 г.
В 1996 г. была создана Кодификационная комиссия гражданского права под руководством З. Радваньского. В ее рамках в 2003 г. была образована Группа международного частного права, в состав которой вошли также специалисты, не являющиеся членами Кодификационной комиссии <1>. В результате работы Группы, а также дискуссии на организованных специально семинарах <2> с участием внешних экспертов в 2004 г. появилась первая рабочая версия проекта закона о МЧП. Она стала предметом прений с участием многих специалистов на семинарах, которые проходили в декабре 2004 г., а также в январе и феврале 2005 г. в Катовице. Результаты этой дискуссии были учтены при редакции проекта по состоянию на сентябрь 2005 г. Эта версия была представлена полному составу Кодификационной комиссии гражданского права. После дискуссий 8 и 22 декабря 2005 г. появился окончательный текст проекта, обозначаемый как Проект от декабря 2005 г. <3>. На основе дальнейших дискуссий, которые и были обусловлены принятием органами Евросоюза Регламента "Рим I" 2008 г. и перспективой принятия других регламентов ЕС в сфере международного частного права, правительство предоставило 31 октября 2008 г. в Сейм проект закона о МЧП. Новый закон (далее - Закон о МЧП) был принят 4 февраля 2011 г. и вступил в силу 16 мая 2011 г. <4>.
|
|
|
--------------------------------
<1> В состав Группы вошли: Я. Чишевски, Т. Эречински, А. Мончиньски, П. Мейкнехт, Т. Паер, М. Паздан (председатель), Е. Почобут, В. Попелек, М. Шпунар (секретарь), С. Солтысиньски, М. Томашевски, М.-А. Захарясевич, К. Завада (до 20 октября 2005 г.).
<2> О конференции, состоявшейся в Катовице 13 декабря 2002 г., см.: Козакевич А., Куровски В. Что дальше с кодификацией международного частного права в Польше? // Kwartalnik Prawa Prywatnego. 2003. Тетрадь 4. С. 927 - 936. Часть материалов предыдущей конференции, посвященной приведению польского МЧП в соответствие с европейскими стандартами, состоявшейся в Катовице 15 - 16 октября 1998 г., см.: Kwartalnik Prawa Prywatnego. 2000. Тетрадь 3.
<3> Проект опубликован в книге: Проблемы международного частного права. 2006. Т. 1.
<4> Dziennik Ustaw. N 80. Ст. 432.
Причины разработки новой кодификации МЧП
Закон 1965 г. был, несомненно, законодательным достижением, а предусмотренные в нем решения соответствовали мировым стандартам того времени <1>.
|
|
|
--------------------------------
<1> См.: Мончиньски А. О необходимости, сфере и способе реформирования польского международного частного права // Prawo prywatne czasu przemian. 
dedykowana profesorowi 
. Познань, 2005. С. 851 и след., а также приведенные в ней мнения разных авторов, подчеркивающие высокий уровень обеих польских кодификаций.
Как Закон 1926 г., так и Закон 1965 г. опирались на положение о том, что задачами МЧП являются разграничение сфер влияния различных правопорядков в пространстве, справедливая и гармоничная ликвидация коллизий между ними с использованием коллизионных норм, обеспечивающих предвидение и однородность решений. Этим целям служат лучшим образом двусторонние коллизионные нормы, пользующиеся в роли привязки критериями, позволяющими достигать вышеуказанные цели. Такие нормы в обоих законах решительно преобладали.
В связи с этим возникает вопрос: зачем менять Закон 1965 г.?
Рассмотрим причины, которые, по нашему мнению, подтвердили необходимость внесения изменений в законодательство о МЧП.
1. В ходе работы над Законом 1965 г. старались сохранить умеренность относительно круга нормированных вопросов. Такая установка достойна похвалы, однако ее воплощение в жизнь привело к тому, что слишком много сфер было оставлено без правового регулирования. В качестве примера можно здесь перечислить нематериальные блага физических и юридических лиц, доверенность, права интеллектуальной собственности, действия, касающиеся уже существующих гражданско-правовых отношений (например, уступка требования, перевод долга).
