 |
Приказ выполнен: «Батальон погиб весь до последнего солдата»
|
|
|
|
Это была окопная позиция дивизии. Сквозные окопы были вырыты глубиной в человеческий рост, отлично оборудованы для зимы, и в дивизии говорили о своем творении: «Нашу позицию захватить невозможно». Позиция была также недоступна для танков, кроме нескольких ложбин, через которые русские прорывались в глубь участка, где и находили свою смерть. Это была, что называется, идеальная зимняя позиция, которую только можно было себе представить и пожелать.
С наступлением декабря все закончилось, так как дивизия должна была переместиться на двенадцать километров в юго-восточном направлении. «На новой позиции необходимо иметь время для рытья окоп, поэтому уходить с участка следует ночью, а замыкающие подразделения обеспечат прикрытие. Все, что солдату не нужно для полевой экипировки, оставить здесь».
Командиры высказывались против передислокации, считая ее гибельной в середине зимы: не имея достаточно средств, переходить на новые позиции, где необходимо быть готовыми к обороне уже через двенадцать часов.
Итак, они высказывались против, но никакие доводы не помогли.
Дивизия отправилась на новый участок.
За подразделениями лежало большое открытое поле, представлявшее собой небольшую возвышенность. Перед ними была небольшая ложбина, противоположный край которой немного возвышался над местностью. Ни деревца, ни кустика, ни дома, только снег и лед да начавшийся снегопад.
— Господа, мы прибыли, здесь будет проходить передний край обороны.
Командир полка посмотрел на генерала:
— Где, господин генерал?
Тот протянул руки направо, налево и посмотрел на север:
— Здесь, по этой линии, будет проходить фронт.
— А где правая и левая границы, господин генерал?
|
|
|
— Приблизительно на этом месте, где мы сейчас стоим, будет проходить левая граница, а правую вы должны определить сами.
Снегопад становился все сильнее, командир полка и командир батальона посмотрели друг на друга.
— Где место стыка с соседними частями?
— Это будет определено позднее.
— Где будет находиться командный пункт дивизии?
— Как будет рассредоточено тяжелое оружие?
— Обо всем этом вы получите соответствующие приказания. Господа, у вас есть еще час времени, чтобы отдать распоряжения в ваших батальонах. Через час мы уходим отсюда.
Командир полка и оба командира батальона ушли. Они попытались при сильном снегопаде обозначить границы, но каких-либо предметов для маркировки не было, а места, помеченные на снегу, быстро заносило новым снегом. Оставалось только одно: внимательнее осмотреть и изучить всю местность. Командиру 2-го батальона достался участок шириной пятьсот метров, который он обошел вдоль и поперек. Когда данный ему в распоряжение час был на исходе, командиру стало ясно, что его позиция должна была находиться или на небольшой возвышенности по ту сторону ложбины, или на возвышенности, располагавшейся позади него. Командир полка был того же мнения.
Генерал отклонил данную разметку позиции.
Расставаясь, генерал заверил офицеров, что «все будет сделано и уже есть письменный приказ».
«Если все пойдет хорошо и если завтра ночью нам вообще удастся снова найти эту местность и нашу позицию», — подумали командиры.
Пока не был отдан приказ, командир батальона вновь попросил разрешения оставить за ним размеченную им позицию. Безуспешно.
На следующий день части в указанное приказом время покинули свои укрепленные позиции и отправились в снежную ночь.
С помощью карманных фонариков удалось отыскать заметенные следы автомашин, прошедших здесь вчера. На рассвете батальон был на месте, люди разошлись и легли прямо в снег. 1-й батальон, шедший на каком-то расстоянии справа от 2-го батальона, пытался найти свою позицию. Левого соседа видно не было, четыре бравых лейтенанта с сомнением покачали головой.
|
|
|
Командир направился вперед, прошел лощину и вновь оказался на возвышенности. С запада из тумана появлялись серые фигуры. Русские? Нет, это были части, которым был дан приказ держать оборону до вечера, — они просто подошли на двенадцать часов раньше. В любом случае они выдержали натиск русских, так как первые разведывательные группы медленно подошли на утро следующего дня. Значит, на то был отдан приказ.
У батальона больше не было времени, чтобы оборудовать позиции так, как предписывал устав. Промерзшая земля с трудом поддавалась лопатам, поэтому работа шла медленно.
Вечером подошли русские. Они заняли небольшую возвышенность, на которую прежде рассчитывал батальон, и начали постепенно двигаться вперед. Русские усеяли всю возвышенность гранатометами и противотанковыми орудиями, которые днем палили по отдельным группам людей.
