 |
Что же было на самом деле?. Заботы квартирмейстера в Сталинграде
|
|
|
|
Что же было на самом деле?
Никакого секретного оружия не было, на фронте уже использовались электрические пулеметы и танковые огнеметы, но когда такой пулемет стрелял из нескольких стволов, делая две тысячи выстрелов в минуту, то десять ящиков с патронами опустошались довольно быстро. То же самое происходило с танковыми огнеметами, хотя в уличном и наступательном боях такой огнемет оказался превосходным оружием — даже без зажигательной смеси это было серьезное оружие.
По железной дороге подъезжали запасные части, численность которых была, к сожалению, на уровне дивизий, и подъехать им удалось на расстояние только двухсот километров от котла. Ночью они высадились, чтобы залатать бреши в местах прорыва на Донецком фронте или препятствовать прорыву на центральном участке фронта, а также разделиться на временные формирования, чтобы в качестве пополнения войти в состав разбитых частей или быть задействованными в борьбе против партизан. Цели были какие угодно, но только не деблокировка Сталинграда.
Гитлер не был в котле. Что ему там было делать? Паулюс также никуда не вылетал, он ни разу не покидал котла.
Корпус СС, якобы подходивший с севера, всего-навсего был паролем, не более того, Испания и Китай даже не думали объявлять войну союзникам, а Москва еще не испытала на себе удар огненного кулака войны, за исключением нескольких бомб, упавших на город случайно. Деблокирующие части с севера подойти не могли, так как там было так же напряженно, как на центральном участке и на юге. То, что было сказано о дивизии «Великая Германия», также было из мира фантазий и грез, так как эта дивизия маршем двигалась на Харьков, а ее запасные части располагались в районе Полтавы.
|
|
|
Только сигналы, которые видели в 44-й пехотной и 3-й моторизованной дивизиях, действительно существовали. Это были настоящие световые сигналы, о которых будет сказано ниже, когда речь пойдет о группе прорыва, к которой принадлежал унтер-офицер Нивег.
Заботы квартирмейстера в Сталинграде
Дивизии, располагавшиеся западнее Дона, во время ноябрьского отступления и в ходе боев в окружении лишились большинства своих запасов продовольствия и горючего, и теперь для того, чтобы уравнять в этом отношении все дивизии, необходим был приказ о перераспределении запасов. Нельзя было допустить, чтобы «зажиточные» дивизии на Волге имели все, а остальные ничего. Разумеется, не все шло так гладко, как хотелось бы, поскольку солдаты в дивизиях сидели на своих вещах и догадывались, что положение будет еще хуже. Во многих частях процветала двойная бухгалтерия, нелегальные запасы лежали «в подвале», а «бедные дивизии» получали мизер продовольствия и горючего.
Последний командир 16-й танковой дивизии генерал фон Ангерн недвусмысленно высказал свое мнение по данному поводу:
— Нелегально хранимое имущество и продовольствие — это хорошо и полезно, но если это способствует накопительству за счет других, тогда это зло.
Итак, было предложено равномерное распределение запасов, включая продовольствие для кормления солдат в обед и ужин. Стручковые плоды, мясные и рыбные консервы, хлеб и шока-кола были доставлены по воздуху, боеприпасы отправлялись в соответствующие горячие точки, снабжение горячим осуществлялось по одинаковым для всех правилам и с учетом количества машин в том или ином подразделении. Несмотря на это, подобные мероприятия были каплей в море. В результате проведенных квартирмейстерским отделом расчетов выяснилось, что после распределения запасов по всем частям армия сможет продержаться только до 28 декабря, если за это время не будет оказана значительная поддержка по воздуху.
|
|
|
В ноябре и декабре еще действовала железная дорога между Кривомусинской на западном участке фронта и Вороновом в западном углу фронта. Ее эксплуатация началась во время наступательных боев летом 1942 года, что очень помогло в отношении перевозки продовольствия, а также отъезда и приезда отпускников. До того времени железнодорожные пути между Калачом и Сталинградом не использовались. Майор Мут из 94-й пехотной дивизии может считать, что именно его заслуга была в том, что при наличии минимальных средств ему удалось отремонтировать несколько локомотивов. К Рождеству движение составов на этом участке постепенно прекратилось, так как закончился уголь.