2. Не были оценены надлежащим образом положительные стороны выбора права как способа определения компетентного правопорядка. Это привело к слишком узкому проявлению коллизионно-правовой автономии воли. Согласно Закону 1965 г. выбор права допускается только в области договорных обязательств, не касающихся недвижимости (ст. 25 Закона 1965 г.), обязательств по односторонним сделкам, не касающихся недвижимости (ст. 25 относительно ст. 35 Закона 1965 г.), а также трудовых отношений (ст. 32 Закона 1965 г.). Согласно законодательству 1965 г. можно выбрать только право, соответствующим образом связанное с отношением, о котором идет речь (так называемый ограниченный выбор права).
|
|
|
3. Стремясь к обеспечению возможно лучшего предвидения эффектов применения коллизионных законов, законодатель в 1965 г. только в небольшой мере использовал "сложные" привязки, из которых вытекали бы альтернативные, кумулятивные, факультативные, вспомогательные, каскадные и прочие указания. Это произошло в ущерб эластичности принятых решений.
4. В немногочисленных (к счастью) случаях проявилась тенденция к чрезмерному предпочтению применения legis fori. Ее примером являлось предварительное установление применимым польского права на основании ст. 17 § 3 (личные и имущественные отношения между супругами) и ст. 18 (развод или сепарация) Закона 1965 г.
5. В Законе 1965 г. не содержались специальные коллизионно-правовые инструменты, служащие защите более "слабой" стороны правоотношения (например, потерпевшего, потребителя, работника). Общие инструменты (например, оговорка о публичном порядке) не являлись достаточными для достижения цели, о которой идет речь.
6. И наконец, можно указать на примеры законодательных уклонений, состоящих в использовании отсылочных норм (например, ст. 30 Закона 1965 г., касающаяся обязательств по односторонним сделкам), в ситуации, когда следовало сформулировать норму, предусматривающую очевидное прямое решение для регулируемой сферы. Все это не облегчало применения на практике норм данного Закона.
Все эти (и другие) слабые стороны <1> Закона 1965 г. нельзя было устранить при помощи одних только косметических поправок. Как раз наоборот, необходимо было основательное изменение регулирования МЧП в Польше <2>.
--------------------------------
<1> См. также: Паздан М. Основы и главные направления реформы международного частного права в Польше // Panstwo i Prawo. 1999. Тетрадь 3. С. 20 и след.; Он же. О необходимости реформы польского международного частного права и некоторых предлагаемых решениях // Kwartalnik Prawa Prywatnego. 2000. Тетрадь 3. С. 501 и след., а также использованная там литература.
О недостатках Закона 1965 г. писали, а также вносили предложения de lege ferenda, в частности: Скомпски Я. Лицензионный договор в польском международном частном праве // Zeszyty Naukowe Uniwersytetu 
. Prace z 
i Ochrony 
Intelektualnej. Тетрадь 1. Краков, 1974. С. 370; Паздан М. Исследование по закону в международном частном праве // Metody regulacji 
prawa. Катовице, 1973. С. 162 - 166; Томашевски М. Сфера свободы сторон в выборе права, применимого к договорным обязательствам // Studia Iuridica. Т. VI. 1977. С. 72; Попелек В. Издательский договор в польском международном частном праве. Краков, 1982. С. 90 и след.; Он же. Исполнение договорного обязательства, право места исполнения. Коллизионно-правовые вопросы. Катовице, 1989. С. 49 - 50; Он же. Договорные обязательства в международном частном праве. Примечания de lege ferenda // Kwartalnik Prawa Prywatnego. 2000. Тетрадь 3. С. 623 и след.; Захарясевич М.А. Право, применимое к обязательствам по сделкам, при отсутствии выбора права в польском международном частном праве. Катовице, 1989. С. 124 - 130; Она же. Право, применимое к обязательствам по договорам страхования // Problemy Prawne Handlu Zagranicznego. 1978. Т. 2. С. 118; Она же. О необходимости изменения урегулирования применимости права к договорным обязательствам, касающимся недвижимости // Rozprawy z prawa cywilnego i ochrony 
. 
