 |
5. Лирика Средневековья: поэзия трубадуров и вагантов.
|
|
|
|
1) Кто такие трубадуры.
Создателями куртуазной лирики были трубадуры – провансальские поэты и певцы. Происхождение самого слова “трубадур” связано со значением глагола trobar -- " находить" (в значении " изобретать, находить новое”).
Время существования – XI-XIII вв.
Надо отметить, что трубадуры, в отличие от вагантов, которые писали как на латыни, так и на родном языке, писали исключительно на провансальском языке и извращались так, что на русский это с точным смыслом стихами почти не переводится.
Первым трубадуром считается Гильем Аквитанский (1071-1126). Знамениты были также Джауфре Рюдель (сер. XII века), Маркабрюн (сер. XII века), Бернарт де Вентадорн (годы творчества: 1150 - 1180), Гираут де Борнель (1162 - 1200), Бертран де Борн (ок. 1140 - 1215), Арнаут Даниэль (ок. 1140 - 1200), Пейре Видаль (последняя четверть XII века).
2) Традиционный характер поэзии.
Полностью укладываясь в каноническую систему жанров, лирика трубадуров по сути требовала не индивидуального, а жанрового образа автора, слиться с которым стремилось реальное “я” поэта. Конечно, в творчестве трубадуров отражались их реальные пристрастия, вкусы и убеждения, реальный жизненный опыт, но все это непременно проецировалось на закрепленный в традиции каркас (ситуативный и изобразительный), поскольку трубадуры были уверены, что такая традиция выработала наилучшие средства для достижения любого состояния или движения души и задача состоит лишь в том, чтобы “оживить” искренним чувством готовые формы жанра. То есть поэзия трубадуров строилась на отождествлении изображаемых реальных событий жизни с устойчивыми моделями ее восприятия.
Отличаясь условностью и каноничностью, все персонажи и ситуации лирики трубадуров описывались при помощи системы устойчивых формул. Дама куртуазных поэтов непременно прекрасна. Она совершенна душой и телом и способна внушить возвышенную всепоглощающую страсть. Для Дамы были характерны такие приметы, как “свежие ланиты”, “атлас рук”, “свет глаз”, отражавшие сверкающую субстанцию божественной красоты. Бертран де Борн даже написал песню о “составной Даме”, где свел воедино черты, позаимствованные у Дам других поэтов. Аналогичный характер имело и “я” лирического героя: независимо от конкретных сословных, психологических и иных примет трубадуров каждый из них представлял в идеальном облике певца куртуазной любви.
|
|
|
3) Характеристика куртуазной доктрины любви.
Любовь не заинтересована в результатах, она ориентирована не на достижение цели, а на переживание, которое одно способно принести высшую радость влюбленному. Эта радость достигается долгим путем страданий, но уже само добровольно принятое страдание оборачивается для трубадура радостью.
Не порывая с изначальным эротизмом, новая концепция, сделавшая Даму принципиально недоступной, сосредоточила энергию любви на ее идеальном аспекте. Явившись источником духовного совершенствования для мужчины, эта любовь в какой-то мере освобождала и женщину от господствовавшего не протяжении средних веков отношения к ней как к существу низшего порядка, виновнице грехопадения и сосуду зла.
Трубадуры воспевали не свою чувственность, а нечто совсем иное - любовь человека к Благу, Красоте и Совершенству как к началам, обладающим абсолютной властью в мире, наполняющим его смыслом и нравственной теплотой. Новаторство же их заключалось в том, что они впервые решились отождествить это благо не непосредственно с Богом и Девой Марией, а с идеализированной женственностью, воплощающей высшие духовные ценности, сосредоточенные и персонифицированные в образе Дамы.
|
|
|
Эта идеализация имела двоякий смысл. С одной стороны, любовь к Даме мыслилась как отблеск и предвкушение небесной любви и потому принимала формы обожествления и религиозного поклонения. Исключая плотский, супружеский элемент отношений, поэты акцентировали сугубо духовный характер воспеваемого ими чувства.
С другой стороны, сам факт выдвижения на первый план не абстрактного блага и не небесного Бога, а “земной”, хотя и обожествляемой, Дамы говорит о стремлении трубадуров закрепить высшие ценности не в потусторонней, религиозной, а в “посюсторонней” сфере. Это подтверждает, что пользуясь мистическими смыслами и формулами, трубадуры создали тем не менее чисто светскую лирику.