Самым важным продуктом питания всегда был хлеб. Для того чтобы иметь возможность ежедневно выдавать хлеб всем войскам, с самого начала необходимо было установить хлебный паек в размере двухсот граммов в день, но уже тогда было ясно, что в ближайшем будущем паек придется сократить до ста граммов. Во избежание этого было решено грузить в самолеты не готовые буханки хлеба, а муку, к тому же это экономило место и позволяло перевозить больше груза. Попытка заменить хлеб мукой не удалась, так как хлеб, доставлявшийся до этого по воздуху, сразу выдавался войскам, что же касалось муки, то для выпечки хлеба требовалось три-четыре дня, а этого времени ни у кого не было.
Из-за недостаточного снабжения по воздуху к Рождеству уже невозможно было избежать нового сокращения хлебного пайка, но поскольку все же было Рождество, то о необходимости этой меры пока ничего не говорили, а сокращение пайка решено было провести 26 декабря. С этого дня хлебный паек весил пятьдесят граммов, в обед выдавался литр супа без жировых добавок; как правило, это был суп из бобовых, а вечером солдаты получали что-нибудь из консервов или еще раз жидкий суп. Все это в результате привело к упадку сил солдат практически во всех частях.
Для квартирмейстера в Сталинграде война означала прежде всего решение вопроса о материалах и снабжении, ведь снабженцы смотрели на все эти вещи иначе, чем офицеры в оперативном управлении. Каждый запас, если его не пополнять, когда-нибудь неизбежно закончится.
|
|
|
В октябре поступил приказ сдать ненужных лошадей на отдых в части, стоявшие южнее Чира. На следующий день семнадцать тысяч лошадей галопом пронеслись через Карповку, Камышевку, Калач, затем вдоль Дона и дальше.
В котле осталось двенадцать тысяч лошадей. Двенадцать тысяч — кажется, число огромное, но что значит двенадцать тысяч лошадей для трехсот тысяч человек? Всего-навсего на какие-то два-три месяца — и все.
Во время деблокирующей операции 4-й танковой армии в квартирмейстерском отделе Сталинградского котла царило оживление. После того как передовые части деблокирующей армии подошли достаточно близко, должен был последовать прорыв. Из группы армий поступило сообщение о том, что непосредственно за наступавшей 6-й танковой дивизией следовали грузовики, на которых перевозилось более шестисот тонн груза снабжения. От 6-й армии требовалось подтянуть к предполагаемому участку деблокировки весь имевшийся в наличии пустой транспорт, чтобы после соединения с 4-й танковой армией направить его за пределы окружения для принятия груза. У квартирмейстера сразу появилось много забот, так как необходимо было разведать дорогу, по которой поедут машины с грузом, и обозначить ее флажками, сопроводить по этой дороге колонну грузовиков и послать ей навстречу пустой транспорт.
Поскольку по намеченным дорогам должны были ехать также танки и бронемашины, необходимо было предусмотреть места разъезда и установить соответствующие ограждения. На все время проведения собственного прорыва армии должен был оказывать поддержку авиационный корпус, задача которого состояла в том, чтобы сбрасывать с воздуха боеприпасы и горючее. «Юнкерсы-52» способны были на небольшой высоте сбрасывать из своих больших боковых дверей двухсотлитровые бочки с горючим. Дивизии в котле потребовали немедленной доставки тысячи пятисот тонн груза, а затем еще семисот тонн. В дивизиях прекрасно понимали, что от этого зависело.