ofiarowana Profesorowi Antoniemu Agopszowiczowi. Катовице, 1992. С. 313 и след.; Людвичак В. Размышления на тему современной кодификации международного частного права // Problemy kodyfikacji prawa cywilnego. ku czci Profesora Zbigniewa 
. Познань, 1990. С. 602 и след.; Паздан М. О необходимости изменения урегулирования выбора права для договорных обязательств // Problemy kodyfikacji prawa cywilnego. С. 630 и след.; Скшидло-Тефельска Э. Признание ребенка в международном частном праве. Вроцлав, 1990. С. 61 и след.; Паер Т. Новые тенденции в общей части международного частного права европейских государств // Problemy Prawne Handlu Zagranicznego. 1995. Т. 18. С. 65 и след.; Он же. О необходимости изменения международного частного права в сфере обязательств, вытекающих из сделок // Kwartalnik Prawa Prywatnego. 2000. Тетрадь 3. С. 679 и след.; Почобут Е. Юридические лица в польском международном частном праве // Kwartalnik Prawa Prywatnego. 2000. Тетрадь 3. С. 529 и след.; Кручаляк К. Вещные права в законе о международном частном праве // Kwartalnik Prawa Prywatnego. 2000. Тетрадь 3. С. 613 и след.; Ягельска М. Защита потребителя как вопрос кодификации в международном частном праве // Kwartalnik Prawa Prywatnego. 2000. Тетрадь 3. С. 639 и след.; Паздан Я. Доверенность в международном частном праве. Закамыче, 2003. С. 93 - 97; Фукс Б. Контрактный статут и "сверхимперативные" нормы. Катовице, 2003. С. 37 - 43; Куровски В. Уступка требования в международном частном праве. Закамыче, 2005. С. 250 и след.
|
|
|
<2> Другого мнения придерживается А. Мончиньски. См.: Мончиньски А. Указ. соч. С. 850 и след. Свои рассуждения он заканчивает следующим выводом: "...урегулирования, предусмотренные в положениях Закона 1965 г., кроме области обязательственного права, актуальны до сих пор. Приведение их содержания в соответствие с новыми требованиями может произойти путем дополнения закона, основывающегося скорее на дополнении уже существующих законов, чем на их полном изменении. (...) В свою очередь, стремление к изданию совершенно нового закона о международном частном праве, по нашему мнению, не имеет достаточного обоснования".
|
|
|
В обоснование этого можно перечислить еще другие причины. На наших глазах произошли перемены государственного устройства не только в Польше, но также и во многих других европейских государствах. Это сопровождается такими явлениями, как усиление международного миграционного движения (неоднократно в поисках нового постоянного места жительства), расширение перемещения капитала, движения товаров и услуг, развитие интерперсональных контактов между жителями разных государств и т.п. Развивается процесс европейской интеграции и сопровождающий его процесс гармонизации права. Участником этих процессов является также Польша.
Таким образом, возникает необходимость гармонизации национальных коллизионных норм с нормами законодательства Европейского союза.
Некоторые решения, принятые в новом Законе о МЧП 2011 г.
1. Закон 2011 г. определяет компетентный правопорядок личных и имущественных отношений в области частного права (в том числе торгового и семейного). Он не регулирует ни юрисдикции, ни других вопросов, относящихся к международному гражданскому процессу. Изменения в этой области ввел отдельный закон от 5 декабря 2008 г., дополняющий Гражданский процессуальный кодекс <1>. В Гражданский процессуальный кодекс уже до того вошло новое урегулирование арбитражного разбирательства (внутреннего и международного) по образцу Типового закона ЮНСИТРАЛ <2>. В Законе о МЧП существуют только два положения (ст. ст. 39, 40), регулирующих право, применимое к арбитражному соглашению (третейская запись). Этот вопрос не рассматривался в законах об арбитражном разбирательстве. Закон о МЧП не охватывает отношений из области вексельного и чекового права. Этим областям посвящаются отдельные законы о материально-правовом и коллизионно-правовом урегулировании. Они останутся в силе также после принятия нового Закона о МЧП.
--------------------------------
<1> Dziennik Ustaw. N 234. Ст. 1571.
<2> См.: Закон от 28 июля 2005 г. // Dziennik Ustaw. N 178. Ст. 1478. Действует с 16 октября 2005 г.
2. Неоднократно в ходе работ над проектом Закона о МЧП изменялись также идеи, касающиеся способа регулирования права, подлежащего применению к договорным обязательствам.
Первоначально рассматривалась также концепция включения в польский закон Римской конвенции 1980 г. После опубликования в январе 2003 г. Зеленой книги, посвященной проблематике, урегулированной в Конвенции <1>, и началу работ в Евросоюзе над регламентом, который заменит указанную Конвенцию, Группа международного частного права предприняла попытку урегулировать в проекте применимость права к договорным обязательствам, стараясь учесть направление ожидаемых и желаемых изменений по отношению к нормам Конвенции.