Необходимо подчеркнуть, что формируясь в феодальной среде, поэзия трубадуров неизбежно осмысляла любовь к Даме в терминах феодальных отношений. Поклоняясь Даме как божеству, поэт в то же время был “верен” и “служил” ей как вассал своему сеньору,
Красота Дамы толковалась как отражение божественной красоты и совершенства, а любовь - как томление по этому идеалу и стремление к нему. Дама тем самым становилась лишь персонификацией тех идеальных свойств, обладать которыми стремится куртуазная личность. При этом решающую роль играл мотив неразделенной и неудовлетворенной любви (образы “далекой Дамы”, “недоступной Дамы”), то есть недосягаемого идеала, к которому можно лишь бесконечно стремиться. Арнаут де Марейль писал: “Я не думаю, что любовь может быть разделенной, ибо, если она будет разделена, должно быть изменено ее имя”.
Поэзия трубадуров представляла собой сознательную и целенаправленную эстетическую “игру”, но игру отнюдь не формалистическую, потому что куртуазная любовь к Даме с абсолютной полнотой воплощалась именно в акте поэтического творчества: наилучшим образом восславить Даму как раз и значило сложить наилучшую, то есть наиболее изощренную, песнь в ее честь. Вот почему самой большой смысловой нагруженностью и напряженностью в куртуазной лирике обладало слово “петь”, которое значило:
1) творить саму песню;
2) выражать экзальтированное чувство трубадура;
3) воспевать Fin’Amors;
|
|
|
4) создавать звуковую гармонию, вселяющую чувство куртуазной “радости”;
5) любить.
Перекрещиваясь, все эти значения создавали единое семантическое ядро, так что в конечном счете “петь” и “любить” начинали восприниматься как абсолютные синонимы. Тем самым любовная песнь как бы замыкалась на самой себе, ибо была воплощенным устремлением к добру, истине и красоте, высшим напряжением творческих сил трубадура, разрешавшимся в куртуазной Радости.
4) Понятие куртуазного универсума.
Центральное место в поэтическом мире трубадуров занимало понятие Fin’Amors (“тонкая”, “совершенная” любовь, порождаемая Богом) как источник всего комплекса куртуазных качеств, начиная верностью и доблестью и заканчивая любыми формами вежества и обходительности. Этому понятию противостоит Fals’Amors - “неистинная”, “бессмысленная” любовь - порождение абстрактного зла, выводящая за пределы куртуазного мира. Вокруг оппозиции этих двух понятий формируется сложный комплекс терминов, составляющих основное ядро куртуазных ценностей. Все это отразилось в изображении аллегорического Дерева Любви.
Бог (как единственно возможный источник любви)→ fin amors→ cortezia → куртуазные ценности –
1) valor (самоценность куртуазной личности, которая возникает от наличия красоты, разума, молодости)
2) joi (радость, возникающая от куртуазного служения)
3) pretz (честь), куртуазное поведение: щедрость,
4) mezura (мера), верность, щедрость, куртуазная речь.
Ему противопоставлена система антикуртуазных качеств:
Зло (абстрактное зло, а не дьявол)→ fals amors → vilenia (некуртуазность)→
1) felonia (антитеза valor – притворство, за которым скрываются отрицательные качества: уродство, неразумие, старость),
2) enoi (тоска, скука, раздражение от некуртуазности)
3) desonsor
4) demesura (антитеза п. 3-4: высокомерие, неверность, неучтивость).
5) Основные жанры и персонажи.
Творчество провансальских поэтов в жанровом плане было весьма формализованным (нормализованным): соблюдению правил написания произведения придавалось очень большое значение, как с точки зрения содержания, так и с точки зрения формы. При этом нередко содержание песен бывало закреплено за данным жанром вместе с определенными обязательными композиционными элементами.
|
|
|
Поэзия трубадуров -- по преимуществу любовная. Трубадуры воспевали любовь в численно преобладающем и наиболее важном по своему значению жанре куртуазной песни, или кансоны Провансальская кансона обычно сдержит в себе 5-7 строф, замыкаемых одной или двумя посылками (торнадами). Посылки состоят из 3-4 стихов, повторяющих метрическую структуру и рифмы заключительной строфы. В них обычно содержится указание на адресата песни, часто -- зашифрованного условным именем, " сеньялем".