Но, кроме этого, необходимо было принять еще сотни других мер: уничтожить лишнюю аппаратуру, договориться относительно орудий и машин для пехотных дивизий, а также о зенитных батареях 9-й зенитной артиллерийской дивизии, необходимых для защиты различных частей и охраны аэродрома, площадку для которого намечено было оборудовать в степи.
|
|
|
Были и другие заботы, связанные с поставкой груза по воздуху. Так, в котел были доставлены абсолютно ненужные к тому времени вещи, например: в один день были доставлены пять тонн леденцов, несколько дюжин ящиков презервативов; затем прилетели еще два самолета, нагруженные не чем иным, как майораном и перцем, — всего четыре тонны. Была доставлена также громоздкая и абсолютно бесполезная инженерная техника, громадное количество документов отдела пропаганды вермахта, одна тонна целлофановых защитных пакетов для хранения ручных гранат, шнурки, приправы и т. п. Леденцы можно было в случае необходимости раздать в войска, но остальные вещи какого-либо применения найти не могли, а что касается перца, то, как полагали, вероятно, он был предназначен для использования его в ближнем бою.
Разумеется, было довольно сложно найти того, кто нес ответственность за все эти ненужные грузы, так как, несмотря на то что с квартирмейстером группы армий существовала постоянная связь, он, естественно, не мог проверять груз каждого самолета.
Первоначально в Сталинграде не было лагеря для военнопленных: все пленные сразу же кратчайшим путем отправлялись в тыл, так как выяснилось, что большинство частей нуждались в рабочей силе.
Осенью временный лагерь № 205 из тыла переместили в Вороново с тем, чтобы после взятия Сталинграда пропускать через него ожидавшийся поток военнопленных. Когда кольцо окружения сомкнулось, в лагере находился строительный батальон, занимавшийся прокладкой дорог. Для сборки и разборки четырех лагерных бункеров в нем с сентября до дня окружения постоянно оставалось около ста—ста двадцати пленных. При относительно тесном размещении все четыре бункера вмещали максимум от ста пятидесяти до ста восьмидесяти человек, и лишь в январе, когда нормы продовольствия сокращались с каждым днем и все части отослали своих советских «работников» во временный лагерь в Воронове, в бункерах размещалось около семисот человек.
Запасы продовольствия у военнопленных, естественно, заканчивались так же, как и в войсках, и с каждым днем становилось все труднее и труднее. Если в частях еще были какие-то резервы продовольствия, то пленные не получали дополнительных пайков и вынуждены были обходиться одной и той же нормой.
|
|
|
Ответственным за продовольствие был начальник финансовой части армии Реберг, который в силу своих обязанностей должен был позаботиться о дополнительном продовольствии, но где армия могла взять дополнительные продукты питания? Каждый день в лагере умирало двадцать человек — организмы были ослаблены, и людей косил сыпной тиф.
После долгих мытарств лагерю удалось заполучить пятьдесят лошадей, но за последние недели животные питались только степной травой и соломой, поэтому толку от них было мало. Люди постоянно умирали, но их количество оставалось приблизительно на одном и том же уровне за счет новых пополнений, под конец даже сами дивизии отправляли в лагерь своих добровольных русских помощников, поскольку кормить их уже было нечем.
Когда стало известно о намерении передать военнопленных Красной армии, многие в лагере были против этого, однако, когда положение стало просто бедственным, командование армии отдало распоряжение о передаче пленных наступавшим русским войскам. Проведение данного мероприятия было поручено русскому военнопленному Сюракину, исполнявшему в лагере обязанности интенданта.
После прорыва советских войск русскими было проведено расследование относительно обращения с военнопленными и злостного невыполнения обязанностей по снабжению военнопленных продовольствием; в этой связи неоднократным допросам подвергался бывший снабженец лагеря, начальник финансовой части Реберг. В ходе допросов, однако, выяснилось, что повода для претензий к немецкой администрации лагеря не было. В 1947 году начальник финчасти Реберг был освобожден из советского плена.
|
|
|