--------------------------------
<1> COM (2002) 654 final.
Ситуация изменилась после 1 мая 2004 г. (т.е. после того как Польша стала членом Евросоюза), когда одновременно оказалось, что работы над Регламентом "Рим I" не приостановят ратификационной процедуры Конвенции новыми государствами - членами Евросоюза. Учитывая недалекую перспективу вступления в силу данной Конвенции по отношению к Польше, исчезла необходимость нормирования в законе применимости права к договорным обязательствам. Следуя примеру законодателей некоторых других стран <1>, было предложено включить в будущий закон норму, отсылающую к Римской конвенции 1980 г. и предписывающую соответствующее применение ст. ст. 3 - 15 Конвенции к договорным обязательствам, исключенным из области ее применения (если законом не установлено иное) <2>. Таким образом исчезла необходимость отдельного нормирования в законе применимости права к договорам, остающимся вне сферы применения Конвенции.
--------------------------------
<1> См., например: ст. 57 итальянского Закона 1995 г., а также ст. 98 бельгийского Закона 2004 г.
<2> Аналогична ст. 98 бельгийского Закона 2004 г.
3. В рамках Евросоюза сильно продвинулись вперед работы над Регламентом, определяющим право, применимое к внедоговорным обязательствам ("Рим II") <1>.
--------------------------------
<1> COM (2003) 427 final.
В проекте Закона о МЧП 2005 г. нельзя было, конечно, оставить пробелы, ожидая появления этого акта права Сообщества. Однако по очевидным причинам нормирование применимости права к обязательствам, не вытекающим из сделок, опиралось на проект Регламента "Рим II". (Сейчас ст. 33 Закона о МЧП просто отсылает к Регламенту "Рим II".)
4. Несмотря на наблюдаемое в настоящее время ослабление значения связи между физическим лицом и государством, вытекающей из гражданства, в Законе о МЧП была сохранена доминирующая роль привязки гражданства в области личного права, брачно-семейных отношений и наследственных дел. На это повлияли преимущества этой привязки, в частности стабильность и однозначность связей, которые она выражает, а также часто наблюдаемая привязанность физических лиц к правопорядку государства, гражданином которого они являются. Однако появились неизвестные раньше отступления от принципа компетентности закона гражданства. Эти отступления связаны с разрешением на подчинение наследодателем (путем выбора права) наследственного дела праву страны, где он имел место жительства или обычное местонахождение (п. 1 ст. 64). Супругам, в свою очередь, было разрешено подчинение своих имущественных отношений не только закону гражданства одного из них, но также правопорядку государства, в котором один из них имеет место жительства или обычное местонахождение (п. 1 ст. 52).
Авторы Закона не решились на подобное отступление от принципа применимости закона гражданства в положениях о разводе (ст. 54), несмотря на наблюдаемую в последнее время в Европе другую тенденцию <1>.
--------------------------------
<1> См.: Зеленая книга по применимости права и юрисдикции по бракоразводным делам, опубликованная Европейской комиссией (COM (2005) 82 final, SEC (2005) 331) сейчас - ст. 3 Регламента Европейского парламента от 20 декабря 2010 г. N 1259/2010 ("Рим III"); см. также ст. 55 § 2 бельгийского Закона 2004 г.
Наряду с привязкой места жительства появилась привязка обычного местонахождения. Эта последняя привязка в настоящее время все шире используется не только в Европе, но и на других континентах. Здесь речь идет о месте, в котором концентрируется жизненная активность определенного лица. Разница между обеими упомянутыми привязками зависит в значительной степени от способа понимания привязки места жительства. Расхождения в понимании места жительства в разных государствах оказываются большими, чем при определении обычного местонахождения.
Авторы Закона не предприняли попытки определения понятий, о которых идет речь, оставляя эту задачу доктрине и правоприменительной практике.
Одним из факторов, препятствующих международной гармонизации решений, является способ рассмотрения многими законодателями (в том числе и польским законодателем) ситуации наличия у лица гражданства нескольких государств. Здесь имеется в виду принцип, согласно которому при наличии гражданства нескольких государств для коллизионно-правовых целей право преимущества имеет гражданство собственного государства.