Однако трубадуры воспевали не только любовь и дам. В своих произведениях они откликались на все актуальные вопросы современности: писали о политических событиях, вопросах морали, высмеивали своих политических или религиозных противников, проповедовали крестовые походы, прославляли доблесть и щедрость своих покровителей и друзей, оплакивали их смерть. Все это можно было сделать в жанре сирвенты. В сирвентах было принято пользоваться метрическими схемами и музыкой уже существующих кансон.
Целая серия политических сирвент принадлежит знаменитому трубадуру Бертрану де Борну. Он и известен в основном своими сирвентами, сквозной мотив которых – любовь к войне, к которой он постоянно призывает королей и баронов. Трубадуры могли обмениваться сирвентами, но чаще они вдвоем писали одну сирвенту (или один за двоих). Получался подвид сирвенты – прения.
Существовало два основных варианта прений – тенсона и джок партит, или партимен. Тенсона допускала свободное развитие диалога. Партимен предусматривает, что трубадур, открывающий прения, задавал тему, сводимую к дилемме, которая и будет обсуждаться в песне, причем собеседники должны придерживаться противоположных взглядов.
К диалогическим жанрам относится также жанр пастурели, своим названием обязанный тому, что его героиней всегда является пастушка.
Третий жанр, сохранивший элементы диалога, -- альба, песня, посвященная неизбежности разлуки влюбленных на рассвете, о наступлении которого возвещает сторож или верный друг, всю ночь охранявший место свидания. Для композиции произведений этого жанра характерно употребление в конце каждой строфы слова “альба” -- “заря, рассвет”.
Персонажи: Дама, влюбленный трубадур, муж Дамы, lauzengiere (сплетник, клеветник, доносчик). Дама – воплощение куртуазного идеала. Лексическая топика – из религиоз. Лит-ры, прославляющей Деву Марию.
Муж – носитель некуртуазных качеств.
|
|
|
Lauzengiere – олицетворение антикуртуазных чувст (ревности, страха, fals amore) и поведения, направленного на разрушение любви. Персонификация любого препятствия.
6) Особенности проявления авторского самосознания. Индивидуальное начало проявляется в рамках канона, отсюда роль трубадура, закрепившиеся за ним черты.
Бертран де Вентадорн – мастер светлого стиля. Считал, что настоящая любовь рождает настоящую песню. Маркабрюн в наибольшей степени оказался под влиянием религиозной идеологии. Отсюда и его глубокая, во многом темная, герметическая поэзия. В энергичных, порой даже слегка грубоватых стихах он критически оценивал обычаи своего времени – но не против куртуазии, а наоборот, против ее упадка.
О Джауфре Рюделе –певец “дальней любви”. Воспевал Даму, до которой никак не мог дотянуться. Жизнеописание говорит, что это была принцесса Триполитанская. Изощренный стиль, полный иносказаний и намеков, не дает нам возможности установить с абсолютной точностью, имел ли автор ввиду расстояние географическое или социальное.
Арнаут Даниэль – слава очень трудного поэта, мастер темного стиля. Переставил два основных начала поэзии трубадуров: любовь и поэтическое мастерство: только настоящая песня свидетельствует о подлинности любви.
Индивидуальное начало проявлялось и в совершенстве формы. Именно поэтому высшим достижением являлся “темный стиль”, т. е. большое количество метафор, недосказанностей и т. д., так, чтобы тебя понимали избранные.
1) Кто такие ваганты.
Время существования – XII-XIII вв. Вагант – это безместное духовное лицо, слоняющееся по дорогам Европы. Собственно, название их и происходит от латинского глагола vagari – бродяжничать. Вагантов называли еще и голиардами.
Как поэзия вагантов, так и это их название имеет два истока – народный и книжный. В романских языках было слово gula, “глотка”, от него могло происходить слово guliart – “обжора”. А еще это название ассоциировалось с именем имя библейского великана Голиафа, которое в средние века было ругательством. Произошла контаминация значений, а так как вагантов не везде и не все любили, то слово голиард стало ругательным синонимом к слову вагант и быстро распространилось по всей романоязычной Европе.