Всякое движение прекратилось, и только ночью можно было хоть как-то передвигаться. Пока речь шла о пехоте и гранатометах, было еще ничего.
В одно прекрасное утро появились первые танки. Ночью они проникли в ложбину, а утром начали обстрел. Противотанковых средств у батальона не было, лишь за небольшим холмом стояла 88-миллиметровая зенитная пушка. Передние пять танков совершали на местности различные маневры, но пушка не стреляла — у ее расчета не было приказа. Командир батальона был вне себя от ярости и постоянно передавал запросы в дивизию. Ярость и донесения не помогли — через два дня пушки не стало.
Русские прорвались и сразу же прочно обосновались на занятых позициях. Ночью они были отброшены назад, но на следующий день появились вновь. Каждый раз во время атаки русских погибало несколько человек, о чем было сообщено в дивизию. Из дивизии поступил приказ: начать контрнаступление.
Командир батальона явился к командиру дивизии.
— Господин генерал, контрнаступление окажется бесполезным. Ночью мы отбрасываем русских назад, а днем они подходят вновь. Батальон теряет людей, на занятой позиции оставаться невозможно. Я прошу разрешения отойти за небольшую возвышенность, расположенную позади батальона. Русские танки все равно смогут подойти, но идущую за танками пехоту я смогу обстрелять, и тогда русским не удастся закрепиться. Или же я прошу предоставить в мое распоряжение противотанковые силы. Без поддержки дивизии я не смогу продолжать борьбу. Я прошу самоходные орудия или танковую поддержку.
|
|
|
— Я не могу их вам дать. И не докладывайте мне сейчас о том, что вы отбросили Ивана назад, а он вновь занял и прочно удерживает свои прежние позиции. Все.
Батальон не предпринял контрнаступления, и ночью от него никаких донесений не поступало.
Перед рассветом командир дивизии появился на переднем крае:
— Почему вы не доложили о ликвидации прорыва русских?
— Потому что я не произвел контрнаступления, господин генерал. Мои люди бессмысленно проливали бы кровь и…
Генерал перебил его:
— Я отдал вам приказ, и вы должны его исполнять. Сегодня вечером вы начнете штурм. Вы поняли?
— Только при наличии штурмовых орудий, господин генерал.
У генерала лицо стало красным.
— Посмотрим. — После этого он вышел.
Поздно вечером в батальон прибыл лейтенант из отряда штурмовых орудий. Обсудили некоторые вопросы, и рано утром началась атака при поддержке двух орудий. Во время этого ответного удара погиб командир 6-й роты.
Позиция вновь была занята 11-м батальоном, но через десять часов была оставлена и вновь оказалась в руках русских.
Об этом снова было доложено командиру дивизии, который только спросил: «Ну и?.. »
Командир батальона повторил по телефону свою прежнюю просьбу:
— Господин генерал, это бесполезно, я еще раз прошу разрешения на отход за возвышенность.
Ответом было категоричное «нет». Командир батальона промолчал, тогда генерал четко поставил вопрос: «Вы меня поняли? »
Теперь была очередь офицера на том конце провода, чтобы ответить «нет», после чего командир батальона услышал слова генерала:
— Если вы отступите хотя бы на один сантиметр, я отдам вас под трибунал, вы меня поняли?
|
|
|
Командир батальона не сдавался:
— Я отступлю, если меня принудят к этому обстоятельства.
После этого последовало еще три вопроса и три ответа, которые необходимо здесь повторить, чтобы окончательно была ясна ситуация.
— Я запрещаю вам отступать. На любое отступление вы должны получить от меня разрешение. Вы намерены сегодня же очистить позиции от русских или нет?
— Нет, господин генерал.
— Почему?
— Причины вам известны, господин генерал.
— Таким образом, вы не желаете выполнить мой приказ?
— Нет, господин генерал.
Командир батальона повесил трубку. Это был последний телефонный разговор с дивизией, так как начиная с этого момента связи уже не было. Батальон не предпринял контрнаступление и не отбросил русских с позиций. Русские дали передышку, которая длилась два дня, их пехота оставалась на задних участках, но гранатометы, катюши и танки начали выполнять свою работу — уничтожение.
Что может один пехотный батальон против танков? Люди заползали в укрытия, но танки подходили быстро и, совершая круговые движения, перемалывали гусеницами все, что находилось в этих укрытиях. Если днем были замечены какие-либо движения, то вступали в действие гранатометы, и их огонь продолжался до тех пор, пока все не замирало.
Так пал весь 2-й батальон храброго пехотного полка.
|
|
|