Таким образом, если коллизионный закон государства X предусматривает применимость закона гражданства, а лицо наряду с гражданством государства X имеет и иностранное гражданство, оно подлежит в государстве X как закону гражданства праву государства X. Однако проблема состоит в том, что в том другом государстве, гражданином которого оно тоже является, в качестве закона гражданства применяется, как правило, право того государства. Этот факт может препятствовать признанию и исполнению в государстве X решений, вынесенных судом другого государства (и наоборот, в другом государстве - приговоров, вынесенных в государстве X).
Рационального обоснования для такого положения вещей не существует.
В связи с этим в проекте 2005 г. появилась следующая норма: "Если закон предусматривает применимость закона гражданства, законом гражданства лица, являющегося гражданином более чем одного государства, является право того из них, с которым оно наиболее тесно связано" (ст. 3 § 1). Согласно этой норме критерий наиболее тесной реальной связи лица с собственным государством распространяется на любые ситуации наличия у лица нескольких гражданств. Она подчеркивает также, что выраженный в ней принцип должен служить исключительно коллизионно-правовым целям. Таким образом, на основе этой нормы можно его применять только при определении компетентного правопорядка, когда коллизионная норма пользуется привязкой гражданства, а лицо, о гражданстве которого идет речь, является гражданином более чем одного государства (или было им на данный момент).
Если в необходимости этого решения удалось бы убедить другие государства, увеличились бы шансы установления международной гармонии решений. Законодатель в конце дискуссии все-таки решился сохранить существующую систему с некоторыми смягчениями (ст. 2 Закона о МЧП).
5. В Законе отсутствует норма, определяющая способ квалификации. Этот вопрос не был урегулирован также Законами 1926 и 1965 гг. Он был оставлен доктрине и правоприменительной практике.
Под влиянием взглядов К. Пшибыловского (представленных в 1935 г.) <1> в польской доктрине <2> преобладает мнение, что решающее значение при квалификации имеет толкование отдельных коллизионных норм. Если из их содержания не вытекает иное, тогда следует находящиеся в них понятия разъяснять самостоятельно применительно к МЧП согласно его целям и отличительным чертам, не ограничиваясь в этой сфере a priori нормами какого-то определенного материального правопорядка.
--------------------------------
<1> См.: Пшибыловский К. Международное частное право. Общая часть. Львов, 1935. С. 104.
<2> См.: Траммер Г. К вопросу о структуре коллизионной нормы международного частного права // Studia cywilistyczne. 1969. Т. XIII - XIV. С. 402 - 403; Якубовски Я. Международное частное право. Общие проблемы. Варшава, 1984. С. 53 - 54; Людвичак В. Международное частное право. Варшава, 1990. С. 69; Сосьняк М. Международное частное право. Катовице, 1991. С. 53 и след.; Паздан М. Международное частное право. Варшава, 2005. С. 58 - 59.
Под квалификацией понимается толкование понятий, определяющих объем коллизионной нормы, которое предпринимается в целях определения предпосылок ее применения. Чаще всего наряду с этим трактуются меры, направленные на объяснение понятий, использованных для определения привязки коллизионной нормы, однако лишь постольку, поскольку в роли привязки выступает основание, отличающееся хотя бы минимальным правовым оттенком. Помимо того, считается, что в рамках квалификации должно произойти выделение из применимого права совокупности норм, на основе которых должна быть совершена правовая оценка рассматриваемого обстоятельства дела, что равняется более точному объяснению объема данной коллизионной нормы.
6. Согласно ст. 6 Закона 1965 г. "иностранное право не применяется, если последствия его применения противоречили бы основным началам правопорядка Республики Польша". Подобная норма находится в Законе 2011 г. (ст. 7).
Ссылаться на оговорку о публичном порядке можно в основном с учетом собственного правопорядка. Лишь в исключительных случаях может здесь сыграть роль правопорядок другого государства.
При рассмотрении оснований вмешательства оговорки о публичном порядке принимается во внимание актуальный правопорядок (на момент вынесения решения), и это лишь его основные начала.
Прежде чем воспользоваться оговоркой о публичном порядке, необходимо проанализировать, к каким последствиям в данном случае привело бы применение иностранного законодательства. При ссылке на оговорку о публичном порядке следует принимать во внимание не различие иностранного и собственного правопорядка, а последствия, к каким ведет применение в рассматриваемом деле иностранного права. Иногда, несмотря на существенные различия собственных и иностранных норм, результат применения этих последних будет похожим на результат, который получился бы в рассматриваемом деле в случае применения собственных норм.