Судить о национальности вагантов трудно, но вообще-то они были во многих странах Европы – назовете Германию, Англию, Францию, Италию и Испанию, не ошибетесь (короче, везде, где были университеты: они там учились сначала, а потом шли бродяжничать, не получив места, потому что в Европе в то время было перенасыщение грамотными людьми).
Имен вагантов тоже мало известно, потому что они не стремились к личному авторству, хотя авторское самосознание уже сложилось. Но некоторых вычислить удалось – это Примас Гугон Орлеанский, Архипиита Кельнский и Вальтер Шатильонский (я о них расскажу отдельно, потому что не знаю, в какой пункт они входят). Почему они писали анонимно? В отношении авторства латинская вагантская поэзия являет собой контраст со своей сверстницей – провасальской поэзией трубадуров, в которой стихи прочно закреплены за именами авторов (а вот и врете, батенька – Н. К. ), и вокруг этих имен слагаются легенды. Поэзия трубадуров аристократична, каждый певец гордится своим именем и своим местом если не среди других дворян, то среди других певцов, расстояние между собой и своим коллегой-соперником чувствует очень остро и старается на каждое стихотворение ставить свою творческую печать. Поэзия вагантов, наоборот, плебейская. Духовного аристократизма в ней очень много, но социального аристократизма и индивидуализма в ней нет: все ваганты, во-первых, духовные лица, памятующие, что все смертные равны перед Богом, во-вторых, бедные люди, гораздо лучше чувствующие общность своего школярского положения и образования, чем разницу своих личных вкусов и заслуг.
2) Традиционный характер их поэзии.
3) Основные повторяющиеся темы, сюжетные ситуации и образы. Объединяю эти два вопроса, потому что не знаю, как их разделить.
Два корня вагантской поэзии – один в античности, другой в христианстве. Основные темы – прославление вина и плотской любви и сатирическое обличение духовенства.
Источники для обличительной темы – ветхозаветные пророки и Ювенал с другими римскими сатириками, для любовной темы – Овидий и “Песнь песней”.
Что касается первой темы – то это не больше как дань литературной традиции: даже если вагант не пил, то стихи в честь Бахуса он писал. Ну и любовь тоже прославлял, отдавая долг традиции.
Вторая тема – тоже традиционна (см. ниже) Темы и образы – оттуда же, из Библии и античных поэтов. Причем, как пишет Гаспаров, у стихотворцев “полуобразованных” преобладают первые, у образованных – вторые. Стихи вагантов обращены не к простонародной, а к просвещенной публике, способной оценить их изыски.
Если любовные песни вагантов переложить в дистихи – получится близкое подражание Овидию.
Многие обличительно-сатирические стихотворения вагантов, если их пересказать прозой, окажутся обычной вариацией средневековой проповеди на тему порчи нравов, уснащенной реминисценциями из античных сатириков (Горация, Ювенала, Персия). Но через традицию в обличении духовенства отражалось реальное положение вещей.
надо сказать, что любовная и вакхическая темы вагантов никогда не смешиваются, потому что они восходят к разным литературным традициям.
Еще была традиция народной поэзии, которая выражалась в произведениях о том, что “весна пробуждает любовь”. Все эти весенние песни, майские хороводы характерны для любого фольклора (в европейских странах, имеется в виду, где заметно, когда кончается зима и начинается весна).
Ваганты, как достойные дети своего века, эту традицию переняли и соорудили на ее основе произведение с такой структурой: описание природы (из стандартных деталей), потом появляется пастушка, потом ее стандартное описание (в котором соединяются традиция религиозной поэзии и овидиевская традиция), потом мольбы клирика к пастушке. Заканчивается все сами понимаете чем – эротическими сценами.
Другие темы: религиозные (разные гимны святым, “Прение человека со смертью”, драма “Действо о страстях господних”), политические (призыв к крестовому походу, плач о Ричарде Львиное Сердце), на сюжеты народных сказок, античные сюжеты.
Вагантские пародии.
Пародия в культуре средневековья играла очень большую роль. Любая тема, любой сюжет имели пародию. Но пародирование вело не к дискредитации пародируемых объектов, а к комическому удвоению мира.