Применение оговорки о публичном порядке не ведет автоматически к применимости собственного права (применения legis fori). Это связано с тем, что иногда на основании оговорки о публичном порядке можно лишь исключить применение какой-либо отдельной нормы иностранного законодательства. В другой раз обоснованным может оказаться применение вместо исключенной нормы иностранного правопорядка другой нормы, входящей в состав того же (иностранного) правопорядка.
В польской доктрине постулируется то, чтобы суд всегда сначала принимал во внимание возможность ограничения последствий действия оговорки лишь по отношению к отрицательным последствиям. Только в случае, когда невозможно достичь удовлетворительного решения, можно применять собственное материальное право <1>.
--------------------------------
<1> См.: Паздан М. Международное частное право. С. 74.
Польские суды довольно редко пользовались оговоркой о публичном порядке. Чаще всего это имело место при рассмотрении дел по освобождению иностранца от обязанности предъявить справку соответствующих органов государственной власти, подтверждающую возможность вступления в брак. Польские суды также справедливо ссылались на оговорку о публичном порядке в ситуации, когда речь шла о применении иностранных норм, допускающих полигамию <1>, не разрешающих женщине предъявить иск о разводе <2> или запрещающих заключить брак с иностранцем <3>.
--------------------------------
<1> См.: решение Верховного суда от 26 августа 1974 г. // I CR 608/74. Orzecznictwo 
Polskich. 1976. Ст. 141. С глоссой М. Томашевского.
<2> См.: Решение Воеводского суда в г. Зелена Гура от 21 февраля 1975 г. // Orzecznictwo Polskich. 1976, поз. 9. С глоссой Е. Едловского.
<3> См.: Постановление в составе семи судей Верховного суда от 20 января 1983 г. // III CZP 37/82. Orzecznictwo 
. Ст. 107. См. также глоссу К. Петшиковского в: Nowe Prawo. 1983. N 9 - 10. С. 246 и след.
Кажется, что такого подхода к оговорке о публичном порядке следует ожидать также в будущем после вступления в силу нового закона.
7. Польша принадлежит к числу государств, которые в принципе благосклонно относятся к отсылке. Она допускалась Законом 1926 г. (ст. 36), ее предусматривает также Закон 1965 г. (ст. 4).
Согласно ст. 4 § 2 Закона 1965 г., "если иностранный закон гражданства, указанный как применимое право настоящим законом, предписывает применять к данному правоотношению другое иностранное право, применяется это другое право". Это означает, что отсылка к закону третьего государства произошла лишь в том случае, когда отсылающим правом является иностранное право, указанное привязкой гражданства. Принимается во внимание только отсылка первой степени.
В более широком объеме допускается обратная отсылка. Согласно ст. 4 § 1 Закона 1965 г. "если иностранное право, указанное как применимое настоящим законом, предписывает применять к данному правоотношению польское право, применяется польское право". Таким образом, обратная отсылка не ограничивается только такими случаями, когда отсылка делается в законе гражданства, что может произойти в ситуации, когда польская коллизионная норма, указывающая, как применимое иностранное право пользуется другой привязкой, а не привязкой гражданства.
Для принятия отсылки польским судом не имеет значения тот факт, знает ли иностранное законодательство, указанное польской коллизионной нормой, институт отсылки; достаточным обоснованием для применения отсылки является положение ст. 4 Закона 1965 г. Польский суд не принимает во внимание нормы иностранного права, касающиеся отсылки.
Статья 6 § 1 проекта 2005 г. повторяла положение ст. 4 § 1 Закона 1965 г. Таким образом, обратная отсылка не подверглась бы изменению.
Несколько иначе, чем в Законе 1965 г., регулировалась в проекте отсылка к закону третьего государства. Согласно ст. 6 § 2 проекта, "если иностранный закон гражданства, указанный как применимое право настоящим законом, предписывает применять к данному отношению другое иностранное право, применяется это право, разве что оно само не признается применимым для оценки этого отношения". Таким образом, в проекте была предусмотрена отсылка к закону третьего государства первой степени, если она является принятой отсылкой.