Ваганты пародировали все – начиная с себя и заканчивая Евангелиями и богослужениями (“Всепьянейшая литургия”).
Примас Орлеанский (1130-е-40-е гг. ). Самые приземленные и самые индивидуальные стихи. Пишет о подарках, которые он выпрашивает, или о невзгодах, которые подстерегают его на каждом шагу. Единственный из вагантов, который изображает свою возлюбленную не условной красавицей, а городской блудницей.
Архипиита Кельнский (60-е гг. ). Крут и мелко порублен, поэтому и прозвище Архипиита – “поэт поэтов”. Легкие и блестящие стихи. Примас всегда нацелен на конкретную хвалу или хулу, А., наоборот, охотно все обобщает, но потом все равно все сводит к самой конкретной попрошайне. Попрошайничает много, но принимает подаяние как нечто заслуженное. Куча реминисценций из Библии и античных поэтов. Наиб. известное стихотворение – “Исповедь”. Вальтер Шатильонский – 70-80-е гг. У него была самая упорядоченная жизнь, он почти не скитался, всегда было какое-то теплое место. Наиболее образованный, поэтому реминисценций еще больше. Попрошайных стихотворений почти нет, зато есть сатирические, где он обличает духовенство. Главный предмет его обличения – богатые прелаты, симония (торговля церковными должностями) и непотизм (раздача тех же должностей по родству).
Миннезингеры и их творчество
Распространяясь по Европе, куртуазная лирика трубадуров достигла немецких земель и там нашла своих верных продолжателей в лице миннезингеров. В буквальном переводе миннезанг - это любовная песня, но, конечно, содержание литературного течения шире.
Несколько более позднее становление немецкой рыцарской замковой культуры обусловило и несколько более позднее начало формирования немецкой куртуазной литературы.
Миннезингеры в большей мере, нежели трубадуры, принадлежали министериалам - рыцарскому сословию. Однако они и в большей степени зависели от своих покровителей, влиятельных феодалов. Это означает, что в целом в движении было меньше совсем незнатных и слишком высокопоставленных особ.
Министериал вообще - служилый человек, в обязанности которого входило и сочинение песен для господского развлечения. Миннезингеры воспевали, как правило, свою госпожу, причем в более сдержанной и официальной форме, чем трубадуры. Они - влюбленные скорее по этикету, а не по велению сердца.
У миннезанга как течения было четыре этапа: первый, независимый в целом от трубадуров, протекал в 1150-1180 гг., второй, сильно зависимый, в 1190-1200 гг., третий этап - этап Фогельвейде и его современников, - в 1200-1230 гг., четвертый - c 30-х гг. и далее, до XIV в., времени кризиса рыцарского общества в германских землях.
Первые всходы миннезанга возникли в прирейнских областях, в Швейцарии, в Австрии и Баварии. К числу наиболее ранних представителей течения относится творчество Кюренберга при Венском дворе.
Творчество Кюренберга и многих других миннезингеров мы знаем в основном из своеобразных песенников, манускриптов XIII, XIV вв. Таковы, в частности, Гейдельбергские рукописи. Они свидетельствуют о раскрепощенном, глубоко светском характере миннезанга, об умении средневековых миниатюристов радоваться жизни. Миниатюры изображают их на охоте, за кубком вина, наедине с возлюбленной, на турнире, в поэтическом одиночестве и т. д.
Уже в Гейдельбергских рукописях можно увидеть, что различие с трубадурами заявлено прямо в тексте: речь идет не о каком-то полуусловном куртуазном романе между верным пажем или вассалом и знатной замужней дамой, как это обычно у провансальских лириков, а именно о чувствах, соединяющих юного рыцаря и девушку. Последняя, правда, так же знатнее рыцаря.
Полагают, что этот - главный - мотив миннезанга пришел из народной песни. И здесь можно говорить о влиянии (подобном влиянию жонглеров на трубадуров), бродячих немецких певцов, шпильгагенов, на ранних миннезингеров. Как и жонглеры, шпильгагены часто бывали слугами миннезингеров. И обязательно надо упомянуть о том, что наряду с куртуазной лирикой, в немецких землях продолжала свою активную жизнь народная песня, поэзия, создаваемая бродячими певцами, такими как резкий, насмешливый, грубый плебей Сперфогель.
Жанр, в котором работал Сперфогель, называется шпрухом, что означает стихотворение с поучительной концовкой.
Важнейшие жанры собственно миннезанга начинаются складываться в творчестве Дитмара фон Айста, австрийского автора любовных песен, работавшего в 70-х гг. XII в.
Лейты - песни, содержащие одну строфу или написанные по типу стансов, и лейхи - песни более сложного содержания, построенные в виде ряда строф с рифмой, более искусной нежели в песне, - вот основные приемы и жанры, которые разрабатывал этот поэт.
В конце XII в. усиливается культурный обмен в Европе, и творчество трубадуров начинает более значительно влиять на миннезанг. Настолько, что появляются даже прямые переводы из трубадуров на немецкий. Даже крупнейший эпический поэт миннезанга Вольфрам фон Эшенбах, автор великой во всех смыслах поэмы " Парицифаль", и тот переводил песни трубадуров.
Немало взял у провансальских лириков и основоположник нидерландской литературы Генрих фон Фельдеке (вторая половина XII в. ), чуть ироничный и в целом радостный поэт.
В целом миннезингеры довольно быстро прошли период подражания и переводов. Уже на исходе XII столетия в их среде рождается подлинный всеобъемлющий немецкий гений, Вальтер фон дер Фогельвейде (прим. 1170 - 1230 гг. )
Герб Вальтера - птица, поющая в клетке. На миниатюрах поэт изображался всегда с боевым мечом, которым он владел не хуже, чем пером. Поэтом же Фогельвейде был и нежным, и умным, и вдохновенным, и философичным, и патриотичным. Его часто снедала тревога за будущее родины, и в этом он уж совершенный первопроходец среди немецких авторов.
Вальтер был сыном безземельного, обедневшего рыцаря и прожил жизнь, полную скитаний. Он изъездил континентальную Европу, побывал даже в Венгрии, был близок не только к миру бродячих певцов и артистов шпильманов и вагантов, но и к высшей знати (большая часть его жизни прошла при дворе австрийских герцогов).
Храбрый воин, великий поэт, придворный и философ, он прославился еще при жизни, что случается не столь уж часто. И, естественно, что будучи поэтом и патриотом, он не мог не принять непосредственного участия в жестокой смуте, раздиравшей на рубеже веков немецкие земли. Многие миннезингеры были ее свидетелями, но только Вальтер нашел в себе силы поведать о ней в своих песнях, нарушая тем самым куртуазные каноны. Эти его песни были поняты всеми: и знатью, и простонародьем. Потому и суждено было стать ему первым национальным гением еще только рождавшегося немецкого народа. Именно в стихах Вальтера появилось понятие Die deutsche Nation (" немецкая нация" ), о будущем которой он писал с отчаяньем и горем, так как боялся, что недальновидные властители в слепой борьбе за власть отвергнут идею единого немецкого государства, возглавляемого императором, а католическая церковь постарается усилить и закрепить разобщенность немецких народов, рассеянных на больших географических пространствах Западной и Средней Европы.
Вальтер - автор и мирных песен, и политических шпрухов, в которых выступал против папства как силы политической. Таким образом, в творчестве Фогельвейде мы находим все жанры, все виды поэзии, что свойственно только великим мастерам.
Его лирическое стихотворение " Под липкой", вобравшее в себя лучшие достижения куртуазной лирики трубадуров в миннезанговом перевоплощении, дает представление одновременно и о немецкой народной песне. Это непревзойденный шедевр не только немецкой лирики XII-XIII вв., но и вообще европейской поэзии зрелого Средневековья.
Во второй половине XIII в. миннезанг стал клониться к закату. Одно из совсем немногих замечательных явлений этого периода - творчество бродячего поэта Тангейзера, героя популярной легенды, изображающей его возлюбленным самой Венеры, и позже прославленного в опере Вагнера.
Рассуждая о французской средневековой литературе, можно говорить о взаимовлиянии и взаимодействии рыцарской и городской культуры, то в немецких землях существовало их осознанное последовательное противостояние, выражающееся не только в отстаивании своих идеалов, но в прямом и жестоком пародировании ведущих жанров куртуазной литературы: и лирики, и романа.
|
|
|