Помимо того, в проекте имелась ст. 6 § 3 со следующим содержанием:
"Положения § 1 и § 2 не применяются, если указание компетентного правопорядка:
а) произошло путем допускаемого законом выбора права;
б) касается формы сделок или ценных бумаг;
в) произошло на основе законов, о которых идет речь в ст. 2, разве что из этих законов вытекает другое".
В упомянутой ст. 2 сказано, что "положения настоящего закона не нарушают урегулирования применимости права к отношениям из области частного права, находящихся в действующих в Польше международных договорах, а также в праве Евросоюза".
На последнем этапе законодательного процесса нормы законопроекта об отсылке к праву третьего государства были исключены, сохраняется в принципе только обратная отсылка к польскому праву (ст. 5). К этому есть одно исключение. Особое урегулирование отсылки к закону третьего государства находим в п. 2 ст. 17 Закона, касающегося юридических лиц.
Согласно п. 1 ст. 4 Закона личным законом юридического лица является право того государства, на территории которого оно имеет место нахождения. Однако если право, указанное в п. 1, предусматривает применимость законодательства государства, на основе которого было учреждено юридическое лицо, применяется право этого государства (п. 2 ст. 17 Закона).
8. Проводятся дискуссии над направлениями унификации в рамках Евросоюза коллизионно-правового регулирования в области права наследования <1>. Постулируется, чтобы основное решение относительно применимости права к отношениям по наследованию опереть на привязке обычного местонахождения наследодателя на момент его смерти (с возможностью выбора или закона гражданства, или закона обычного местонахождения на момент выбора или на момент смерти наследодателя).
--------------------------------
<1> См.: Зеленая книга, посвященная праву наследования и завещаниям, опубликованная Европейской комиссией 1 марта 2005 г. (COM (2005) 65 final), а также предложения рабочей группы Г. Дернера и П. Лагарда, образованной Немецким нотариальным институтом. Материалы рабочей группы были опубликованы в работе: Les successions Internationales dans l'UE. Perspectives pour une Harmonisations, Bruxelles 10 - 11.05.2004. Там же см.: Raport final: 
et conclussions. P. 27 - 166. Совсем недавно был принят Регламент Европейского парламента от 4 июля 2012 г. N 650/2012 ("Рим IV"), который начнет действовать с 17 августа 2015 г.
На эту тему также см.: Дернер Г., Гертель Х., Лагард П., Риринг В. Auf dem Weg zu einem 
Internationalen Erb- und Erbverfahrensrecht // IPRax. 2005. Тетрадь 1. С. 1 - 8; Паер Т. О проекте гармонизации международного права наследования в Евросоюзе // Prawo prywatne czasu przemian. dedykowana Profesorowi . Познань, 2005. С. 877 - 888; Вольц М. Internationales Erbrecht in der EU - Perspektiven einer Harmonisierung // IPRax. 2005. Тетрадь 1. С. 64 - 66; Гоглох Г. Kollisionsrecht in der Staatengemeinschaft. В: Festschrift 
Hans Stoll. 
, 2005. S. 550; Паздан Я. В сторону унифицированного международного наследственного права // Rejent. 2005. N 3. С. 9 и след.
Однако Закон о МЧП 2011 г. пока сохранил в отношениях по наследованию компетенцию закона гражданства наследодателя (п. 2 ст. 64). Одновременно он допустил в ограниченном объеме выбор права (п. 1 ст. 64). Урегулирование формы завещания было основано на Гаагской конвенции 1961 г. (ст. 66), причем пределы применения соответствующих норм охватывают не только завещание, но и другие распоряжения на случай смерти.
9. В Законе нет общего правила, корректирующего применимость права с точки зрения более тесных связей рассматриваемого дела с правом другим, чем применимое на основе положений закона. Такое правило отрицательно сказывалось бы на принципе стабильности оборота. Оно способствовало бы особой трактовке применимости legis fori, признавая чрезмерную компетенцию суда.
Однако в Законе имеются особые корректирующие правила (ст. 26 § 4, ст. 31 § 2, предложение 2, ст. 41) с узкой сферой применения. Они не создают таких угроз, к каким привело бы общее правило, зато одновременно придают решениям, принятым в законе, желаемую гибкость.
Кроме того, стоит обратить внимание на использование привязки "наиболее тесной связи" в двух нормах общего характера: п. 1 ст. 10 (неустанавливаемость факторов привязки) и ст. 67 (заполнение пробелов).
|
|
|
